Белая армия, черный барон

                К 95-летию исхода Русской армии из Керчи

В ряду имен видных деятелей Белого движения, боровшихся в годы гражданской войны с самым кровавым и преступным в мировой истории большевистским режимом, стоит имя генерала барона Петра Николаевича Врангеля. Он родился 15 августа 1878 года в семье потомственного дворян Петроградской губернии, принадлежавшей к старинному и знатному роду датского происхождения, известному с начала XII столетия. Более всего представители семейства выдвинулись на военном поприще: в Дании, Швеции, Германии, Австрии, Голландии, Испании и впоследствии в России они дали семь фельдмаршалов, более тридцати генералов и семь адмиралов.
Получив образование горного инженера, Петр Врангель отправился добровольцем на русско-японскую войну, вернувшись с которой закончил Николаевскую академию Генерального штаба. В Первой мировой войне, или как тогда ее называли в русском обществе Второй Отечественной, участвовал с самого начала, и уже в самом начале войны, 6 августа 1914 года совершил геройский подвиг: под деревней Каушен атаковал в конном строю германскую батарею и захватил ее, за что получил орден Святого Георгия IV степени. Окончил войну в июле 1917 года командующим Сводным конным корпусом в чине генерал-майора. Затем был назначен командовать 3-м Конным корпусом, но, как гласит составленный 29 декабря 1921 года уже в Константинополе «Послужной список (формуляр), «вследствие большевистского переворота от службы врагам Родины отказался и в командование корпусом не вступил».
На некоторое время Врангель уехал в Крым. С образованием Добровольческой армии пополнил ее ряды и занялся преобразованием конницы, командуя сначала дивизией, затем армией, и, наконец, в 1919 году – всей Добровольческой армией, составлявшей тогда часть Вооруженных Сил на Юге России. Когда в конце 1919 года белые стали терпеть поражения, обострились и отношения между П.Н. Врангелем и А.И. Деникиным – двумя выдающимися военачальниками, по разному понимавшим первоочередные задачи войны. Врангель уехал в Константинополь, а отступление деникинских войск завершилось новороссийской эвакуацией.
Остатки белых были перевезены по морю в Крым, где подавленный Деникин счел нравственным долгом уйти с поста Главнокомандующего. 22 марта 1920 года Деникин издает свой последний приказ за № 2899:
«1. Генерал-лейтенант барон Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженными Силами на Юге России.
  2. Всем, честно шедшим со мной в тяжкой борьбе низкий поклон. Господи, дай победу Армии, спаси Россию».
Вступив в должность Главнокомандующего, П. Врангель решительно восстановил внутренний порядок в частях, вернул к ним доверие гражданского населения. Удачными военными действиями на фронте, особенно полным разгромом Красной конницы под командованием Д.П. Жлоба, очистил всю территорию Крымского полуострова и вышел за его пределы. Казаки Донского корпуса освободили один из центров Донбасса – Юзовку, Екатеринослав. Пять с половиной месяцев длилась борьба Русской армии на равнинах Северной Таврии на фронте от Днепра до Таганрога. Оценивая боевой дух Белого воинства, ЦК РКП(б) в директивном письме, разосланном во все партийные организации, писал: «Солдаты Врангеля сплочены в части великолепно, дерутся отчаянно и сдаче в плен предпочитают самоубийство».
Приступив к реформаторской деятельности, П.Н. Врангель был убежден, что «не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа». В национальной политике, отношениях с казачесвтом Врангель провозгласил федеративный принцип и гарантировал казачьим войскам Дона, Кубани, Терека и Астрахани «полную независимость в их внутреннем устройстве».
Главной частью политики Врангеля стала земельная реформа, которая была обнародована в «Приказе Главнокомандующего Вооруженными силами на юге России о земле от 25 мая 1920 года». «Сущность земельной реформы, - говорилось в Приказе о земле, - проста. Она может быть выражена в немногих словах: земля – трудящимся на ней хозяевам… Земли, хотя и без немедленного размежевания, передаются в вечную, наследственную собственность каждого хозяина. Такой порядок землепользования всего более обеспечит хорошее ведение хозяйства. Этим установляется коренное отличие ныне осуществляемой земельной реформы от всяких опытов коммунистического характера, столь ненавистных русскому крестьянству».
В течение апреля-мая было ликвидировано около 50 различных штабов и управлений в армии. Вооруженные Силы юга России были переименованы в Русскую армию, подчеркивая тем самым преемственность от регулярной русской армии до 1917 года. Была возобновлена наградная система и теперь за боевые отличия награждали орденом Св. Николая Чудотворца, статус которого был близок к статусу ордена Св. Георгия Победоносца.
Однако силы были слишком не равны. Брошенный всеми небольшой полуостров оказался одинок в противостоянии большевистским красным ордам и неминуемо должен был погибнуть. Белые воины насмерть стояли на укреплениях Перекопского перешейка, отделявшего Крым от материка. Но Главком вооруженными силами советской республики Л.Д. Троцкий-Бронштейн не жалел людей, заваливая трупами красноармейцев Перекоп, лишь бы сломить последний оплот свободной России.
Потеряв в оборонительных боях половину действующих сил, П. Врангель встал перед нравственным выбором – погибнуть всем, включая гражданских беженцев, или спасти оставшихся, но оставить родину. Сознавая свою ответственность перед людьми и Богом, он издает 20 октября 1920 года приказ:
«Русские люди! Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок Русской Земли, где существует право и правда. В сознании лежащей на мне ответственности, я обязан заблаговременно предвидеть все случайности. По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ее крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства с их семьями и отдельных лиц, которым мола грозить опасность в случае прихода врага. Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию… Дальнейшие наши пути полны неизвестности… Да ниспошлет Господь всем силы и разум пережить и одолеть русское лихолетье».
9 ноября 1920 года в критической обстановке штурма противником сивашских позиций, приказом Главнокомандующего коменданту Керчи генералу Д.М. Зингелю была поручена подготовка к эвакуации в городе: вместе с представителями флота требовалось распределить пристани, наметить пути движения войск, обеспечить прикрытие, охрану города и транспорта, оказать помощь начальнику снабжения в погрузке всего необходимого. 12 ноября начальник 2-го отряда контр-адмирал М.А. Беренес собрал командиров судов и объявил о начале эвакуации, приказав подготовить в трехдневный срок суда к длительному походу. Для гарнизона города и населения предназначался транспорт Морского ведомства «Самара», для раненных и больных Военного ведомства – корабль «Веха», который наряду с большими миноносцами должен был принять и семьи морских офицеров. Остальные суда были предназначены под войска Донского корпуса. 12 ноября в Керчи началась погрузка раненых, больных, офицерских семей и гражданских учреждений. На Широком молу людей принимали пароходы «Поти», «Мечта», «Самара», «Харакс», а у других пристаней – паровые шхуны. Кроме того, баржи и мелкие суда подвозили войска к стоявшему на рейде кораблю «Екатеринодар».
Начальник штаба 3-й Донской дивизии генерал-майор С.К. Бородин вспоминал:
«С тяжелым сердцем и слезами на глазах расставались казаки с боевыми конями: одни из чувства вины старались не смотреть в глаза своим лошадям, другие целовали их в морды и, перекрестившись, уходили к пристани. Животные чувствовали, что хозяева их оставляли, пугливо поводили ушами, сиротливо озирались и жалобно всхрапывали. Бойцы шли к месту погрузки пешком, неся оружие и личное имущество, и почти незамедлительно грузились на баржи, развозившие их к транспортам на рейде, или прямо с пристаней – на более мелкие суда.
… Повсюду кем-то были расклеены вырезки из свежего номера местной, уже полубольшевистской газеты с приказом П.Н. Врангеля и обращением правительства. Казаки шепотом обсуждали разрешение остаться в Крыму на милость победителей. Но слишком широко были известны ужасы большевистской неволи: «Лучше в море броситься, чем опять к красным попасть», - говорили многочисленные свидетели унижений и жестокостей, совершаемых над пленными в Новороссийске казаками. Все предпочли уйти в изгнание, чем остаться в красном отечестве, за малым исключением из бывших пленных красноармейцев, жителей Крыма, санитаров и врачей. Впрочем, никто не думал, что покинет родину навсегда – царила уверенность, что весной начнется новый поход против большевиков».
16 ноября были погружены подошедшие строевые части Кубанского корпуса, а также 1-я и 2-я донские конные дивизии, прикрывавшие отход пехоты и штаб Донского корпуса. На кораблях находилось одних только донских казаков около 22 тысяч человек и 6515 донцов-беженцев, которым пришлось сильно потесниться, чтобы принять на борт кубанцев. Так же как в Севастополе и Феодосии, по распоряжению командования расквартированное в Керчи Корниловское военное училище несло охрану порядка в местах посадки. Во все время эвакуации в городе сохранялся полный порядок. По сообщению штабс-капитана В.М. Кравченко, погрузка в Керчи прошла достаточно гладко, лишь одна баржа перевернулась по вине погруженных. Когда отчаливало последнее судно, в Керчь уже вступали части Красной армии и на набережную выехал броневик. Однако он не стал открывать огонь, вероятно опасаясь судовой артиллерии находящегося поблизости ледокола «Всадник» и других кораблей, стоящих на рейде.
В числе покидавших Керчь белых воинов был поэт Сергей Сергеевич Бехтеев, главными мотивами творчества которого были идеи русской монархии и Белого движения. На борту уходившего в Константинополь парохода «Самара» он написал следующее стихотворение:
«Прости
Гремит гроза! Ликует Тора!
Все ближе, ближе красный смерч.
Прощай, прекрасный край Боспора,
Прощай, задумчивая Керчь!ун
Дымятся трубы; винт железный
Бросает белый хвост назад.
Прощай, наперсник шумной бездны,
Красавец гордый Митридат.
Тебя мы с болью покидаем,
Окончив долгий, тщетный бой,
И с тихой скорбью оставляем
Последний клок земли родной…».

Из Керчи с Русской армией также эвакуировался поэт и литературный критик керчанин Юрий Константинович Торопьяно (Терапиано). В 1919 году его родители, Константин Васильевич и Софья Андреевна, были убиты большевиками в своем имении в селе Темеш близ Керчи. Летом того же года Юрий Константинович вступил в Добровольческую армию, записавшись под псевдонимом Терапиано. В начале 1920 года он был освобожден от воинской службы вследствие ранения и проживал в Крыму. В эмиграции в 1953 году он написал стихотворение, посвященное Русскому Исходу:

«Отплывающие корабли,
Уносящиеся поезда,
Остающиеся вдали,
Покидаемые навсегда!
Знак прощания – белый платок,
Замирающий взмах руки,
Шум колес, последний свисток –
Берега уже далеки.
Не видать совсем берегов;
Отрываясь от них, посмей
Полюбить – если сможешь –
                врагов,
Позабыть – если сможешь –
                друзей».

На всех русских судах, уходящих из Крыма, было распространено обращение Главнокомандующего:

«Русская армия, оставшаяся одинокой в борьбе с коммунизмом, несмотря на полную поддержку крестьян, рабочих и городского населения Крыма, вследствие своей малочисленности не в силах отразить нажима во много раз сильнейшего противника, перебросившего войска с польского фронта, и я отдал приказ об оставлении Крыма. Учитывая те трудности и лишения, которые Русской армии придется претерпеть на дальнейшем горестном пути, я разрешил желающим остаться в Крыму, и таких почти не оказалось. Все солдаты Русской армии, все чины Русского флота, почти все бывшие красноармейцы и масса гражданского населения не захотели подчиниться коммунистическому игу, они решили идти на вдвое тяжелое испытание, твердо веря в конечное торжество своего правого дела. Сегодня была закончена посадка на суда. Везде она прошла в образцовом порядке. Неизменная твердость духа флота и господство на море дали возможность выполнить эту беспримерную в истории задачу и тем спасти армию и население от мести и надругания. Всего из Крыма ушло 120 000 человек и свыше 100 судов Русского флота…».

Всю операцию по эвакуации Русской армии из Керчи контролировал Главнокомандующий, находившийся на борту крейсера «Генерал Корнилов», стоявшего в Феодосийском заливе. Все суда, уходящие и буксируемые из Керчи, группировались у Кызаульского маяка на юго-восточной оконечности Керченского полуострова. Лично убедившись, что в целом погрузка завершена и все плавучие средства благополучно вышли из Керчь-Еникальского пролива, Петр Николаевич отдал приказ крейсеру «Генерал Корнилов» отправляться в Константинополь.
Все эвакуированные из Крыма вспоминали тяжелые обстоятельства морского путешествия, вызванные сильной перегрузкой и долгим пребыванием на судах. Но несравненно более тяжелые испытания выпали на долю тех, кто уходил из Керчи. Это был последний пункт эвакуации, так что керченская флотилия в целом могла рассчитывать только на свои силы. Количество прибывших в порт людей оказалось гораздо больше ожидаемого даже без учета войск, пришедших из Феодосии. Половина судов была представлена мелкими паровыми шхунами, рассчитанными на каботажные перевозки близ берега и не оснащенные сколько-нибудь надежными навигационными приборами.
 
Некоторые суда были настолько перегружены, что в трюмах, сидя, было трудно вытянуть ноги, а где-то приходилось почти весь переход стоять плечом к плечу. Палубы, шлюпки, крыши кают, мостики едва ли не капитанских были завалены вещами, на которых сидели люди. Пассажиры испытывали нужду в пище и крайний недостаток в пресной воде, где-то во время похода была выпита даже вода из недействующих котлов с примесью машинного масла. В тесноте темных трюмов, или пронизываемые ледяным ветром, брызгами и дождем на палубах, люди страдали от голода и особенно жажды. Но все эти временные трудности и лишения не могут сравниться с теми муками ада, которые переживут их соотечественники, оставшиеся по разным причинам на родине, когда в Крым придут большевики и грянет Красный террор.

Эвакуацию Белой армии из Крыма впоследствии изучали в военных академиях как образец проведения военной операции. Всего с 11 по 17 ноября 1920 года в Константинополь прибыло и сосредоточилось в Босфоре 130 судов русского военного и торгового флота, имевших на борту около 150 тысяч человек, из которых было свыше 100 тысяч воинских чинов и 50 тысяч гражданского населения, включая свыше 20 тысяч женщин, около 7 тысяч детей и 6 тысяч больных и раненых. Из Керчи было эвакуировано 40 тысяч военных и гражданских лиц. Немалое число колеблющихся осталось, поверив большевистским посулам амнистии, - эти сто с лишним тысяч, расстрелянных вскоре по приказу еврейской большевички Розалии Землячки (Залкинд) и венгерского еврея Бела Куна, стоят в самом начале миллионов рядов «от большевиков умученных», кровь которых вопиет к небу.

Белое движение как альтернатива новой большевистской власти могло бы стать силой, вокруг которой объединилось бы немало русских патриотов в борьбе с красными ордами. Но этого не случилось! Говоря о причинах поражения Белого движения, русский историк Олег Платонов называет главную – оторванность вождей Белого движения от традиционных русских ценностей, отрицание начал русского народа: Православие – Самодержавие – Народность. «Белые генералы по своим убеждениям являлись сторонниками космополитической республики и ни один из них не выступал за сохранение традиционного государственного строя России -  православной монархии, а только она одна могла в то время объединить широкие массы русских людей».

Официальное «Воззвание к населению», с которым П.Н. Врангель обратился 20 мая 1920 года было составлено в «народном духе»:

«Слушайте, русские люди, за что мы боремся:
За поруганную веру и оскорбление ее святыни.
За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.
За прекращение международной брани.
За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.
За то, чтобы истинная свобода и право воцарили на Руси.
За то, чтобы русский народ сам выбрал себе Хозяина.
Помогите, русские люди, спасти Родину».

Однако, как справедливо полагает Олег Платонов, «это была только внешняя форма. Внутренние намерения белого генерала практически не выходили за рамки либерально-масонских чаяний прежних белых правительств. Более того, они шли еще дальше в этом направлении. Если деникинские идеологи не собирались мириться с федеративной структурой будущего Российского государства, то генерал Врангель принял ее, признав государственные образования на его территории и, кроме того, согласившись на широкую автономию областей, остававшихся в составе России. А ведь речь шла о расчленении единого и неделимого государственного организма».

«Придя к власти в начале апреля 1920 года, - отмечает Олег Платонов, - генерал Врангель собирался объединить под своим руководством контролируемые им части России, рассчитывая на политическую, военную и финансовую поддержку западного мира… Он заявляет, что белые борются «за устои счастья человеческого, за отдаленные очаги европейской культуры… В секретной переписке с представителями западных держав он излагает вполне либерально-космополитическую модель будущих действий (недаром в роли его министра иностранных дел состоял крупный масонский идеолог П.Б. Струве), в которой нет места традиционным понятиям русской цивилизации».

«Республиканское, большей частью космополитическое Белое движение, возглавляемое масонскими лидерами, по своей антинациональной сущности мало чем отличалось от интернациональной республики Ленина – Троцкого, тоже тесно сотрудничавших с мировым масонством. В конечном счете речь шла о борьбе за власть двух антирусских сил, победа каждой из которых не сулила русскому народу ничего хорошего», - к такому объективному историческому выводу приходит Олег Платонов. Белое движение, оторванное от национально-патриотических сил, пытавшихся возродить Россию на традиционных монархических началах, на многие годы дискредитировало саму идею народного сопротивления большевикам, укрепило их режим, способствовало становлению государственного аппарата на военно-командных основах.

То обстоятельство, что один из вождей Белого либерально-космополитического движения - генерал П.Н. Врангель – не смог стать национальным лидером, вокруг которого могли бы объединиться русские патриоты, отстаивающие идею возрождения в России русского монархического института власти, не принижает его заслуг в спасении своих соотечественников (Русской армии и народа) от зверств иудейско-большевистского коммунистического Интернационала.

В марте 2006 года в Приморском сквере в районе морского вокзала был установлен, а 7 мая – освящен поклонный крест в память Исхода Русской армии. Памятник был создан и подарен скульптором В.М. Клыковым. В сентябре 2016 года на территории храма апостола Андрея Первозванного по благословению митрополита Феодосийского и Керченского Платона был установлен памятник П.Н. Врангелю работы скульптора В.М. Клыкова.

В память доблестного подвига защитников Отечества и беспримерной в истории морской эвакуации в ноябре 1920 года, а также в дань духовному мужеству русских людей, сумевших преодолеть все невзгоды и лишения, сохранив свою культуру и веру на чужбине, в Керчи с 2002 года ежегодно совершается Крестный ход. Начинается он молебном на горе Митридат, подходит к поклонному кресту и заканчивается у городской набережной возложением на воду венков.

Вечная память белым воинам, сражавшимся за Веру и Русское Отечество!

Федор Савчук, краевед

Вечерняя Керчь. 2015. 5 ноября. № 25 (Сокр. вариант)