Кибернетика в СССР. По поводу гонений

Разговоры о запрете кибернетики в СССР уже набили оскомину. Утверждение, что гонения имели место, принимаются за чистую монету без проверки. Однако ситуация в действительности сложнее.

Вспомним стих Евгения Евтушенко:
«В лопающемся френче
Кабычегоневышлистенко,
сограждан своих охраняя

от якобы вредных затей,
видел во всей кибернетике

лишь мракобесье и мистику
и отнимал компьютеры
у будущих наших детей».

Проблему раздувают настолько, что якобы технологическое отставание – следствие «гонений».

Обыватель думает, что гонения – это запрет кибернетики на территории СССР, уничтожение сторонников кибернетики и установление табу на изучение сложной вычислительной техники. Нейрофизиолог Наталья Бехтерева утверждала, что если бы преследования кибернетиков не было, то в таком случае Россия бы не закупала ЭВМ, а создавала; ближайшее окружение Сталина ответственно за отставание в развитии.

На самом деле все было иначе. Сам Сталин по поводу кибернетики не говорил вообще ничего, официально никто никогда не запрещал кибернетику. Так неужели все страшные обвинения возникли на пустом месте? На самом деле нет. Основания – это критика отдельных положений основателя кибернетики.

Например, характерна статья Ярошевского под названием "Кибернетика — "наука" мракобесов". Действительно, название резкое, однако это научная дискуссия по поводу именно философских взглядов основателя кибернетики, который отстаивал капиталистический способ производства и отчасти стоял на идеалистических позициях. Основная мотивация критиков – очистить в целом верные положения от «шелухи».

Основоположник кибернетики Винер считал, что сложные машины могут мыслить не хуже человека, что они преобразуют современное общество за считанные годы. Критики указывали, что это утопия, а его взгляды – механицизм. Было бы странным, если бы они проигнорировали данные положения. Но критика – не гонения.

Никто из противников философских взглядов Винера никогда не утверждал, что нужно «отбросить» изучение и развитие сложной вычислительной техники. Более того, она развивалась в период этих статей. Шла разработка вычислительной машины МЭСМ (она превосходила английскую ЭДСАК). На момент, когда машина уже использовалась, ни о какой «отсталости» и речи не шло, Советский Союз считался передовой в этой сфере страной. Не говоря уже о многочисленных ЭВМ (ЭВМ М-1, ЭВМ «Стрела» и др.).

Сталин настаивал на том, чтобы ученые активнее развивали эту сферу, никаким образом не препятствуя работе. Те критические статьи, а их было всего несколько за всю историю СССР, никаким образом не влияли на этот процесс.

А вот появившаяся в 1956 году ЭВМ БЭСМ вообще использовалась в Европейском центре ядерных исследований, никаких аналогов на тот момент не было. Понятно, что такого результата невозможно было бы достичь, если бы до 1956 года никак отрасль бы не развивалась. Этот результат был возможен только потому, что в действительности сфера постоянно развивалась.

Основоположник кибернетики Винер неоднократно бывал в СССР, и в интервью утверждал, что никакого критического отставания в этой сфере в СССР не наблюдается. Наоборот, он подчеркивал, что в СССР полно научных центров, где занимаются этими проблемами, что многое можно заимствовать.

Деградация в сфере началась в конце 60-х годов, когда советское руководство решило копировать американские модели IBM. Причина этого – отдельный разговор, но это никак не связано с гонениями, скорее власть просто захотела «стабильности» вместо развития отрасли, поэтому приходилось использовать чужие разработки, которые в основном справлялись со своими задачами, но не более того. Период якобы гонений был намного продуктивнее для развития сложной вычислительной техники.