Маленькая четвертая власть

Эти газеты печатаются в подвале, где на стенах еще остались следы от лозунгов «Наша цель - коммунизм» и где прежде располагались нелегальные типографии сподвижников Ильича.
По утрам они бросаются в жестяное ведро на заборе, заменяющее почтовый ящик, откуда  их время от времени   выдергивает, треплет во все стороны и сжевывает голодная коза. 
Уцелевшая провинциальная пресса читается с надвинутыми на глаза двумя парами очков и аккуратно расчленяется ножницами.
Из нее вырезают и кладут под вязаную кружевную салфетку на телевизоре расписания богослужений в соседнем храме, известия об изменении маршрута автобуса и приуроченную к 9 мая заметку о боевых подвигах соседа, с которым посещают по четвергам баню и вместе пьют вот уже без малого сорок лет.


ВЛАСТЬ

Вырезаются  и оставляются для потомков интервью районных начальников, чьи лики мелькают на страницах, обрамленные темными рамками.
Они неуловимо похожи на портреты с могильных памятников, которые ваяются из мраморной крошки и выставляются под ласковым солнцем на местном рынке, наискосок от клеток с пушистыми кроликами, сосредоточенно хрупающими своей морковкой, вблизи от торгового ряда, где торгуют квашеной капустой, домашним салатом и выловленными в Волге щуками, в чьи зубастые пасти рыбаки вставляют букеты одуванчиков. 
Мэры и директора хозяйств не блещут речами, да и спичрайтеров они еще не успели себе завести.
Поэтому простим представителям районной власти, что у них на языке то, что у представителей центральной власти на уме.
Расстроенный директор местного хлебокомбината и руководитель города в своем интервью маленькой местной газете, объявляют: куда делась выпечка хлебокомбината за два дня - никто не знает.
Она исчезла, испарилась, украдена врагами.
Разыскивать  выпечку недельной давности брошена налоговая инспекция.
Возрождение старой риторики в местных газетах вовсе не означает, что с глубинки слетает налет цивилизованности, бывший не толще слоя фольги, в которой жарят кур.
Никуда из провинциальной прессы эта риторика и не исчезала.
С нею жили, ели, пили и умирали.
Провинциальная Россия, составляющая  пять шестых  нашего отечества, существует в особых отношениях с властью.
От бьющего себя в грудь деревенского мэра граждане и не ждут, что он  на деле приблизит отопительный сезон или засветит лампочки, вырубленные за неуплату в деревне Кошкино.
Власти каждый вечер ровно в десять часов выключают на улицах фонари?
А нам-то что? 
Кто не полный лох – обзаведись карманным фонариком и ходи в темноте по улицам, как все нормальные люди!
Одним словом, от заявлений власти гражданам не страшно, не холодно и не жарко.
В понимании российской глубинки власть, начиная с директора райпо и кончая президентом страны, играет роль чисто эстетическую: ее готовы уважать за то, что ее официальные интервью не стыдно вырезать из газеты на память внукам.
Чтобы руководитель района (где все совершеннолетние жители осведомлены, кто и почем купил себе не только подержанные  «Жигули», но и новую бочку для засолки огурцов) не знал, куда подевалась продукция местного хлебокомбината за два дня - это из области фантастики. Чтобы местная милиция и впрямь стала шарить по всем выходящим из деревни машинам - это из той же серии. 
Но никто из жителей маленького провинциального городка  не требует от своих законных представителей, чтобы они выполняли свои обещания.
Более того: граждане будут просто потрясены, если кто-то из районных руководителей сдержит данное слово.
Читатель провинциальных многотиражек  может найти на первой полосе газеты большое, обведенное рамочкой объявление: «Квартиросъемщики Савеловского жилуправления сердечно благодарят Александра Васильевича Щеглова, генерального директора АО «Савма», который при тяжелом финансовом положении нашел средства и материалы для пуска горячей воды в таком-т о поселке».
За каждую строчку объявления благодарными жильцами, все лето просидевшими без горячей воды  по вине вышеупомянутого АО, даже заплачено.
Не знаю, сколько доплачено за рамку.

ВРАГИ

Маленькие газеты  лишены главного, что существенно осложняет жизнь человеку в период великих потрясений (и, более того, делает эту жизнь непереносимой) - чувства юмора.
Тихой  патриархальной, обжитой России враждебные силы извне необходимы куда больше, чем регулярно выплачиваемая зарплата.
Маленькая провинциальная пресса давно уже ответила  своим читателям на вопрос: кто виноват.
Уже несколько лет назад она тихо и незаметно свалила все беды на пришельцев из другой цивилизации.
Для россиянина, унаследовавшего благословенные  деревенские гены своих предков,  другой цивилизацией является все, что находится за околицей.
Если для жителей мегаполисов за околицей, по крайней мере, - Европа, то для читателей провинциальных газет околица - это там, где бензоколонка, дохлый рекламный щит и рыжий кот на последнем заборе, неровно сколоченном из разноцветных досок.
«В выходные дни москвичи буквально оккупировали наш город и район. Нашествию жителей столицы невозможно было преградить путь. Они ринулись скупать дешевые продукты питания».
Из провинциальной прессы читатель, конечно же,  может узнать, что родные граждане района или деревни тоже безобразничают: они поджигают баню, крадут сено, неудачно вешаются в возрасте 87 лет, обрушиваясь затем со стула и увлекая за собой лампочку, занавеску, карниз и часть потолка в избе, проникают ночью на ферму в деревне Папино и крадут общественного теленка весом в 60 кг, оставляя на месте преступления пустую бутылку из-под водки...
Но если на месте преступления оставляется бутылка из-под водки, провинциальная газета всегда уточнит, что это - водка «Московская».
Ничего не поделаешь: если у жителя маленького городка нет врагов, их приходится выдумывать!

ПАТРИОТИЗМ

Провинциальные газеты вдохновенно патриотичны.
Они таковы даже в том случае, если  независимы от медлительных богов местного Олимпа, заседающих в типовом здании райисполкома, где под лестницей, с деревенской бережливостью,  на всякий случай сложены груды ржавых батарей, два умывальника и – о чудо! – старые, но еще вполне пригодные портреты членов Политбюро.
Компьютерные технологии пришли и в российскую глубинку.
Поэтому в маленьком городке свою газету может выпускать
каждая котельная.
И тогда между печатными органами, тираж которых иногда  превышает невиданную планку - 400 экземпляров – разражается полемика. 
Во время затишья местная пресса публикует письма благодарных читателей: «Нам было очень приятно, что ваши газеты прекратили перепалки между собой: обе сразу стали заметно интереснее. Если будут деньги, выпишем обе. С уважением. Семья Беляковых».
Участь самостоятельной многотиражки в провинции незавидна: она должна петь о любви к малой родине еще вдохновеннее, чем официальные издания поют о любви к большой родине.
Иначе – кто их будет покупать?
Покрашен забор у станции - ода мудрому главе района.
У деда  Василия и бабы Нины золотая свадьба - восторги по поводу семейной любви, которая, по-настоящему возможна на просторах нашего отечества, а по большому счету только в деревне N.
Жители Нового села Калязинского района написали губернатору письмо с просьбой провести дорогу к их селу и губернатор согласился, а подлый Калязиндорогстрой  недостроил 500 метров.
Жители села жалуются  губернатору и распоряжением мудрого и доброго губернатора достраиваются 500 дорожных метров...
Честь и хвала губернатору!   
Выходить за рамки этих тем маленьким газетам большой страны без надобности.
Да, читать про все, что происходит в мире, деревенским жителям чертовски интересно.
Но настоящая-то жизнь протекает для них между покраской забора у станции, привозом сахара и золотой свадьбой деда Василия.
Время течет неспешно: на центральной улице утром расцветает подсолнух, днем над ним проплывает облако, а по ночам десяток маленьких лун сияет в верхних стеклах запотевших окон, обрамленных резными деревянными ставнями или каменной лепниной начала XX века…   
Кто, кроме провинциальной многотиражки, покажет деревенским жителям себя - хоть немножечко, хоть кусочком, похожим на синий кусочек неба, случайно отразившийся в стекле после дождя?
Кто за годы  реформ и преобразований, революций и реакций, перестроек и обновлений в России доказал этим людям, что достойны чего-то большего, чем сгоревший сарай или утонувший в луже на привокзальной площади поросенок?
Им, в общем, незачем любить тех, кто живет далеко и живет не их жизнью,  - Москву, губернаторов, президентов и их пресс-секретарей, умных политиков и серьезные газеты с высоким журналистским уровнем.
Им незачем бороться за экономику вообще и за высокий жизненный уровень в частности, потому что в селе главное -  высокие сапоги, обильный запас картошки, хороший лодочный мотор, работающий смартфон и большой самогонный аппарат.
А главное -  никто этих людей не любил и в будущем, может быть, никогда уже не полюбит – никто, кроме газеты на желтоватой бумаге, которую утром почтальонша бросает им через забор.

БЕССМЕРТИЕ

Когда-то французские историки, примкнувшие к  «Школе «Анналов», доказали удивленному миру, что ни черта не стоят тома всеобщей истории, созданные в тиши кабинетов прославленными профессорами; что эволюция самых простых бытовых вещей, вроде надгробных памятников, газетных объявлений или затычек для ванн дает для познания истории человечества куда больше, чем самые умные исторические концепции.
Историк будущего, развернув провинциальную многотиражку середины 90-х или начала 2000-х годов, обнаружит, к своему удивлению, что в России ни в августе 1991 года, ни в октябре 1993 года, ни даже осенью 1998 года не случилось ровным счетом ничего особенного.
Так же, как и Великая Французская революция, разразившаяся в 1789 году, ничего не изменила в экономике далекой страны Франции.
В сущности, зря, гадая о судьбах страны, не читали высокообразованные россияне маленьких провинциальных газет.
Эта малая пресса рассказывает о том, что Россия – великая страна, которая живет и любит, поет и работает, рожает детей и рыдает на похоронах, ни у кого не спрашивая на то разрешения.
Что ей до мировых политических и экономических кризисов?
Что ей до столичных интеллектуалов?
Когда ей захочется увидеть свое лицо, она посмотрится в зеркало сельской многотиражки.
И - понимающе улыбнется.


Фото: Ольга Табацкая, «Лучший друг»