Дом

Во дворе нашей пятиэтажки стоял частный дом. Хата с покатой крышей и печной трубой. Растущие по периметру яблони и груши закрывали ее. По весне, хозяин, белил побелкой стены и красил палисад синим цветом – дом расцветал вместе с природой. Жил в нем дядя Ваня Молдаванин. Таким именем называли его взрослые, таким я его и запомнил. Огромный, грузный старик в вязанной маленькой шапочкой на затылке. Летом, он всегда ходил по-своему огороду в семейных трусах, натянутых чуть ли не до сисек, а зимой одевал тулуп с рыжим воротником. Впрочем, зимой я его видел не часто..
Дом дяди Вани расположился аккурат по всей длине Пятиэтажки. А это не много не мало – четыре подъезда. Расстояние между строениями было не больше пятнадцати метров. Наш дом нависал, обнимая со всех сторон, брал в охапку и клещами сжимал частное владение Молдаванина. Крути не крути, не мы ему нужны, а он нам… балконы выходили на его территорию. Жизнь дяди Вани была частью жизни нашего двора.
Я тогда не умел считать, умножать, но деление интуитивно возникло во мне. Как может быть, что один старик в трусах и тяпкой в руках, занимает, такое же пространство, что и наша многоэтажка. Правда у него нет соседа Лехи и балкона, но зато дача под боком и ходить он может в трусах.
- Леха ты на связи, - я перегнулся через периллы балкона, - ты тут?
- Тут, - отозвался Леха со второго этажа, - на улицу пустят?
- Не знаю…слушай. Чего старик один живет, а нас вона сколько? Может он бандит? Типа, как граф из Бронзовой птицы?
Леха выглянул, повернул голову вверх.
- Надо проверить….на улицу выйдешь?
Из квартиры донесся голос мамы:
- Тимурян, дверь балконную закрой. Мухи налетят.
Дядя Ваня держал свиней. Две здоровые, похожие на бегемотов свиньи и кучу маленьких поросят, бегающих вокруг них. Свиноматки или хряки, я сейчас уже и не помню. Но были они большие, волосатые, нифига не белые и воняли. Нам повезло. Прям напротив нашего балкона находился его свинарник. Наблюдал я этот отрезок программы «В мире животных» лет с пяти.
Третий этаж, балконы тогда не стеклили, под рукой всегда было чем зафентилить в хрюнделей, даже замахиваться не надо, расстояние до дома - перекинуть клумбу и узенькую дорожку отделяющую пятиэтажку от дома дяди Вани. Свиней мочили в зависимости, какой фильм был просмотрен накануне. Однажды насмотревшись Пана Кляксы, кидали в них макароны. Свиньи смотрели на нас, хрюкали и жрали дальше.
Мухи от этих свиней были наказанием за соседство. Жирные, обожравшие, оводоподобные существа с изумрудной окраской - они атаковали нас на прямую из свинарника. Как бомбардировщики во времена войны, мухи несли свои заряды на наши балконы. Забитые до отказа бактериологическим оружием, поджав лапки-ракеты пытались проникнуть сквозь заградительные сооружение сеток. Если на балконе были зенитчики, то сбивали их на лету хлопушками. От тяжести или сытости, мухи были легкой добычей.
Я закрыл дверь. В тот день и вправду воняло до невозможности со стороны свинарника. Привыкший к обычному запаху зловонья, я чувствовал, что он перемешен еще с чем-то. Разбавляло вонь примесь жирно-сладкого аромата.
- Леха, чуешь? Вроде не с болота тянет.
- Сало топит дядя Ваня. С утра уже. Чего дома то сидеть? Мы с Русей уже практически арбалет доделали.
- Сало? – не понял я, - это что такое?
- Приходи увидишь.
До Лехи идти один пролет. Я напялил сандалики и спустился к нему.
Они с моим младшим братом присобачили резинку от трусов к стволу арбалета и натягивали ее на прищепку.
- Стрелы нет. Карандашики маленькие, спица не пойдет. Вот думаем, что сделать…- задумчиво почесал Руся кудрявую шевелюру.
- Так че за сало то? – спросил я.
- Ну обычное сало. Ща…, - Леха отложил арбалет и пошел на кухню, - Вот.
Он положил на стол кусок белого жира с тонкими полосками алеющего мяса.
- Вы че не пробовали что ли? – удивленно спросил он.
Мы с Русей замотали головами.
- Не знаю, - сказал он, - мы каждый день кушаем. Леха взял нож, отрезал от сала кусок и положил его на блюдечко. – Кушайте тогда.
- Сам первый попробуй, - сказал Руся, - че то подозрительно какое-то мясо. Я не буду. Тимурян не ешь.
- Тьфу блин, - сказал Леха и откусил от куска. Прожевал и показал нам язык. – Че вы в самом деле, как дети. Вкусно.
- Давай ладно... - сказал я.
- Подожди, его с черным хлебом надо, с луком и чесноком. Так вкуснее.
Лопая сало, я хрустел луком, собирал крошки хлеба и грыз чеснок.
- Ну как? – спросил Леха.
- Ну нормально вроде, - прожевав ответил я, - только как понять топит? Как его топить?
Леха приоткрыл занавеску на окне и показал пальцем на свинарник.
- Из них.
- Свиней что ли? – выпучил глаза я
- Зашибись…- сказад Руся и посмотрел на меня, - говорят только русские кушают. Нам нельзя. Дома все расскажу. Влетит тебе.
Мне было семь лет. Тогда я впервые попробовал сало…
Руся вроде бы не рассказал про это. Не помню. Мы тогда пошли проверять связь дяди Вани на наличие графства. Остановились возле его кованных железом ворот, на которых алела красная звезда и табличка с надписью ВОВ.
А через три года он умер и дом заняла семья Бабахановых.
В отличии от дяди Вани, Бабахановых было до неприличия много. Тут практически сравнялась численность с жильцами нашей пятиэтажки. Бабахановы в первый год умудрились наглухо запустить цветущий до этого огород молдаванина. Лишь собирали малину, срывали яблоки и кидали огрызки через забор на нашу сторону.
Из всей этой орды, я запомнил почему-то лишь младшего, самого маленького бабаханчика. Был он на лет пять младше нас и таскал нам с огорода малину и яблоки. Наверное, поэтому и запомнил. Бабаханчик не понимал по-русски. Улыбался, что мы его не понимаем и просился играть с нами. Выпускали его не часто и только по под присмотром бабушки.
Все что изменили Бабахановы в хозяйстве дяди Вани – снесли застраные доски свинарника и соорудили загон. Теперь с балкона мы наблюдали за баранами.
Хрюкание сменилось на блеяния, отходы на сено, визг на монотонный стук. Ну, а в остальном все осталось также. Мух изменения не коснулось. Родовое гнездо не сменило место обитания. Программа в «Мире животных» продолжалась с нашего балкона. В руках вместо арбалета и яблок появилась воздушка.
- Может не надо? – попросил Руся.
- Надо. Чего же они так блеят? – спросил Леха забивая пульку в воздушку.
- Ну как чего? Чувствуют, что скоро кирдык им придет. Убивать будут, - ответил ему Руся.
- Убивал что ли? – наметился Леха на барашка, - говоришь, как будто было.
- Конечно…Резали только - чуть поправил я Лехино ружье в лево от себя, - тем летом в ауле.
Леха отложил ружье. Посмотрел то на меня, то на Русю:
- Врете.
- Чес слово, - щелкнул ногтем об зуб Руся, - че не веришь? Дома курдюк есть. Хочешь?
- Курдюк?
- Ну да, - я посмотрел на Русю и мы с ним зашли с балкона на кухню.
Перерыли весь холодильник. Курдюка не было.
- Теперь будет считать, что мы не резали, - сокрушался Руся, - всему двору расскажет.
- Не расскажет, давай отрежь ему кусок побольше, - я протянул ему тарелку с лежащим на ней белым жиром.
- Это же карта. Конина!
- Да че он типа конину от курдюка отличит. Режь...
Леха пришел на кухню. Потер руки:
- Подстрелил прямо по курдюку. Это моя добыча? – он посмотрел на сморщенную кишку, - выглядит прям скажем не важно.
- Подожди, - остановил я его, - с черным хлебом и чесноком самое то.
- Не веришь? Вот!
Руся откусил от карты колясик и смачно зажевал им – Во!
- Ладно, - Леха взял кусок карты и закинул в рот сразу попробовал его выплюнуть. На глазах появились слезы, - че за вонь то? Пропал?
- Жуй, - важно сказал Руся, - курдюк. Твоя добыча.
Леха доел кусок карты вытирая слезы на глазах.
- Больше не буду баранов резать, - сказал он и попросил горячего чая.
Мне было десять лет. Тогда я впервые впарил одно за другое.
В баранов мы больше не стреляли.
Бабахановы перестали и их выращивать. Огород покрылся зарослями полыни. Дом ветшал. Яблони погрызли мыши. Малина выродилась. Ворота с красной звездой покосились. И они, однажды собрав вещи съехали. Лишь маленький Бабаханчик плакал и не хотел уезжать.
Стояло начало девяностых. К дому подъехала «девятка» из нее вышел парень в кожаной куртке и врубив на всю катушку музыку в машине пнул в ворота дяди Вани.
Все лето до балкона доносился запах шашлыка. Во дворе дома танцевали пьяные девки. Пару раз приезжали пожарные. Тушили заросли огорода.
Новый жилец занимался коммерцией. В моем тогда понимании это означало – пить с утра до вечера и ночью орать на всю округу.
- Чего он так орет то? Может стрельнуть по нему? – спросил Леха со своего балкона.
- Да ну его нах…он вычислит…. – посоветовал Руся.
Время шло. Комерц женился. Стал реже закатывать массовые гулянки. Больше пил в одиночку. Ходил в кожаной куртке зимой и летом по огороду. Жена ходила рядом с ним. Их ребенка к себе забрала бабушка.
В дом стали приходить алкаши с нашего районы. Продали машину. Через время в ход пошла домашняя техника.
- Холодильник выносят, - заметил Леха.
- Может что прикупить и нам? – предложил Руся.
- Пошлите.
Ворот у дома не было. Мы зашли без стука. Я никогда не был в этом доме. Десять лет смотрел на него с балкона. А вот внутри не был. Оказался не такой уж и большой он. На кухне стоял стол, усыпанный бутылками, в углу у печки грелся серый кот. Коридор за печкой уводил в комнаты.
Отодвинув занавеску, я зашел. На прожжённом диване спал Коммерц. Пружины продавливали его тело. Слюна стекала с уголка рта. Пузатый телек, стоящий возле окна, с разбитым кинескопом зиял дырой. Я отвернулся от него. По всему полу валялись фотографии. Были детские фото, свадебные, родительские. Я поднял одну. На ней стоял в обнимку со своей женой молодой Коммерц возле памятника «Первоцелинникам» и улыбался. Еще на одной кто-то играл купался на солдатском пляже Ишима.
На диване зашевелилось тело, вспугнувшее засиженных мух. Опухшее лицо посмотрело на меня и вновь упало на диван.
Я пошел к пацанам.
- Ничего интересного, - сказали они, - пошли на выход.
Мы вышли наружу. Падал снег. По всему двору кружили снежинки. Чисто и красиво. После затхлого дома…свежо и без грязи. Я посмотрел в сторону пятиэтажки. Яблоня заграждало вид на на наши балконы.
- Выходит нас все это время не видели…
- Кто? – не понял Леха.
- За домом ничего нет, вообще не поймешь...один мусор какой то, - разочарованно сказал Руся
Выходя из дома я задержался возле упавшего столба ворот. Пнул по нему ногой. Столб перекрутился и обнажил ржавую звезду рассыпавшуюся от времени.
Мне было пятнадцать лет. Тогда, я впервые ходил в грязных ботинках по чужим семейным фотографиям пытаясь не оставить на их жизни свой след.
Немного спустя Коммерц пропал. А кто поселился потом в этом доме, я уже не узнал. Мы переехали в другое место.
Через двадцать лет я проезжал мимо своего бывшего дома. Прошелся по двору. Не такой уж он и большой. Прижатый к земле, с подъездами – соседями. Рукой можно до второго этажа дотянутся.
На месте дома дяди Вани, Бабахановых, Коммерца отгрохали Астанинского монстра в двадцать этажей. Он как гора возвышался над нашим маленьким домом. Зажимал его в тиски, брал в охапку, душил своими объятиями.
Я взглянул на свой балкон, затем провел траекторию к высотке, напротив. На десятом этаже, блеснул с балкона отблеск бинокля.
- Да ладно тебе, че там сейчас смотреть. Тебе показалось - говорит Леха, - Ты лучше вот че скажи. Что там с болотом стало?
- Каким болотом?
- Ну за нашим домом. Где еще мутанта-жаба нашли. Помнишь?
- Да помнит он, - сказал Руся, - поехали кушать, я новое блюдо приготовил. Но кушать его надо только с черным хлебом, луком и чесноком!
Тогда Мне было 37 лет и я все еще хотел увидеть что - то впервые...