Глава 4 или Первый снег и первые проблемы

                КАК ВЫЖИТЬ В СУРОВЫХ (НЕ)ЭЛЬФИЙСКИХ УСЛОВИЯХ
                ГЛАВА 4. ПЕРВЫЙ СНЕГ И ПЕРВЫЕ ПРОБЛЕМЫ.


И снова записки Эльара и снова жалобы на жизнь.


Сегодня сам Виктор пришёл ко мне на огонёк, чтобы удостоверится, что я ещё коньки не отбросил. Удостоверился. Надеялся, что на этом всё и закончится, ректор облегчённо вздохнет, пожелает скорейшего выздоровления и уйдёт выполнять свои ректорские обязанности, но нет, надо пойти выгуливать Эльара на свежем воздухе.
Теперь надо успевать за широко шагающим ректором, у которого один шаг три моих и умудряться, при этом дышать свежим воздухом. Я думал, что не выживу. Загребаю ногами жухлые листья, в который раз поймав себя на мысли, что жизнь слишком быстротечна и сыпется сквозь пальцы, словно горячий песок. Листва с шелестом кружит вокруг меня, подгоняемая ветром и падает у моих ног цветастым ковром, А ты наступаешь на ¬эти хрупкие, опалённые солнцем листья и давишь их ногой, к чертям собачим, вдавливая в землю! Ну вот, весь романтизм улетучился с этим же холодным осенним ветром и сухой листвой с деревьев, какая жалость. Так и в парке помимо нас были представители клуба поэтов, которые надрывали глотки, читая с бумажек свои шедевры. Культурный шок обеспечен. Как бы я не отнекивался, но Виктор всё же уговорил меня остаться и насладиться искусством слова.
Я забыл цвет глаз твой! — Зачитывает текст какой-то щуплый оборотень, поправляя огромные очки на кончике носа свободной рукой. — И забыл, как жить, ведь как можно так жить, не помня голос твой!
Кажется, я тоже забыл, как жить после подобного.
Восхищённая публика аплодирует чтецу, а я же в свою очередь пытаюсь переварить информацию. Паренёк кланяется, спускается с нечто среднего между скамьёй и ящиком из-под мандаринов, пожимает руки своим коллегам и садится к остальным гениям литературы и поэзии, а его место на импровизированной сцене заменяет гарпия и продолжает этот концерт по заявкам.
А потом начался снег. Холодные белые хлопья мягко ложились на деревья и асфальт, мягко ложась на деревья, асфальт, незамысловатую сцену и лавочки, на которых когда-то сидели члены клуба, но их словно ветром снесло. Я стоял как заворожённый, следя глазами за полётом снежинок, медленно кружа вокруг себя, закинув голову. Он медленно падает мне на ресницы, после чего те покрываются инеем, на плечи набросало уже внушительных размеров сугробы, холодный ветер пробирается сквозь ткань чёрной блузки, и вгрызается клыками. Стуча зубами от холода, я бы и дальше продолжил восхищаться чудесами природы, если бы не голос ректора, отвлёкшего меня от этого.
— Навевает воспоминания?
— Что? — Я обернулся. Вместо вампира передо мной стоял живой снеговик, только носа-морковки не хватает для полного счастья и метлы. — Простите, я вас не расслышал, что вы хотите этим сказать?
— Навевает воспоминания? — Повторил свой вопрос «снеговик» и смахнул снег с головы. — У меня тоже когда-то исчез очень важный мне человек. Я даже не знаю как он и помнит ли он меня… Никогда не прощу себя за то, что сделал, время платить за свои ошибки, только из-за моей глупости страдает другой человек.
Тот тяжело вздохнул, рассматривая собственные ноги, но через секунду поднял голову и заблестел глазами, словно не он только что исповедовался передо мной и с отцовской заботой смахнул снег с моего плеча.
— Пошли, замёрзнешь, тебе скоро возвращаться на пары, ещё не хватало, чтобы ты снова свалился, только уже с простудой, я выпустил тебя погулять, чтобы ты воздухом подышал, а не заболел по второму кругу.
Я всегда удивлялся выдержке Виктора, на его счету столько падений и разочарований, но, тем не менее, он никому не показывает своё «настоящее лицо» и поддерживает других, жаль, что я не могу дать ему что-то взамен. Но я горд собой, ведь он мог рассказать об этом кому угодно, но из всех он выбрал именно меня, какого-то мальчишку, который даже слов поддержки высказать не может, но видимо, Виктору нужен человек, который может выслушать его? С самого моего первого появления в «Норвесте» именно меня он увидел среди толпы ничего не понимающих и потерянных новобранцев, запутавшихся в сложной системе коридоров, и вызвался проводить до кабинета и как обрадовался, что я буду в его группе. Тот всегда разговаривает со мной на равных, помогает, чем может, всегда подставит плечо помощи и указывает, как правильно поступить в этой ситуации, напрямую скажет, когда я не прав, но и сам признаётся в своих ошибках и просит прощения. Он заменил мне отца, а я ему сына, поэтому я буду из кожи вон лезть, чтобы мой «отец» гордился мной и не сомневался, что выбрал именно меня. Я обещаю вам это, Виктор.

***


Вернулся в свою родную берлогу я только спустя два часа и когда я, наконец, упал лицом в подушку, дал себе обещание, что больше не выйду за порог родного дома. Но голод не тётка и когда желудок начал издавать звуки умирающего кита пришлось менять место своей дислокации на кухню и приготовить себе хоть что-нибудь. Повышенная стипендия это, конечно, хорошо, но не в моём случае. Когда ты привык, как заправский Кощей Бессмертный над златом чахнуть, то расставание с заработанными таким трудом деньгами просто настоящая пытка, но иногда приходится раскошеливаться, после чего ругаю себя за приобретение нужной в хозяйстве ерунды.
Сегодня у меня будет ужин в азиатском стиле: варёный рис и морковка, сырая, не корейская, прям пир для вегетарианца, иногда так не хватает куска сочного, пожаренного на огне мяса. С кровью. С громким хрустом грызу морковь и со вздохом представляю, как впиваюсь зубами в шашлык.
—Как обстоят Ваши дела, месье? — Обращаюсь я к своему невидимому собеседнику, сидящего передо мной на другом конце стола, дабы скрасить своё одиночество. — Можете поплакаться мне в плечо. Я обязательно выслушаю Вас.
—Ох, знаете, отвратительно. Живём бедно, пашем, как негры на плантации и никто тебе даже «спасибо» не скажет. - Стирает слёзы краем скатерти невидимка. - Что за люди! Ты стараешься ради них, а они!
—Как я Вас понимаю. — Протяжно вздыхаю я, с грустью разглядывая хвостик от морковки. — Так устроен мир, здесь не любят гениев, как мы.
—Ах, как я Вас понимаю.
И тут я понял, насколько плохи мои дела, поздно, доктор, больной уже умер, как говорится, так что стоит просто смириться со своими тараканами в голове и расслабится, ужин стынет. Включил радио, реклама, реклама, новости. О, Мумий Тролль поёт.
—Утекай, в подворотне нас ждёт маньяк. — Невольно подпеваю я, отбивая ритм ногой. Слышала бы моя мама, какую попсу я слушаю.
—Хочет нас посадить на крючок. Красавицы уже лишились своих чар. — Поёт кто-то у меня за спиной и громко чешется.
Я вздрогнул и инстинктивно повернулся, чтобы разглядеть незваного гостя, так мало того, что ворвался в мой дом, так ещё и подпевает мои любимые песни! Такой наглости я бы никогда не вытерпел. Меня абсолютно не удивило, присутствие Алека, подпирающего плечом дверной проём, хотя…погодите, вот только этого не хватало! Отличать вампира от его второй личности я могу только по цвету глаз, но у незваного гостя была гетерохрония, один глаз зелёный другой жёлтый… Мои ожидания, к сожалению, оправдались. Сейчас две личности как селёдки в банке в одном теле и конечно по классике жанра оба начнут кровопролитную борьбу за право распоряжаться им в своё удовольствие и, конечно же, избавится от соперника. Вот вечно они находят время, неужели нельзя прийти со своими проблемами не когда я ужинаю?! Ну что за люди, что за люди!
— Эль, скажи ему, чтобы он свалил из моего тела! — Судя по голосу, это был Алек. — Какого чёрта он творит вообще? Передай ему, что если он немедленно не перестанет, я сам себе проведу обряд экзорцизма!
— Ушастый, что этот петух кукарекает? — Спрашивает у меня Третий, ковыряя ногтем дверной проём. — Опять просит уйти? Смешной такой, прям, взял и ушёл, я может, как и он жить хочу?
— Эльар, брат, помоги. — Молитвенно складывает руки вампир. — Вот обещаю, что я буду тебе вечным должником! Хочешь, я на колени встану? Уже ни в какие границы не лезет! Этот чёрт мне в могилу сведёт скоро!
Судя по голосу, тот был почти на грани отчаяния, неужели вторая личность настолько достала его? Ну и что мне с этими братьями Запашными делать? Чувствую, как клокочущая злоба подкатывает к горлу, сотрясая всё тело, лучше не злить голодного эльфа, а то сейчас будет двумя, то есть, одним трупом больше. Нашарил рукой ручку сковороды…
— Эй, парень, без лишних движений. — Успокаивающе машет руками Третий. — Дыши, дыши, положи оружие массового в нашем случае уничтожения на пол. Вот та-а-ак, хорошо… Молодец…
Выполняю его просьбу и пытаюсь успокоиться. Эл, всё очень плохо, но не до такой степени, не доводи до смертоубийства.
— Лютик, скажу этому лещу… — Видимо заметив, что я угомонился, вторая сущность вампира продолжила клянчить у меня помощь с первым.
Это была последняя капля, с громким рыком я схватил мирно лежащую сковороду, замахнулся и… Глухой удар. Оба (или кто именно из них) медленно сползли на пол, подбегаю к «пришибленным» и проверяю пульс, облегчённо выдохнул, живы. М-да, немного погорячился, надо быть сдержаннее, надо. Аккуратно поднимаю оглушённую тушу братьев акробатов с пола и пытаюсь не умереть, до чего они оба тяжёлые и еле донёс до углового дивана. Те глубоко вздохнули сразу оба на разные голоса, устроившись на жёстком матрасе. Я скоро с ума сойду с ними, до чего они меня достали. Кажется, нужно рассказать всё Виктору, я один не справляюсь, надеюсь, он поймёт-простит и поможет сестре Милосердия Эльару с этими ходячими проблемами.
Одна из ходячих проблем что-то пробурчала во сне. Спите, Братья Гримм, отоспитесь хорошенько, а завтра разберемся, что с вами делать. Аминь.

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/05/05/1332