Если даже меня не вспомнишь... Глава 41

Год 1978. Тогда, в Заире. Эпизод-2. К нам едет ревизор.


Савл, и ему подобные, разумеется, друг друга почти не зная, работали по зачистке «спецов из-за океана». Следует отметить, с переменным, даже весьма переменным, успехом. Иногда исчезали бесследно в джунглях и горах Заира целые группы людей опытных и высоко-подготовленных. Никакой шизофренической фантазии не хватит на то, чтобы представить, какие ступени Ада прошли эти парни перед смертью. Но имена их остались неизвестны для желтой западной прессы. Следовательно, ни один из них не «раскололся». Поэтому, на территорию Заира «ликвидаторы» уходили добровольно, а не по приказу.

Савл уходил добровольно. Но слишком много за последние годы было странных проколов. И капитан выдвигал условия которые, откровенно оскорбляли его шефов. А именно, выход на «точку», время и место акции капитан определял сам. Причем, детали операции он своему руководству вообще не обозначал. И на каждый конкретный случай людей себе также отбирал сам. В рапорте, объясняющем мотивацию своих поступков, он указал, что «…абсолютно уверен в наличии «протечки» на высоком уровне. Предателя определить не могу. Не имею прямых фактов. Но, судя по косвенным уликам, это фигура высокого ранга, не связанная напрямую оперативной работой, но имеющая доступ к любой информации еще в стадии разработки секретных операций».
Рапорту дали ход. Вроде бы. Но Савла внезапно полностью отстранили от дел. Пару недель он, что называется, «отъедался» на Базе. И также «отпивался». На пару с Димычем. Хотя, «отпивался», это слишком громко сказано. Так, расслаблялись слегка. В тот день Димыч с утра рванул в Луанду. Тащил напарника за собой. Но Савлу недавно в маленькой антикварной лавке недалеко от порта попалась на глаза португальская шпага. Хозяин сказал - 18 век. Педро Беламонте. Весьма подержанная, даже чуть ржавая, шпага. И просил недорого. Савл купил ее. Решил почистить. И подарить Димычу, который был неравнодушен к холодному оружию. А Димыч еще не вернулся. Зато прибыли два, ну очень серьезных, товарища. Одеты в гражданское. Не костюмы, нет - мятые джинсы и цветные рубашки, весьма напоминающие кубинские «гуаяберо», навыпуск. Но выправка армейская. Короткие рукава не скрывают хорошо развитые бицепсы. А за брючными ремнями, под легкой тканью рубашек, легко просматриваются некие «посторонние предметы». У обоих. Парни, естественно, вооружены. Не на курорт прибыли. Общую картину слегка искажали кейсы. Явно, дорогие. Обтянутые коричневой кожей и с никелированной фурнитурой, в спартанской обители «базы» смотрелись они как-то неуместно. Кейсы бросили на стол. Приезжие, точнее говоря, прилетевшие, Савл слышал рокот «вертушки», доставившей их за периметр, вели себя уверенно, но корректно. Больше слушали, чем говорили сами. Значит, в профессии не дилетанты. Себя пока не назвали. Из Управления. Этого достаточно. Ход, разумеется, примитивный. Умышленно примитивный. Заставить «объект», то есть, его, Савла, «завибрировать». И сказать лишнее. «Алло! Добры молодцы, может вы адресом ошиблись? Мне эти игры знакомы. Да мне и скрывать нечего. Главное, чтобы вы пришли к правильным выводам…».
Немолодые уже. Следовательно, в чинах. Беседовали долго. И обстоятельно. Савл поразился уровню их информированности. И, вероятно, почти стенографической памяти. Они даже о первой операции Савла у берегов Никарагуа, на острове Крето, знали в деталях. Один из них, слегка хромая, подошел к широченному подоконнику настежь открытого окна, на котором лежала покупка Савла, кусок наждачной бумаги и флакон с бензином. Повертев шпагу в руках, гости точно определили мастера. Пошутив, что «крестились в одной купели», назвали свои имена. Алекс, это тот, что хромал. Второй, крепенький, невысокий блондин, кратко отрекомендовался Мишелем. Уже- прогресс. Значит, почти «оттаяли». Мимолетно поинтересовались Димычем. Савл предложил дождаться приятеля. Отобедать. И самим выяснить все интересующие их вопросы: Я за него ручаюсь! - добавил Савл, - и любые сомнения в его адрес воспринимаю, как личное оскорбление. Прошу прощения за прямолинейность.

В это время рыкнул мотор. Хлопнула дверца. В дверном проеме нарисовался он, Димыч. Бросил вещмешок на гамак. Звякнули бутылки.
- Эскьюзми! - улыбнулся легионер, - у нас гости?
- Скорее, инспекторы, - ответил Савл, - из Центра. Разбор полетов.
- А мы еще не летали, - блеснул зубами Димыч, - нам бы как- нибудь, по-пластунски.
- Рожденный ползать, летать не может? - без улыбки, толи спросил, толи утвердил, Алекс.
- Мухи летают. Но это – мухи, - Димыч в упор взглянул на Алекса, - гюрза ползет. Но это - гюрза, так говаривал мой знакомый араб. Судя по «вертушке», вы прилетели?
- Капитан Дю Шате оскорблен! - внезапно захохотал молчавший до этого Мишель. - Месье желает сатисфакции? Нo… mille pardons! - я не при шпаге, - внезапно посерьезнев, добавил он. Мгновенно перейдя на французский, щелкнул замками своего лежащего на столе кейса и протянул Димычу несколько больших бланков со штампами и печатями, заверенными соответствующими подписями. При этом объяснял что-то, словно подчеркивая отдельные слова легким постукиванием ладони по закрытому уже кейсу. Французский язык Мишеля был грассирующее-великолепен. Савл давно не слышал такого чистейшего произношения. Впрочем, нет. Так разговаривал Димыч. Однажды он заметил, что парижане больше всех грассируют, а вот на юге Франции «р» звучит не так картаво, как в Париже, а «пррросто ррраскатисто».

…Димыч внимательно прочел бумаги и небрежно бросил их на стол.
- Давайте перейдем на русский, - предложил он, бросив короткий взгляд на Савла, -неприлично говорить на языке, который понятен не всем присутствующим.
- Хорошо, - ответил Мишель, - это…, - он хлопнул ладонью по стопке гербовых бланков, - «красный циркуляр» Интерпола, предписывающий «…при обнаружении, преступника подвергнуть предварительному аресту в целях дальнейшей выдачи его …». Это говорится о Вас, месье Дю Шате.
- Насколько мне известно, - хмыкнул Димыч, - Ангола не имеет соглашений с Интерполом. Поэтому, мой контракт подписан в Луанде, а не в Москве. Да вы прекрасно и сами знаете все ньюансы. И не называйте меня «месье» Дю Шате. В этой жизни я просто Димыч.
- А если мы прикажем Вашему напарнику помочь задержать Вас, Димыч? - вступил в разговор Алекс. - Он не по контракту работает. Он давал присягу. Кстати, «напарник», простите, Савл, Вы всегда носите темные очки? Чтобы прятать глаза?
«Неясно, зачем, но меня явно пытаются вывести из равновесия, - подумал Савл, -Темные очки я снимаю только тогда, когда наблюдаю цель, - ответил он. - А для некоторых, мои глаза - это последнее, что видят они в своей жизни. Так Вы предлагаете мне снять очки? Тогда вы увидите мои глаза».
Впервые в жизни Савл совершенно не понимал логику момента. Если это «инквизиторы», присланные по душу Димыча, то почему их только двое? Ведь знают, наверняка, на что они идут. А если эти парни «крысоловы», то причем здесь Димыч?
- Вы прибыли по поводу моего рапорта, или по заданию Интерпола? - во рту Савла внезапно пересохло. И он, буквально, выдавливал из себя, ставшие вдруг шершавыми и колючими, эти обыкновенные слова.
«Вот так становятся изменниками! - весь внутренне сжавшись, понял он. - Сейчас мне прикажут взять Димыча. И тогда я убъю их обоих».

- Прикажете поднять руки? - словно сквозь вату, послышался глухой голос Димыча.
Весь мир стал стеклянным, как это происходило в мгновения смертельной опасности. И мгновения эти, почему-то растягиваясь, давали обычно Савлу возможность не только понять ситуацию, но принять единственно верное решение и осуществить его в реальности.
Димыч понял друга. Просчитал его замысел. И решил не дать Савлу возможности совершить преступление. «Сейчас он метнет «близнецы, - понял Савл. - И на два трупа увеличит свое личное кладбище».

Странно! В глазах Алекса мелькали смешливые искорки. А его напарник даже не изменил позы. Понимание пришло мгновенно. «О нас…, - подумал капитан, - им известно больше, чем нам известно о себе. Вдвоем брать под стражу Димыча они не решились бы. Нас «качают на рефлексы».
- Димыч! - услышал он собственный голос, - наши гости шутят. Никто нас не собирается брать. Не нужно поднимать руки.
Он намеренно произнес «нас», чтобы и Димыч, и залетные «конторские» ситуацию оценили правильно.
- Своих не сдаем? - без малейшей иронии спросил Алекс.
- Своих - нет! - кратко ответил Савл.
-Кстати, о «своих», - Мишель неторопливо открыв свой кейс, извлек оттуда две темные пузатые бутылки. Золотая полоска на высоком горлышке. Впечатанная в черно-матовое стекло медаль. Строгая этикетка с императорским орлом. И золотая надпись «Наполеон» точно пополам делит темное пространство между этикеткой и медалью: «Курвуазье Наполеон» десятилетней выдержки, - добавил он, - из Парижа. Подарок капитану Дю Шате от …одного из товарищей по Легиону. Просили передать, что Вас помнят. Никто не сомневается в Вашей чести. Делается все, чтобы Вы вернулись во Францию.
- Для этого вы и намеревались задержать меня? – ухмыльнулся Димыч, - чтобы доставить во Францию? В лапы ищеек Жака Фоккара? И вы общались с опальными легионерами?
- Простите, месье. Это был своеобразный тест на верность боевому братству. Тест Вы и Ваш…напарник, сдали. А что касается Фоккара… У него серьезные проблемы с президентом. Так что, опальные легионеры отошли на второй план. Во-всяком случае, пока, - Мишель аккуратно поставил бутылки на стол, - так как насчет примирения?
- А мы и не воевали, - ухмылка Димыча сменилась широкой, открытой улыбкой, - легкий словесный флирт не перешел в большое чувство. Мы остались просто друзьями. Поэтому, предлагаю этот la boisson des dieux /напиток богов/ просто разделить на четверых. 

Чертыхнувшись мысленно - все-таки младший по возрасту! - Савл достал из облезлого, пошарпанного буфета алюминиевые кружки и как-то нерешительно взглянул на Димыча. Такой напиток не подобает дегустировать из подобной посуды. А керамических чашек в хозяйстве имелось всего две.
- Я сгоняю…, - проговорил Димыч, направляясь к выходу, - с пол-часа, не более. А вы пока побеседуйте без меня. Не хочу наносить оскорбление «Courvoisier Napolеon» нашими «фужерами». Demande pardon !/Прошу прощения/, - добавил он, обращаясь ко всем присутствующим, - легкая закуска и приличная посуда не будут лишними на этом столе. Я знаю одно местечко.
- Собственно, зачем мы здесь…, - Алекс щелкнул замками кейса и извлек тонкую кожаную папку, - материалы по агентам, работающим в Заире. Под крышей «Дженерал моторс». Чужим агентам, естественно. Последнее время значительно усилились, количественно и качественно, рейды головорезов Сесе Секо на территорию Анголы. Вы ведь работали против них?
- Да…, - чуть помедлив, ответил Савл, - но, простите, я не знаю Ваших полномочий, Алекс. И не могу вдаваться в детали. Радиостанция Базы вышла из строя. Мне нужен личный приказ…сверху на контакт с Вами. Ваших бумаг, любых, недостаточно.
- Можно связаться по рации «вертушки», - вмешался а разговор Мишель. И, не дождавшись ответа, похлопал ладонью по одному из двух столбов, поддерживающих потолок в этом не маленьком помещении, - для антуража,…или?
- Или. Фазенда построена лет тридцать назад. Принадлежала богатому португальцу. Настоящий кедр. Как, впрочем, и весь дом.
- Это тоже принадлежало португальцу? - усмехнувшись, Мишель обошел большой, стоящий между двумя столбами, стол, - и прочее «имущество»? - кивнул он на старый холодильник, дребезжащий у выщербленного буфета. - Ваши апартаменты меблированы с вызывающей роскошью. А как Ваш друг? Ведь он «голубых кровей». Его ни гнетут ваши гамаки? Да и телевизор, по-моему, чуть ли не ровесник этого, с позволения сказать, «отеля».
- Димыч скоро вернется, - Савл аккуратно протер тряпкой поверхность стола, - у него и спросите. Насчет гамаков. Хотите пива? - внезапно спросил он. - В холодильнике есть несколько бутылок.
- Такой коньяк, да после местного пива? - заметил Мишель, - лучше дождемся возвращения Димыча. Кстати, нам рекомендовали его, как одного из лучших специалистов по «мясной вырезке» - ножевому бою.Это соответствует истине?
- Спросите у него, - усмехнулся Савл, -…что есть Истина?
- Я не прокуратор, - после короткой паузы ответил Мишель, - да и друг Ваш не очень похож на Сына Божьего. И не ершитесь, молодой человек. В то время, когда Вас учили «держать ножку» на плацу, я со своим товарищем был в местах, которые Вам и не снились.
- Вы способны читать мои сны? И не страдать бессонницей после увиденного?

На подоконник запрыгнула обезьяна и громко зашипела, угрожающе раскрыв красную белозубую пасть.
- Я догадываюсь, что видим мы одинаковые кошмары, - словно отвечая на собственные вопросы, добавил Савл. - И грань между сном и явью настолько тонка, что инфернальные чудовища этих сновидений иногда врываются в нашу жизнь.
- А Вы уверены, - глубоко затянувшись дешевой сигаретой, вмешался в разговор Алекс, - что эти монстры вовсе не уходили из на нашего бытия? Просто, мы и они - это одно и то же. И кошмары наши заканчиваются вместе с нами. А вот и наш русский француз прибыл, - добавил он, подойдя к раскрытому окну.

…Как обычно, слегка косолапя, в комнату вошел Димыч. Аккуратно поставив на стол небольшое ведерко, водрузил рядом рюкзак. Извлек из него овощи, фрукты. Звякнув бутылками со спиртным, буркнул: Местная водка - не коньяк, разумеется. Но мы потребляем …иногда. И пока живы. А здесь, - кивнул он на ведерко, -замоченное в молоке и уксусе мясо молодого стенбока. Шашлык будет отменный! А вот зато, - Димыч осторожно поставил на стол искристо блеснувшие рюмки, - под коньяк. Кстати, настоящий старинный португальский хрусталь. «Vista Alegre». Нашел в антикварной лавке. Помнишь, - обратился он к Савлу, - в районе Луанда Харбор, недалеко от порта? Мы там еще кремневые пистоли рассматривали? Бронзовые, кажется.
- Не бронзовые, а стальные, - ответил Савл, рассматривая «на свет» изящную хрустальную рюмку, -стволы «Блундербусс» работы Санчеса, если не ошибаюсь. Там лишь накладные пластины латунные.
- Тебе виднее, - согласился Димыч, - так кто займется шашлыком? – И, хитро прищурившись, он протянул Савлу ведерко с мясом, - посети наш «замок у моря». Там, кажется, и решетка есть.
- Гратар, - поднявшись со скамьи, заметил Мишель. - На Юге Европы эти решетки называются «гратар». Вы не будете против, - обратился он к Савлу, - если я предложу свою помощь? Я люблю и умею готовить мясо.
- Кстати, Савл! - уже в спину прогудел низкий баритон Димыча, - эти парни те, за кого себя выдают. Я заскочил в «контору». Там подтвердили их полномочия.

…Метрах в пятидесяти от casa de campo-загородного дома, или «базы», как именовалось это место в оперативных документах, начиналась глубокая, котлообразная лощина диаметром в несколько миль. Вероятно, это была воронка от огромного метеорита, упавшего сюда в глубокой древности. Долина эта, заросшая высокими деревьями и густой травой, была плотно заселена разнообразным зверьем, птицами и совершенно ненаблюдаема со стороны. Даже верхушки деревьев прятались где-то далеко внизу. Там же, внизу, имелось небольшое, но очень глубокое и очень холодное озеро, подпитываемое, вероятно, родниками, которые тут имелись во множестве.
На берегу водоема имелась выложенная из дикого камня маленькая хижина. Лежак, примитивный скарб, маленькое окно с видом на озеро и зеленая от мха старая деревянная дверь.
Там, наверху, белое от зноя небо и жара…. А здесь сырость. Неподвижный воздух наполнен затхлым запахом прелых листьев древесины. И йода. Где-то наверху визжат обезьяны. Следами их лап плотно усеян грязный, илистый берег. И множество комаров, жалящих больно и приближающихся совершенно бесшумно. Это Савла всегда поражало. Комаров-тучи. Но нет их привычного звона.

- Малярийное местечко! - шлепнув очередного кровососа, серьезно отметил Мишель, - да и вода, вероятно, убийственная.
- Вода чудесная! - засмеялся Савл, - чистейшая и холодная, словно спустившаяся с горных ледников. Здесь очень глубоко, масса рыбы, не одного крокодила. И множество родников. Не желаете принять ванну? Рекомендую. Первый раз впечатляет. Правда, полотенца нет, - добавил он, открывая заскрипевшую на ржавых засовах низкую дверь. Пригнувшись, вошел в хижину. Почти сразу вынырнул из темноты дверного проема, держа в руках что-то завернутое в клеенку и маленькую алюминиевую фляжку.
- Гриль-решетка для шашлыка, - разворачивая клеенку, произнес он, - как Вы сказали, гратар. И спирт для розжига. Все-таки место сыроватое.
Еще через пару минут синеватое пламя заплясало среди сухих, составленных «шалашом», веток. Относительно сухих. Но, благодаря спирту, костер разгорелся быстро. Савл поправил валуны, которыми было обложено кострище и добавил толстых сучьев, которые нашлись совсем рядом среди ближайших зарослей.
- Ну, вот и все. Через пол-часа…, - заметил он, - все это превратится в отменные угли. И мы приготовим димычево мясо.
- А я слышал, - улыбнулся Мишель, - что это мясо молодой антилопы стенбок. Впрочем, я не вполне осведомлен о Ваших гастрономических пристрастиях. Вы почти местные.
- Предполагаю, - отмахнувшись от лезущего в глаза дыма и, словно не замечая шутки, ответил Савл, - что Вы знаете обо мне больше, нежели я знаю о себе.
Он подтянул к костру большой обломок дерева. Бросил его почти рядом с пламенем, в дыму, на землю. И кивнул головой Мишелю, - присаживайтесь. Дымно. Но комарья меньше. Я-то в плотной «разгрузке», а Ваша гуаяберо им прожигается насквозь. Полагаю, что компанию мне Вы составили не из любви к процессу приготовления шашлыка. Да и в Анголу прибыли вряд ли в поисках экзотики.
- Какая черная вода! - неторопливо присаживаясь на бревно, заметил Мишель, - под таким ярким небом и такая черная вода, - словно подчеркнул он первую фразу, - что там, в глубине?
- Здесь начинается бездна, - ответил Савл. - Этим озером никто не занимался. Но местные говорят, что оно бездонное. Мы с Димычем однажды связали два стометровых шнура и не нашли дна. Как я говорил, тут много родников. Мы берем их воду. А вот в озере вода соленая. Морская. К тому же, оно никогда не мелеет. И клев здесь отменный. Интересно, что вся рыба также морская.
- Я читал Ваши отчеты, - задумчиво произнес Мишель. - Все читал. Впечатляет! Никарагуа, Куба, Юг Африки - широкий диапазон. Хорошая работа. Практически, без серьезных «проколов». Что, учитывая Ваш возраст и, отсюда, небольшой опыт, удивительно даже. Вы, как эта рыба, о которой сказали только что. Перемещаетесь над бездной, в черной воде. Не выходите на поверхность. Наверное, поэтому Ваши рыбаки всегда неудачливы. Однако, последний рапорт поставил нас в сложное положение. Вы сообщаете о наличии «протечки». Чуть ли не в высших эшелонах. Но сами, при этом, целы и невредимы. В чем логика? И где аргументы?

Савл подбросил в огонь дровишек, поправил сместившийся в сторону булыжник и расстегнул «разгрузку», так как очень уж стало жарко у костра. Рукояти пистолетов обозначились в подплечных кобурах. Справа и слева. И стекла тонированных очков отразили пляшущее пламя.
- Раз Вы знакомы с моими отчетами, - ответил он, - то должны были обратить внимание на один момент в них. Общий для всех. Свои операции я разрабатываю сам. Сам выбираю маршрут. И, определяя время и дату пересечения границы, никого не ставлю в известность о своем решении. Даже «окна» на границе использую свои собственные. Именно поэтому мои последние турне в Заир и Намибию были довольно успешны. И почти без потерь. Но я взял на себя смелость проанализировать неудачи моих товарищей. Во всяком случае, на уровне той информации, к которой сумел подойти. И странная нарисовалась картина. Общим в этих операциях было то, что с первых шагов группы работали по жесткой, детерминированной программе. Это потом возникали естественные сбои и нарушалась изначальная обусловленность. Что вполне нормально. Всего не просчитаешь. Да и не нужно это. Но пол-года назад на границе с Конго канула в неизвестность группа моего товарища с позывным «Амилькар». Эту историю Вы, разумеется, знаете. Майор «Амилькар» был старше, значительно опытнее меня. И работал лишь по Конго. Отменно работал! Чего стоят его отчеты о Заире! Когда я сообщил ему о своих сомнениях, он лишь посмеялся: «Пора тебе, дружище лечить нервишки, - хлопнув меня по плечу, сказал тогда он, - я профессионал. И переиграть меня на моем поле, да еще штабным аналитикам…Савл, если бы кто-то там, наверху, работал на «отзвон», ты бы давно беседовал с Господом. Или с Сатаной. Но ты еще общаешься со мной. Среди нас не бывает предателей, Савл!».

…группа «Амилькара» пересекала границу в районе Матади. Я настойчиво предлагал майору изменить обозначенную точку проникновения. Миль на десять левее Матади. Ближе к побережью. Пройти по границе мангровых зарослей поймы реки Конго. Но он отшутился, по обыкновению. Рассказал какой-то анекдот про поручика Ржевского. И предложил выпить. Мы глотнули из его фляжки. За возвращение! За удачу! Но удача отвернулась от «Амилькаре». Группа его не вернулась...

Савл подошел к берегу. Мгновение смотрел на черную воду. Затем, резко повернувшись в Мишелю, продолжил:

...а два месяца назад обозначился мой очередной вояж в Заир. Рутинный такой. Просто для выполнения работы людей требовалось побольше. Ко мне прикрепили группу кубинцев. Детали я опущу. Лишь отмечу, что границу я намеревался пересекать на побережье, в районе Сойо Санто Антонио. Как всегда, негласно. От нашей «конторы». Не знаю, кто «проскочил по ушам» команданте Габино, так звали командира моих кубинцев, но он, никогда не имевший дел вне Анголы, вдруг уперся и заявил, что лучшее место пересечения границы,это район городка Бома. Я не сумел найти серьезных контраргументов. Определился с моментом выхода и точкой проникновения. Бома, так Бома! Людей разделил пополам. Ночью мы вышли в окрестности Бома. Группа Габино выдвинулась на разведку. Все. Больше мы их не видели. И не слышали. Чуть позже прошел слух, что на границе головорезы Сесе-Секо, якобы, взяли «в ножи» не ожидающих атаки кубинцев. В том самом месте, которое было официально обозначено мною в качестве точки проникновения! Я, под свою ответственность, вернул остаток группы в Луанду. Меня устранили от дел. Начали внутреннее расследование. А через несколько дней из Заира поступила оперативная информация. Оказалось, что за сутки до нашего предполагаемого прибытия район Кисанту, это недалеко от Киншаса, плотно нашпиговали военной полицией и войсками. Более того, моментально была ликвидирована наша агентурная сеть в тех городах. А именно туда мы и выдвигались! Если это - просто совпадение, то что тогда называть предательством?...

...как Вам, Мишель, мой монолог? Костер прогорел. Дрова превратились в раскаленные угли, - Савл положил чугунную решетку на камни и протянул инспектору небольшое ведерко, - Вы говорили, что любите и умеете готовить мясо. Так обозначьте свои гурманские изыски! А в этой фляжке белое вино.

Мишель понимающе кивнул и приступил к «действу».
- А вот и доставщики пиццы прибыли! - весело воскликнул Димыч, когда мимо раскрытых окон мелькнули фигуры Савла и Мишеля, - ничто так не вдохновляет на свершение великих дел, хочу сказать, на выпивку, как аромат свежеприготовленного шашлыка!
«Неужели Димыч уже нагрузился?» - услышав эту длинную реплику, удивился Савл. И вошел в помещение.

Димыч и Алекс сидели друг против друга. Перед ними стояла полупустая бутыль пальмовой водки, и какие-то овощи лежали неопрятной кучкой прямо на развороте «Диариу да Република», правительственном вестнике республики Ангола. Рюкзак, доставленный недавно Димычем, брошен рядом на столе. И антикварные рюмки «Vista Alegre» аккуратно расположились рядом с темными коньячными бутылками «Курвуазье Наполеон».
 
…Но водку собутыльники пили из алюминиевых кружек, которыми обыкновенно пользовались Савл и Димыч в своем неприхотливом быту.
- Мы тут слегка заскучали, - объяснил ситуацию Димыч. - Даже перешли на «ты». Алекс намерен понять, почему я служу красным, то есть, вам, а не перешел к парашютистам полковника Эрюлена? Но на трезвую голову трудно ответить на столь каверзный вопрос. А после стакана вообще говорить не захочется.

«Димыч не определился с ситуацией», - понял Савл, - «косит» под пьяного. Пытается расколоть Алекса. Димыч, Димыч, не знаешь ты наших конторских! Эта парочка - асы высокого полета. С ними нужно играть «в открытую». Тем более, что нам, во всяком случае мне, и скрывать нечего».

- Месье Эрюлен…, - с ходу «врубился в тему» Савл, - без колебаний брал в «кандалы» мятежных легионеров. Своих же! У этого офицера весьма своеобразные понятия о чести. Сильно отличающиеся от мировоззрения моего товарища. Поговаривают, что господин полковник плотно контактирует с нашим генерал-лейтенантом. Я имею в виду Мобуту. И пытается нащупать связи с нашими кубинцами.
- В мае прошлого года, - улыбнулся Мишель, - наши кубинцы помогли генералу Каррейре подавить мятеж Нито Алвиша. А ведь товарищ Алвиш был коммунистом. Ортодоксальным, но, все-таки коммунистом.
- Вы прекрасно знаете, что Нито Алвиш активно контактировал с китайской резидентурой, - заметил Савл. - Когда взяли Зи Хао, он выложил все. Но мне не ясно, к чему Ваши иезуитские «подсечки».
- Предлагаю отложить дебаты, - Димыч достал с полки овальное керамическое блюдо, украшенное африканской росписью, быстро ополоснул его и поставил на стол, - и приступить к банкету.

Со сноровкой профессионального повара разложил на одной половине свежие овощи и фрукты, а на другой - отлично прожаренное антилопье мясо. Сногсшибательный запах мгновенно наполнил все помещение. И все разговоры о политике словно растворились в аромате пахнущего дымком и острыми специями шашлыка.
Не сговариваясь, расселись друг против друга. Савл поглядывал на Димыча, словно ожидая некоего предложения с его стороны. Димыч крутил в руках бутылку коньяка. Внезапно он довольно резко поднялся:
- Гос…, в смысле, товарищи! Предлагаю пригласить наших пилотов, ожидающих сейчас в вертолете. Не по-товарищески это как-то. Мы здесь. А они там, в вертушке.
- Они не придут, Димыч, - в словах Алекса прозвучало явное одобрение, - им инструкция не позволяет. Да ты не комплексуй. У них отменный сухой паек.
-Но нет французского коньяка, - с этими словами Димыч взял темную бутылку и направился к выходу. - Cinq minutes/пять минут, - быстро сказал он. И так же быстро скрылся за дверью. Вернулся скоро. Звякнув стеклом, поставил на стол две бутылки «Московской».- Отличные парни, - проговорил легионер, усаживаясь рядом с Савлом и кивком указывая на водку, - извинились, что не могут составить компанию. И презентовали в ответ два флакона. Ну, что командир, - обратился он к Савлу, - по праву старшего по должности…тебе слово. - Димыч уверенным движением откупорил коньяк и наполнил антикварные рюмки так, как это мог сделать человек, знающий этикет и понимающий смысл коньяка и рюмок для этого напитка.
- Я младше всех по возрасту, - замявшись, ответил Савл, - да и по званию, уверен, далеко не в старшинстве. Но наши гости не определили свои звания. А их имена говорят только об их именах. Старший по должности, это громко сказано. Но, по этому, праву я отдаю первое слово …Димычу, моему боевому товарищу.
Димыч встал. Помолчал мгновение и, как он это обычно делал в подобных случаях, выплеснул на пол почти половину содержимого своей рюмки.
- Первый тост. У нас принято так, - произнес он, - не чокаясь. Pour les d;funts!/За ушедших!/ Nos morts nous regardent! /Наши мертвые смотрят на нас!

…«Курвуазье Наполеон» и презентованные «Московские» неспешно откушали за пару часов. Пальмовую водку пить не стали.
Для четверых весьма крепких, имеющих немалый опыт в подобных делах, «добавить еще» было непроблемно. Но именно этот опыт не позволял расслабляться чрезмерно там, где слабости были вообще вне закона.
Поэтому, параллельно с «банкетом» набрасывались варианты быстрого устранения «протечки», если таковая имела место быть. Савл не сомневался в наличии предателя. Все «проколы» приходились на Заир. Значит, «стук» исходил от того, кто был в «теме» Конго, имел отношение к полной информации и участвовал в разработках «экскурсий» на эти, сопредельные с Анголой, территории. Таковых фигур, по глубокому убеждению Савла, имелось всего три.

Если бы капитан был постоянно нацелен на работу в Конго, информации могло бы быть больше. Но, учитывая разброс его собственных операций, которые охватывали практически все приграничные с Анголой государства, фактов почти не было. Разумеется, никто и нигде не застрахован от неудач. Все моменты не просчитаешь. Но последнее время «Дженерал моторс» настолько активизировалась в регионе, а один из вождей племени бенгала, генерал-лейтенант Мабуто Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга, работающий в плотном тандеме с этой самой фирмой, уверенный в своей безнаказанности, настолько обнаглел, что часть советской агентуры была перенацелена на этого круглолицего очкарика. Культ личности Мабуто Сесе Секо настолько плотно охватил Заир, что нечто подобное, происходившее когда-то в СССР, казалось детской шалостью в сравнении с тем, как это применялось в переименованном Конго.

Савл оказался в Луанде спустя некоторое время после атаки Заирских батальонов на Анголу и попытки захвата ее столицы. Но тогда приходилось решать иные задачи. И тема Заира оставалась таким образом в стороне. Но затем его перенаправили на операции в Конго. В то время, произошел один случай, заставивший Савла пристальнее всмотреться в детали подготовки «маршрутов».
Тогда, «оперативные источники» засекли в Киншасе некоего Жюля Терье. Именно этот человек принимал активное участие во многих операциях SDECE - Службы внешней документации и контр-шпионажа Франции. В 1968 году он участвовал в организации восстания сепаратистов в Нигерийском Белфара. Задача была вполне прагматична: установление контроля над нигерийскими нефтяными полями. Пусть на какое-то время, но задача была успешно решена. Имелись неточные данные, что месье Терье имел какое-то отношение к ликвидации в Париже в 1965 году Махди Бен Барка, лидера марроканской оппозиции. И был лично знаком с Меиром Амитом, директором Мосада на тот момент. Беспокойной фигурой являлся этот Жюль Терье. Впрочем, далеко не Жюль и не факт, что Терье. И вот он обозначился в Киншасе. Появились точные данные, что француз с непонятной целью посетит Нгидингу. Маленький городишко недалеко от анголезской границы. Просто так господин Терье нигде не показывался. Учитывая его репутацию, любых проблем можно было ожидать от этого вояжера. Тем более, что появился он в качестве личного эмиссара директора SDECE, месье Александра Мараша, что указывало на значимость этого визита.

Предложено было взять лихого гастролера. Или, ликвидировать. Группой из пятнадцати человек. «Кастельяно», человек опытный, хорошо знакомый с регионом. Границу решили пересечь на катере, по Клоо, одному из притоков Кванго. До границы переход обеспечивали Анголезские спецслжбы. А затем, под флагом Заира и прекрасными документами, далее - по Кванго.
Верный своему правилу, Савл перед самой границей предложил «Кастельяно» разделиться. Он, Савл, взяв с собой Димыча и троих из группы, покидает катер перед границей. До встречи в Нгидинга работаем отдельно: «Разумеется, инструкцию мы нарушаем. Но если катер не пройдет, операция будет сорвана. А так, шансы возрастают вдвое».
Репутацию Савла «Кастельяно» знал. Поэтому, без долгих размышлений предложение товарища принял.
Через двое суток группа Савла прибыла в окрестности города. Еще сутки тщетно ждали «Кастельяно». Хотя, это он должен был встречать Савла.
Зафиксировали в городе Жюля Терье. Пытались взять. Но неудачно. Француза ликвидировали. При отходе, в жесточайшем бою среди узких улочек и глинобитных домишек городских окраин, потеряли двух человек. Уходили в направлении болотистой поймы Кванзы. Уже втроем. Там собаки потеряли след.
А катер с людьми майора «Кастельяно» канул, словно в никуда. Все дальнейшие попытки выяснить судьбу отряда успехом не увенчались …

…Затем, при попытке пройти на территорию Заира, практически на границе были ликвидированы еще две группы. В их числе погибли четыре офицера службы внешних операций. Советских офицера. Тогда Савл «прыгнул через головы» вышестоящих. Он написал рапорт. Развернуто изложил факты и сомнения. И отправил его через знакомого, очень надежного летчика, в Управление. В Москву.

Интересный момент обозначился в процессе общения с «визитерами». Оказывается, прибыли сюда они вовсе не по официальному рапорту Савла, а по тому, второму, что был доставлен в столицу негласно. Отсюда возникали вопросы, почему первому документу не был дан ход? И кто оказался инициатором этой задержки? Ответы на них, полагал Савл, значительно способны прояснить ситуацию. Поэтому, все точки над «и» он расставил сразу. Заметил, как мгновенными взглядами обменялись «гости», и понял, что цели своей достиг. Копать эти парни начнут всерьез. Да и полномочия у них, надо полагать, серьезнейшие.

Он вполне понимал интерес «московских инспекторов», как назвал про себя Алекса и Мишеля, к Димычу. Французский президент Жескар д" Эстен, практически амнистировал мятежных легионеров. Он даже привлек десантников Иностранного Легиона к операциям на территории Заира и сопредельных землях. Отсюда рождалось сомнение: Как поведет себя капитан Легиона, до сих пор чтущий его традиции, при встрече со своими бывшими сослуживцами? Савл понимал и, вероятно, вполне правильно, что не только его рапорт - причина появления гостей. Их интерес вызывает неординарная биография легионера Дю Шатэ. А учитывая характер «работы» Савла и степень ее секретности, напарник должен подбираться особенно тщательно. Как получилось, что капитану советских спецслужб подвели офицера, тоже, кстати, капитана, из структуры далеко не дружественной? Тем более, что до определенного момента Савл работал один. Команда у него была, разумеется. Но, по-существу, обычно его сопровождали простые «пехотинцы». С боевым опытом, знанием местных наречий. Но именно «пехотинцы», которым не хватало интуиции и умения мгновенно просчитывать ситуацию. Эти качества присутствовали у Савла. Наверное, поэтому кубинцы называли его Афортунато - Счастливчик.

Но с некоторого момента характер операций изменился. Стал нужен напарник. Опытный, бесстрашный ,умеющий нестандартно мыслить. Именно тогда, в поле зрения Deportamento da Contra inteligencia Militar/ Управления военной контрразведки Анголы/ попал взятый на границе анклава Каприви человек, назвавшийся офицером мятежного Иностранного Легиона Франции. По просьбе из Москвы его передали советским спецслужбам в Луанде. С капитаном работали лучшие психологи. Данные полиграфа не разошлись с их выводами. Димыча прикрепили к Савлу, который удивительно быстро нашел общий язык с мрачноватым легионером. Они даже подружиться сумели. У каждого из этого «тандема» имелись свои достоинства. И недостатки, разумеется, также. И именно амбиции и завышенные к себе требования. Если только это можно назвать недостатками. Оба служили. А не прислуживали. Оба во главу угла ставили честь и верность долгу. И, хотя у Димыча имелись свои соображения относительно контактов с «золотым тельцом», деньги не являлись мерилом успешности работы их маленькой армии. Вот так случилось, что врожденный аристократ и бывший детдомовец оказались в одном окопе.

…Но вот коньяк выпит. И, хотя Димыч назвал это варварством, пара бутылок «Московской», презентованные вертолетчиками, совсем недурственно легли на французский элитный напиток. Шашлык был великолепен. А местные фрукты и овощи оказались отличным дополнением к жареному мясу и спиртному.
Легионер, слегка захмелев, о коньячном «ритуале» заговорил словно о чайной церемонии:
- Кофе, коньяк - в соответствующей посуде, разумеется. И сигара! Естественно, «El Rey del Mundo», что переводится с испанского, как «Король мира». Кофе. Коньяк. Сигара. Именно в таком порядке. А мы его нарушаем. Курим дешевые сигареты, запивая их едкий дым горьким «Робусто». И это после аромата «Курвуазье Наполеон»! Мельчаем, господа!

…Савл, без особого удовольствия допивая крепчайший кофе, в пол-уха прислушиваясь к словесной эквилибристике Димыча, размышлял о том, как быстрее подойти к основной теме - причине внезапного визита гостей из метрополии. К ним закреплен вертолет. Значит, их полномочия весьма серьезны. Алекс неясен пока. А вот Мишель, судя по всему, разведчик высокого уровня. Слишком уж информирован этот человек. «С него, пожалуй и начнем…», - решил Савл, аккуратно ставя на стол опустевшую керамическую чашку:
- Кофе, действительно, горьковат, - прервал он монолог друга, - но ведь это «Робусто». А помнишь, Димыч, какой прекрасный кофе мы пили в Касонго-Люнда совсем недавно?
- Я слышал, - «клюнул на вброс» Мишель, - что наши оперативники не берут на маршрут кофе.
- Верно, - отхохмил Димыч, - мы и табак не берем. Мы даже «до ветру» ходим против ветра. Чтобы не фонило. Работа такая.
- Для этого…, - медленно проговорил Савл, - на маршрут еще нужно выйти. Последнее время это не всегда получается. Кстати, Мишель, кофе мы пили тогда в самом городке, а не на маршруте. Помню, кофейня была прелестнейшая. Как и ее женский персонал. Кстати, на Касонго-Люнда мы вышли лишь потому, что я, нарушив инструкцию, свою группу провел по не заявленому пути. А кубинцы, наша «огневая поддержка», приказ выполнили точно. И исчезли. Интересно, где сейчас кубинцы?
- А кто курировал группу? - поинтересовался Алекс.
- Группы, - отозвался Савл. - Обе группы курировал «Третий». Он же и маршрут определял.
- У вас так много оперативной информации…, - усмехнулся Мишель, - что вы каждый свой шаг детализируете?
- Разумеется, нет, - Савл, поднявшись, подошел к окну. Несколько мгновений без улыбки смотрел на кривлявшихся среди травы обезьян и, обернувшись, повторил, – разумеется, нет. Но точка перехода на границе обычно согласуется с местными погранцами. Не всегда, правда. Но согласуется. Иначе возможен «громкий» конфликт. И резонанс с «другой стороны». Что крайне нежелательно. Так что, я предпочитаю проходить границу скрытно. Даже от своих. Или, во всяком случае, согласовывать детали на месте в момент перехода. А вообще, вам лучше ознакомиться с моими рапортами. Там все сказано.
- Ознакомились уже, - скупо улыбнулся Алекс, - но сложилось впечатление, что не сказано там еще больше.
- Специфика жанра, - добавил Савл. - Как это в Евангелии? «Во многоглаголании несть спасения».
- Вы верите в Бога? - демонстративно проявил удивление Мишель.
- Тогда всякий, читавший «Майн кампф», верит в фюрера? - не задумываясь, парировал Савл. - К примеру, я читал «Мою борьбу». И нашел там вполне даже здравые мысли. «Нужно быть слишком доверчивым идиотом, чтобы связывать себя определенными условиями Игры в то время, когда твой партнер в любой момент готов наплевать на всякие правила, если они становятся невыгодны для него» - Адольф Гитлер. Вы этот принцип используете в своей работе?
- Я использую в работе те принципы, которые не входят в конфликт с моими убеждениями, - Савл в одном движении уселся на подоконник. Легкий сквознячок ощутимо холодил разгоряченное спиртным лицо. Полумрак комнаты приятно контрастировал с раскаленным полуднем. Где-то за спиною разомлевшие от зноя попугаи лениво переругивались с шустрыми, настырными обезьянами. И влажным запахом древесного тлена тянуло из недалекого котлована.
Разумеется, «московские гости» не просто так провоцировали Савла своими вопросами. Он понимал, эти люди сейчас составляют его психологический портрет. Отсюда все их словесные манипуляции.
- Там, внизу…, - внезапно «переключился» Мишель, - чистая, очень холодная вода. Предлагаю охладиться слегка. Наше время истекает. А мы не озвучили главное. То, с чем и прибыли сюда.

…Где-то через час они вновь расположились за тем же столом. Из кейсов были извлечены бумаги. И по хорошему «стволу» оказалось в каждом кейсе.
- Господин Мобуту слишком заигрался, - негромко произнес Алекс. - Принято решение «стреножить» господина Мобуту. Фиктивно. Поэтому мы здесь. Для осуществления этой сверхсекретной акции.
- Такова официальная версия нашего визита в Анголу, - добавил Мишель, - версия для тех, двух–трех …фигур, имеющих прямое отношение к операциям на территории Заира.
- Детальный план акции мы «высветим» перед определенными людьми, - Мишель, зашуршав бумагой, извлек несколько плотно заполненных текстом листов, - в направлении Киншасы выдвинется группа кубинцев. Под вашим, Савл, прямым руководством. Маршрут будет оговорен особо. Официально вы с Димычем идете вместе с кубинцами. На самом деле, не доходя до границы, вы делитесь. Основная группа на территорию Заира идет без вас.
- Где их и прихлопнут, - мрачно прокомментировал Димыч, - вы посылаете людей на верную смерть.
- Стандартная разведка боем, - глубоко затянувшись, Мишель на выдохе разогнал ладонью дым местных крепких сигарет, - тема ликвидации Мобуту непременно «зацепит» информатора. Наш визит, в этой связи, лишь подтвердит правдоподобие акции. И не мы принимали решение. Мы исполнители. Как и вы. Но вы вдвоем с напарником в определенных условиях способны сделать больше, чем рота кубинских бойцов генерала Очеа. Сгореть на «контрольной» акции просто не имеете права. О том, что разобьетесь на два звена, знаете только вы. Кубинцев поставите перед фактом в последний момент. Мотивацию изменения вашего маршрута мы еще продумаем. А здесь предоставим информацию таким образом, что, в случае атаки на группу, сумеем вычислить источник утечки.
- Кто будет страховать кубинцев? - Савл бросил на стол бумаги, которые, одновременно слушая Мишеля, внимательно просмотрел только-что, - в этом, так называемом «детальном плане», я не обнаружил и намека на скрытый арьегард.
- Сам факт невозврата их группы будет являться прямым подтверждением подозрений, изложенных в Вашем рапорте, Савл.
- А вероятность случайной стычки не учитывается? - криво усмехнувшись, Димыч, не вставая, через весь стол, ткнул пальцем, чуть ли не в лицо Мишелю, - в случае ошибки вы приговорите к смерти не только наших товарищей с Кубы, но и человека, которого будете «играть» в этой темной раздаче. А нас, - Димыч кивнул на сидящего рядом Савла, - сделаете соучастниками бесчестья.
- План одобрен в «конторе», - внушительно проговорил Алекс, - это почти приказ. Нам остаются детали. Тем не менее, предложите свой вариант. Он, во всяком случае, точно будет рассмотрен.
- Дьявол, как известно, прячется именно в деталях, - заметил Савл. На подоконнике опять появилась обезьяна. Скакала, широко открывая красную пасть, гримасничала, нахально посматривая на блюдо с фруктами, находившееся на маленьком столике, стоящем недалеко от окна. Затем внезапно прыгнула. Схватила апельсин и, не касаясь подоконника, буквально вылетела в настежь раскрытое окно.
Комичный эпизод снял напряжение момента: Это не символ разведки, - хохотнул Мишель, - не хватает еще двух. До комплекта. В «комплекте»…, - прогудел Димыч, -…они и выглядят иначе.
- Так вот, - Савл мгновенным взглядом обменялся с Димычем. И тот едва заметно кивнул, - этот «почти приказ» мы, разумеется, выполним. Но, с основной группой пройдем весь маршрут.
- Если в местной конторе сидит предатель, - Алекс щелкнул зажигалкой. Запахло бензином, и красноватое пламя показало свой маленький язычок. - Вы сгорите. Вы даже не выйдете из тех зарослей.
- В приграничных джунглях Заира сыро, – без улыбки ответил Савл. - Мангры горят плохо. И на болотах не разжечь огня. Впрочем, - добавил он, - есть идея. Огнеметы. Мы берем с собой огнеметы.
Ответом было ошеломленное молчание. Только Алекс крутил пальцами зажигалку и, казалось, даже не понял фразы.
- Впервые слышу, - нарушил он тишину, - что в рейд берут огнеметы.
- Шесть человек, - Савл неторопливо прошелся по комнате, - шесть человек в группе. Личное оружие. Два пулемета. И четыре легких огнемета. Типа ЛПО-50. Бой в джунглях - это бой в прямом контакте. Почти рукопашная. Дистанция поражения огнеметом около сорока метров. Идеальный вариант. Нас атакуют, мы отвечаем огнем. Под его прикрытием уходим назад. Сообщаем по рации о нападении. Все. Мы решаем свою задачу там. Вы работаете по «объекту» здесь.
- Не факт…, - прервал тираду Савла Мишель, - что в здешних хранилищах есть наши огнеметы. Я, во всяком случае, не в курсе. На военных складах в Луанде хранятся немецкие изделия Веке. Времен Второй Мировой. Но не факт, что они вообще в норме. У горючего ограничен срок годности. Ведь более тридцати лет прошло. Так что, нужны современные модели. С гарантией эффективной работы.
- Но заявку нужно делать, не для нашей акции, - подойдя к столу, Савл хлопнул ладонью по разложенным бумагам, - поставить фиктивную задачу для исполнения на территории Намибии. И под нее, эту задачу, затребовать огнеметы. Кстати, Мишель, у вас есть полномочия на отработку любых вариантов в нашей акции? Здесь своя специфика, знаете ли.
- Полномочия наши почти неограниченны, - внушительно заметил Алекс.
- Вплоть до расстрела на месте, - добавил, усмехнувшись, Мишель.
Но в его интонациях не прозвучало даже намека на шутку.

Тем временем Савл, подойдя к стене, отодвинул цветную занавеску, за которой обнаружилась достаточно крупномасштабная карта приграничья Заира.
- Вот предлагаемая точка проникновения, - он ткнул карандашом в полосу сплошной зелени, - это пойма Конго. Здесь сплошные мангровые заросли, болота, мало селений, приличных дорог почти не существует. Вот тут, в районе городка Нгидинга, мы и обозначим свое присутствие. Точнее, нас обозначат, если сверху возникнет «протечка». Полагаю, сразу попытаются «зачистить». А еще лучше взять живыми. Выпотрошить. Подставив таким образом и Луанду, и Москву. Нужно, - Савл обвел взглядом присутствующих, - организовать утечку, что мы любой ценой будем прорываться в Киншасу. Любой ценой! Поставить нам безвариантную задачу. Тогда нас не станут отсекать у Анголезской границы. Попытаются взять на маршруте. Но мы «ударим» пламенем. И мгновенно рванем обратно. Пока нас просчитают, ищи ветра в поле.
- Огнеметы - серьезный аргумент, - Димыч одобрительно глянул на Савла, - на короткой дистанции, ну очень убедительны! Довелось наблюдать однажды. А если с загущенной смесью, метров пятьдесят берут. Но я видел китайские. По-моему, «ТИП-74».
- Модификация наших ЛПО, - заметил Алекс. - Не улучшенная. Один-в один. Китайский копир.

…Границу, практически никак не отмеченную, прошли тихо. Анголезские пограничники под серьезным предлогом были на это время отвлечены. И сместились в сторону на пару километров. За спиной, на территории Анголы, осталось пол-сотни кубинцев, которые в момент отхода группы Савла должны были отсечь «севших на плечи» преследователей. Если таковые будут.
Болотистая, изобиловавшая ручьями, местность постепенно переходила в непроходимые джунгли. Высокая трава, сплошной кустарник и огромные мангры, переплетенные замшелыми лианами, делали совершенно непроходимою эти места. Если бы не проводник из племени баконго. Мбуна, так звали проводника, как и его предки, кстати, насильно крещеные, был христианином. Точнее, считался таковым. Среди прочих амулетов и клыков пантеры, в изобилии украшавших его шею, бросался в глаза большой, чуть позеленевший от времени, медный крест. Со своими соплеменниками Мгуна общался на лингала. Впрочем, языком этим пользуются многие племена низовьев Конго. Так сказать, средство межнационального общения. Но, вообще-то, проводник говорил по-французски. Как и многие его соплеменники, вынужденные принять «условия игры» алчных западных прогрессоров вместе с их, куда более варварской, «западной культурой». Рельефу мускулатуры Мбуна мог позавидовать любой европейский культурист, качающий свои «бимсы» в тепличных условиях продвинутых тренажерных залов. Но одет он был совершенно по-европейски. И ручной пулемет ничуть не отягощал этого человека.

Остановились перед узкой протокой. Что-то хлюпало в мутной, почти неподвижной воде. Но следов крокодильих лап и хвостов не замечалось на узком илистом берегу.
Савл озвучил поставленную задачу. Кубинцы, а их было четверо, явно удивились. Но вопросов не задавали. Солдаты Фиделя умели выполнять приказы. Просто, будучи нацеленными для рейда на Киншасу и серьезнейшую операцию, они никак не ожидали, что акция закончится не начавшись. А при первом боевом контакте им предстоит немедленно покинуть территорию Заира. В их понимании, просто драпать. Проводник, тот вел себя спокойно. Это вначале он удивлялся, зачем группа сунулась в столь гиблые места. Но Димыч доходчиво объяснил, что «места эти для противника также труднодоступны, как и для нашей группы. Если нас будут ждать, то сконцентрировать серьезные силы здесь, практически, невозможно».
Мбуна объяснение понял и принял. Тем более, что Димыч общался с проводником на французском, который тот знал лучше, чем наречие своих предков-лингала.
Рацию Савл приказал держать постоянно включенной. В случае атаки, требовалось передать кодированный, почти мгновенный сигнал. Получить подтверждение. И уходить.

Протоку миновали вброд. Тропический день, как всегда, падал стремительно. Час назад было еще прохладно. И вот уже душный зной, густой и такой же смрадный, как вонючая вода под корнями мангровых зарослей, забивается в легкие. И кажется, что дышать вскоре станет совершенно нечем. Но это только кажется. Легкие, привычные ко всему, быстро адаптируются. Вот только всякая летающая нечисть забивает носоглотку, лезет под разгрузку и, словно кислотой, едкими укусами обжигает открытые потные участки тела.
Мбуна шел впереди, по одним ему известным приметам определяя путь группы. Рядом шел Димыч. Изредка перебрасывался с проводником, который был крайне немногословен, короткими тихими фразами. Ствол огнемета, похожий на укороченный ствол какой-то фантастической винтовки, легионер держал наготове.
Птицы орали все громче. Их гвалт совершенно глушил визг обезьян, которых здесь, казалось, было не меньше, чем птиц. Савл опасался, что шумные стаи пернатых слишком явно обозначают путь группы. Хотя, по существу, где-то здесь уже должна ожидать засада.

Внезапно Савл обнаружил, что птицы почти смолкли. В этот момент проводник поднял вверх руку. Капитан, будучи замыкающим, сразу подошел к нему.
- Птицы замолкли, - шепотом перевел слова конголезца Димыч, - Мбуна говорит, что впереди совсем рядом профессиональные охотники. Воины его племени. Они настолько опытны и опасны, что птицы, и прочая живность, понимая это, замолкают и прячутся при их приближении. До них метров сто, так говорит Мбуна. Нам нужно остановиться. Иначе, нас услышат. И ждать. Тогда услышим мы.
- А его самого птицы не боятся? - усомнился Савл.
- Мбуна слишком долго жил среди белых, - ответил Димыч, - он приобрел их навыки. Но потерял знания предков. И перестал быть человеком. Так он сказал.
В это мгновение загремел пулемет проводника. Десятки черных теней, сорвавшись откуда-то сверху, на длинных лианах по большой амплитуде ринулись вниз, на маленькую, из семи человек, группу. Атакующие могли стрелять. Но не стреляли. Противник был нужен живым. В обычной ситуации успех такой столь внезапной атаки был гарантирован. Но не здесь. Огнеметы зашипели почти мгновенно. Потоки коптящего и одновременно белого пламени залили все вокруг. От тысячеградусного жара скручивались лианы, вспыхивали сырые ветви, опасно трещали взрывающиеся в пламени патроны, и тела нападавших рухнули в мокрую траву черными, обугленными кусками пережженного человеческого мяса. А из-за мангровых зарослей совершенно вслепую ударили автоматы. Но дым горящей сырой растительности совершенно не позволял видеть «живые мишени». Люди Савла, практически без потерь, быстро откатывались назад. К Анголезской границе. Отработанные огнеметы бросили, как лишний балласт. И огнем пулеметов, правда, также вслепую, прикрыли свой короткий, обратный бросок.

Мутная протока…Узкое открытое пространство…И рота кубинцев, готовая принять на себя удар преследователей, ожидаемо обозначилась в невысоком кустарнике приграничного предлесья.
Сообщили о нападении. Получили подтверждение. Вышли на колонну автомобилей. И вместе с кубинцами направились в небольшой прибрежный городок, а точнее, в большую рыбацкую деревню Кинзау. Из Луанды должен был подойти сторожевой катер и забрать группу. Кубинцы оставались на побережье. У них были свои задачи.

…В столицу Савл прибыл лишь через сутки. И узнал, что вчера в 19-30 вертолет, в котором находилась группа инспекторов из Центра, был сбит недалеко от Кимбеле. Экипаж и все пассажиры погибли.

…Они молча сидели друг-против друга за своим большим деревянным столом. Вечерело. За окном, как всегда, сварливо бранились попугаи. «Прикормленная» обезьяна, гримасничая на подоконнике, ждала свою «долю малую». И затхлой влагой тянуло из недалекого котлована с черным озером.
На душе у Савла было скверно, как никогда. Так гнусно, что хотелось застрелиться. С грохотом рушился мир его координат. Он, Савл, контрразведчиком, по сути дела, не являлся. Но числил себя солдатом, защищавшим свою Родину на дальних ее рубежах. Тихо делал свою работу, не ожидая за это чинов или наград. Хотя и те, и другие, кажется, не проходили мимо. Во всяком случае, свои капитанские погоны он получил прямо-таки стремительно. Если можно так выразиться. Да и орден за бой на Плайя - он никак не мог вспомнить название этого плайя - Савл получил сразу после излеченных ранений и возвращения на Остров Свободы. Его война была скрыта от посторонних глаз точно так, как и награды его, и внеочередные звания. Но он знал, что не один такой. Пересекаясь изредка с подобными себе, понимал, что они профессиональнее и опытнее его. Но не завидовал им. Они возникали внезапно на его пути. И так же внезапно исчезали. Обычно - навсегда. В подобных случаях Савл пытался узнать, в чем были их ошибки? Удавалось это редко. Специфика службы. Впрочем, иногда получалось. Он находил просчеты, ошибки, недостаток информации. Но предательство - никогда!
То,что происходило теперь, оказалось для Савла катастрофой. Более того, подрыв «вертушки» говорил, буквально кричал, о том, что сверху идет не просто «протечка». Тропический ливень измены смывает все душным, горячим потоком...

- Три человека…, - нарушил молчание Савл, - три человека имели локальный доступ к информации. Один из них знал все. Мишель и Алекс его, очевидно, вычислили. Наверняка, вычислили. Наш сигнал о нападении «высветил» его мгновенно. Но мы теперь ничего не узнаем. Да не кури ты здесь! - рявкнул он внезапно на Димыча, который и не думал доставать сигареты. Тронул пальцем ухо и кивнул на выход, – пойдем, подымим на улице. Здесь и так душно.
Спустились к озеру. Сели на бревно у воды. В темной глубине плескалась рыба. И Савл не удивился бы, увидев в воде внезапно появившееся какое-нибудь древнее, длинношеее чудовище.
- Ты подозреваешь, нам навесили «уши»? - негромко спросил Димыч. Он все-таки закурил. Аккуратно убрал в карман зажигалку и пристально посмотрел на приятеля.
- Уверен в этом, - ответил Савл. - Визуально в помещении все чисто. Но убежден, «жучков» мы не найдем. «Крысятничают» профи. Они полагают, что мы что-то знаем. Очень мало. То есть, почти ничего. Иначе, «московский десант» повязал бы их немедленно. Теперь концы обрублены.
- Думаешь, теперь наша очередь? - Димыч, глубоко затянувшись, выпустил целое облако дыма, которое во влажном воздухе не поднялось вверх, а медленно расплылось по темной водной глади.
- Демаю, нет, - Савлу вдруг очень захотелось закурить. До спазма в горле. Но курить он бросил давно. Еще на Кубе. И даже перед собой не хотел проявлять свою слабость, - уверен, что нет. Нам, скорее всего, дадут невыполнимое задание. Там мы и сгорим. Даже если выполним, сгорим. Как многие из наших парней, которых мы с тобою не знаем даже. И сколько еще уйдут бесследно, Димыч!

Савл перешел почти на крик. Только в минуты крайней опасности видел его таким Димыч. И такое лицо наблюдал год назад, когда они втроем держали мост перед маленькой деревней на границе с Заиром. Дали возможность спастись жителям селения от неминуемой, чудовищно-жестокой смерти. Проводник погиб. И Савл приказал Димычу уводить в джунгли детей, оставшихся в деревне. Легионер пытался оспорить приказ. Он не хотел оставлять товарища, пусть с пулеметом, но одного, против сотен озверелых черных нелюдей. Савл тогда выхватил пистолет. Обещал расстрелять на месте за невыполнение приказа. Запыленное, поцарапанное осколками битого кирпича, лицо превратилось в маску ярости. И капитан, никогда не применявший ненормативную лексику, обложил матом единственного своего друга!..

- Вот, что я думаю…, - как-то мгновенно успокоившись, продолжил Савл, - помнишь, ты рассказывал мне о папках с компроматом на полковника Яна? Одну ты отдал нашим. Остальные остались там, где были, как я понимаю. Уходи, дружище! Забирай бумаги. Уходи в ЮАР. Там ты можешь очень выгодно продать эти папки. Тому же Брайтенбаху. Если останешься жив, конечно. Я дам тебе пару дней форы. И серьезные документы для рывка через Намибию.
- Занятно…, - Димыч щелчком отбросил недокуренную сигарету, - но, в таком случае, почему нам не уйти вместе? Помнишь, кажется, у Стивенсона, «Мы спина к спине у мачты против тысячи вдвоем?».
- У Джека Лондона…, - грустно усмехнулся Савл, - это у Джека Лондона. Ты хоть помнишь, когда последний раз читал для души?
- Лет двадцать назад…, - задумчиво ответил легионер, - я листал какую-то книгу. Кажется, это был Ронсар.
- Ронсар…Французский «рыцарь печального образа». Даже внешне он чем-то похож на Дон Кихота. «Был день. И вот уже прошел он. Что будет завтра, старина?», - Савл пристально посмотрел на друга, - я не могу уйти. Не могу вычислить предателя. Но круг людей, завязанных на конкретике наших операций, очень мал. Всего три человека. Один из них - «крыса». Ты уйдешь. Я нанесу визит в «контору». Положу всех троих. Рассчитаюсь за тех, кто был предан вчера. И спасу тех, кто будет предан завтра. Всех, от которых даже имен не останется! А у двоих, невинных, попрошу прощение перед Богом. Если он есть.
- От тебя тогда тоже не останется имени, - Димыч поднялся и продолжил, глядя сверху вниз на Савла, - меня предала Франция, которой я служил верно. Но я не отправился убивать президента. Я потерял все и всех. Но я не судья. И не палач. Мы солдаты, Савл. Солдаты войны, о которой поэты не будут слагать стихи. Потому что нет ее, этой войны. Сейчас я скажу тебе то, о чем никогда не говорил. Там, в Москве, в верхних эшелонах власти давно уже процветает измена. Не дергайся. Выслушай до конца. Раз уж мы подошли к этой теме. Я не знаю деталей. Но абсолютно уверен, что, доведись сейчас отстреливать предателей, придется тебе поставить к стенке больше половины руководства твоей страны. Как гражданского, так и военного. А уж о партаппаратчиках и говорить не приходится.
- Откуда инфа? - голос Савла внезапно охрип, - где факты? Я не верю.
- Прямо Станиславский какой-то - «Не верю!». Верить, или не верить, можно в Бога. -Димыч сделал шаг назад и чертыхнувшись, поскользнулся на илистой почве, - я общался с весьма информированными людьми. Абсолютно искренними. Во всяком случае, со мной. И я им доверяю. Как самому себе. Клянусь памятью предков, они говорили правду! Твоя страна, Савл, обречена. Десять-двадцать лет. И ее разрушат сверху. Так есть ли смысл гробить свою карьеру и жизнь ради решения сиюминутной задачи? К тому же, спроси себя строго, ты уверен, что предатель именно среди тех трех, которых ты решил загасить? А если ты ошибаешься? У кого тогда станешь просить прощения перед Всевышним?

Савл прекрасно понимал Димыча. Друг пытался, что называется, «клин вышибать клином». Отсюда и этот «вброс» про гибель Советского Союза. Психологически Димыч сработал отлично. Даже памятью предков поклялся. «Клин», что называется, вышиб. Что, если предатель, действительно, не среди тех, кого наметил Савл? И выполнив работу расстрельного взвода, он сам предаст страну, за которую готов в любой момент, не раздумывая, отдать свою жизнь?

Будто издалека он слышал голос стоящего напротив, совсем рядом, Димыча, который явно перегнул по поводу гибели Союза. Хотя, Савл замечал порою неладное в «датском королевстве», но отбрасывал любые свои сомнения, считая их проявлением предательской слабости и влиянием либеральных взглядов, с носителями которых ему по долгу службы периодически приходилось пересекаться. А Димыч… Да что Димыч! Потомок эмигрантов, белая кость. Он и родился-то во Франции. Но! Солдат отменный. Преданный, проверенный, и не раз, в деле друг. Можно забыть и простить его крамольные слова…
- …Так вот, - ворвался в размышления басовитый голос Димыча, - ты сейчас цитировал Ронсара: «Был день. И вот уже прошел он. Что будет завтра, старина?» Предлагаю последовать совету понимавшего, знавшего жизнь поэта, и продолжив строфу, немедленно привести тост в исполнение «Так пусть бокал мой будет полон!Хочу упиться допьяна»...

…А «завтра», точнее говоря, через восемь дней, Савлу была поставлена оперативная задача по устранению вождя народа лози, служащего алчным американским интересам, ученого, доктора Н Томбе…



http://www.proza.ru/2017/05/22/802