Безумие в чем... в ком!

  Каждый из нас в чем-то безумен, это может выражаться в любой степени или отрасли. Наверняка, каждый мечтал прыгнуть вниз, стоя высоко, заглядывая в бездну, такую далекую, опасную и притягательную. Кто-то не раз мечтал убить надоедливого шумного соседа, а может пнуть медленно идущего прохожего, мешающего следовать своему маршруту. Так или иначе, но безумие живет в каждом из нас, в ком-то оно проявляется больше, в ком-то меньше. И кто-то принимает его, а кто-то упорно, из последних сил, борется и не редко побеждает. Но что будет с человеком, если пустить безумие в себя? А если позвать его и не препятствовать тому, что оно будет тобой управлять? В студенческие годы я была одержима идеей конца света, я представляла, как метеорит столкнется с Землей, как взорвется один из действующих вулканов, как гуманоиды поработят человечество, как зомби сожрут большую часть населения.
В голове всегда все происходит не так как в жизни, даже придумывая остроумный диалог, ты вряд ли сможешь воплотить его в жизнь, он так и останется покоиться в голове. Несколько лет, день за днем, я представляла, как неизвестный вирус попадает в человеческое тело, заставляя его работать в автономном режиме, выполняя всего несколько команд: есть и убить, но я никогда не думала о последствиях подобного происшествия. В моих фантазиях все было просто, ты прячешься, выживаешь, отбиваешься от зомби, но, черт возьми, как же я ошибалась. Выживать совсем непросто.

  Спустя год после неизвестной эпидемии, в результате которой погибло шестьдесят процентов населения, а еще тридцать процентов переболела и обратилась в жутких тварей, я все еще была жива. Однажды я проснулась утром в комнате общежития, а надо мной склонилась соседка, с губ которой медленно стекала слюна. Я откатилась в сторону в тот момент, когда жидкость коснулась моей подушки, а соседка издала странный вопль и бросилась на меня. Во время красных дней календаря девушка бывала похуже Сатаны, но такое поведение было замечено впервые. Я выбежала в коридор, захлопнув за собой дверь. Пришлось пробираться сквозь толпу кашляющих, чихающих или пожирающих друг друга людей.
Вспоминать первые пережитые мной дни совсем не хочется, скажу лишь то, что сейчас я вполне приспособилась к кочевой жизни. Привыкла к опасности, привыкла не досыпать и недоедать. Даже усаживаясь на унитаз, я готова к схватке и не теряю бдительности. Весь год я жила без инцидентов, я передвигалась тихо, окольными путями так, чтобы никто не мог меня услышать или увидеть, но недавно я совершила роковую ошибку. Когда человек голоден, то это чувство затмевает разум, ты перестаешь мыслить, перестаешь просчитывать ходы, в голове сидит лишь одно желание «срочно поесть». Я была на воде и сухариках два дня, когда желудок очередной раз скрутило, я поняла, что пора отправляться за провизией.
Все близлежащие магазины и киоски я давно обчистила, те что подальше стали жертвами других голодающих, которых я не видела, но обнаружила кучу разбитых окон и смятых фантиков из-под печенья.
Загрузив рюкзак спичками, баллончиками, а так же самодельными гранатами, я взяла два мясных ножа и отправилась в супермаркет, который был далеко от моего дома, но в нем должно было остаться хоть что-то съестное. Увы, но я сама была виновата в случившемся, наткнувшись на тележку с консервами, я совсем забыла о правилах выживания и не проверила торговый ряд на чье-то присутствие. Их оказалось слишком много, своими силами я не смогла бы одолеть даже одного. В ту самую секунду я подумала, что это последние минуты моего существования, но силы взялись из ниоткуда и я побежала.

  Щеки резал холодный осенний ветер, я бежала так быстро, как только могла. Рюкзак болтался сзади, ударяясь об спину, но избавляться от груза нельзя, иначе я не протяну даже двух дней. При условии, что я выберусь из переделки. Пятеро голодных и быстрых тварей гнались за мной подобно хищникам, один из них издавал цокающие звуки, двое других шипели, а еще двое просто бежали следом. Они тянули ко мне руки, словно не могли дождаться, когда их холодные и мертвые пальцы схватят живую плоть. Не отдавая отчет своим действиям, я побежала через парк, выходящий в густой бор. Я надеялась, что затеряюсь среди деревьев, но вместо этого подцепила на хвост еще одного преследователя. Это был парень…когда-то парень. Он бежал намного быстрее всех, вид у него был безумный, он молчал, но от этого было еще хуже, ведь я не знала, где он находится.
  Обогнув заброшенную сцену и детскую площадку, я побежала по тропинке вдоль озера, надеясь спрятаться в зарослях, но новый преследователь настигал меня с каждой секундой. Моя грудь разрывалась на куски, дыхание сбивалось, в голове стучало и глаза готовы были выскочить из орбит. Краем глаза я заметила тень и в этот момент что-то с силой врезалось в меня, повалив на землю. Крепкие руки схватили меня за талию и, перевернувшись в воздухе, я рухнула прямо на грудь преследователя. Я услышала, как из его рта вырвался сдавленный хрип, намереваясь заехать твари в челюсть, я замахнулась, но чудище поймало мою руку в воздухе и зашипело.
– Тихо ты, тихо, я пытаюсь спасти твою жизнь.
Это была человеческая речь, другие твари тоже умели говорить, но в их словах слышались шипящие звуки, а каждая вторая буква проглатывалась. Парень говорил четко и понятно. Я кивнула и попыталась восстановить дыхание. Незнакомец все еще крепко держал меня за пояс, я чувствовала его бешеное сердцебиение. Позади нас раздался шорох листьев, а потом неразборчивые слова.
– Я чувствую ее, – сказал один, но на самом деле это слышалось как «Я шшшушшству, ешшше».
– Бежим, а то она скроется и мы никогда уже ее не догоним, – заговорил второй, голос его был намного выше первого.
Просидев под деревом еще какое-то время, парень развернулся и посмотрел назад. Все было чисто.

– Сэм, ты думаешь, мы здесь что-то найдем? – спросила я, перебирая бумажки, валявшиеся на столе и на полу. – Мы обошли уже черт знает сколько больниц, были в эпидемиологии, в ЦКЗ, думаешь, что в этом отделении что-то будет?
Следующий год я провела с Сэмом, мы быстро нашли общий язык и решение остаться вдвоем пришло к нам одновременно. Мы преодолевали бешеные расстояния для того, чтобы обойти каждую больницу, каждую клинику, в которой могли быть какие-то записи о неизвестном нам заболевании, но увы, все наши поиски благополучно проваливались.
– Должно быть что-то, люди заболели, кто-то выжил, кто-то умер, а кто-то стал одичалым. Согласись, такое просто так не может произойти, кто-то должен был это задокументировать.
Парень подошел к шкафу, ящики которого были заперты. Улыбка озарила лицо Сэма, парень скинул на пол свой рюкзак, достал из него складной лом и подошел к первому ящичку.
– Если закрыто, значит есть, что скрывать. Мой отец говорил, что сам всегда держит важные бумаги запертыми в столе.
Я глубоко выдохнула. Мы были в больнице, где последний раз Сэм видел своего отца. Мистер (я так и не узнала фамилию парня) отец Сэма был заведующим отделения по эпидемиологическим заболеваниям, он часто брал маленького сына с собой на работу. Но когда мальчик начал понимать все, что обсуждал отец с коллегами, Мистер отец стал оставлять мальчика няне.
– Точно говорю, здесь что-то будет.
Я открыла рот, чтобы ответить, как вдруг лом соскользнул и со свистом полетел в сторону, врезавшись в стеклянную тумбу и разбив ее. Звон бьющегося стекла разнесся по всему зданию, которое вдруг показалось мне живым существом, которого разбудили после долгой спячки.
– Ой.
– Ты ничего здесь не найдешь.
Я подпрыгнула от неожиданности, а Сэм на какое-то время замер словно статуя. Его лицо окаменело, а на висках вздулись вены. По тому, как затрясся его подбородок, я поняла, что голос был знаком моему другу и он не слышал его слишком давно.
– Папа, – прошептал парень, медленно поворачиваясь. – Я всегда думал, что это был сон, что все эти диалоги мой мозг придумал, что все это нереально.
Я стояла в двух шагах от Сэма и не понимала, о чем он говорит, мне хотелось выйти из комнаты, оставить мужчин одних и скрыться как можно дальше, но я не шевелилась.
– Ты обсуждал какую-то болезнь с другими работниками, я помню, что ты говорил о сокращении населения. Ты сказал, что это во благо.
Вместо того, чтобы оправдываться, мужчина лишь качнул головой и глубоко вдохнул. В его руках я заметила толстую папку.
– Ты больной, ты и на себе экспериментировал, да? Поэтому ты бросил меня, работа стала важнее и интереснее, верно?! Какой же ты больной!
Я сделала маленький шажок к Сэму и коснулась его руки, давая понять, что пора уходить, но парень лишь скрежетнул зубами и убрал руку от меня.
– Забавно, что ты мне это говоришь, сынок.
Мистер отец Сэма сцепил руки перед собой, продолжая сверлить сына взглядом, не обращая на меня никакого внимания. Я тем временем искала пути отхода и придумывала возможное окончание сегодняшней встречи. К сожалению, все заканчивалось в любом случае не очень хорошо.
– У меня было много неудачных попыток. Вирус то убивал человека сразу, то постепенно, но он не давал того, что мне было нужно. Но вдруг…эксперимент увенчался успехом.
Мужчина задержал взгляд на мне, после чего бросил толстую папку к нашим ногам. Желтая папка была вся исписана мелкими словами, которые я не могла разглядеть, но одно единственное слово огромными буквами было невозможно не разобрать.
– Нет, – тихо сказал парень.
На обложке черными буквами было написано только одно… «СЭМ».
Мужчина улыбнулся. Неожиданно в закрытую дверь что-то врезалось и я услышала тихое сопение, чавканье и рычание. Твари нашли нас и скоро они смогут пробраться внутрь.
– Сэм, надо уходить, – заговорила я, хватая парня за рукав.
Парень не обращал на меня внимания, его мышцы на лице напряглись, он был похож на каменного титана, готового в любую секунду ожить и навалять отцу.
– Проснись, Сэм.
– Нам надо…
Не успела я заговорить, как парень дернулся. Его лицо расслабилось, морщинка на лбу исчезла, а руки вытянулись вдоль туловища. Я увидела, как помутнел взор моего друга, как в уголках его губ появилась слюна. Парень повернулся ко мне, открыл рот и из его груди вырвался тихий хрип. Мое сердце забилось в бешеном ритме, губы пересохли и я закричала.