Сердце Бонивура

Мой приятель Андрей, втихаря нарушая спортивный режим, стал всё чаще баловаться спиртным в компании мелкоуголовной «шпанки», которая превозносила его как своего доморощенного «авторитета». Очевидно, что ему не хватало статуса «пахана» и возможности «забухать» в моей компании, ибо алкоголь я на дух не переносил, и вообще – за подобные фокусы мог легко разбить ему рыло. Ясно, что не по злобе, а лишь в воспитательных целях, желая при этом ему только добра! Конечно всё это лирика, но как говаривал Энди Такер – настоящий трест может лопнуть только изнутри. Это и произошло однажды тёмным августовским вечером. Устроившись под сенью леса, мы стерегли добычу подобно хищникам, наблюдая из густой чащи за пешеходной дорожкой, освещённой фонарями. Сначала прошли какие-то бродяги, которые явно не стоили нашего внимания, затем протопала довольно большая группа молодёжи – парни и девушки, они громко разговаривали и смеялись. Мой приятель брезгливо поморщился. Только в отдалении затих звонкий смех девушек, как я заметил троих солидно одетых мужчин, в руке одного из них был шикарный кожаный кейс типа «дипломат». Я кивнул Андрею, тот молча поднял вверх большой палец правой руки, что означало – «ништяк, всё вижу, работаем».

Схема «работы» была отшлифована множеством совместных нападений, и количество их давно уже позволило нам перейти на качественно новый уровень и значительно сократить при этом время самой «акции». Дождавшись пока будущие жертвы насилия приблизятся к нашему «схорону», мы внезапно появились перед ними и сразу же начали избивать их. Жёстко и целенаправленно. Удары наносились по корпусу и в лицо так, чтобы моментально сломить всю волю к сопротивлению и причинить боль, а не «вырубить» или «отключить». Какой интерес возиться с полутрупами, обшаривать их и выворачивать карманы? Жертвы должны всё выдать «добровольно», но просто к этому их нужно подготовить. На «подготовку», во время которой мы не жалели ни собственных рук, ни ног, ушло две-три минуты. Затем плохо соображающие и не до конца понимающие, что же с ними происходит, мужики были буквально загнаны пинками в лес. Наступило время «сбора урожая». Освещённая фонарями пешеходная дорожка, оставшаяся позади нас, опять стала пустынна, и ничто не напоминало о произошедшем там нападении. Именно поэтому нас так долго и безуспешно пытались поймать службы правопорядка.                   

Меж тем, начало «сбора урожая» совпадает обычно с моим кратким монологом, обращённым к одному из «потерпевших». В лесу темно, а потому – я зажигаю карманный фонарик и навожу луч света в лицо мужчины среднего возраста, очень бледное и с трясущимися губами. Под заплывшим левым глазом у него багровеет огромный «фингал».                - Наверное, хочешь жить, подонок? – вкрадчиво спрашиваю я свистящим шёпотом.
 (Это не для романтики, а для того, чтобы впоследствии не смогли опознать по голосу).
 Не в силах вымолвить ни слова, мужик лишь кивает головой, щёки его при этом трясутся. Это выглядит смешно, но смеяться нельзя, а то весь эффект от присутствия самой смерти, «которая ждёт», исчезнет, а останется лишь голый фарс.
 - Тогда выкладывай всю наличность, - продолжаю я гипнотизировать жертву. И смотри – не вздумай меня обмануть. Ну!..
                Тут я, несильно размахнувшись, бью его раскрытой ладонью свободной руки по щеке. С совершенно перекосившимся от ужаса лицом, он лихорадочно лезет во внутренний карман пиджака и достаёт огромный – нет! не кошелёк. Такой «лопатник» даже грех назвать кошельком, это самый настоящий бумажник «делового» человека. Я спокойно кладу его в карман своей куртки и спрашиваю «терпилу»:
 - Это всё?..
 По-прежнему немой, он затрясся и лишь красноречиво начал выворачивать карманы.
 - А вам, мудачьё, что – особое приглашение нужно? – это вклинивается резкий и гортанный голос моего приятеля, который в темноте опять начинает «буцкать» двух несчастных мужиков.
Через минуту уже все деньги «перекочевали» в наши карманы. Напоследок Андрей сорвал у одного из «терпил» приглянувшиеся ему наручные часы, а я взял модный кейс и мы «растворились» в ночной чаще. Лес мы знали превосходно. Отмахав приличное расстояние от поляны, где был «собран урожай», я решил проверить содержимое кейса. Мой товарищ с готовностью выступил в роли осветителя и зажёг фонарик. Содержимое меня разочаровало - две бутылки пятизвёздочного коньяка марки «КВ», две баночки осетровой икры и блок сигарет «Мальборо».
 - На «девишник» фраера собирались, – понимающе осклабился Андрей.
 Я не употреблял алкоголя и не курил, и с досады хотел тут же выкинуть весь этот «хлам» из «своего» кейса, поскольку сам чемоданчик мне очень даже приглянулся. «Буду ходить с ним в школу» - решил я. Но мой «подельник», отчаянно жестикулируя, убедил меня не выбрасывать «бухло» и сигареты. У него типа скоро день рождения, и он якобы должен «проставиться» и «накрыть поляну» пацанам, а тут такая роскошь зря пропадает.
 - Бардак - вот что нас погубит! - презрительно хмыкнув, я закрыл кейс, и мы отправились дальше.
 Через некоторое время вышли к автобусной остановке на Цветном проезде. Мягко горели фонари, в ночной тишине раздавалось лишь пение сверчков, остановка была пуста.
 - Глянь, сколько там на твоих «котлах» с кукушкой, - предложил я.
 Андрей, вскинув левую руку, взглянул на «конфискованные» часы и степенно проговорил:
 - Половина первого ночи, однако…
 - Однако, автобусы уже не «ходят» - констатировал я очевидное. Пойдём пешком, не ночевать же тут.
                Мы миновали Цветной проезд, походным маршем протопали по улице Пирогова - мимо роддома, где я когда-то появился на свет, а вот и проспект Строителей, здесь в марте начал «работать» наш бандитский синдикат. «Сколько воды уже с тех пор утекло под лежачий камень. Какими мы стали матёрыми и удачливыми грабителями», – размышлял я с приятной расслабленностью человека, шагающего после тяжёлой смены с производства, чтобы скорее добраться домой, поужинать, а после – рухнуть в кровать и забыться в сладкой истоме до утра. На таких вот мыслях, мы и срываемся – не говори гоп, пока не перепрыгнешь! Только мы пересекли проспект Строителей, как к нам подошёл неизвестно откуда взявшийся человек в штатском. Козырнув красным удостоверением, он вежливо попросил открыть кейс для опознания.
                "Быстро сработали, видимо, «наши фраера» уже дали показания, - лихорадочно закрутились в моей голове, обгоняя друг друга, стрёмные мысли. А этот тип в штатском, очевидно – шпик. Должно быть, их сейчас на каждом углу понаставили. План-перехват или что-нибудь в этом роде. Скверное дело!"

 Но внешне я не дрогнул и даже, надеюсь, не смутился. Спокойно щёлкнув замками кейса, я раскрыл «дипломат», но так, чтобы крышка его перекрыла свет уличного фонаря и затемнила собой содержимое. Шпик инстинктивно придвинулся ближе и чуть пригнул голову, пытаясь обозреть внутренность кейса. Андрей не растерялся, он со всей силой приложил «легавого» по затылку своим мосластым кулаком и тот рухнул лицом в асфальт. Я закрыл кейс и огляделся по сторонам. Пусто и тихо. Ни милицейских трелей, ни выстрелов. Неужели он тут был один? Невероятно! Рядом с асфальтовой дорожкой росла живая изгородь из терновника, которую аккуратно подстригали каждое лето. За изгородью дружно рукоплескали нам в тысячи мохнатых ладоней сосны. Переглянувшись, мы с товарищем подхватили упавшего человека под руки и, через проход в терновнике, затащили его в сумрак леса.

 - Он нас видел, наверное, запомнил. Чо делать? – Андрей скрипел зубами, играя желваками скуластого лица. Глаза его горели нехорошим блеском.
 "Хочет крови, вот вампир!" - подумал я, а вслух проговорил:
 - Ну и что? Нас очень многие видели, только за лето более тридцати «терпил» наберётся. Подумаешь! Теперь всех подряд «мочить» что ли надо? Просто уйдём и всё!..
 - Поздно, он уже оклемался. Живучий какой гад оказался, - мой приятель кивнул в сторону «легавого».         Тот зашевелился и с трудом сел, глядя на нас «очумелыми» глазами. Было ему на вид лет тридцать.
 - Ребята, не делайте глупости, - сказал негромко мужик. Я сотрудник милиции. Вам сейчас «светит» очень большой срок, но если вы добровольно пройдёте со мной, то я обещаю...
 - Нет, ну ты видишь, каков гусь! - перебил «сотрудника» Андрей, обращаясь ко мне. Кто о чём, а вшивый о бане. По краю ходит, а туда же – прославиться хочет! Банду в одиночку взять желает, так или нет?!
Эти слова он уже почти прокричал, чуть наклонившись к мужику, и меряя его в упор ненавистным взглядом.
 - Погоди-ка, не ори, а то сейчас все дружки его сбегутся, вот потеха будет, - осадил я своего не в меру разгорячившегося «подельника». А тебе, ментяра, - обратился я уже к мужику, продолжавшему сидеть на земле, - хочу предложить следующее. С нами тебе не справиться, а потому – разойдемся, давай по-хорошему – как в море корабли. Ну что, договорились?..
 Вместо ответа он, не поднимаясь, крутанулся как-то волчком и, сделав «подсечку», сбил Андрея с ног. «Зря он так!» - подумал я, устремляясь вперёд.
                ...Мы избивали его уже минут двадцать, топтали ногами, но он каждый раз вставал и упорно пёр на нас, как баран на новые ворота. Просто невероятно. Лицо его представляло собой сплошную кровавую маску, разбитые губы продолжали что-то тихо шептать. Мы прислушались – он всё ещё предлагал нам сдаться! Если честно, то я почувствовал леденящий душу ужас, казалось – он способен преследовать нас целую Вечность. Видимо мой приятель ощутил нечто подобное, а может, у него просто «крыша поехала» от всего этого, но он вдруг с пронзительным криком метнулся к милиционеру и начал как-то размеренно наносить ему удар за ударом  в область сердца. Бил он почему-то только правой рукой и я лишь спустя какое-то время понял почему. В руке Андрея оказался нож. «Откуда он у него взялся?» - тупо подумал я, увидев, как милиционер упал в траву и замер, а его убийца стоял над ним как статуя, лишь грудная клетка ходила ходуном, да слышалось хриплое дыхание. «А ведь конец менту, как же это, а? Ну да теперь хоть в школу идти не придётся, - пришла неожиданно спокойная мысль. Хотели ведь на второй год оставить твари. На-ка, выкуси!» Андрей нагнулся над лежащим в траве телом, взял его за руку, подержал несколько секунд и выпустил. Потом, сорвав пучок травы, тщательно обтёр нож и поднялся.  В ночной тишине раздался сухой щелчок, и мой товарищ спрятал «выкидуху» в карман своей куртки.
                - Писец сотруднику, - флегматично сообщил он, подойдя ко мне. Чо делать-то будем?
 - Откуда у тебя нож? – вместо ответа спросил я.
 - Подарок, - не вдаваясь в подробности, ответил приятель. Носил с собою на всякий случай.
 - Подарок, - задумчиво повторил я. А ведь ты нам расстрел сегодня подарком этим заработал, молодец! И не посмотрят, что «малолетки», убийство сотрудника милиции при исполнении с особой жестокостью. Всё правильно я сформулировал, не ошибся, нет?
 - Сделанного не воротишь, - пожал плечами Андрей, и зябко поёжился, то ли от прохлады августовской ночи, то ли от наших «радужных» перспектив. Тело надо спрятать. Нет трупа – нет преступления.
 - Куда спрятать? – раздражённо произнёс я. Шашлыков наделать и сожрать что ли?
 - Да ты ещё больший маньяк, чем я, – скромно заметил мой приятель. Слушай, а давай его в канализацию, там ему самое место. Кстати, тут где-то поблизости я люк видел.
 - Парень вёл себя хоть и глупо, но геройски, - убеждённо проговорил я. И вообще, это наш с тобою первый труп, имей уважение.
Андрей, сплюнув, отозвался:
 - Ну и куда его прикажешь – в Сквер Павших Героев Революции? Так не дотащим, если только на такси. А если серьёзно, кроме канализации - никаких вариантов.
 - Не будет этого, - твёрдо заявил я. В крайнем случае, оставим здесь. Уйдём и баста!
 - Тогда всё равно на нас «повесят», - мудро рассудил мой «подельник». Ориентировка есть, потерпевшие наверняка дали показания, не зря же покойный так с кейсом хотел ознакомиться. А вот если бы «мент» пропал без вести, тогда другое дело. Мало ли что? Или, как говорят в таких случаях французы – ищите женщину! И пускай бы, а? Ты подумай!
                Дружок мой рассуждал совершенно правильно, не зря же он «трётся» у Кота на хате, набрался там, среди «блатных» премудрости – профессор кислых щей! Раздумывая над ответом, я решил пока взглянуть на проспект. Несмотря на то, что на нас «висел труп», здесь и сейчас мы практически ничем не рисковали. Кто среди ночи пойдёт в лес? Только психопат какой-нибудь. Я усмехнулся и, подойдя к живой изгороди, осторожно выглянул. Проспект был ярко освещён фонарями и абсолютно пуст, светофор на перекрёстке по случаю позднего времени не работал. Ни одной машины, ни одного прохожего, ну ещё бы – уже не менее двух часов ночи. За светофором, в перелеске между проспектом Строителей и улицей Кутателадзе, подобно болотным огням в сгущающемся тумане, светились бессонные окна унылого здания РОВД. Это соседство меня несколько нервировало. Скользнув взглядом по газону, разделяющему тротуар и проезжую часть, я вдруг заметил там небольшую кирпичную башенку с решётчатым окошком. Вентиляционная шахта! Как я мог забыть? Вдоль всех основных улиц и проспектов проходит система подземных тоннелей с силовыми кабелями подачи электроэнергии и прочими коммуникациями. Ну, чем не склеп для «нашего мертвеца»? Эти тоннели сообщаются с поверхностью множеством башенок-отдушин для их естественной вентиляции, а в некоторых местах по маршруту их залегания, я видел люки, наподобие крышки погреба, только с двумя створами, запертыми на висячий замок. По всей вероятности это были спуски для аварийного обслуживания коммуникаций. Многое из того, что нам привычно с детства, глаз уже воспринимает как деталь окружающего ландшафта – не более. Но где-то я видел такой люк и совсем неподалёку. Точно! Напротив Дома Культуры «Юность», метрах в пятидесяти от того места, где я вёл наблюдение. Тогда я попытался разглядеть издали вход в тоннель, но мне это не удалось, и не только из-за того, что освещение для этого было слишком скудным, но ещё и потому, что люк, окрашенный в зелёный цвет, совершенно терялся на фоне травы.
                Чем я больше раздумывал, тем более удачной казалась мне эта мысль – спрятать труп в тоннеле. Вернувшись к Андрею, я поделился с ним своими соображениями. Он обрадовано засуетился:
 - Ну, вот и отлично, брудер. Пойду, люк вскрою, замок там чем-нибудь собью – незачем по таким пустякам вдвоём «светиться». Мой «косяк» - я и сбегаю. А ты побудь тут, покарауль «сотрудника», чтобы не «смылся», пока мы ему могилку ищем.
 Он захохотал и добавил:
 - А я быстро слетаю, одна нога здесь, другая уже там.
 Мой товарищ исчез. Лесом он пройдёт до «Юности», отыщет там какой-нибудь камень или кирпич, а дальше ему придётся немного «потрудиться» на открытом пространстве. Ну да не дурак – справится.               

А я решил взглянуть тем временем на «сотрудника». Нет, ну не то чтобы действительно я собирался караулить мёртвое тело, а чтобы убедиться. В чём же? – спросите вы. Да в том, что это реальность, а не дурной и скверный сон, в котором мы, по странному стечению обстоятельств, «замочили мента», будь он неладен! Присев возле трупа, зачем-то взял его за руку. Пульс не прощупывался, но рука была ещё тёплая – в сравнении с температурой окружающего воздуха, и гибкая – трупное окоченение ещё не схватило тело в свои стальные объятия. Выпустив запястье «сотрудника», я достал фонарик и, включив его, направил луч света в лицо покойника. И замер, не в силах пошевелиться. «Плачет Белоснежка – вот оно пришло!» На меня смотрели широко раскрытые глаза, полные боли и невыразимого страдания. Спёкшиеся губы скривились в отчаянной попытке произнести что-то, но потом черты изуродованного лица его словно исказила судорога, и мертвец вдруг улыбнулся, обнажая провал рта с выбитыми зубами. В довершение ко всему из травы поднялась и потянулась ко мне рука с нервно подрагивающими пальцами. «УАЫ-Ы», - мысленно взвыл я, но вслух не издал ни звука, горло перехватило, дыхание пресеклось, а в голове, словно непрерывно били какие-то чудовищные куранты – БУМ-БУМ-БУМ. Короче – «накрыло» меня конкретно. Наконец, я выронил фонарик и отскочил от тела, с размаха врезавшись при этом затылком во что-то монументальное и живое. Вероятно, это была сосна. Темнота и занавес небытия!..
                - Тимур, ты чего разлёгся, брудер? Нашёл время, не спи – замёрзнешь! Да что это с тобой?..
 В голосе приятеля послышалась тревога, и я почувствовал, что кто-то настойчиво тормошит меня за плечо. Раскрыв глаза, я в декорациях ночного леса, немного подсвеченных «рампой» фонарей с проспекта, разглядел склонившегося надо мной Андрея.
– Что с тобой? Тебе плохо? – повторил он снова, не дождавшись ответа.
 С трудом разомкнув губы, и едва ворочая непослушным языком, я проговорил:
 - Башка раскалывается… Видать здорово треснулся.
 И тут же, припомнив обстоятельства своего небольшого «приключения», спросил, приподнимаясь и тревожно озираясь вокруг:
 - А где «мент», ушёл?
Услышав от меня такое предположение, товарищ мой не нашелся, что и ответить. Глаза его удивлённо расширились, а редкие брови подскочили на лоб, который сразу же избороздили морщины глубокомыслия. Наверное, он подумал в тот момент, что кое-кто здесь тронулся умом, потому что, оглядевшись, я заметил «сотрудника» лежащего на прежнем месте. Я подошёл к покойнику на «ватных» ногах, подобрал свой продолжающий гореть фонарик, и с содроганием опять направил луч света ему в лицо. Ничего не шевельнулось на этом обезображенном побоями лице, глаза трупа были закрыты, но мне всё равно показалось, что он внимательно наблюдает за мной сквозь чуть приоткрытые веки. «Притворяется – решил я. А сам ждёт удобного момента, а потом как…прыгнет!» Меня передёрнуло. Андрей долго смотрел за моими манипуляциями молча, очевидно пытаясь понять самостоятельно, что же здесь случилось, но задача явно оказалась непосильной. И тогда он потребовал:
 - А ну «колись», братан. Меня не было минут пятнадцать от силы, что могло произойти тут за такое смешное время?
                Мой рассказ приятель выслушал молча и внимательно. Потом также молча, он проследовал к «дипломату», стоящему поблизости и, достав из него бутылку, подошёл ко мне. Моментально сорвав зубами крышку с коньяка, Андрей протянул его мне со словами:
 - Пей, сейчас для тебя это единственное лекарство.
 - Ты чо, мля, думаешь – мне это приснилось? – взвился я.
 - А ты чо хочешь, чтобы у тебя «крыша потекла» или в «дурку» захотел? Пей! – в тон мне заорал мой боевой товарищ. И добавил, смягчаясь:
 - Надо, Тимка, иначе – край.
 Со злостью я выхватил бутылку из рук Андрея и, не чувствуя никакого вкуса, начал «хлестать» коньяк прямо из горлышка.
 - Э, хватит, хватит. Будет уже для первого раза, – услышал я взволнованно-удивлённый голос, и мой приятель с трудом забрал у меня бутылку.
 - Вот клещ, да тут и половины не осталось, - протянул он. Как самочувствие, брудер?

 Я прислушался к своим ощущениям. Злость моя схлынула. Из района диафрагмы разливалось благодатное тепло, какой-то незнакомый мне до сих пор вид энергии. Ночь была прекрасна, а лес хранил свои тайны – ну и пусть! Я встряхнул головой – боль как рукой сняло. Андрей в два приёма допил коньяк, и отнёс пустую бутылку в кусты терновника. Я же пребывал в немом и блаженном состоянии эйфории. Подумаешь, оживший мертвец! Да мало ли чего не бывает на свете. Вселенная вообще хранит в себе великое множество тайн и загадок. Вот и товарищ мой с бесстрастностью и невозмутимостью врача-терапевта изучает «нашего» покойника. Ба! Что это он там делает? Заинтересовавшись, я подошёл ближе.

Андрей, приподняв мертвецу веки, проверял при помощи фонарика как реагируют на свет его зрачки. Никаких рефлексов!
 - Это просто труп, - спокойно констатировал «Доктор Смерть». А Ваше мнение, коллега?
 - Полностью с Вами согласен, - подыграл я. Пациент скорее мертв, чем жив, но как же всё-таки объяснить тот факт, что он глядел на меня, улыбался и протягивал руку?
 - Правую? – зачем-то уточнил мой приятель.
 - Дай подумать, - сказал я, восстанавливая в памяти подробности произошедшего. Да, но какое это имеет значение, коллега?
 - Видимо он хотел представиться, - серьёзно объяснил «доктор». Вы же с ним не знакомы. Но твоя неадекватная реакция убила его со всей очевидностью наповал.
 - Выходит, что я всё испортил? – потерянно вопрошал я.
 - Выходит, что так. Аминь! – подвёл некую черту Андрей и, помолчав, добавил:
 - Теперь перейдём к вопросу о похоронах, если у тебя лично нет возражений.
 Я благостно кивнул, и он продолжил:
 - Докладываю. Вход обнаружен, замок снят ударом кирпича. Вниз спускается металлическая лесенка, сам тоннель достаточно просторный, расходится в обе стороны, насколько далеко – не проверял. Темень кромешная, сам понимаешь. Теперь – транспортировка тела. Катафалк, надеюсь, заказывать не будем?
 - Обойдёмся без лишней помпы, - проворчал я. Никакой шумихи, орудийных залпов и прочей помпезности. Покойник был скромным человеком.
 - Полностью согласен, - кивнул головой мой товарищ. Значит, управимся своими силами, или нет? Ты как – в состоянии?
 - Всегда готов к труду и обороне, - торжественно отчеканил я. Служу Советскому Союзу!
                В глухой предрассветный час, который назван в народе «между волком и собакой», мы шли по лесу, шатаясь под тяжестью трупа. Хозяином повсюду стал туман, и продвигаться в расположении его основных сил было нелегко. Ноги в темноте цеплялись за какие-то сгнившие сучья, узловатые корни деревьев и кустарник. Один раз мы даже «грохнулись» на полном ходу, выронив тело, когда Андрей налетел в тумане на пень. Но вот и ДК «Юность» и впереди открытое пространство. Самым проблемным направлением, откуда могла придти внезапная опасность, оставался притихший проспект. Сейчас он делал вид, что пуст, заброшен и вообще - заснул до утра. Но видимость эта была обманчивой, в любой момент на нём могла появиться машина, а уж что за люди в ней окажутся – большой вопрос. Но как всё-таки невыносимо тяжело таскать мертвеца по ночному лесу! Попробуйте сами, если не верите. Силы были уже на исходе, когда мы добрались, наконец, до спуска в тоннель.
 
В изнеможении мы бросили тело рядом с люком и встали, чтобы хоть немного отдышаться. И тут он появился! Милицейский уазик приближался к нам со стороны проспекта Лаврентьева. Хорошо ещё, что «мигалка» была включена – мы вовремя заметили голубой проблеск и среагировали, упав на газон рядом с трупом. Андрей ткнул кулаком в бок мертвеца и прошипел:
 - Не вздумай позвать своих – голову оторву!
 Машина проехала мимо в двадцати метрах и если бы не туман, нас, расположившихся вповалку на траве – «как в Сочи на пляжу»,  наверняка бы обнаружили.
 - Пронесло «легавых» мимо, - с облегчением произнёс Андрей. Пруха нам всем.
 - Открывай люк, - отозвался я. Уходим под землю, а то неровен час – вернуться волчары.
Мой приятель легко подскочил, вытащил из петель люка уже сбитый замок, сунул его себе в карман, и гостеприимно распахнул дверцы, ведущие в тоннель. Сначала мы опустили в люк тело – слышно было, как оно упало на пол с глухим стуком, который гулко усилило эхо. Следом за ним, по металлическим ступеням в чернильную темноту тоннеля спустился и я, а замыкал шествие Андрей, который со скрипом «задраил» за собой люк.

Темнота стала абсолютной – не видать не зги. Тогда нащупав в кармане фонарик, я достал его и щёлкнул переключателем. Вспыхнул свет, осветив только что спустившегося приятеля, который всё ещё держался одной рукой за ступеньку лестницы. Вдоль стены проходило великое множество металлических труб и «бронированных» кабелей. Это тянулись многокилометровые подземные коммуникации, главным образом – силовые линии электропередач. Вокруг было царство тьмы и бетона. Несмотря на сообщения с поверхностью в виде башенок вентиляции, атмосфера в тоннеле пропахла затхлостью и какой-то нежилой сыростью погреба.
 - Ну, чо стоять? - сказал я. У меня уже батарейки в фонаре «подсели», видишь, светит как-то тускло. Ты свой пока побереги – не включай без надобности, а то не хватало здесь ещё без света остаться. Пошли, глянем чего там впереди. Не тут же оставлять «сотрудника». Эх, «заныкать» бы его куда подальше, да поглубже, да с глаз долой.
 Мы двинулись вдоль коммуникаций и шли уже довольно долго, как вдруг мне стало
 как-то не по себе. Показалось, что в темноте за нами кто-то крадётся. Я остановился и спросил тихонько товарища:
 - Ты что-нибудь слышал? За нами чьи-то шаги.
 Лицо у Андрея дрогнуло, но он справился с собой и лишь зло прошептал:
 - Это эхо от наших шагов, дубина. Хватит уже жуть нагонять!
 - Наверное, ты прав, - согласился я. Это всё на нервной почве, усталость и всё такое,
 вот и померещилось. Пошли дальше.
 - Постой, что это? – неожиданно проговорил мой приятель.
                Он включил свой фонарик, и луч его высветил узкую щель в стене – не более полуметра. По небольшому коридорчику мы протиснулись в какой-то бункер, где царила настоящая разруха и хаос. Доски, битый кирпич, фарфоровые изоляторы и обрывки старого кабеля лежали вперемешку грудами на полу. А в стену был вмонтирован огромный стальной шкаф. Дверь его была приоткрыта, и с неё нам улыбался «Весёлый Роджер», прямо как на пиратском флаге. Это был знак, предупреждающий о высоком напряжении. Очевидно, что когда-то это была трансформаторная будка, видимо демонтированная и, по неизвестным нам причинам, заброшенная. Мы переглянулись – лучшего места не найти. Самый настоящий склеп, усыпальница Тутанхамона! На одной из стен красовалась надпись, сделанная, по всей видимости, гудроном – ДМБ 1969г. Соликамск. 
 - Ого, с Пермского края пацаны «автограф» оставили – сказал я. Стройбат, скорее всего.
 - Обрати внимание – год моего рождения, как бы невзначай проговорил Андрей и о чём-то задумался.

Он был старше меня на восемь месяцев и весьма гордился этим обстоятельством. А я неожиданно вспомнил о том, как нынешней весной, мой приятель поведал мне, что в дате его рождения зашифровано апокрифическое «число зверя» или «антихриста». В ту пору у нас была полоса увлечения глэм или глиттер-роком, который назывался также сатанинским роком из-за специфического дьявольского антуража и сценического имиджа его представителей, таких как Элис Купер, Оззи Осборн, а ещё таких групп как «Блэк Саббат» и «КиСС». Так вот, полная дата рождения Андрея была – 29. 09. 1969. И где же тут «число зверя»? - вопрошал его я. Ведь это, как всем известно, должно быть число 666. И тогда он снисходительно объяснил мне, что «число зверя» это число-перевёртыш. Так следует по всем эзотерическим канонам, а посему – 666 и 999 сиречь одно и тоже. Ну а в дате его рождения, как можно легко убедиться, число, месяц и год заканчивается как раз на цифру «9». Итого – три девятки. Ну, а если мне и этого мало, - угрожающе произнёс Андрей, то проживает он в 29 доме, 49 квартире и на 9 этаже. Пожалуйста – вот мне ещё три девятки. Изыди, сатана! – закричал я тогда в притворном ужасе, и мы весело рассмеялись. Почему-то это воспоминание сегодня у меня не вызвало даже тени улыбки.
 - Ладно, пойдём – «клиент» ждёт, - заметил я хмуро. Да и вообще – скоро утро, а нам отсюда ещё выбраться незаметно нужно.       
                Чтобы не проскочить в темноте мимо прохода, ведущего в бункер, мы положили поперёк тоннеля доску, а сами вернулись за трупом. В глубине души меня терзали смутные сомнения, что он дожидается нас там, где его оставили, а не шляется где-нибудь по гулким коридорам. Но мертвец наш оказался паинькой и спокойно лежал на полу рядом с лестницей, терпеливо ожидая погребения и последних почестей. Мы подхватили уже коченеющего «сотрудника» за руки за ноги, и поволокли его, стараясь двигаться синхронно по направлению к бункеру. Добравшись до места, мы уложили покойника на дно трансформаторной будки, и начали методично закладывать его битым кирпичом. Трудились мы, не покладая рук, минут двадцать, пока не образовался холм высотой никак не менее метра. Пол вокруг «усыпальницы», таким образом, был полностью очищен от строительного мусора. Я прикрыл, было дверь будки, но видимо за долгие годы она провисла в петлях под собственной тяжестью, а потому, снова приоткрылась с протяжным скрипом и замерла. Андрей постоял, утирая со лба пот, выступивший от усердной работы, затем проговорил:
 - Спи спокойно, ментяра. Извини, если что не так, но ты сам напросился.
 - Аминь! – добавил я и мы, считая «ритуал» законченным, развернулись и пошли к выходу из бункера.
 Вдруг позади нас раздался негромкий звук, который тотчас подхватило эхо. Словно что-то упало на пол. Обернувшись, я направил фонарик на шкаф. Луч света, скользнув по полуоткрытой двери с «Весёлым Роджером», остановился на обломке кирпича, явно выпавшим из «склепа» на бетонный пол. Формой своей обломок чем-то напоминал сердце, а на поверхности его были отчётливо заметны бурые пятна. Кровь?..
 - Сердце Бонивура, - сказал я, подчиняясь какой-то смутной и неуловимой ассоциации, промелькнувшей в закоулках сознания.
 - Мистика, - пренебрежительно отозвался мой приятель.
 - Сам ты мистика, - не согласился с ним я. Это просто нервы шалят.
 - У него? – спросил Андрей, кивнув в сторону «склепа», но вопрос его так и остался без ответа, повиснув в воздухе.

 Молча, мы уходили из бункера, грудь сжимало какое-то тягостное чувство. Может – внезапно проснувшаяся совесть? Мой товарищ забросил доску, которой мы отмечали вход в бункер - обратно, и теперь уже ничего не напоминало о нашем здесь пребывании. Возвратившись к лестнице, мы, наконец, покинули тоннель и оказались на поверхности. Здравствуй, свежий воздух! Вокруг по-прежнему было тихо и пустынно, но на всём лежала молочная кисея тумана, скрывая перспективу. Андрей закрыл люк, потом достал из кармана своей куртки замок  и приделал его на прежнее место, замкнув дужку в петлях. Имитация, что замок целый, была полная.
 - Пойдём, помянем «новопреставленного», - предложил он. Заодно и «филки» поделим.
                Вскоре мы оказались на поляне в лесу, где оставался «мой» кейс. Вскрыв «лопатники», мы перечли и поделили ночную добычу. Круглым счётом пришлось почти по триста рублей на рыло. Ничего себе улов, не зря фраера бегом в милицию побежали – заявления в клювах понесли! Но обычной радости у меня не было, только растущее равнодушие, к которому примешивалась тоска и досада на «подельника». Вот мы и стали убийцами, прямо как в кино - в зарубежном детективе! Мой товарищ, меж тем, открыл кейс и достал из него последнюю оставшуюся бутылку коньяка.
 - Сигареты с икрой забирай сразу, - напомнил я, а то – выкину!
 Андрей молча кивнул, сунул блок «Мальборо» за пазуху, а консервы рассовал по карманам куртки.
 - Ты куда сейчас? – спросил он, снимая крышку с бутылки. А то – пошли к Коту, «перетрём» с ним насчёт алиби нашего в случае чего.
 - Нет, я домой, - твёрдо сказал я. Надоело всё – спать хочу.
 - Немудрено, вторые сутки на ногах, - согласился мой приятель и прибавил:
 - Ну, Боже, прими в чертоги райские душу новопреставленного раба твоего. Хоть и «мусором» был он по жизни, но умер в бою – геройской смертью. Дай, Бог, каждому!..
 Сказал так и приложился к бутылке, как горнист в пионерском лагере, только тощий кадык задёргался. Отхлебнув порядочно, Андрей протянул коньяк мне:
 - Будешь?
 - Давай, - равнодушно произнёс я, принимая в руку «поллитровку».
 От былой эйфории уже не осталось и следа, кураж исчез – будто и не было вовсе, только чувство тоски и желание. Жгучее желание немедленно изменить это состояние, во что бы то ни стало! И понесли ботинки Митю, как говорят в народе. Через полчаса мы с дружком, позабыв все свои печали, уже вовсю горлопанили на пару в утреннем тумане:
                - «Вот однажды вечером постучал в окошечко,
 Мать, увидев сына, думала что сон.
 Скоро расстреляют, дорогая мама,
 И, прижавшись к стенке, вдруг заплакал он».
                Проснулся я в своей кровати, когда полуденное солнце било в упор сквозь незашторенное окно, наполняя комнату живительным теплом и радостным светом. В квартире было тихо, родители давно уже ушли на работу. Разлепив глаза, я с трудом оторвал отяжелевшую с похмелья голову от подушки. «Какой шикарный букет самых разнообразных, но мерзких ощущений!» - подумал я, чувствуя головокружение и приступ тошноты одновременно.
 «А во всём виноват коньяк, будь он проклят!» - словно послышалось мне в хаосе душевного смятенья. Откуда эта фраза? Ах да – Булгаков «Мастер и Маргарита». Я встал с кровати и тут заметил на письменном столе какой-то неуместный предмет, который явно не вписывался в мою домашнюю обстановку. Потребовалось несколько секунд, чтобы опознать это. На столе лежал обломок кирпича, формой удивительно напоминающий сердце. Кое-где на нём отчётливо проступали бурые пятна.
 - Сердце Бонивура, - припомнив обстоятельства прошедшей ночи, прошептал я, и вновь обрушился на жалобно скрипнувшую кровать, ибо ноги мои подкосились.
Что ж, выследил, молодец! Теперь он знает, где я проживаю. Взял вот и зашёл по-свойски в гости и даже оставил сувенир – своё сердце. А мог бы, и задавить подушкой, пока я пьяный тут дрых. Мысли метались лихорадочно и хаотично, им явно было тесно в черепной коробке, они стремились воплотиться в действиях!               

Но что прикажете предпринять в такой нестандартной ситуации? Как оградить свой дом от визитов ожившего мертвеца? Чеснок, серебряные пули, осиновый кол в сердце – все эти «приколюшки» из дешёвых комиксов я отмёл сразу же и с негодованием. Вот оно сердце, попробуй-ка вбить в него кол! Прежде всего, наверное, не стоит «бренчать нервами», истерично закатывать глаза и «хлопаться» в обморок. Попробуем рассуждать логически, ведь если бы «Бонивур» захотел меня убить, он сделал бы это. У него уже дважды имелась такая возможность, но он не воспользовался ею. Очевидно, цель его иная. Скорее всего, он желает раскрыть мне глаза, чтобы я увидел пагубность пути, по которому так безоглядно шёл до сих пор. Может, это будет началом моего духовного прозрения? Кем я был до этой ночи? Обыкновенным «гопником», который избивал и грабил совершенно незнакомых ему людей. И не потому, что жизнь моя тяжела или мне нечего есть, пить и негде жить. Так для чего всё это? От скуки? Выход силы? Покупка винила «первой необходимости»? Ерунда – всё мимо, «порожняк», а настоящего ответа нет. Шарада! А сегодняшней ночью «гопник» стал убийцей и не оттого, что защищал свою жизнь, честь и достоинство, но всего лишь свободу. Да, но свобода и жизнь для нормального человека означает одно и тоже. Значит ли это, что мы поступили правильно? И опять нет ответа. Шарада, и мозг закипает, вспыхивают в сознании аварийные лампочки – опасность, перегрузка, пристегните ремни. Спокойно, парень, по дурдому заскучал? Внезапно проснувшаяся совесть - опасное оружие в неопытных руках. Прежде всего, для её обладателя. Всё нормально, просто закончился в жизни некий этап. Что впереди – неясно, но любой опыт бесценен сам по себе, даже такой. Снова поднявшись с кровати, я взял со стола обломок кирпича, и убрал его с глаз долой и подальше – на антресоль. Затем прошёл в ванную комнату и встал под холодный душ. Струи постепенно становились ледяными, но в голове прояснилось, а спустя какое-то время на меня снизошла даже некая умиротворённость и спокойствие.                               

Мой товарищ куда-то запропал, и я не виделся с ним три дня. Телефон в квартире его родителей не отвечал. Когда он появился, то лицо его носило следы побоев, бровь была рассечена, а в руке Андрей держал «мой» кейс, про который я совсем позабыл. Жестом я пригласил его в дом, и он вошёл весь какой-то жалкий и ссутулившийся.
 - Ого, кто это тебя так «отделал»? – с удивлением поинтересовался я вместо приветствия.                Приятель внимательно, даже несколько испытующе взглянул на меня исподлобья, и быстро отвёл глаза. Потом глухо проговорил:
 - Значит, совсем ничего не помнишь? Нормально, брудер! Ты же меня и «отделал».
 - Но за что?!! – оторопел я от такой «новости», понимая, что речь идёт о тех событиях, которые ввиду неумеренного возлияния были стёрты из моей памяти.
 - Пытался помешать тебе, снова спуститься в тоннель. И вот результат, - тут Андрей осторожно взялся руками за свою разбитую физиономию, потом, кашлянув, поморщился и хмуро добавил:
 - А ещё два ребра сломаны.
 Что-то забрезжило у меня в сознании, какая-то догадка, но чтобы окончательно убедиться, я всё же спросил:
 - А чо мне там понадобилось-то?
 - Камушек на память о зверском убийстве, - «процитировал» мой приятель. Это дословно. А когда я попытался тебя остановить, убеждая, что уже рассвело, могут заметить и в «мусарню» сообщить, ты взбесился. Без лишних разговоров налетел как смерч на меня и просто «замесил» ни за что, ни про что. Я же не ожидал от тебя такого, даже отмахнуться не успел.
 - Извини, братан, - сконфуженно проговорил я. Провал в памяти, веришь – нет? Помню только, как мы с тобой пели, а больше – ничего. Затмение! Проснулся дома, на столе – кирпич, и чего я только не передумал за эти три дня.
 - Ладно, свои люди – сочтёмся, - довольно бодро произнёс Андрей. Вишь, как коньяк на тебя подействовал. Ну и я тоже хорош. Ведь знал же, что ты не пьёшь, а тут в таких количествах, да без закуски. Короче, сам виноват, не парься! Потом дождался, пока ты вылезешь из тоннеля, на глаза тебе, понятное дело, не показываюсь. Проверил замок, забрал «кейс» и дворами домой потихоньку. Морда разбита, кровь с рассечённой брови хлещет, в боку колет, в общем – «карачун». Еле-еле добрался, отдыхал там где-то в пути на лавочках.
 - Да уж! – только и смог вымолвить я. Ещё и «чемодан» этот пер, и была же тебе охота в таком состоянии! Бросил бы его где-нибудь – невелика потеря!
 - Ну, с места преступления его убрать-то по любому нужно было. Представь, если обнаружится труп, а недалече – кейс, проходящий по грабежу. Это как два и два сложить, не нужно при этом никаких аналитических талантов Шерлока Холмса, любой опер-сыскарь справится. Потом, конечно, «пристроить» куда-нибудь кейс в овраг или мусорный бак я мог бы запросто, но, если честно, об этом даже и не подумал, так что получай свой «чемодан». Да, кстати, по нашему алиби, запомни – мы ту ночь играли в «тысячу» у Воробья. Воробей с братом в курсе – они подтвердят в случае чего. «Мослались» от заката  и до рассвета – всю ночь. Если на допросе спросят, кто же выиграл – скажешь, что ты, понял?
 - На каком ещё допросе? – возмутился я. Типун тебе на язык, ботало коровье.
 - Ты очень легкомысленно относишься к создавшейся ситуации, - взялся поучать меня товарищ. А мы ведь, брат, под «вышкой» ходим. Да, вот ещё новость – присядь, а то упадёшь. Оказывается – у нас нашлись не только поклонники, но и подражатели. С некоторых пор в Академгородке появилась ещё одна шайка «малолеток», обирающая прохожих, в основном своих ровесников, конечно, но и пьяных «папиков» бомбят. Сколько их, кто такие – ничего не известно, но нам это на руку, как считаешь?
                Я глубокомысленно кивнул и озвучил вслух, наконец, то, что являлось предметом моих размышлений последние три дня:
 - Самое время «соскочить», не так ли? Рано или поздно «малолеток» возьмут в оборот и «спишут» всё на них, но при условии, что мы покинем сцену. «Наши» пострадавшие их не опознают, и - по совокупности доказанных эпизодов - получат пацанчики условно, и всё будет шито-крыто, правильно?
 - Соображаешь – правильно, варит котелок, - добродушно усмехнулся Андрей. Но я так понял, что ты теперь вообще – в «завязке»? Прощай - лихие ночи, здравствуй – манная каша и тапочки?
 - Трест лопнул, - спокойно ответил я. Одной шайкой стало меньше, по крайней мере – меня из списков банды можешь смело вычеркнуть. Глупо всё изначально. Это путь без цели, в конце которого маячат лишь «параша», зэка да четыре вышки.
 Андрей немного постоял на месте, «переваривая» услышанное, потом подошёл к двери и взялся за ручку. Повернув её, он задержался на пороге и, не глядя на меня, произнёс:
 - Наверное, ты прав!

Дверь за ним закрылась – мой товарищ ушёл. Случившееся нельзя назвать обычной ссорой, скорее – это был идейный раскол. И произошёл он из-за существенной разницы в мировосприятии. Взгляд на одни и те же явления, устройство общества и социальные отношения это то, что в конечном итоге может связывать либо разъединять людей в этом мире. Недаром говорят, что оптимист даже на кладбище видит одни плюсы. Что ж, мнения могут быть различны, и даже – в своей противоположности – стремиться к бесконечности!..