Школьники и школьницы. Глава 6

               


                КЛАССЫ И КЛАССИФИКАЦИЯ


   Только я вошел в класс, как столкнулся с Тонькой Акимовой, и та сразу стала громко удивляться:
   - Ну, Просиков, у тебя и прыщ на лбу! Прямо как рубин сверкает. Надо же, до какого состояния довел себя. Посмотрите, девчонки, какой он смешной! Ему, наверное, досадно.
   "Дура, ори громче, чтобы все слышали. Ладно, Тонька, мы с тобой еще поквитаемся", - и я, мрачно блеснув глазами, опустил голову.
   - Ну, сверкай, сверкай же! - никак не могла угомониться Тонька.
   Подошел Лисицкий.
   - Действительно прыщ. И здоровый! Как же это тебя угораздило, Просиков?
   "Ну, началось", - с тоской подумал я.
   - У моего брата тоже прыщ был, вырос огромный, как глобус. Хоть материки и океаны на нем рисуй, - вспомнил Колька Сестренкин.
   - На шахтерскую лампочку похож, только света дает меньше. Но ничего, когда вырастет...
   "Утешил, Юрка. Посмотрим, какой фонарь у тебя будет гореть на лбу после перемены".
   - Истребить его надо, - сказал Вовка Брусникин. - У нас сосед - хирург. Ты приходи, Борька, он его ликвидирует.
   - Это я ему безо всякого хирурга устрою, - сообщил Колька. - Как дам!
   Насмешки прекратились, когда в класс вошла Нина Федоровна.
   - Урок еще не начался, а у вас, как всегда, беспорядок: все разбросано, раскидано, все не на своем месте, - раздраженно ворчала она. - Неужели нельзя быть организованней. Каждая вещь должна находиться на своем месте, и каждый предмет должен иметь свое назначение. Вот давайте об этом и поговорим.
   Она значительно посмотрела на нас и продолжила:
   - Главное - из всего многообразия уметь выделить основное и разложить все по полочкам, то есть классифицировать.
   - По полкам пусть девчонки раскладывают, - пробормотал Сашка Прохоров.
   - А вдруг надо кучу денег разложить?
   - Это другое дело.
   - А ну там, тихо! - повысила голос учительница. - Итак, о классах...
   - О младших или о старших?
   - Есть главные, старшие классы...
   - Вот те на! - огорченно воскликнул Женька.
   - Было бы о чем говорить.
   - И вовсе они не главные!
   - От них одни неприятности.
   - Да чего о них говорить, когда о них даже думать не хочется, сразу голова начинает болеть.
   Мы дружно загомонили, а Толька Каребин, тот даже от полноты чувств плюнул на пол.
   - Как не стыдно плеваться, Каребин! - закричала учительница. - Немедленно дневник мне на стол!
   - Я же говорил, - пожаловался Толик, - от них одни неприятности.
   - Да это ни в какие ворота не лезет! - неожиданно возмутился Ленька Трахтергенц. - Семен Семенов часы у меня отнял, а теперь, как встретит, спрашивает - который час? И еще ухмыляется при этом.
   - Никакого уважения к работникам умственного труда, - поддержал его Меднис. - Этот Семен Семенов - негодяй! Залепил мне лицо пластилином и стал называть Фантомасом!
   - А что дядя Степа творит! - затарахтел Славка. - Моему коту Ерохе хотел гланды вырезать. Он, видите ли, военно-полевым врачом стать желает и нуждается в практике. Требовал, чтобы я ему ассистировал! Каково?!
   Класс содрогнулся в порыве всеобщего негодования.
   - Ну и ну!
   - А Дубякин! - взвизгнул Димка Крайников. - Задержал меня в туалете и велел, пока он тужиться будет, изображать вентилятор и петь: "Пусть уходят злые ветры..." А потом потребовал объяснить ему теорию относительности, чтобы ему не так скучно было.
   - Да что же это такое!
   - Дальше некуда!
   - Мало того, - продолжал Димка, - приказал принести носовой платок, чтобы он мог вытереть испарину, и соленых орешков, до которых он великий охотник.
   - Ну, знаете!
   - Это переходит всякие границы!
   - Он безжалостный, этот Дубякин!
   - Черт побери! Да что он себе вообразил!
   - С этим надо кончать!
   - А Ванька Постный! - потускнел лицом Игоряха Сабельников. - Я, говорит он мне, вывел новый сорт кактуса и назвал его "Сабельникус-идиотис-имбицилиус", и ты должен за ним ухаживать и регулярно поливать пивом и лимонадом.
   - Конец этому придет когда-нибудь?
   - И это счастливое детство, - грустно закончил Игоряха.
   Да, что и говорить, накопилось у нас.
   Славка все не мог успокоиться насчет дяди Степы.
   - Подсунул мне несвежий пирожок, а когда он у меня вылез обратно и запачкал рубашку, рассмеялся и сказал, чтобы я шел в больницу: там меня оденут во все чистое и дадут липовый отвар. Ну, а если не поможет, говорит, милости просим к нашему шалашу, толстяк, приходи, не стесняйся, мы тебя шоколадом угостим.
   - И ты пошел?
   - Пошел. Давайте, говорю, шоколадку, как обещали.
   - Дали?
   - Дали, - потирая шею, бубукнул Славка. - Сказали, приходи в другой раз, еще дадим.
   - Да, дела...
   - А ко мне пристали, что у меня уши загнулись, как у бешеной лисы, и что надо их выправить, - понурился Васька Бегалов.
   - Выправили?
   - Да, - со слезами на глазах ответил Васька.
   - Надо организовать общество по борьбе с переростками!
   - В параллельном классе организовали...
   - Ну и что?
   - А ничего. Пришли переростки и разогнали организаторов.
   - Скверно.
   - Когда я думаю о переростке Владимире Пипякине, меня начинает тошнить, - признался Витька Меднис и закричал: - Скорей принесите мне тазик!
   - Пропустите Медниса в туалет! - заволновались товарищи.
   - Да ему никто не мешает.
   Сочувствующие поволокли Витьку из класса.
   Конечно, мы хорошо понимали горькие чувства, охватившие нашего товарища. Обиды были велики. И мы бы продолжили их разбирать и дальше, но увидели, что Нина Федоровна как-то съежилась, побледнела, поникла головой, хватает ртом воздух и кренится, словно подбитый фрегат, куда-то в бок...
   Мы сразу же схватили дневники и добровольно положили их на ее стол. Это немного успокоило учительницу.
   - Продолжим, - слабым голосом произнесла она. - Итак, возьмем, к примеру, животных. Классы делятся на отряды, последние на...
   - Отряды - это здорово! - сказал Юрка. - Партизанские, пионерские... Васек Трубачев, Павлик Морозов...
   - А разве Морозов состоял в отряде?
   - Ты все перепутал! В отряде состояла Морозова Анна!
   Здесь учительница опять побледнела, слегка занервничала и стала кричать, что она бьется как рыба об лед, а толку чуть. Потом замолчала, устало вздохнула и сказала:
   - Вот что мы сделаем. Пожалуй, я выйду ненадолго, что-то мне нехорошо сделалось, а вы попробуйте сами найти сходные черты у животных. Попытайтесь подойти к ним, так сказать, с классовых позиций... Это шутка.
   Так как шутку никто не понял, никто и не рассмеялся.
   - Да, подойдешь к ним, - угрюмо заметил Толька. - Себе дороже. Не очень-то к крокодилу подойдешь, с какой позиции не заходи, или там к тигру...
   - Кстати, насчет тигра. Вот и разберитесь, по какому признаку можно объединить в одно семейство, к примеру, тигра и кошку... Подумайте.
   Учительница опять вздохнула и вышла.
   Не теряя времени, я, как и хотел зажег фонарь на лбу у Юрки Баларева. "Вот вам еще один бриллиант!" - мстительно подумал я. Затем подошел к Тоньке Акимовой, дернул за волосы и пристально посмотрел ей в глаза так, что она даже смутилась.
   - Дура! - сказал я ей, и стал думать про кошку и тигра.
   - А тут и думать нечего, - решительно сказал Сашка Прохоров. - Их объединяет один признак - полосатость.
   - Зебра тоже полосатая, - заметил Сережка.
   - Нет, нет, не припутывай сюда зебру, она относится к семейству лошачьих. В этом нет никаких сомнений! - не менее решительно заявил Толик Каребин.
   - Прошу прощения, но зебра относится к кошачьим, - сказал Сашка.
   - Тебя, Прохоров, я никогда не прощу! - опять же твердо, и даже с нажимом, сказал Толька
   - А моя кошка не полосатая. Значит, она не кошка? - расстроился Вовка Брусникин.
   - А кто же она - собака, что ли? - удивился Васька.
   - Нет, - подумав, ответил Вовка, - она не собака. - И почти с отчаянием закричал: - Ну, и к какому семейству она относится?
   - Что ты со своей облезлой кошкой нам головы морочишь! - подскочил к нему Женька. - Класс ему подавай, семейство... Отнеси ее к любому классу, хоть к десятому "А", хоть к десятому "Б".
   - К десятому "Б" я бы тигра отнес, - задумчиво проговорил Сестренкин. - Есть там один козел...
   - Там не один козел, - поправил его Васька.
   - А вот в Древнем Египте кошка считалась священным животным, - сказал Витька.
   - Священных животных было много, - добавил Ленька. - Крокодил, к примеру...
   - Вот пусть, Брусникин, и отнесет свою кошку к крокодилам. То-то они обрадуются.
   - Я крокодила живьем видел, и даже трогал его, - сказал Сашка Скоков.
   - Трогал?!
   - Я засунул кулак в его раскрытую пасть.
   - Скажи еще, что вывернул его наизнанку.
   - И вывернул бы! Только необходимости не было. Он моего кулака испугался. Сами знаете - какой у меня кулак! А удар какой!
   - Знаем, как же, курица - и та лапой сильнее бьет, а уж ей-то нипочем с крокодилом не справиться.
   - А мне курица нравится больше, чем крокодил, - признался Славка.
   - Эта метелка с перьями?
   - А я крокодила в зоопарке видел.
   - А я по телевизору.
   - По телевизору он не настоящий.
   - А какой же, игрушечный? Самый настоящий крокодил!
   - У нас в классе полно крокодилов.
   - Это верно.
   - Ты на кого намекаешь?
   - Не на тебя. Ты - трусливый койот!
   Тут Крайников и Сестренкин сцепились насмерть. Более жизнелюбивый Колька взял верх.
   - А я на картинках в одной книжке крокодилов видел. Вот! - доложил Лешка Шустиков. - И вовсе они не страшные.
   - Так это на картинках, - пренебрежительно бросил Женька. - А вот мы с папой купались в африканской речке, кишевшей крокодилами, но они нас не тронули, потому что очень боялись моего папу. У него много денег, и он очень сильный, мой папа.
   - Ты все врешь!
   - А ты, Славка, чего молчишь, крокодилов никогда не видел?
   - Захочу и увижу, - буркнул Славка. - Вот пойду с мамой в рыбный магазин, там и посмотрю.
   - В рыбных магазинах крокодилов не бывает.
   - Не бывает - и не надо. Я не камбалу смотреть буду. Посмотрю, посмотрю, а потом и куплю. А мама дома зажарит.
   - Крокодил, наверное, относится к классу зубастых.
   - Петух тоже зубастый.
   - Он клевастый.
   - А собака?
   - Она кусастая, особенно бешеная.
   - Вас послушать, так бык быкастый, окунь окунястый, - с нескрываемым презрением сказал Витька.
   Хорошо, что он сказал это негромко и только один я его услышал.
   - Курица относится к перистым.
   - К перистым относится сова.
   - Сова, она ушастая, а к перистым относятся облака.
   - Тогда сову надо с ослом объединить, у него тоже уши большие.
   - Черт-те знает до чего договорились! - сказала Витька. - Вас надо самих объединить в класс ослов. Да что ослы! - Он безнадежно махнул рукой. - Они вас в свой класс не возьмут. Бараны - и те в свое семейство не пустят.
   На этот раз Витьку услышали все, и без всякого сомнения, оказался бы он в классе сильно битых, если бы не вернулась Нина Федоровна. Она всех правильно распределила и классифицировала, но это было уже не так интересно. А в самом конце урока я получил двойку и учительница сказала, что у меня в голове один ветер гуляет.
   - У него что, совсем голова пустая, раз в ней ветер сквозит? - спросил Вовка.
   - Природа не терпит пустота! - сказал я заносчиво. - Там что-то есть.
   - Вздором у него голова набита, а не тем чем надо, - ответила учительница.
   - А можно я ему набью, чем надо. Я смогу, у меня руки сильные, - предложил Сестренкин.
   Вместе с Колькой вызвались и другие.
   - У нас тоже руки не слабые, запросто набьем - хоть, чем надо, хоть опилками!
   - У вас тоже головы ерундой набиты. - И Нина Федоровна тяжело вздохнула.
   Настроение после уроков было неважное. Я предавался мрачным мыслям и домой не спешил.
   - Не вешай голову, Борька, - попытался взбодрить меня Сережка. - И не такое бывало.
   Это верно. Случалось всякое. Здесь я с ним согласен. Надо бы развлечься. Но как? Что если...
   - Слушай, Серега, у меня мысль появилась.
   - Вот как! Любопытно. Обычно, она тебя стороной обходит. И какая?
   - А такая! Я вот здесь за углом спрячусь, и как кто из школы пойдет, тут я волком и завою. Вот испугаются! Здорово придумал?
   - Здорово, - неуверенно сказал Сережка, но возражать не стал.
   Я спрятался.
   Первыми подошли Меднис с Трахтером.
   Я завыл.
   - Это волк! - испуганно вздрогнул Ленька. - Надо объявление написать, что здесь ходить опасно.
   - Да какой волк, это Просиков. Что же, я его дурацкого голоса не знаю. Развлекается он так, вместо того, чтобы уроками заняться.
   И они, посмеиваясь, пошли дальше.
   - Гамадрилы, - проворчал я.
   - Ясное дело, - согласился Сережка.
   Следующим оказался Тарлович. Генку напугать нелегко, но почему не попробовать.
   Я завыл.
   - Ты что, Просиков, воешь, - немедленно отреагировал Генка, - зуб, что ли болит? Ты к живодеру - тьфу! - я хотел сказать к зубодеру сходи. Он тебя в момент зуба лишит.
   - Я не понимаю, Серега, здесь что, на асфальте мелом написано, что это я? Или, может, прячусь плохо?
   Тот молча пожал плечами.
   Увидев Майку Борисову, я завыл с новой силой. Борисова вообще вызывает сильные чувства.
   - Неостроумно, Просиков, - проходя мимо, сказала Майка. - Глупо и дерзко даже. Шел бы ты лучше домой - уроки делать. Двоек-то у тебя, как блох у собаки - по всем предметам.
   "Да что же это такое, сквозь стену они, что ли меня видят! - с раздражением подумал я. - Может, козлом заблеять!"
   И я заблеял.
   В это время за угол завернула Нина Федоровна.
   - Ну что же, Просиков, - громко вздохнула она. - Вряд ли можно было ожидать от тебя чего-нибудь другого. Иди делать уроки! Завтра первым вызову.
   И я пошел делать уроки, чтобы к вечеру освободиться. Ровно в семнадцать ноль-ноль в школе начнется конкурс.
   
   Еще накануне учительница сказала:
   - Почти у всех вас есть домашние животные, так что приносите и приводите. Мы с Ганнибалом Ильичем, большим другом и любителем домашней живности, оценим ее, а победителю достанется приз - "Роял Канин"!
   Нас ожидал сюрприз. В состав жюри, наряду с учительнице и Ганнибалом Ильичом, вошли друзья Ильича: старший лейтенант милиции - Савелий Кизяк, и младший - Кизиков Авдей.
   Правда, физрук с Савелием куда-то быстро ушли, несмотря на недовольство Авдея, который прорычал им в спины, чтобы они скорей возвращались, а то он долго не выдержит. Чего он долго не выдержит, мы не поняли: в руках Авдей ничего не держал, да и плечом не подпирал ничего.
   И в самом деле, физрук со старшим лейтенантом скоро вернулись, кривясь улыбками и оживленно жестикулируя. Савелий любовно прижимал к груди большую сумку, наверное, с "Роял Конином". Навстречу им заулыбался и лейтенант Авдей, охотно приняв сумку из рук старшего по званию.
   А вскоре объявился и первый конкурсант, Вовка Брусникин. Вовка принес двух клопов.
   - Дави их! - истошно завопил старший лейтенант, крупно задрожав своим крупным лейтенантским телом, и от волнения рванув на себе ворот рубахи.
   Перестал улыбаться и младший лейтенант, глаза его налились горечью, а лицо выразило сильный испуг и отвращение.
   - Сколько же я их перебил в общаге! - Это были не просто слова, а настоящий крик души младшего лейтенанта Авдея. - Бесполезно! Эти твари умеют держать удар. Лучше встретиться на поле боя с десятком вооруженных до зубов преступников, чем вот с одним таким гадом!
   - Это не гад, - возразил Вовка. - Это клоп постельный, домашний...
   - Значит, еще хуже, чем гад!
   - Откуда ты их взял, Вова?
   - Сашка Леонов подарил.
   - Немедленно отнеси их ему обратно!
   - Да у него их и так дома девать некуда. Иначе бы он их не дал. Сашка, он жадный.
   - Неси куда хочешь! - взвизгнула учительница.
   Вовка ушел недовольный.
   Сабельников привел дворняжку, которая сразу с порога облаяла младшего лейтенанта Кизикова. Тот в ответ тоже гавкнул и сильно нахмурился.
   - Вот, Черемша, - сказал Игоряха, улыбаясь.
   - Ну и что она умеет делать? - спросил Савелий Кизяк.
   - Жрать умеет.
   - Это понятно, а еще что?
   - Гадит понемногу. Что ей еще делать...
   - И это все
   - Все.
   - Ну и зачем ты ее привел? Для службы в рядах нашей доблестной милиции она не годится.
   - Согласен, - сказал лейтенант Кизиков. - Жрать - дело не хитрое. А вот ты, нажравшись, выйди на борьбу с десятком до зубов вооруженных преступников... Забирай свою Черемуху и возвращайся домой.
   - Черемшу...
   - Нам без разницы!
   Игорь ушел тоже очень недовольный.
   Лисицкий пришел с большой коробкой, открыл ее, и оттуда проворно выполз уж.
   - Ужас какой! - задохнулась учительница.
   - Вот этот уж точно гад! - авторитетно заявил Савелий Кизяк.
   - Постойте, постойте, а куда он делся? - растерянно спросила учительница, озираясь по сторонам и заглядывая под стол.
   - Уполз куда-нибудь, есть хочет, - беспечно ответил Женька. - Он еще не кормленный.
   - Что?! Ты хочешь сказать, что он голодный?!! - в ужасе закричала Нина Федоровна, и стала медленно оседать на пол.
   - Лови его и волоки обратно домой, - строго сказал Ганнибал Ильич. - А чего питона не притащил?
   - Я хотел, но папа не разрешил. Да и тяжелый он.
   Лейтенанты скорбно переглянулись.
   Кое как отловив пронырливого ужа, и запихав его обратно в коробку, недовольный Женька отправился к выходу.
   Сережка принес крысу.
   - Час от часу не легче, еще крыс нам не хватало, - удрученно сказал физрук.
   - Это морская свинка, - обиделся Сережка.
   - По мне, хоть сухопутная! Домой, домой...
   Не повезло с попугаем и Юрке Балареву. Птица вылетела из клетки и всех обругала - каждого по разному.
   - Вот кто настоящая свинья, - произнесла, красная как помидор, учительница. - Кто же такую невоспитанную и наглую свинью - тьфу! - я хотела сказать попугая, конечно. Да! Кто такую... такого в школу приносит?
   - А куда же мне его нести?
   - Домой! - приказала Нина Федоровна, и опять заалела лицом и шеей.
   Пришлось закрыть окна и долго ловить птицу.
   Юрка ушел сильно недовольный.
   - Следующий, - вздохнула учительница.
   - Я следующий, - робко проговорила Людка Свиридова, судорожно тиская в руках старого и лысого плюшевого медведя
   - Дурдом какой-то, - затосковал старший лейтенант Кизяк.
   - Это не конкурс на лучшую мягкую игрушку! - закричал лейтенант Кизиков. - Тебе понятно, девочка? Отвечай! Ну, дошло наконец-то. Хорошо. А теперь, беги скорей домой.
   И Людка с ревом выбежала за дверь, волоча мишку за одну из четырех оставшихся лап.
   - Вы бы с ними помягче, младший лейтенант, - попросила учительница. - Вы же сами превращаетесь в это... в эту... только не домашнюю, а дикую.
   - С ними озвереешь, - махнул рукой Кизиков. - Строгость нужна, иначе... Ну вот, смотрите, что я вам говорил!
   В дверях стоял Сашка Прохоров и держал на поводке какое-то страшно-лохматое, чешущееся и беспрерывно воющее существо.
   - Это кто, собака Баскервилей? - спросил изумленный Ганнибал Ильич.
   - Точно не знаю, - промямлил Сашка. - По-моему...
   - По-твоему?
   - Гвоздь программы, - сказал Савелий.
   - Но на этом гвозде туча блох, - проворчал Авдей.
   - Веди ЭТО домой, - вздохнула учительница.
   - Я не знаю, где его дом, - честно признался Сашка.
   - О Боже, он не знает! - простонала Нина Федоровна. - Ну кто там еще, несите своих монстров...
   Но после демонстрации Сашкиного существа, судьба приза была предопределена.
   Победа досталась Варсонофию. Тот долго пялил глаза и захлебывался от негодования в своей пол-литровой банке, глядя на судейскую бригаду. Судьи ему не нравились, зато он понравился им. Варсонофий не чесался, не летал, не плевался, не мяукал, не ползал, не лаял, и даже не ругался, что всех вполне устроило.
   Вообще-то Варсонофий с  Никанором не едят "Роял Конин", но уверен, что Дикая Гаврила слопает его с удовольствием.