Нобелевка

                О том, что получить Нобелевку - всемирно известную легендарную Премию, можно относительно легко, мне - пятикласснику тираспольской одиннадцатой школы, беззаботно и самоуверенно сообщил обычный первокурсник Тираспольского физмата. Звали его Абраша Вайнзоф. Он был моим дядей и быстро заставившил называть себя Аркадием.

                Первых пару лет своего студенчества, он проживал со мной, в одной комнатке. Ита и Янкель, его папа с мамой, находившиеся тогда в родных Сокирянах, поручили надзор за неопытным юношей моим близким.

                После имени Абраша , перестроиться на Аркадия, было совсем непросто. Это давалось с трудом. Однако несколько чувствительных щелчков, быстро заставили называть его этим новым и современным именем.

                Щелчки были оригинальными. Больше нигде, никогда и ни у кого, я таких не встречал. Сам же, выучился им мгновенно. Достаточно было из сжатого кулака правой или левой руки слегка выдвинуть согнутый средний палец.

                Серия мгновенных, даже не ударов, а ударчиков, наносимых по внешней стороне ладоней, ключицам и, изредка, по лбу ошарашивала любого противника. Поначалу, никто не понимал как реагировать.

                Щелчки были достаточно чувствительными , чтобы их нельзя было проигнорировать, но явно недостаточными, чтобы выйти за пределы шутливо-приятельских подколов. Кончалось все, обычно, ответным замахом, либо короткой погоней за убегавшим смеявшимся шутником.

                Впервые, подсунув мне несколько томов скандально известного математика Бурбаки, Аркадий научил читать книги, распластанные на полу. Для этого надо было лечь на живот, слегка отклонить и свесить с диванчика голову в сторону любой, лежащей раскрытой книжицы.

                Шея, при этом, начинала постепенно деревенеть, а голова опускалась все ниже и ниже , пока подбородок не упирался в край кушетки, оставлявшей на лице характерные следы обивки, после первого же часа лихорадочного чтения.

                Аркадий, также, собирался быстро получить Нобелевку. Для этого, с его слов, надо было, всего лишь,  сразу поступить в СНО( Студенческое научное общество), сделать пару докладов, затем понравиться, на выбор, академикам  Лившицу либо Ландау.

                Второй проживал, где-то, в Москве или Харькове, и уже, по слухам, премию давно получил. Дау, как звали Академика его близкие, а также примкнувший к нему Лившиц, в соответствии с простым гениальным планом и должны были рассказать, что же нам  делать дальше. Зачем рассказать? Да чтобы быстренько стать таким же знаменитым, как Альберт Эйнштейн, либо, в крайнем случае, как супруги Кюри, умудрившиеся получить Нобелевку даже несколько раз.

                Конечно, дело было не в деньгах, а в оглушительной славе и бесконечных красавицах, которые должны были немедленно "клюнуть" на всемирно известных гениев. При этом, для закрепления грандиозного успеха перед соседскими девчонками, мне хотелось бы, вдобавок, и пару раз слетать в космос, лучше, с открытием новых планет.

                Отнюдь, не помешало бы стать и Героем войны, спасти, десяток-другой, тех же девчонок, вытащив их из грандиозного пожара. Список дел и подвигов, которые надо было совершить,  был впечатляющим.

                - Деньги, конечно, также не помешают,- с улыбкой добавлял отец, поощряя азартные беседы, обещавшие потенциально, пусть, в далёком будущем, укрепить хлипкий семейный бюджет школьного учителя и инвалида здоровью, к которым относилась мама

                Победы в городских Олимпиадах, перемежаясь с призами  на республиканских, легко привели к красному институтскому диплому и многочисленным изобретениям.

                -  Ранние успехи, в 25 лет,- прозрачно намекая на меня,- могут привести и к ранней депрессии, - заботливо предупредил академик Сергей Владимирович Нерпин, приехавший из Ленинграда в Москву оппонентом на защиту моей кандидатской диссертации
 
                -  Я , например, спасаюсь тем, что пишу картины. Важно иметь либо грандиозный замысел, либо хобби, отвлечение какое-то.

                Вот, какая у Вас Цель?,- отвлек он меня от волнения перед  выходом на Эшафот защиты диссертации

                - Нобелевская,- ответил я,  не задумываясь

                - Тогда за вас я спокоен,- иронично улыбнулся Академик.

                - И Ещё один только вопрос. Как Вы думаете, почему на Земле, все же, выжили Альтруисты? Ведь Эгоисты: и более успешны, и плодовиты, и зубасты,- если хотите

                -  Думаю,- заявил я, от неожиданного вопроса полностью отвлекшись от грядущей, буквально через считанные минуты, защиты абсолютно технической диссертации,- те Общества, где не было, либо сильно не хватало Людей, способных помочь Ближнему, отдать жизнь за Родину,  давно канули в Лету.

                Остались только те Государства, которые, начиная с детства, старались, вопреки циничным материальным расчетам, пропагандировать среди Людей настоящие ценности Дружбы, Взаимопомощи, самопожертвования, Любви, наконец.

                - Мне понравился Ваш ответ,- похвалил Академик. Значит, по-Вашему, в Обществе, на нашей Планете,  как в библейских Содоме и Гомморе , должна быть какая-то " Критическая масса", хотя бы какой-то, пусть минимальный, процент Альтруистов, чтобы мы могли выжить?

                Давно позабылись, и многие детали моей далёкой защиты диссертации, и разочарования в человеческих качествах некоторых ученых - Лауреатов Нобелевской премии, встретившихся мне на перекрестках международных научных симпозиумов .

                Но вопросы Академика, где-то глубоко и тревожно, все и продолжают продолжают в Душе свою постоянную  кропотливую работу и стараются превратить Суету Сует в что-то, по-настоящему, стоящее...