Чудак

Цикл

Ноябрь дождями обложил
весь Крымский полуостров.
Как я беспечно раньше жил!
Как молодо! Как просто!
И вся-то жизнь моя при мне,
другою жизнью не жил.
Ещё не падал первый снег,
сентябрь уже отнежил.
Под сердцем острый холодок,
дождь треплет лист недужный,
закрыто море на замок
штормягами и лужами.
Мне старый опыт говорит –
уже бывало так.
А может, снова пофартит? –
твердит во мне чудак.
Чудак,
он верит жизни той –
беспечной и простой,
он знать не знает о другой,
он говорит:
– Постой,
ведь так устроен человек –
всегда есть в жизни шанс!
И может, будет зимний снег,
как летний смех, для нас!
Да, может быть, я говорю, –
но плачут небеса,
всю дань отдали ноябрю
безлистные леса.
Под сердцем острый холодок
прощаний и потерь.
Закрыто море на замок.
Зима стучится в дверь…
Как я беспечно раньше жил!
Чудак, ведь счастье – дым.
Я так любил тогда, любил!
Я верил, что любим!
Верни мне веру,
и вовек
нам не печалить глаз,
и будет самый лютый снег,
как летний смех, для нас!

СЫПЛЕТ  СНЕГ
 
Что, старуха, в отбросов бачок
опускаешь ты скорбный зрачок?

Что, старик, в переходе стоишь
в затрапезной хламидке, как мышь?

Здравый смысл, в одночасье поправ –
развалившихся горстка держав.

Сыплет снег, да и тает уже,
неприкаянно так на душе.

Президент! – как ты всё же нелеп,
коль растут ещё цены на хлеб.

Коль явился бомжующий класс
средь, ни в чём не уверенных, нас.

Сыплет снег, сыплет снег, сыплет снег,
засыпает кощунственный век…

1988 г.

МЫ ВЕРИМ

Ах, море, ты вчера роптало робко,
сейчас гремит и бесится волна.
Мы все идём дорогою нелёгкой,
и лёгкая нам вовсе не нужна.

Мы верим, что осилим ветер шквальный,
мы верим, как себе, своим друзьям.
Как море подмывает берег скальный,
так годы подрывают веру нам.

И вот теперь, склонившись над стаканом,
бормочешь ты устало всё слабей:
– Ведь если б каждый мог стать капитаном,
на всех  бы не хватило  кораблей…
СТАРЫЙ  БРАКОНЬЕР
Цикл из пруси 14 для ЛД,
Угрюмым взглядом браконьера
он на косулю посмотрел,
но, сам себе ещё не веря,
тихонько отвернул прицел.

Он вспомнил, что с законом шутки
сейчас особенно плохи.
Подбил дозволенных две утки,
как пошутил он – «для ухи».

И хмуро рассуждал под ёлкой:
– То время не вернуть назад,
когда палил он из двустволки
во всё, что видел хищный взгляд.

БАБОЧКА-3

Ах, бабочка! Уймись порхать!
Паук угрюмо ставит сети.
О, было бы дано ей знать,
чего бояться в этом свете!

Ах, бабочка! Твой час настал.
Кружилась в радости метельной!..
Паук её поцеловал,
обняв объятием смертельным.

Он, с точки зрения людей,
приносит пользу, брюхоглавый!..
Зачем же отхожу скорей,
едва сдержавшись от расправы?

РАССВЕТ У МОРЯ

Дрожит предутренняя роздымь,
над чуть заметною волной,
и лобаны взлетают в воздух,
тараня небо головой.

Над ними вьются чайки с криком,
туман ползёт к лесной гряде,
и скальный мыс обличьем диким,
как стегозавр, припал к воде.

И так волнует необычность
случайно выпавших минут,
но умирает романтичность
в воде, колышущей мазут.

Я зря, почти у волн ступая,
вдыхаю водорослей йод;
печаль мазутная тупая,
возникнув, всё не отстаёт...