Весна и Париж

Лирическая зарисовка

Весна и Париж. Париж и весна. Весенний Париж… Как не переставляй местами эти два прекрасных романтических слова, в этом году они совершенно не связались в своей обычной лирической композиции. Апрель решил отыграться за тёплую зиму – поэтому, наверное, и поливает всё и вся косыми дождями и холодит пронзительными ветрами, да и вообще ведёт себя, ну, как распущенный мальчишка! Но… всё равно влюблённые целуются и под дождём, и под зонтиками, и под деревьями, и в глубинах кафе – так что любовь цветёт, словно знаменитые парижские каштаны – красными, белыми и розовыми соцветиями вопреки погодным выкрутасам. А не влюблённым остаётся только завидовать впустую уходящим весенним дням и ночам…
Обычное парижское утро… чаще всего оно начинается с крепкого кофе с круассаном, а дальше все разбегаются по своим делам, навстречу ещё одному дню, может быть, самому счастливому – кто знает?
Сегодня запланирован день Музея д’Орсэ, а это значит, что мой путь лежит на левый берег Сены, в здание старого железнодорожного вокзала, превращённого в один из лучших в мире музеев искусств, особенно славящегося своей коллекцией импрессионизма. Заманивала меня туда в этот раз и усиленно разрекламированная выставка «От Моне до Кандинского», с подзаголовком «За звёздами. Мистические пейзажи». Гоген, Моне, Ходлер, Мунк, Харрис и другие символисты были представлены довольно обширно, а вот вынесенная в название фамилия Кандинского была означена только одной картиной, с моей точки зрения никак не вписавшейся в общее настроение выставки художников-символистов. Именами завлекают, как и везде… ну так и подайте Кандинского!
Несколько картин мне понравились, и это уже счастье. Что-то с опытом (возрастом?) начинаешь придираться ко многому – и то не так, и это не эдак… и всё это уже видено-перевидено и… конечно, кто-то может сказать, что «закушались Вы, мадам, уже и д’Орсэ Вам не угодил», но тут всё же было что-то другое… И я решила подняться на самый верхний этаж, чтобы продолжать очаровываться проверенными любимыми импрессионистами. Но и тут, в огромных залах художественной галереи я поняла, что мне… катастрофически не хватает эмоций! Всегда хватало, а тут…
Расстроившись, я стала думать – «что и как и почему», и вообще откуда нахлынуло на меня такое странное настроение и потихоньку, одна догадка грустнее другой, овладели мною довольно властно. Возможно, течение импрессионизма для меня закончилось, как направление искусства, или временно отошло в сторону, а я ещё этого не поняла...
В последнее время огромное место в моей душе заняла фотография и удивительные способы обработки снимков, что само по себе является искусством, требующим большого умения, таланта и тонкости исполнения, ведь фотография, как творчество эпохи цифровых технологий, является одним из наиболее сильных в плане выразительности и, порой, служит для меня потрясающим источником вдохновения.

На этой мысли я как-то внутренне успокоилась и на следующий день отправилась на другую выставку, посвящённую 100-летию со дня смерти Огюста Родена, в дом, в котором скульптор прожил до своей смерти в 1917 году и, к сожалению, не увидел открытия своего музея, которое состоялось там спустя два года.
Сегодня, 30 апреля, посетителей тут видимо-невидимо, что грело душу, потому что это единственный музей такого рода, находящийся на полной самоокупаемости, без дотаций со стороны государства. Музей представляет из себя шикарный дом, к которому прилегают три гектара земли, изумительно спланированных в лучших парковых традициях – с прудом, искусно подрезанными кустарниками и клумбами, между которыми и размещается часть скульптур Родена.
Я была поражена многоплановости творческой деятельности Мастера, его невероятной трудоспособности и настоящим талантом скульптора, внёсшего новую струю в построение скульптуры и, по сути, явившегося создателем её нового направления. Больше всего меня очаровали лица его скульптур – живые глаза, наполненные страданием или задумчивостью, радостью или спокойствием, а ведь чаще всего это были просто отверстия, глазницы в металле или камне! Вот так и понимаешь, что перед тобой работы гения, а не просто ваятеля.
Но моим настоящим открытием сегодня стали его… картины! Их было выставлено не много, но каждая заняла место в моей душе. Значит – не всё потеряно и ещё предстоят для меня откровения, очарования и новые вздохи радости от живописных работ…
Мне показалось не случайным и даже символичным то, что этим же вечером, на ужине в доме у знакомой француженки, мне был передан на вечное хранение в нашей семье уникальный огромный альбом с репродукциями лилий Клода Моне… И всё же – импрессионизм? И всё же… И моё недавнее стихотворение «Ненюфары»… нет, всё это неспроста, а чистый божий промысел…

Много лет меня спрашивают о том, что же такое французский шик.
Много лет я пытаюсь ответить на этот вопрос, хотя бы для себя…
Но вот сегодня меня наконец-то озарило! Я гуляла по улицам, рассматривала людей и витрины магазинов, заходила в кафе и рестораны, а порой просто бесцельно наблюдала жизнь и вспоминала многое, что видела в Париже в разные времена года. Шик… Франция… да это же ни что иное, как экстравагантная элегантность!

Элегантность человека заключается в уважении к себе, своей внешности, одежде и обуви соразмерно сезону, моде, состоянию кошелька. Элегантность это гармония причёски, аксессуаров, манеры говорить, держать голову и руки, это походка, но главное – это фигура. Да-да. Фи-гу-ра. Француженки тщательно следят за своим рационом и уделяют достаточно времени спортивным занятиям, потому что достичь настоящей грациозности без хорошей фигуры практически невозможно, даже если потратить тысячи и тысячи евро на свои наряды "от кутюр".

Элегантность вещей это равновесие цвета и фактуры, гармония формы и внутреннего содержания облика человека, предмета, или ресторана, дома или целого квартала. А так же садов, мостов, парапетов, формы деревьев, цветовой гаммы клумб и так далее.
Элегантности можно и нужно учиться, но добиться шика при этом удастся не всем и не во всём. Тут, как я сказала, присутствует элемент риска. Одна неловкость – и все труды пойдут насмарку, а элегантность неминуемо превратится в свою противоположность – вульгарность.

… Вот ресторанный уголок. Чёрные глубокие кожаные кресла окружают круглый стол с чёрной ножкой и белоснежным убранством – посуда, салфетки, прозрачные бокалы на высоких ножках, чёрные солонка и перечница, маленькие золотые свечи… мягкий рассеянный свет, идущий из оригинальных медных светильников, и вдруг, будто током поражает поверхность стола: до блеска начищенная медная, но не яркая, слепящая, а приглушённо-матовая, скорее – серебристая! И всё сразу преображается, и ты стоишь и не веришь своим глазам и понимаешь, что это искусство, это тот шик, добиться которого стараются многие, а получается у единиц.

Шик это таинство, божественная нить, игра интуиции и вкуса, и при этом стоимость
экстравагантной элегантности вовсе не обязательно должна быть высокой. Утончённый стиль и одновременно некоторая небрежность создают лаконичность простоты, свободы и умеренности одновременно, раскованности при соблюдении неких внутренних границ.

Шик — это оксюморон!

И ещё мне кажется, что сегодня я узнала что-то новое о жизни, и даже немного о себе…

Что составляет жизнь города, важно понять с самого начала, а для этого его нужно обойти пешком и прожить там хотя бы несколько дней! Как нет схожих отпечатков пальцев людей, так нет и схожих на земле городов. Они разнятся по всему – по месту жительства, ландшафту, климату, количеству жителей, статусу (столица, районный центр, курорт), разнятся по уровню культуры, сохранности древних и старых построек, чистоте улиц, зелёным насаждениям, чистоте протекающих в них рек, количеству парков и многому другому. Для меня очень важными является всё перечисленное, но всё же выше этого я ценю душу города, его неповторимую, уникальную атмосферу, а которой живут и работают его жители, в которую приезжают гости и, что немаловажно – захотели ли бы они когда-либо снова туда вернуться…
Есть такие места на земле где, кажется, ты родился во второй раз, потому что любимей малой родины ничего на свете нет, но бывают её необычные двойники в самых разных странах или даже на других континентах. Со мной такое случалось несколько раз, когда я понимала, что вот именно тут мне бы хотелось жить, и чаще всего это случалась на берегах морей или океанов… После родных арбатских переулков, второй родиной для меня была бы, несомненно, Мещёра, а потом и другие уютные уголки мирские…

… Я подходила к Сене со стороны Дома Инвалидов с его неподражаемым Собором Святого Людовика, и, откровенно говоря, чувствовала себя усталой, исходив порядочно километров по роденовским месторождениям чудес. Но тут моё внимание всё же привлекла невиданная раньше оригинальная постройка, а вернее стена, светлая, в горизонтальную элегантную полоску. Я подошла ближе и… о, боже! Купола! Православные, огромные, того цвета, от которого хочется плакать – серебристо-золотистые, благородного отлива…
Искривлённые берёзки за оградой, православные кресты… всё до боли своё, родное, что тут же придало мне энергии и буквально ошеломило! Оказалось, что новый Свято-Троицкий Собор и Русский духовно-культурный центр были открыты в декабре 2016 года (а я-то не поняла, когда вчера меня спросили, видела ли я «путинскую церковь»), а теперь своими глазами вижу это чудо, выстроенное на самом дорогом месте Парижа, на берегу Сены, рядом с Эйфелевой башней! Конечно, я зашла внутрь, всё осмотрела и помолилась, сфотографировала на память некоторые реликвии и посетила выставку русских икон.
Элегантный, благородный, выполненный в минималистических традициях Собор так удачно вписался в парижский мир, что душа радовалась и пела, и благодарила Правительство России, купившее это место на Сене, являющегося частью Посольства России во Франции. Проект осуществил французский архитектор Вильмотт – спасибо ему, сумевшему почувствовать русский дух и передать его в этом величественном сооружении.

Прогулка на корабле по Сене приоткрыла для меня город чуть с другой точки зрения, а точнее – я увидела его под другим углом, как город величавой реки, без которой Париж не был бы тем Парижем, как и Лондон не состоялся бы без Темзы, как и Москва – без Москвы-реки, а Шанхай – без Хуанпу…
Наплывали сумерки и всё казалось таинственным по берегам реки… а наиболее сильное впечатление произвела всё-таки Эйфелева башня – виданная-перевиданная, она вдруг открылась взору величавой, красивейшей и внушительной. Когда разразился настоящий предмайский ливень и наш пароходик стало качать в разные стороны, именно она внушала уверенность в незыблемости мира и того, что всё проходяще, кроме Парижа, Сены и весны!

30 апреля – 6 мая 2017 Париж-Лондон

Фото автора "Вид на Париж с холмов Сакре-Кёр"