Я хотел тишины

Цикл

Бормотание речки, полынный настой, лопухи,
стадо бурых коров, не спеша, переходит дорогу,
ненароком стрекозы в мои залетают стихи
и не знают, как вылететь, или, вернее, не могут.

Городской суеты в мире этом не знает никто,
и, наверное, здесь не бывает «нелётной погоды»,
даже, виды видавший, поддатый мужчина, и то
гармоничен настолько, что кажется частью природы.

На погосте кресты покосились, могилы травой
заросли, и такою здесь веет старинной тоскою,
что в домишке обшарпанном стонет всю ночь домовой,
потому что нет двери и ставни забиты доскою.

Я хотел тишины, я её получил на все сто
/нет, не гривен – процентов/. А сини небесной здесь! Сини!
В паутине обширной застыли паук и листок,
а капустница белая бьётся пока в паутине.

Я в «маршрутку» зайду, я вернусь в свой родимый бедлам
/было вроде легко, да вот чувствую в сердце занозы/.
Я стихи эти сразу, конечно, в печать не отдам,
пусть ещё поживут в них, не ведая горя, стрекозы.

А когда отупею от шума, от бед, толкотни,
от вранья и обид, что-то главное в жизни теряя,
пусть сверканием крыльев опять мне напомнят они
ту тоску, бормотание речки и небо без края…

ЯЙЛА – 4

Здесь лишь трава да чахлые кусты.
Здесь горный гриф распластан в небе раннем.
Здесь облака меняют очертанья,
стремясь достичь всё большей красоты.
Когда судьба запутает пути –
смени шоссе на горную дорогу.
Сюда идут, чтоб ясность обрести.
Поближе к небу – это ближе к Богу.
Здесь крыша гор! Ущелье что удав
ползёт яйлой по карстовым колодцам,
норд-ост как барс перед прыжком сожмётся
и прянет в море, брызгами обдав.
Трубит олень. И в буковом лесу
на зов его выходят самки слепо.
Всё облака несут свою красу
величественно, гордо и нелепо.
Здесь одиноко, стыло на душе,
тепла искать она уже не чает.
И самолёта след на вираже
холодный космос молча поглощает.
Но всё ж иди, иди опять сюда.
Побудь один. И здесь ты понемногу
вдруг осознаешь, в чём твоя беда.
Поближе к небу – это ближе к Богу!..
И снова гриф –
он над равниной поздней
парит, парит, как символ духов злых.
Зубцы Ай-Петри в небе, точно гвозди,
лоскут заката треплется на них… –

МНЕ НЕ ЖАЛЬ НОЧНОЕ ВРЕМЯ ТРАТИТЬ

Копошится звёздный муравейник,
да мерцает млечная река.
Тополя вершина, словно веник,
выметает к югу облака.

И пока, не мудрствуя лукаво,
над строкой тружусь, как скарабей,
под окном вздыхает чья-то слава,
что могла быть некогда моей.

И скорей от грусти, чем от злости,
где-то перед полночью и за –
ухает неясыть на погосте,
прикрывая лунные глаза.

А гроза на западе всё ближе,
ближе всё – смятение, беда ль? –
то зарницей небосвод оближет,
то, чуть слышно, громыхает даль.

Мне не жаль ночное время тратить
ради строк, где нет почти меня,
потому что на листках тетради
остаются знаки бытия…