Без права на счастье. Глава 13

Через полгода в двух центральных клубах открылись классы рисования. Гумажулов утверждал, что это смотрится словно Паллада сдает помещение, указывал на урон имиджа. Михаил не заступался, но и не поддерживал. Ирлин сказал, что это забавный эксперимент.
- А если комнату с кроватями добавить, зачем вообще отсюда уходить?
- Пансион здорового образа жизни! Поел – тренировка, поел – тренировка, массаж, поспал, поел – опять тренировка.
Я дала членам совета вволю нашутиться, заставила себя посмеяться с ними.
- Осталось нанять поэта для сочинения оды «Паллада – мой второй дом!».
- Без спорта жить я не могу, Без спорта жизнь мне хуже ада, И в день, когда я наконец умру, Откроет двери для меня Паллада!
- Это уже песенка бомжа, влюбленного в спорт, - грустно сказала я.
Тот совет превратился в балаган, но я только обрадовалась. По крайней мере, препятствий чинить никто не собирался, и рисовальный класс открылся.
- Виан, тебе не кажется, что ты пытаешься сделать из спортивного клуба семью? – спросил Михаил.
- Семья – это люди, объединенные любовью друг к другу просто так. Общие интересы не подразумевают привязанности и даже возникновения дружбы. Работа и духовное совершенствование – сферы, оставляющие свободу для создания связей.
- Люди должны приходить в клуб с удовольствием. Если постоянно тянуть лошадь за удила, рано или поздно она остановится как вкопанная.
- Ты прав. Я приторможу. Но рисовальные классы пользуются успехом?
Михаил согласился. Первый месяц народу было не так много, в основном скучающие дамочки, богатые жены и дочки. Однако сработало сарафанное радио, через некоторое время среди людей с карандашами я видела не только клиентов. Разумеется, клиентам предоставлялась пятнадцати процентная скидка, так что через рисование многие приобщились к спорту.
Преподавателя я умолила вести занятия не совсем по правилам, а так, чтобы сразу появились результаты. На самом деле сделать красивый рисунок карандашом или углем не трудно даже без наличия дарования, надо лишь знать, что и как рисовать. Но без сложностей интерес падает слишком быстро, поэтому парочку трудных элементов пришлось ввести, чтобы никто не загордился. Через пару месяцев среди дамочек появились и слегка смущенные мужчины. Через чуткие уши тренеров я узнала, что созданные «картины» мужья и отцы стали охотно вешать на стены, а после воспевания нового увлечения решили и сами разнообразить досуг. Правда, мужчин всегда было меньше, чем женщин, и это правильно.
В конце концов, радовать красотой и искусством важно женскому полу, мужской склонен к охоте за добычей и отдыху в объятиях милой, красивой и щебечущей. В залы ожидания вместо клипов я распорядилась крутить фильмы о дикой природе. Совет пришел в ярость, Ирлин шипел, что я хочу усыпить клиентов. Однако вступился Гумажулов – любитель котов. Папино досье немало помогло мне. Во все клубы поставили по три стойки с планшетами-читалками, туда побросали нескучную классику, статьи о здоровом образе жизни и фотографии спортивных девушек и мальчиков.
- Ну хоть не библиотеку пристроила, - отозвался Михаил.
Специально для Шехмана леопарды и львы перемежались съемками китов и дельфинов. Я делала так, чтобы хотя бы один из членов совета был по уши доволен нововведениями. Скользила мысль о шантаже, но пока удавалось вершить нововведения добром. Да и немало нехорошего приключилось в клубе, чтобы вновь плести интриги и заговоры. С досье я чувствовала себя увереннее, но первой нападать не собиралась.
Из баров я решительно убрала сладкие батончики, чипсы, любую газировку кроме минералки. Остались только соки и натуральные лимонады. Спортивные коктейли и добавки чинно встали на отдельную полку, салаты и соки – на другую. В центральных клубах под ресторанчик отводилось целое помещение, но там меню блистало полезностью всегда. Бассейны перешли на очистку воды озонированием.
- Виан, ты стала больше работать, не загони себя, - не раз говорил Сергей. – Хочешь, пойдем в театр или на концерт?
Да, в театр или на концерт я охотно соглашалась. Но только не сидеть дома. Идеи выплескивались из ушей, самое сложно состояло в том, чтобы сдержать себя, выбрать из идей самую адекватную. Нередко я гуляла в одиночестве по улицам, в голове судорожно вертелось, как уговорить, заставить, преподнести.
Слегка устрашенные чрезмерной активностью члены совета уже побаивались возражать, зная, что это приведет к новым идеям, а я все равно их переспорю. Когда я горячо доказывала, что легкое изменение дизайна в сторону античности будет на пользу, Гумажулов только попросил не заставлять клиентов заниматься обнаженными. Пришлось в самом деле притормозить, я понимала, что постоянно улучшать невозможно.
Я стала посещать не только культурные места, но и вечеринки. И уговаривала Сергея ходить с собой. Нет, мне не столько хотелось его общества, как было страшно остаться без него и начать творить нечто. Я незаметно вызывала знакомых на спор, опять чтобы доказывать и убеждать. Охотно позволяла выиграть спор, если к этому времени эмоции шли на спад. Приходя вечером домой, думала, что хватит, пора вернуть душу к спокойствию, но к вечеру вновь полыхала огнем.
Сергей пытался пошутить, не напиваюсь я энергетиками. Я так старательно таскала его всюду, что в театры он отпускал меня одну, долго расспрашивая, не обижусь ли. Я заводила туманные разговоры о том, что мы молоды, и надо жить, пока есть силы.
- Когда я провожу время с тобой, даже просто валяясь на диване, мне всегда есть что вспомнить, - утверждал любовник, - это время для меня никогда не будет потрачено зря!
Я целовала его и доказывала, как мне хорошо с ним, но вновь срывалась с места. Я с какой-то мучительной злобой ощущала, что мы отдаляемся друг от друга. Отдаляемся на такой глубине душ, что поверхность океана оставалась незыблемо спокойной.
Жаркое лето кидалось на окна машины, но кондиционер надежно защищал от удушливых волн горячего асфальта и бензина. Я ехала с работы, планы на выходные вертелись, но в руки не давался ни один. Пятница – счастливый день для большинства работающих людей. Может, все же попробовать остаться дома? Сергей будет рад, поужинаем вдвоем, поговорим или кино посмотрим…
Красный свет, и Ауди послушно затормозила. Ни одна машина не отделяла от зебры, люди медленно тронулись в путь через дорогу. Они переходят мне дорогу. Как символично. Впрочем, если бы не люди, дорог бы не было. Я нетерпеливо постучала ногой по педали, пальцы выдали дробь по рулю. До чего долгий светофор! Хотя вечер, народу не так много. Бабушка уже почти перешла дорогу, женщина с коляской замешкалась, присела, подкручивая винтик. Она тратит мое время, мое! На свои мелкие делишки для людишек. А время летит! Говорят, времени не существует, а только механические действия, природные маятники, они и создают величину, столь обожаемую философами. Но пока бабушка бредет по дороге, а толстая женщина неуклюже крутит винтик, пролетает вместе с Землей в космическом пространстве и моя молодость! Ярость взорвалась в левом виске ядерным грибом, жар плеснул в кровь, жилы вздулись от бешеной нагрузки.
Хватит!!! Я нажала на газ. Ауди завизжала резиной, рванулась подобно взбесившемуся коню. Меня вжало в сиденье, рефлекторно я потянулась вперед, изо всех сил вцепившись в руль и продолжая выжимать педаль до упора. Словно от третьего лица, откуда-то сверху я увидела, как дернулась в попытке увернуться от машины бабушка, даже споткнулась и упала, но все же увернулась. Серебристый нос машины задел коляску, ее отнесло вправо, зеркало чиркнуло по ткани. Ауди набрала скорость. Так я еще не носилась. Припав к рулю, отведя плечи назад, я выжимала все что можно из послушного серебристого коня. Мы неслись по шоссе, обгоняя редкие машины. После каждой оставленной позади машины в груди взрывался шарик, наполненный чистым наслаждением.
- Свобода, свобода, - шептала я не то себе, не то машине, не то ветру, обнимающему мою серебристую молнию.
Я пыталась догнать или убежать от себя? Нет, просто мчалась, просто оставляла позади многие километры. Мчалась по симферопольскому шоссе, в темноте, слившись с машиной. Мне хотелось ехать быстрее, и машине тоже. Мы пролетели над лежачим полицейским, меня тряхнуло так, что заболела голова. Ауди тяжело шлепнулась шинами на асфальт, понеслась дальше, но я пришла в себя.
Сбавила скорость до восьмидесяти, глянула на часы. Мы неслись два часа, навигатор послушно сообщил, что нахожусь намного южнее и западнее Москвы, в полпути от Воронежа. Я нащупала мобильный, нацепила наушник.
- Але?
- Миш, здравствуй, извини, что так поздно.
- Всего-то час ночи. - Михаил громко зевнул.
- Выслушай и не перебивай. Вопросы потом. Я уезжаю. Не знаю, насколько. Неделя, месяц, полгода. Но вернусь обязательно. Главой фирмы назначаю тебя. В качестве зама рекомендую взять Аркадия, но не доверяй ему. Хочешь расслабиться, бери Станислава – он ни на что не претендует. Но и ляпов он наделать может. В общем, дело твое. Спокойно говори всем, что я уехала, куда, не знаешь. Можешь даже этот телефонный разговор в качестве доказательства записать.
- Виан… Подожди, я ничего не понял…
- Рекомендую задать вопросы, касающиеся работы. Через пять минут ты мне дозвониться не сможешь.
По напряженному молчанию я поняла, что Михаил мужественно собирает мозги в кучку.
- Что делать, если потребуется твоя подпись?
- В моем кабинете стоит лампа в виде черной кошки. Проведи пальцем посильнее за правым ухом, потом за левым. Погладь по спине, сильно нажимая. Откроется ящик в столе, там шкатулка из змеевика, камень такой. В углу крохотная выемка, туда просто тыкни иголкой. Она откроется, там моя печать и копия подписи, разрешенная. Я давно заключила договор, все лицензионно, если можно так сказать.
Раздался короткий смешок.
- А если я использую ее в личных темных целях?
- Приеду и врежу по полной программе, - сообщила я.
- Хорошо, хорошо, извините. Политика? С кем заключать новые контракты?
- Все на твое усмотрение. Желательно резко направление не менять, от общих принципов не отступаться, планку не понижать.
- Конечно, конечно…Виан… Ну а если что-то экстраординарное случится? Я даже не знаю, умрет кто… Тьфу-тьфу, конечно, но все же… Я даже не знаю, в какой ты стороне света!
В голосе Михаила прозвучала паника. В самом деле, тоненькую ниточку надо оставить.
- Раз в неделю буду включать телефон. Если случится нечто в самом деле важное, пиши сообщение. Только кратенько и по делу. Напишешь лишнее или мелочь какую… А уж вздумаешь запинговать!..
- Приедете и врежете, - обреченно договорил Михаил, - и, полагаю, у наших разговоров не должно быть слушателей.
- Правильно, мо-ло-дец! Успехов!
- До свидания, Виан… Александровна.
Я нажала на «отбой», уставилась на дорогу. Вроде ничего не упустила. Деньги постоянно перечисляются на карту, а банкомат найти не трудно. Михаилу я верю. Виктор? Я расхохоталась дьявольским смехом, закидывая голову, скаля зубы, до слез. Я свободна! Я вновь восемнадцатилетняя девчонка, без забот и груза, такая же красивая и здоровая. Десять лет остались в Москве, а я лечу неведомо куда, по ночному шоссе, свободная, ни от кого не зависящая, на быстрой чудесной машине. Я словно надышалась азотом, такой легкой и пьяной стала голова. Включила радио. Классика не пойдет, «наше» тоже, юмор пропустим… Ага, джаз! То, что надо! Ауди вновь прибавила скорости, послушная воле хозяйки. Мы неслись на юг.

Летние ночи коротки, в больших городах темнота ускользает, едва открыв людям огромные черные глаза. Фиолетовый оттенок вечера переходит в зеленоватый утра. По левую руку небо посерело, макушки деревьев стали четче, повеяло прохладой. Я сбавила скорость, чтобы слышать переговоры ночных птиц. Стена леса потихоньку разделялась на отдельные деревья, они наливались цветами, зевали, потягивались тяжелыми ветвями. С дороги убежала мышка, по-видимому, ругаясь на ненормальных ночных водителей.
Я ехала ночь. Когда восток стал розовым, остановилась, чтобы купить воды и снять деньги. Все же некоторую сумму наличными иметь не мешает. Остановилась около магазинчика «Путь-дорога», вымыла руки и лицо в колонке, попробовала воду на вкус. Ледяная, с примесями, наверняка из местной реки. Ауди укоризненно смотрела слегка запыленными фарами.
- Сейчас покормлю, - пообещала я.
Круглосуточный магазинчик занял выгодное место рядом с заправкой. Введя количество литров и мазнув карточкой по щели, я отошла на пару шагов. Пока машина жадно пила бензин, я потянулась, выгнулась, немного попрыгала. Пообещав машине скоро вернуться, я заперла ее и пошла в магазинчик.
Звякнул колокольчик – отличная вещь для побудки продавцом. За прилавком стояли типичные южно-кавказские субъекты, отец и сын, вероятно.
- Доброе утро, - улыбнулась я.
- Доброе, девушка!
Поздоровался старший, говорил почти без акцента, младший просто очень широко улыбнулся и засиял черными глазами. Невысокий, очень стройный, в приличном джинсовом костюмчике. Старший щеголял в брюках и футболке, от обоих пахло одинаковыми духами и оба показывали ослепительно-белые зубы.
- Всю ночь ехали?
- Неужели я так устало выгляжу? – притворно испугалась я.
- А мы вашу зарядку видели.
Младший улыбнулся еще шире. Ну просто модель в рекламе! Несколько неприятно, что вокруг нет людей, хотя в окошечке заправки кто-то мелькал.
- Такая красивая девушка и путешествует одна…
Старший укоризненно покачал головой. Неприятное ощущение усилилось. Вздернув нос, я шикнула на него.
- Я не одна, со мной мой верный магнум, - сообщила я и положила руку на сумку.
Улыбки стали несколько неуверенными.
- Девушка шутит…
- Мне надо заправить машину. И еще пятилитровую канистру воды, пожалуйста, грейпфрутовый сок и хлопья «фитнес» вон те, наверху.
Младший забегал по магазину, шустро полез на стремянку, схватил хлопья, помчался в другой отдел, за соком. Старший тем временем, не переставая любезно скалиться, начал бизнес-беседу.
- А не хотите овощей-фруктов свежих? Со своего огорода, полчаса назад сестра привезла. Да Вы посмотрите, всю энергию лета впитали, поедите, танцевать захочется!
Я потрогала красный помидор. В самом деле, крепкий, упругий. И весьма аппетитный. Живот вспомнил, что последний раз получал еду двенадцать часов назад и хмуро укусил бок.
- Но их же мыть надо…
- Да вот колонка рядом, что еще надо! Без нитратов выращены, на своем огороде, сами вовсе немытыми едим! Вам же ехать еще долго?
Я неопределенно пожала плечами.
- Давайте мы вам порежем, покушайте немного, любой из этих энергетиков такой завтрак заменит!
Кавказец презрительно махнул рукой на рядок Бернов и Ред Булов позади. Младший уже стоял, не переставая улыбаться и преданно глядеть на меня.
- Хорошо, давайте, - покорилась я. – Пару огурцов, пучок салата, один перчик. И тогда лепешку еще.
Я помыла овощи в колоночной воде, деятельный продавец разрезал овощи пополам, положил в пластмассовую тарелку и завернул в пакет. Расплатившись и помахав на прощание, я села в тяжело вздохнувшую ауди. Проехав десяток километров, остановилась. Перед глазами стлалась степь, виднелись крохотные пятнышки леса. Солнце показало золотисто-оранжевый краешек.
 Спать не хотелось. Я распахнула дверь, взяла тарелку на колени и принялась за неторопливый завтрак. Утро встречало запахом дивных южных трав. Утренний воздух чудесен. Насыщенный влагой и пронизанный первыми солнечными лучами, он обнимает, дарует свежесть и бодрость. Я вдыхала, покуда хватало объема легких. Степь становилась золотой, впитывая лучи поднимающегося солнца. Вскоре глазам стало неприятно, и я принялась за завтрак, промаргиваясь от зеленых пятен. Похрустывая свежими овощами и не забывая закусывать лепешкой, я едва не взвизгивала от радости. Как ни банально, но жизнь казалось безоблачной. Я умудрилась уехать от проблем!
Доев, я закинула ноги на переднюю панель. Немного потянуло в сон, я разомлела под теплыми лучами. Однако они крепчали с каждой минутой, и мне пришлось закрыть дверь и включить кондиционер. Судя по карте, дальше должны тянуться деревни. Думать не хотелось, и вновь я взялась за руль.
Ауди тихонько шелестела шинами, я любовалась видами на невысокие, цветные деревья. Красно-зеленые акации, алва, изредка попадались кипарисы. Я на юге, вот теперь я на юге. Однако тело запросило движения, стала побаливать спина. Некоторое время ехала, изгибаясь и ерзая, но пришлось остановиться и устроить получасовой променад вблизи машины. Помахав руками и попрыгав, я ощутила, что не спать нехорошо. Пить хотелось до безумия, глаза не хотели моргать. Я достала флакон духов и брызнула в воздух, покружилась в ароматном облаке. Слегка освежилась, но ощущение подвисания оставалось. Чтобы взбодриться, пришлось сделать два подхода по двадцать отжиманий. Помогло, хотя руки слегка задрожали, а тело облило волной жара. Кондиционер зажужжал сильнее, обдавая приятной прохладой. Через пять минут я выключила его и открыла окно.
Стали попадаться кукурузные поля и деревни. На обочинах сидели бабушки с товаром, вдали паслись коровы и козы, изредка виднелись силуэты коренастых южных лошадок. Мозг проснулся окончательно, поняв, что деваться некуда. Впервые я задалась вопросом, куда еду. Море? Нет. Мне надоели люди. Там будут шумные детишки и влюбленные парочки. Пансионаты и жизнь в гостинице не вариант. Пожить в лесу в палатке? Не выдержишь, городская девушка. Остается… Домик в деревне! Я критично осмотрела себя в зеркале. Рубашка с короткими рукавами, бриджи, босоножки. Снять дорогое кольцо, серьги оставить. Часы? Да кто тут поймет, что они стоят около трех тысяч долларов? А вот аромат духов выдаст… Хотя… Что я беспокоюсь? Одна машина выдает с головы до ног. Не буду себя ломать. Я привыкла выглядеть отлично. И не стану подстраиваться под мир. Лучше слегка изменить его под себя. А что с лицом? Все неплохо, но слабые синяки под глазами, да и зубы неплохо почистить.
Дорога на время вырвалась из оков деревенек, расстелилась привольно. Ауди скинула скорость до пяти километров, руль я отпустила. Кольцо. Червонное золото с великолепным рубином. Кем был мастер, который вытачивал твои ослепительные грани? Как он впервые посмотрел на солнце сквозь тебя и застыл от восторга? Ты – работа не рук, а сердца. Твоя полированная поверхность впитала мою кровь, соприкоснулась с моей душой. И приняла ее. Но я изменилась. Красная капля стала чужеродна на пальце. Я больше не могу носить тебя. Теперь ты не мой камень…
 Я выставила руку за окно, мышцы напряглись, преодолевая напор ветра. Пальцы крепко сжали кольцо, никак не хотели разжиматься. Я почти не видела дорогу, перед внутренним взором укоризненно полыхал рубин, горел яростным огнем, переливался каждой гранью. Носить камни без любви нельзя. Это предательство. В голове вспыхивали картинки, как кольцо падает на дорогу, его поднимают чужие руки… Возможно, через десяток, сотню лет… Его наденут на палец или выставят в музее будущего. И огонь внутри чистейшего кристалла угаснет навсегда.
Ауди попала в ямку, меня тряхнуло так сильно, что кольцо вылетело из рук. Машина остановилась, завизжав тормозами, меня швырнуло на руль, нога отчаянно уперлась в педаль. Не захлопывая дверь, я промчалась двадцать метров на каблуках, скинула туфли. Взгляд отчаянно заметался по асфальту, переместился на траву. Если кольцо угодило в траву… Из горла вырвался стон. Как я могла так поступить с работой мастера? С частью себя, как я могла просто выбросить на дорогу? Что с тобой произошло, Виан? Может, от постоянной езды что-то запылилось, как окно автомобиля? По каким дорогам ты ездила, что стала такой разбитой?
Рядом промчался веселый жигуленок, из-под колес вылетела полевка, застыла посреди дороги, глядя на меня. Возмущенно проверещала, подпрыгнула. Черные бусинки продолжали таращиться на меня.
- И ты меня осуждаешь?
Полчаса я ходила по дороге, проглядывая каждый сантиметр. В конце концов я просто села на дорогу лицом к полю. Не хотелось думать. В голове возникла пустота, как естественное продолжение взрыва. Но надо ехать. А вдруг?... Возникла мысль принести жертву неведомому божеству. Но что могло быть равноценно кольцу? Рубину, что проходил со мной через все хорошее и плохое. Да что у меня в жизни было плохого? Слишком хороша. Вспомнился обычай индейцев приносить в жертву перед прохождением обряда «взросления» самого дорогого. Может, пора повзрослеть? Человек познает жизнь через боль и страдание.
Я заставила себя встать и сесть в машину. Торопливо, гася всякие мысли, завела мотор. Надо ехать. Освобожденный безымянный палец отчаянно ныл, я старалась не смотреть на место, где прежде полыхал великолепный рубин.
Вновь потянулись деревеньки. Ветровка, Цветино, Веселково, Разуваево, Афины… Афины? Столица Греции, центр античного искусства… Несчастная ауди вновь резко затормозила.
- Нам подойдет! – заявила я и направила машину в деревеньку.
Бабушки, разложившие товар, удивленно смотрели на неуклюже поползшую по колдобинам дорогую машину. Они действительно разбирались в моделях, как же без этого продать товар? Через закрытые окна я настороженно поглядывала по сторонам. Домики в два этажа, похоже, каменные, чаще всего покрашены в желтовато-песочные цвета. Хотя вот голубенький сарайчик, оригинальная фиолетовая будка. Домики скрыты рослыми садовыми деревьями, перед ними стелются огороды. Можно рассмотреть работающих в них женщин.
Каждый дом с участком занимает от пятидесяти до ста квадратных метров, они ограждены добротными изгородями, некоторые даже решетками. Проезжая, я заметила поле кукурузы, похоже, принадлежащее Афинам. Скорее всего, за счет его живут здешние жители. Скорее всего, имеется в наличии свой хлебозавод и еще что-нибудь. Это не мое дело.
На скамеечке возле участка сидел блаженно щурящийся на солнце старичок.
- Простите, а сколько до ближайшего города? – спросила я, опустив окно.
- Пятьдесят километров, - неторопливо проскрипел старичок, - обратно на шоссе вернетесь и на юг прямиком. Вот тут на пятачке и развернитесь.
- Спасибо большое.
Старичок слегка подобрался на лавочке, когда я поехала дальше. Может, подумал, я не расслышала. Однако то ли лень, то ли деревенский закон невмешательства в чужие дела не позволили ничего предпринять. Ауди поплелась дальше по буграм.
Посреди дороги возились пара мальчишек, лет пяти. Они прутиками рисовали на дороге нечто детское и невнятное. Участок дороги сузился настолько, что машина едва могла проехать по песчаной дорожке. Я подъехала вплотную и побибикала. Мальчишки обратили внимание, замахали руками.
- Мы лабиринт нарисовали, вы его испортите!
- Сожалею, но мне надо проехать.
- Нет, не надо!
Я медленно тронулась с места. На такой скорости не задавлю.
- Мама! – пронзительно заверещал один, не сходя с дороги. Я остановилась за полметра до него, начиная закипать. Чего доброго, кинется на мою серебряночку. Вопль повторился.
Из калитки вылетела тетка в халате, с платком на голове. Прищурила невыразительные глазенки и мигом набросилась на меня, потрясая дебелыми руками.
- Детей задавить вздумала, крыса городская! Думаешь, тачку хахаль купил, так все можно! А ну езжай отсюда, пока лопатой по стеклу не схлопотала!
Побледнев, я вышла из машины, впечатывая ноги в «рисунки». Тетка уперла руки в боки, нависавшие над давно исчезнувшей талией.
- Еще и духами набрызгалась!.. Сколько в постели за флакон дрыгалась? Небось глаза зажмуривала, когда в койку прыгала, а?
Калитка скрипнула в унисон моим зубам. Аккуратно притворив ее, вышел мужчина лет тридцати, с короткими каштановыми волосами и тоскливыми глазами. Мужчина окинул взглядом обстановку, ноздри дрогнули, ловя аромат моих духов. Голосовые связки напряглись, голос зазвенел, когда я заговорила.
- Дети нарисовали что-то на дороге, а мне надо проехать. Я сожалею и приношу извинения, что так не вовремя.
- Да уж действ… - начала тетка
- Катя, иди в дом! – резко сказал мужчина таким голосом, что тетку как ветром унесло.
- Андрей, Денис! Понимаете, девушке надо проехать. Нарисуете еще разок. В жизни много придется переделывать, привыкайте. Посмотрите на девушку.
Надутые мордочки повернулись в мою сторону. Я ответила прямым открытым взглядом.
- Красивая? – спросил мужчина у детей.
Я невольно улыбнулась.
- Очень, - подтвердили дети.
- А красивым девушкам и женщинам надо уступать. Чтобы они у них все было хорошо, и они радовали нас красотой и улыбками.
Дети вздохнули, понуро отошли в сторону.
- Проезжайте, пожалуйста, - через силу пробормотал старший.
- Спасибо, ребята! Растите настоящими мужчинами, как ваш отец!
Дети улыбнулись шире, я благодарно посмотрела на мужчину, чуть наклонила голову. Он кивнул, придерживая детей за плечи. Я вернулась в машину и поехала как можно медленнее, стараясь сильно не стирать рисунок.
Дорога расширилась и завихляла. Череда домов неожиданно оборвалась, я оказалась перед полем, усеянным подсолнухами. Пальцы побарабанили по рулю. Жара усиливалась, уже почти девять утра. За полем раскинулся лесок, невысокий, но довольно густой. Ветер принес свежесть в открытое окно, а с ней запах воды. Подергав ноздрями, я пришла к выводу, что неподалеку озеро. Для реки запах не такой сильный, пруд бы не пах вовсе. Дорога огибала поле, и я повернула направо.
Серый домик я разглядела не сразу, он едва различался благодаря камуфляжной окраске ограды и бронежилету из садовых деревьев. Я так долго разглядывала строение, что пришлось остановиться. Хотя ничего себе домик – это целый коттедж, двухэтажный, исполненный в готическом стиле. Сквозь желтоватые кроны удалось рассмотреть балкон на втором этаже, веранду, увитую плющом, декоративную башенку с острым шпилем.
А ведь здесь никто! Всего лишь девушка на дорогой машине, пахнущая Армани. И все будет по-новому, да что там, просто по-другому. Я в другом мире, можно сказать. Возможно, не слишком гостеприимном, но… Вспомнилась притча про старика, его дочь и кофе. Растворяться в этой среде я точно не хочу, но и менять ее тоже. Остается быть ножом, брошенным в кипяток. Ничего из меня не сварят, но и я воду не испорчу. Быстро нагреюсь, быстро остыну.
Пожалуй, мне пора побыть домиком на отшибе. Слишком многое нужно понять. Нужна тишина и одиночество. На пару минут пришлось выйти из машины, пекло окатило тяжелой волной, придавило к земле, дыхание сперло, кожа стала влажной. Сев в машину, я подождала, пока на лицо вернется обычная бледность. Зеркало отразило глубокие глаза с наметившимися синяками и острые клыки, когда я оскалилась на саму себя и угрожающе рыкнула.
Ауди подкралась к воротам. Широкие, как раз для проезда машины. Осмотревшись, я нажала на звонок, приготовилась ждать. По сторонам ворот, словно стражи, стояли ива и дуб. С раскидистой ивы, гостеприимством которой я воспользовалась, срывались мельчайшие капельки. Я поглаживала прохладные листочки и старалась прямо стоять на ногах.
- До шоссе обратно и прямо, после синего дома поворот налево. Не за что.
Женщина развернулась, не доходя двадцати метров и пошла обратно по дорожке из светлой плитки. Я позвонила еще раз. Пока приближалась, я пыталась не сильно округлять глаза. Летние светлые брюки, бежевая рубашка сидели просто чудесно и нисколько не контрастировали с лицом шестидесятилетней бабушки. Возраст выдавали глаза и шея, движения отличались легкостью и ненавязчивой уверенностью. Телосложение стройное, все лишнее скрыто под одеждой, ресницы и губы подкрашены, брови темные, прекрасно оформлены. Ни намека на седые пряди в уложенных темно-русых волосах. Пока я брала себя в руки и возвращала глазам холодноватое выражение, она уже положила руки на ограду.
- Доброе утро.
- Доброе, - мирно согласилась она.
- У Вас роскошный дом, очень стильный и строгий. Я уверена, что в нем найдется место для гостя.
Выражение лица моей собеседницы стало похоже на выражение морды сиамского кота, когда ему на завтрак предлагают гречку. Я кивнула в сторону левого запястья собеседницы.
- Прекрасные часы, тиссот, противоударный корпус, можно плавать на глубине до ста метров, эта модель вышла всего полгода назад. Унисекс, плотно обхватывают руку, не мешают ни в делах, ни в спорте. Неужели Вам не хочется, чтобы рядом был некто, кто способен их оценить? Ровно как и помаду от Шанель, брошь из натуральной бирюзы? Уже десяток лет на рынке исключительно имитации, но этот камень вырос в недрах земли.
- А ты можешь что-то предложить кроме комплиментов?
Я протянула букет недавно сорванных цветов.
- Ах, какая редкость в наших краях, - насмешливо сказала женщина.
- Подождите немного, я подумаю. Деньги Вас не интересуют…
Я посмотрела за спину собеседницы. Сад и огород, немаленькие, много грядок запущены, хотя видно, что хозяйка появляется там каждый день. Проследив за моим взором, женщина усмехнулась.
- Буду выплачивать за постой физическим трудом, - спокойно объявила я.
Она осмотрела меня как породистую кобылу на выставке. Разве что ноги не пощупала и зубы не посмотрела. Я вздернула левую бровь.
- И сколько баллов из ста Вы мне дадите?
- Восемьдесят семь, - мгновенно ответила женщина.
- Я всю ночь ехала, - мрачно буркнула я.
- Тогда еще несколько метров проедешь. Ставь свою ласточку туда.
Она махнула на каменную будку, помесь сарая и гаража. Ворота открылись и плавно закрылись за спиной, женщина уже успела открыть гаражик. Пустой, только по бокам нечто вроде газонокосилок или бетономешалок. Ауди выразила возмущение по поводу соседства взрыкиванием и послушно остановилась. Похлопав серебряночку по панели, я забрала сумку и вышла на солнце. По пути к дому взгляд остановился на пристройке, сильно напоминающей предбанник. Водопровод? Отлично!
Войдя в дом, я окунулась в блаженство. Градусов двадцать, не больше. С трудом преодолев желание упасть и раскинув руки блаженно замереть, я пошла за хозяйкой. Сразу после столовой шла гостиная. Стол, шкаф, этажерка, зеркало, диван, стулья. Взгляд прикипел к дивану. Такой мягкий, прохладный, он манил прилечь.
- Меня зовут Виан, в миру я хозяйка сети фитнес-клубов, - представилась я, пока не потеряла способность мыслить о чем-либо кроме дивана. Удобного, с подушками, а рядом еще покрывало лежит, укрыться, глаза закрыть и замереть...
- Фаина, в прошлом врач, хирург.
Мы прошли мимо лестницы, ведущей на второй этаж. Три ступеньки, небольшая площадка, и много ступенек наверх. Фаина отдернула занавеску, взору открылась уютная комнатка, где почти все пространство занимала кровать, столик и зеркало. Женщина нащупала нечто на стене, и взору открылся шкаф с сиротливыми вешалками.
- Подойдет? – равнодушно спросила она.
- Да, - выдохнула я, глядя на кровать.
- Располагайся пока.
Оставшись одна, я уронила сумку на пол, а себя уронила на кровать. Довольно жесткая, пара диванных подушек, легкое покрывало. Я закрыла глаза и провалилась в темноту.