Глава 3. Первые поселенцы

 

       На обратном пути, проходившем  достаточно спокойно, решили   приземлиться  на  ближайшем  к базе   материке   Аргонавт.  Уже отмеченном на навигаторе.  Для   первичного осмотра суши.
       При  спуске к ней   из верхних слоев  тропосферы,  все члены экспедиции сразу же отметили, что  «кленовый лист»  явно изменил свою окраску. Серо-коричневый  цвет  приобрел оттенок малахита, а  на месте желтых пятен  возникли голубые.
       -  Фиксирую наличие биологической жизни, -  доложил из пилотского кресла Орк.  - Земная флора и Н2О.  В небольших количествах.
       -  Снова Его работа, -   глядя в иллюминатор, одобрительно сказал   Ливанов.
       -   Да, - ответил  стоя позади кресла пилота Удатный.  - Океан  и запрягает быстро и ездит. Как в той пословице.
       - Там вроде запрягали медленно, -  уточнил Свергун.
       - Неважно.
       Между тем   спуск продолжался, и материк   вырисовывался все более детально. Узкая малахитовая черта,  окаймлявшая  сушу, превратилась в зелень, а  голубые точки -   целую россыпь озер на ее пространствах.  Соединенных  водными артериями.
       Приземлились   на берегу, покрытом цветущим травяным ковром  и  неизвестной  породы  сиреневыми папоротниками.
       -  А пахнет, как  у нас на Земле в мае, - втянул  ноздрями   воздух Покровский, когда все,  выйдя  наружу, прошли несколько вперед.
       -  Точно, -  растерев в пальцах сорванную травинку,   понюхал  ее Меркатор.
       -  Давайте поднимемся  выше, -   указал пальцем  на пологий, уходящий вверх склон,  командир. -   Поглядим, что дальше.
       -   Я могу доставить всех туда на  магноплане, - пропищал стоявший рядом с ним Орк. 
       -   А это еще что?  -  воззрились на хантера подводники.
       Вместо ответа  он поскакал к дисколету, в котором оставался  Лем  и нажал под днищем  на  какую-то  пластину.
       Из нижней части  судна опустилась аппарель, на которой  стояло подобие гидроцикла. Но раза  в три длиннее.
       Хантер  устроился  за пультом в носу, и через секунду транспортер  стоял рядом с моряками. Точнее висел  в  полуметре от земли. 
       -  У него что, воздушная подушка? - открыли те рты.
       -   Нет, магнитная, -  последовал   ответ.  - Усаживайтесь.
       Все расположились по двое  на сидениях, магноплан, тихо свистя,  без усилий поплыл вверх по склону.
       -   Почему ты  не  рассказал  о  нем  раньше, Орк? -   наклонился вперед Ливанов.
       -   Меня не спрашивали.
       -  А какие у машины характеристики?  - поинтересовался Удатный, сидевший рядом с  пилотом.
       -  Магнитуда по высоте  неизменяема,  вектор скорости  до  трехсот километров в час.  Дальность хода   по суше тысяча пятьсот.  В аквасреде  второе меньше.
       - Он что? Может и на воде?  - похлопал по борту Меркатор.
       -  Под нею тоже.
       - Не хило! -  восхитился   позади начхим.  -  Настоящая амфибия.
       А  магноплан  уже был наверху склона.
       С его вершины открывался вид, лежавшего впереди пространства.  Оно расстилалось до   горизонта, куда опускалось фиолетовое солнце  и освещалось первыми лучами второго. Встающего на другом конце Юпитера.
       Рельеф местности был  пересеченным. С волнообразными долинами,  холмами, а также  низменностями.  Зеленого цвета на нем не наблюдалось (преобладали  бурые с серыми тона), но справа,  у  черты заката, серебрилась короткая черта.
       - Курс на нее, Орк!  -  обозначил направление рукой Удатный.
       Магноплан чуть изменил направление, в ушах тонко запел ветер.  Потом звук исчез  - на корпус надвинулась прозрачная  сфера.
       Спустя полчаса, снизив скорость,  амфибия  колыхнулась  на берегу обширной акватории. Ее  зеркальная гладь, вдали  сливалась с красками заката, а  суши по сторонам не наблюдалось. Орк  дважды щелкнул  сенсорами на пульте.
       Взвихрив песок,  магноплан  опустился  на  него, сфера  плавно сдвинулась.
       -  Похоже на внутренне море, - выбравшись наружу первым, сказал  Удатный,  и все направились к воде.  Та оказалась пресной.
       - В таком случае озеро, но весьма  обширное, - высказал предположение  Свергун. - А вода необычайно прозрачная, как  в нашем Байкале.
       - Вы там бывали? -  поинтересовался начхим.
       -  Да. Три года  назад, на испытаниях новой торпеды.
       - Полагаю, нам следует   навестить его глубины, -  озирая водную гладь, сказал  Удатный. -  На сколько твой аппарат, Орк,  может погрузиться?  (взглянул  на стоящего рядом хантера).
       -  На тысячу пятьсот метров, - последовал ответ. - С нахождением в аквасреде до часа.
       -  В таком случае,   прошу  всех на борт,  - направился  командир к магноплану.
       Когда экспедиция расселась по своим местам,  пилот  надвинул  на  аппарат сферу, после чего тот  заскользил  над поверхностью воды, отливающей ультрамарином.
       - Погружаемся? -  взглянул на командира Орк, когда берег  остался позади.
       - Можешь.
       Трехпалая ручка  мазнула по сенсорам управления, магноплан  чуть взлетел и совершил нырок в воду. За прозрачностью сферы,  кверху поплыли облачка кислорода.
       Когда же вокруг стало темнеть,  аппарат   испустил по окружности  яркое пятно света.
       -  Глубина  сто метров, - доложил  командиру Хантер. - Под нами  подводная гряда. С понижением до трех тысяч.
       -  Не хилое озерко, -  поцокал сзади языком, кто-то из подводников.
       -  Давай  вдоль нее, -  внимательно  вглядываясь в освещенное пространство, - сказал Удатный.
       Минут десять, погружаясь все глубже, аппарат плыл  во вселенской тишине над отрогами гряды, затененных густым мраком. Пейзаж был  безжизненным и  довольно унылым.
       Время от времени пятно света   выхватывало из темноты  хаос подводных пород и донных отложений, из трещин в которых  кверху струилось что-то подобное газам; изредка  возникали   мерцавшие облака  планктона, шарахавшиеся от магноплана в стороны и тут же исчезавшие.
       -  Есть планктон, будет и жизнь, - нарушил затянувшееся молчание Меркатор.
       -  А вон,  слева, вроде водоросли, -  сказал сидевший с ним рядом начхим. - Да какие огромные!
       Метрах в  пятнадцати по борту, из-за очередной скалы действительно змеились несколько бурых водорослей,  напоминавших  ламинарию, но гигантских размеров.
       - Вот это  да-а.., - начал Ливанов и подавился словом.
       Те метнулись  к  судну, обвив его  наподобие ремней, и потащили магноплан к себе. Мощно и неудержимо.
       -  Давай на отрыв!  -  заорал Удатный  Орку, но было поздно. 
       В следующие секунды  завибрировавший транспортер  был подтянут  к  скальному массиву, из-за которого  в мертвенном свете возникла ужасная  химера. В виде громадной,   с блестящими глазами  головы, вооруженной  массивным  клювом.
«Ламинарии» же, опоясавшие  судно,  были  ее, выпущенными из-под мантии щупальцами.
       Они подтащили обездвиженный аппарат к  глазам, от  леденящего взгляда которых, люди внутри сжались.
       -  Осминог!  - влип в кресло  Свергун,  а остальные побледнели.
Химера была размером со слона  и имела явно враждебные намерения.
       -  Можешь ее уничтожить?  -  глядя на присоски над головой, - громко прошептал  хантеру Удатный.
       - Нет, -  пощелкал сенсором на пульте Орк. -  Биомасса блокировала  выход  оружейного   сопла плазмоида.
       Между тем сжатие щупальцев явно усилилось, поскольку  корпус  магноплана заскрипел  (офицеры покрылись холодным потом).
       - Ну, все. Сейчас нам  кранты, - прохрипел Ливанов.
       Словно в ответ на его слова, монстр приблизил судно вплотную к клюву и в следующий момент саданул им по сфере.
       - Пи-у, - тонко прозвенела та, выдержав первый напор. От которого все внутри содрогнулось.
       -  Сила удара у этой биомассы  по вашим меркам составляет  восемьсот тридцать  ньютонов, - взглянул на дисплей Орк. - Корпус  магноплана выдерживает чуть больше.   
       -   А потом?  -  засопел носом позади Покровский.
       -   Разрушение структуры, -  невозмутимо заявил пилот. -  Вместе с нашими.
       Гигантского осьминога  меж тем,  что-то обеспокоило.
       Опустив судно рядом, он разомкнул шупальца,  меняя цвет, а в следующий момент сам подвергся нападению.
       На  химеру напала вторая. Подобная ящеру.  Со змеиной зубастой головой, гребнем вдоль спины и ластами.
       Обе завертелись в смертельном круговороте.
       Далее все вокруг заволокло чернильным облаком, из которого выпорхнул магноплан, стремительно рванувшись к поверхности.
       Спустя  короткое время  он вынесся на берег, припал к нему и встал.
       Прозрачная сфера отъехала назад, несколько минут земляне приходили в себя. Не веря в чудесное избавление.
       Потом поочередно выбрались наружу  (за ними выпрыгнул Орк)  и, дрожа руками, закурили.
       - Интересно, откуда эта хрень взялась? -  неумело затягиваясь сигаретой, закашлялся Ливанов.
       - Да, такого и в кошмарном сне не увидишь, - с опаской покосился на озеро Меркатор.
       -  Первый был  точно  гигантский осьминог или кальмар, -   выдул из ноздрей дым Удатный. - А вот другой, вроде доисторического ящера. Обратили внимание?
       -  Точно ящер, -  уверенно заявил начхим, утирая лоб  носовым платком. - Я  примерно такого видел в зоологическом  музее.  В Питере.
       На этом изыскания решили прекратить, и  экспедиция вернулась к дисколету.
       Спустя некоторое время он плыл  высоко в небе. Взяв курс на базу.
       Там  вернувшихся ждала приятная новость. Встретившие их Цой с  Коблуновым сообщили,  что из  земного чертога Океана, несколькими  «Арго»  доставлены первые поселенцы.
       - Вот как? -  переглянулись  командир с  заместителем. -  Кто они и в каком количестве?
       -  Адмирал Макаров  с  командой  броненосца «Петропавловск».  Числом шестьсот пятьдесят   человек, и с ним и художник Верещагин, - доложил старпом.
       - Двое суток назад всех высадили в бухте на южной оконечности острова. Вместе с броненосцем «Петропавловск, на котором  находится  экипаж (продолжил). 
       Мы Михаилом Алексеевичем  тут же навестили  пращуров  для знакомства.
       - И как адмирал?  -  насторожился Ливанов. - Похож на наших?
       -  Какое, -   чуть улыбнулся  Цой. -  Современные  ему в подметки не годятся.
       -  Это точно, - добавил Колбунов. -  Одно слово, великий флотоводец!
       - Ну а Верещагин? -  поинтересовался Свергун, знавший все картины известного баталиста.
       - Тоже под стать адмиралу, - заявил старпом.  -  И к тому же  простой. Не то, что современные «мазилы». Намалюют черте что,  вроде «Черного квадрата» и уже великие.
       Спустя еще пару часов, после того как члены экспедиции  вымылись в душе   побрились и отобедали,  Удатный приказал собрать экипаж  в кают-компании. Где вместе с  Ливановым сообщил  о результатах изысканий.
       Известие об открытии   целых четырех континентов, пригодных для жизни,  моряки восприняли с воодушевлением. Как и их названия.
       - Ну, вот и новые земли для России, -  толкнул в бок старшина команды торпедистов своего коллегу - ракетчика. 
       - Угу, - довольно изрек тот. - Знай наших.
       - Ей бы разобраться с теми, которые уже есть, - прогундел лодочный скептик Тоцкий. -  Две трети никто не обрабатывает.
       -  Тихо, вы,  балаболы,   - цикнул  на  них механик. - Не мешайте слушать.
       После того как Удатный с Ливановым завершили свой доклад, последовал  ряд  вопросов. В том числе, касающихся  судьбы  новых территорий.
       -  На этот счет  Удатный заявил, что все будет решать Океан.  А Ливанов добавил «прошу не забывать, что мы  здесь лишь союзники. Но не хозяева.
       «Ясно», прошелестело  по рядам. Моряки,  редко задавали лишние вопросы.
       Далее  экипаж стал заниматься по распорядку, поскольку  крейсер требовал неусыпного внимания, а начальство  во главе с командиром,  проследовало в его каюту. Где состоялся конфиденциальный разговор. По поводу предстоящего визита к адмиралу   «со товарищи». Что было немаловажным.
       Удатный и его старшие офицеры отлично понимали, легендарный русский  флотоводец с его командой, возвращены Океаном из небытия  не зря. И, скорее всего, станут основателями новой  юпитерианской цивилизации. Так что с  первыми поселенцами следовало держать «ухо востро». 
       К тому же возникали вопросы субординации. Что у военных  жестко определено уставами.
       В ходе  разговора пришли к следующему:  утром, после подъема флага, отправиться катером в бухту, где стоял броненосец,  представившись адмиралу с его штабом. При этом выяснить,  что известно   воскресшим   об их миссии и полномочиях.   О чем доложить на Землю президенту.
       Сопровождать командира  должны были заместитель и старпом, а также Свергун  «как око государево». 
       После этого на плавбазу   с крейсера  доставили нужные тома  имевшейся   у Ливанова «Большой советской энциклопедии», для пополнения знаний  о  Макарове с Верещагиным.   В определенной степени они у всех были. Но  освежить в памяти не мешало.
       Из издания  1978 года  в отношении  первого  сообщалось:
       Степан Осипович Макаров   родился 27 декабря 1848 года в Николаеве. Русский военно-морской деятель, океанограф, полярный исследователь, кораблестроитель, вице-адмирал.   Изобретатель минного транспорта, разработчик теории непотопляемости, пионер использования ледоколов. В 1895 году разработал русскую семафорную азбуку.
       Во время русско-турецкой войны одним  из первых в мире успешно применил торпедное оружие, потопив турецкое сторожевое судно «Интибах». Командовал пароходом «Тамань», фрегатом «Князь Пожарский» и  корветом «Витязь»,  на котором совершил кругосветное плавание. Занимался океанографическими исследованиями.   Награжден  двумя Золотыми медалями  Русского географического общества.   
       С 1891 года исполнял должность главного инспектора морской артиллерии, а с 1894  - младшего флагмана Практической эскадры Балтийского моря. Далее являлся Командующим эскадрой в Средиземном море,  при угрозе войны с Японией (1895) перевёл корабли на Дальний Восток. Командующий Практической эскадрой Балтийского моря. 
       Один из инициаторов использования ледоколов для освоения Северного морского пути. Руководитель комиссии по составлению технического задания для строительства ледокола «Ермак». В 1901 году, командуя им, совершил экспедицию на Землю Франца-Иосифа.
       Главный воинский начальник Кронштадтского порта и губернатор Кронштадта. В этом качестве составил за четыре дня до начала русско-японской войны записку с предупреждением о неизбежности начала японцами войны в ближайшие дни. Равно как и о недостатках русской противоторпедной обороны, которые позже и были использованы японцами при атаке на рейд Порт-Артура 26 января 1904 года.
       После начала русско-японской войны назначен   командующим Тихоокеанской эскадрой  и 24 февраля прибыл в Порт-Артур. Руководил действиями кораблей при обороне Порт-Артура, но вскоре погиб на броненосце«Петропавловск», подорвавшемся на японской мине.
       По поводу  близкого друга флотоводца  и выдающегося живописца своего времени  Василия Васильевича Верещагина,  энциклопедия констатировала, что он был одной из самых выдающихся фигур российской истории, в которую вошел не только в качестве живописца и одного из лучших художников-баталистов. Верещагин был к тому же литератором, а в живописи трудно назвать его действительных учителей или же последователей.
       Родился Василий Васильевич в помещичьей семье 26 октября 1842 года в тогдашней Новгородской губернии - городе Череповце. Все четверо сыновей (у Верещагина было два младших и один старший брат) были отправлены в военные учебные заведения. Василия, когда ему исполнилось девять лет, определили в морской кадетский корпус.
       После учебы последовал недолгий период службы и уход в отставку. В 1860 году началась   учеба в петербургской Академии художеств, откуда он в 1863 году уехал на Кавказ, а по истечению года - в Париж. Там Верещагин сразу и учился, и работал под наставлением художника Жерома. Затем снова вернулся на Кавказ, где писал с натуры, а осенью 1865 отправился в Петербург и снова в Париж - продолжать свою учебу в Парижской академии.
       В 1866 году, официально завершив свое обучение, Василий Васильевич вернулся  домой, а спустя год    был приглашен на службу самим командующим русскими войсками в Средней Азии, генерал-губернатором Туркестана  Кауфманом. Верещагин принимал участие в обороне осажденной цитадели Самарканда, где был ранен.
       За свои подвиги он получил Орден Святого Георгия 4-го класса. В 1869 была организована "Туркестанская выставка" в столице при содействии Кауфмана, где Верещагин продемонстрировал свои работы. Затем с годами последовали еще выставки в Лондоне и Петербурге. Славой Василий Васильевич был обласкан еще при жизни.
       Но в 1877 году разразилась очередная  война, и   Верещагин снова направился в действующую армию, оставив мастерскую в Париже. После тяжелого ранения и возвращения к мирной жизни   Верещагин много путешествовал и работал. Но видимо, ему не было суждено умереть мирной смертью.   
       Погиб Василий Васильевич 31 марта 1904 года,   на броненосце "Петропавловск"  вместе со своим другом.
       - Вот такие  исторические личности, товарищи офицеры, - констатировал после прочтения  названного вслух, Удатный. - Что прошу учесть в  ходе знакомства и общения. 
       С восходом  солнца  на рубке крейсера и гафеле* плавбазы, перед выстроенными шеренгами  взвились военно-морские  флаги, и усиленный  эхом в островных джунглях,  в небо унесся российский Гимн. После чего последовала команда «вольно!»  и Удатный,  с сопровождающими в отутюженной черной форме и при  кортиках, спустился в  глиссер. За штурвалом которого монолитно стоял тоже принаряженный боцман.
       -  Отходим, -  кивнул ему  позументом фуражки  командир, вслед за чем  катер отвалил  от трапа.
       Выписав плавную циркуляцию, он  увеличил скорость  и,  рассекая синий  ультрамарин,  понесся в радуге брызг  к выходу из лагуны.
Следуя вдоль побережья по уже известному  боцману маршруту,  глиссер в каких-то двадцать минут  домчал  группу  к  довольно обширному заливу, в  глубине  которого    темнела  громада броненосца.
       «Петропавловск» стоял на двух отданных якорях, впечатляя своими  размерами   и орудиями главного калибра.
       - Не меньше нашего ракетоносца, -  переглянулись офицеры.
       Далее, сбросив ход, катер  заскользил по водной глади  и встал у спущенного с борта трапа.
       Оправив форму, Удатный первый шагнул на нижнюю площадку, сопровождавшие  за ним. На трели раздавшихся сверху боцманских дудок.
       Продробив каблуками по стальным стеблям и поднявшись на палубу, визитеры козырнули  реявшему на корме Андреевскому флагу и, хотя были готовы к встрече, застыли.
       В нескольких метрах  от них, впереди группы  офицеров, стоял великий флотоводец.   
       Он был точно таким, как на  известном памятнике в Кронштадте. Рослым, с широкой бородой клиньями и в парадном, с многочисленными  регалиями, мундире.
       Удатный опомнился первым, бросил руку к  виску и  прошагал навстречу.
       - Господин вице-адмирал!  Командир российского подводного крейсера «К-450» капитан 2 ранга Удатный!  Рад приветствовать Вас на Юпитере!
       Макаров молча сделал   шаг  вперед,  и глаза пращура с потомком встретились. Во взгляде первого  были  мудрость и величие, у второго - неприкрытое восхищение.
       -  И я рад встрече, Юрий Иванович. Очень, - пророкотал басом адмирал, крепко пожав командиру руку. - Наслышан о Вас от  известного лица  (чуть улыбнулся).
       Далее Удатный представил ему  своих офицеров, флотоводец своих. Вслед за чем пригласил всех  в адмиральский салон. Для более близкого знакомства.
       Под взглядами застывших  на надстройках  матросов  броненосца (шла утренняя приборка), сияющая золотом нарукавных шевронов и погон, группа проследовала  по назначению  и вскоре сидела  на  кожаных диванах  в просторном, отделанном  красным деревом, бронзой  и зеркалами  помещении.
       В  ходе начавшейся беседы, на правах старшего, как принято на флоте, адмирал  сообщил гостям, что  он с офицерами  и  нижние чины, знают, в каком веке они воскресли, а также что происходит в  земном мире.
       - Меня на этот счет подробно проинформировал  господин  Океан, - добавил  Степан Осипович. - Я офицеров. А они команду. После чего мы сделали свой выбор.
       -  Какой, позвольте спросить?  - уважительно поинтересовался Удатный.
       - Отправиться в поход на Юпитер, где  основать новую цивилизацию. По его мнению (продолжил адмирал), она должна быть отличной от земной, в части общественного развития. Без войн, погони за наживой  и разрушения природы. Что я  с командой «Петропавловска», вполне разделяем.
       На этих словах в салоне открылась дверь,  и на пороге возник  худощавый, в гражданском костюме человек. Бородатый, с лицом пророка и лбом мыслителя.
       - Разрешите, Степан Осипович?  Мне только что сообщили о гостях.  Я не помешаю?
       - Ни в коем разе, - дружелюбно кивнул Макаров. - Позвольте вам представить господа, моего  близкого друга и живописца Василия Васильевича Верещагина, -  обратился  к подводникам.
       - Как же, как же, знаем, -  дружно встали те,  пожимая руку  подошедшему  художнику. - Видели Ваши картины в Эрмитаже.
       -  Знать не забыли меня потомки, - повлажнел тот глазами,   присев в предложенное   адмиралом кресло.
       Беседа, принимавшая все более дружественный и конструктивный  характер, длилась почти три часа. После чего адмирал  пригласил подводников  отобедать на броненосце.
       Те с удовольствием приняли приглашение,  и все прошли  в офицерскую кают-компанию.
       Длинный,  накрытый  белоснежной льняной  скатертью стол, впечатлял  белоснежностью парадного фаянса  с золотыми якорями, серебром прибором и искрящимся хрусталем бокалами.
       Меж них, в нескольких ведерках со льдом, охлаждалось шампанское,  темнели  бутылки коньяка с летящей ласточкой на наклейках, чернела в вазочках черная икра, а на блюдах холодные закуски.
       - Разве на современных боевых кораблях 1-го ранга не так? - вскинул густые брови  флотоводец, видя удивление гостей, не ожидавших подобной роскоши.
       - Скромнее, намного скромнее, господин адмирал, - вздохнул Ливанов, а Цой  театрально развел руками.
       - Да, измельчали  нынешние потомки, - притворно вздохнул  старший офицер броненосца, после чего обе стороны весело рассмеялись.
       -   Прошу за стол, господа, - сделал радушный жест адмирал.
       - Всему этому изобилию и полностью воскрешенному  вместе с нами кораблю, мы обязаны Океану и Вам. Что всегда будем помнить...