Глава 4. Театр, разговор и одинокий трамвай

Я не ненавидела себя за то, что посмела проиграть какому-то проходимцу в поэтической дуэли, раз за разом оправдывая свою неудачу тем, что половину аудитории составляли тупоголовые девушки, которых привлек внешний вид Люциана. Это было практически неудивительно, но все равно не менее обидно.
Вертясь перед зеркалом, я то и дело вспоминала вчерашний вечер, распаляясь с каждой секундой все больше и больше. Нужно было что-то с этим делать и быстро, иначе я могла попросту окончательно слететь с и без того шатких катушек.

— Эй, все нормально? — в дверях моей комнаты появилась заспанная Лиза.

Метнув в сторону подруги обиженный взгляд, я отвернулась к шкафу, выметая с полок потенциальный наряд для сегодняшней встречи. Назвать это свиданием у меня не поворачивался язык.

Я знала этого парня всего лишь двадцать четыре часа, и если бы не пари, я бы и не подумала вытащить свой зад на улицу в воскресный день.

— Блин, Солнечная, — позвала Вишневская, заметно заводясь. — Я тебе тут личную жизнь устраиваю, а ты!

От ее слов я едва не захлебнулась собственным ядом.

— Да что ж вы все такие добрые-то, а? — я закатила глаза, горестно вздыхая. — Долбанные купидоны.

Лизе и Снеже явно нужно было работать в каком-нибудь брачном агентстве. Обе девушки имели огромный талант добавлять в мою жизнь побольше проблем, и я в который раз задумалась о том, чтобы их познакомить. Может, свое дело откроют.

— Коть, тебе скоро двадцать один, а ты все одна и одна, — Лиза, широко зевнув, примостилась на мою кровать. — Не пора ли задуматься о серьезных отношениях?

— Да к черту эти серьезные отношения! — не выдержала я, со злости швыряя зеленую толстовку на стул. — Мне нужно закончить университет, устроиться на работу и избавить себя от той задницы, в которой я оказалась!

— Я уже давно тебе говорила, что ты можешь спокойно брать деньги у меня, — пожала плечами Лиза, разваливаясь поверх моих вещей. Я в ответ лишь покачала головой. Подруга просто не могла понять моего положения, и я ее за это не винила.

Остановив свой выбор на узких темно-синих джинсах, серой кофточке с длинными рукавами и серых кедах, я со вздохом облегчения закрыла шкаф. Давно нужно было выбрать что-нибудь попроще.

На часах было без десяти пять, когда я закончила одеваться и подкрашиваться. Соблазнительная идея прийти в чем-то странном плотно засела в моей голове, но я до последнего отгоняла ее от себя. Всего-то потерпеть часа два. Лучше вынести эту пытку достойно, чем так опозориться.

— К слову, — подала голос я, дорисовывая стрелки. — Почему ты ни с кем не встречаешься?

Я обернулась к подруге, которая до этого задумчиво смотрела в окно. Удивленно моргнув, Вишневская запустила руку в спутавшиеся волосы и принялась расчесывать их пятерней. Весь ее вид говорил о том, что мой вопрос ее серьезно озадачил.

— Ну, у меня есть партнер для регулярного секса, — невинно протянула она спустя минуту размышлений.

Я же едва не проглотила язык после этих слов. Удивленно уставившись в сторону брюнетки, я закрыла подводку и, скрестив руки на груди, ждала дальнейших объяснений.

— Понимаешь, кругом одни неопытные малыши, а мне нужен взрослый мужчина и… — она закусила губу, виновато глядя на меня. — И именно поэтому я ни с кем не встречаюсь и сплю с Виктором, когда нам обоим это удобно.

— Что?! — немного громче, чем нужно вырвалось у меня. От чего-то эта тема разожгла во мне такое возмущение, что я едва не закричала во всю мощь своих легких. Это было слишком для моей душевной организации.

Лихорадочно вспоминая парня, о котором говорила Лиза, я нахмурилась. Виктор Бережной вчерашним утром произвел на меня впечатление довольно-таки неплохого человека, но что-то меня все же настораживало. Припоминая его худую фигуру, блестящие карие глаза и кривую улыбку, я не могла понять, что же именно в нем было не так.

— И сколько этому зрелому мужчине лет? — не скрывая сарказма, выгнула я бровь.

Лиза замешкалась, но после, поняв, что ей нечего скрывать, села на кровати, спокойно выдыхая:

— Ему двадцать шесть. И он неплохой парень, просто по личным причинам не хочет отношений, вот и все!

— Какая же ты у меня простая, — я покачала головой и, прежде чем успела что-то сказать, сквозь открытое окно раздался протяжный сигнал чьей-то машины. Сердце мгновенно пропустило удар, подскакивая едва ли не к самой глотке.

Закатив глаза на такую реакцию собственного организма, я выглянула в двор, замечая около вяза внушительных размеров джип. Прямо около него стоял, облачившись в джинсы и черную рубашку, вчерашний несравненный поэт.

— Оу, Ромео уже на месте, — счастливо защебетала Вишневская, оказываясь рядом со мной в два длинных шага. Казалось, будто это она сейчас собиралась на прогулку своей мечты.

Улыбаясь во все тридцать два зуба, девушка начала с завидным энтузиазмом выставлять меня из квартиры. Не особо сопротивляясь, я позволила вручить мне темную сумочку на длинном ремне, телефон и ключи.

После чего я мгновенно оказалась за порогом, подгоняемая едва ли не пинками. На секунду ощутив себя брошенным котенком, стоило лишь подруге запереть дверь, я возвела глаза к потолку, молясь, чтобы все прошло нормально. Хотя, какое-то странное предчувствие все равно говорило о том, что «нормально» у меня обычно ничего не получается.

Быстро сбежав по ступенькам, я остановилась у железных дверей подъезда, прекрасно осознавая, что как только они захлопнутся, пути назад уже не будет.
Хотя, его уже не было в тот момент, когда я дала свое согласие на то идиотское пари и с крахом проиграла. Нахмурившись, я состроила недовольную рожу, с головой бросаясь в незнакомый омут.

— Привет, — улыбнулся Люциан, снимая солнечные очки. Остановившись в трех шагах от него и черной машины, я сухо кивнула в ответ.

— Ты всегда такая разговорчивая? — Фадеев расстегнул одну пуговицу на рубашке, демонстрируя мне потрясающе красивые ключицы. Ох, Господи, каких невероятных усилий мне стоило, чтобы отвести от них глаз. Это было своего рода маленьким фетишем, о котором я привыкла говорить практически никому, наслаждаясь своей маленькой радостью лишь изредка. Пожав плечами, я искренне надеялась, что он не заметил моего нездорового взгляда.

— Садись, — парень открыл передо мной дверь машины, пропуская на место рядом с водителем.

Галантно протянув мне руку, Люциан ожидал, когда я приму его неоценимую помощь. Но я лишь показательно проигнорировала ее и, ухватившись за дверную ручку, ловко впорхнула в салон.

Хотя, кого я обманываю? Я скорее ввалилась внутрь неуклюжим слоником, который имел слишком большую попу, явно перевешивающую все остальное тело. Задница у меня была, конечно, будьте здоровы, если вы чихнули, но я никогда этого не стеснялась, прекрасно понимая, что не стоит стесняться того, чем тебя одарила матушка-природа. Ей-то все-таки виднее, особенно сзади.

Стараясь не смотреть на усевшегося неподалеку Люциана, я, стоило ему оказаться на соседнем сидении, тут же уставилась себе под ноги. Парень явно повеселел после моей неудачи, стараясь скрывать улыбку за плотно сжатыми губами.
И игнорировать это было необычайно сложно. Потому я пришла к выводу, что лучше отвлечься на что-нибудь постороннее, и начала оглядывать машину изнутри. В салоне приятно пахло мужским парфюмом, который, забираясь в легкие, буквально наполнял собой каждую клеточку тела, намертво отпечатываясь на обонятельных рецепторах. Но прежде чем я это поняла, вынюхивать настойчивый запах было уже слишком поздно. Разозлившись пуще прежнего, я упрямо уставилась в окно, делая вид, что внимательно изучаю стоящие неподалеку от трассы дома и деревья. Но и в этот раз меня хватило ненадолго.

— Куда мы едем? — наконец не выдержала я после получаса молчания.

Открывшаяся черта города выглядела незнакомой, и это чертовски меня беспокоило.

— Сюрприз, — краем глаза посмотрев на меня, ответил Фадеев.

— Ненавижу сюрпризы, — нахмурилась я, наблюдая за его спокойным, сосредоточенным лицом.

По сути, этот парень действительно был хорош собой, но стоило мне лишь подумать об этом человеке в таком ключе, как внутренний голос услужливо подсказывал, что нормальные люди не забираются к тебе в кровать и не требуют с утра приготовить им завтрак.

— Что тебе нужно от меня? — снова подала голос я, ненавидя себя за то, что вообще начинаю какие-то разговоры.

Нужно было просто тихо отсидеть положенные часа три и спокойно потребовать отвезти меня домой, а не устраивать допросы. Но реплика все равно уже было сказана, а сказанного, как известно не воротишь.

— Хочу узнать тебя, — спокойно констатировал факт Люциан, усмехаясь.

— Ты залез в мою кровать, чтобы узнать меня получше? — я выгнула бровь, не удержавшись от сарказма. — Знаешь, каких людей я не люблю больше всего? — я сделала глубокий вдох, не до конца веря в то, что так распинаюсь перед едва знакомым человеком. — Наглых и чересчур самоуверенных! Таких приятнее всего ставить на место.

— А хватит ли сил поставить на место, к примеру, меня? — Фадеев ухмыльнулся, съезжая с главной дороги. — Ты уже проиграла мне однажды.

— Ох, поверь, это был первый и последний раз, — огрызнулась я, немного сбитая с толку его дерзостью. Да что он о себе, блин, возомнил? Папенькин мажорик, да я таких!..

— Приехали, — проговорил Люциан, прекращая мою мысленную тираду обращенных в его сторону ругательств.

Нахмурившись, я глянула прямо перед собой, отмечая, что мы приехали к главному театру в нашем городе. Брови мгновенно от удивления поползли вверх, скрываясь под длинной челкой, которую я обычно зачесывала назад.

— Серьезно? — выдохнула я, не веря собственным глазам.

Я была готова увидеть что угодно, но только не это. Уже очень давно я вынашивала идею посетить театр, но мне всегда что-то мешало.
В ответ на мои слова, Люциан протянул мне бумажный, золотистый билет, на котором было написано название пьесы, время, дата и еще несколько строчек необходимой информации.

— Сегодня выступают мои знакомые, — протянул Люциан, открывая свою дверцу. — Идем, иначе можем опоздать.

С этими словами он выбрался из салона, громко хлопнув дверью. Последовав примеру Фадеева, я уже через секунду стояла на земле, чувствуя подошвой кед гладкую поверхность асфальта.

Легкий порыв ветра ударил мне в лицо, и я невольно удивилась переменчивости погоды. Если еще вчера во всю лил дождь, то сегодня пусть и ненадолго, но выглянуло солнце, даря людям тепло. Это было просто поразительно, учитывая, что лето уже закончилось.

Поправив длинную лямку сумки на плече, я направилась вслед за Люцианом, преодолев расстояние от машины до театра в полном молчании.

Когда мы вошли в светлое фойе, я огляделась по сторонам, восхищаясь величественности театра. Высокий потолок, стоящие по периметру декоративные растения, удобные диванчики нежно-серого цвета и другие прекрасные вещи приводили меня в дикий восторг. Я даже чувствовала, как мои глаза мечут искорки, взрывающиеся неподалеку от моего лица. Детское, давно забытое восхищение, накрыло меня огромной ударной волной.

Наблюдая за мной с полуулыбкой, Люциан осторожно потянул меня за локоть. Решив добровольно последовать за парнем, я позволила взять себя под руку и увести в необходимом направлении.
И вот уже после нескольких лестничных пролетов, мы оказались на втором этаже, где около входа в главный зал молодой человек в строгом темном костюме попросил нас показать ему билеты.
А вот пройдя уже немного дальше, мы попали в настоящую обитель искусства. Я замерла, оглядывая алеющую впереди громадную сцену, многочисленные ряды кресел, величественную люстру и счастливых, взбудораженных людей. От восторга я даже не заметила, что уже буквально повисла на руке молчаливого Люциана, который все это время наблюдал за моей реакцией без лишних слов.
Опомнившись, я ослабила почти мертвую хватку, смущенно уставившись себе под ноги.
Пройдя к центральным местам, мы сели в первых рядах, откуда открывался прекрасный обзор на всю сцену.
Я бывала в театре всего пару раз в детстве, и всегда сидела очень далеко из-за нехватки денежных средств на место получше. Потому, прикинув в голове сколько будут стоить билеты в основном ряду, едва не поперхнулась от вырисовавшейся в моей голове кругленькой суммы. Девушки обычно за такие расходы на них очень дорого расплачивались.

— Расслабься, — наклонившись ко мне, прошептал Люциан, опалив своим дыханием мое ухо и щеку. Вздрогнув от неожиданности, я посмотрела на него снизу вверх, быстро хлопая ресницами.

— Я и не напряжена, — вздернув носик, заявила я, для убедительности расправляя плечи.

Благо, говорить больше не пришлось. Получив в свой адрес очередной насмешливый взгляд, я отвернулась к сцене, где уже начиналось представление.

— Добрый вечер, дамы и господа! — заговорил высокий складный юноша в старинном камзоле.

Выйдя в центр сцены, он отвесил низкий поклон, всем своим видом демонстрируя важность и напускную уверенность.

— Большое спасибо, что пришли на «За гранью дозволенного!» Надеюсь, вам понравится наше представление!

С этими словами он удалился, предоставляя возможность актерам продемонстрировать все свое мастерство. Свет в зале погас, и прожектор полностью сосредоточился на освещении сцены. Занавес пал, являя зрителям тонкую девичью фигуру, облаченную в белое воздушное платье.

Гуляя меж декорированных деревьев, девушка с темными, струящимися по плечам, волосами с интересом оглядывалась по сторонам. Мелодия, сопровождающая каждое ее движение была спокойной, наполняя образ актрисы легкостью.
Она медленно начинала танцевать, плавно двигаясь всем телом.

Но эта идиллия не продлилась слишком долго. Внезапно вышедший на сцену парень в черном затмил своим появлением царившее до этого спокойствие. Музыка стала напряженной. Актеры долго переглядывались между собой, ходили вокруг друг друга, танцевали рядом друг с другом, но не смели касаться, пока парень с отчаянием не схватил девушку за талию.

Отовсюду посыпались искры, и актеры начали свой страстный танец. Я забыла как дышать. Это было настолько прекрасно, что в голове роились лишь восторженные мысли, вытесняя все остальные. Такое сопровождение света, музыки и спецэффектов давало свои плоды, и люди в зале следили за происходящим с раскрытыми ртами.

После танца сценка изменилась. Девушку ругали ее подруги, а парень, находящийся в другом конце, с болью хватался за голову, будто каясь в тяжком грехе. Но даже несмотря на все эти душевные муки, влюбленные снова встретились. Только на этот раз на девушке было кроваво-красное платье, а парень, напротив, облачился в белый костюм. И теперь танец сопровождался не обычной мелодией, а прекрасной песней на незнакомом мне языке.

Композиция, наполненная чувствами: страстью, отчаянием, осознанием, что это их последняя встреча. Теперь я понимала, почему все это получило название «за гранью дозволенного». Они оба перешли ту грань, которую переходить было нельзя, и теперь они сполна расплачивались за свою запретную любовь.

Чувствуя, как сильно бьется в груди мое сердце, я ощущала их боль, которую пара пыталась донести до зрителей.
И когда все происходящее на сцене закончилось, я чувствовала себя такой счастливой и в тоже время грустной, что хотелось кричать.

— Что скажешь? — шепнул мне на ухо Люциан, глядя на меня полными интереса голубыми глазами.

Кажется, он тоже был доволен увиденным. Люди потихоньку начинали уходить, но ни я ни он не желали подниматься со своих мест. Невольно улыбнувшись, я отвернулась к сцене, изучая складки красного занавеса.

— Это было потрясающе. Та девушка просто невероятна.

— Спасибо, — неожиданно раздалось сбоку, и я с удивлением увидела выступающую до этого актрису буквально в двух шагах от наших кресел.

Накинув поверх алого платья белый халат, она с довольным выражением на лице посмотрела сначала на смутившуюся меня, после чего перевела взгляд на Фадеева и пожала ему руку.

— Люци, ты даже не представляешь, что сделал для нас, — заговорила брюнетка, крепко сжимая его ладонь. — Сеня так расчувствовался, что сейчас плачет в раздевалке! — она рассмеялась, отпуская руку парня. — Теперь мы сможем пробоваться дальше, приходи на наше следующее выступление!

Перекинувшись еще парой фраз, молодые люди распрощались. Поднявшись со своих мест, мы уже направлялись к выходу, когда артистка вдруг окликнула нас:

— Вы, кстати, прекрасно смотритесь вместе! Я очень рада за тебя, Люци!

Я тут же зарделась, готовая возразить, но брюнетка так быстро исчезла из виду, что я не успела развеять ее заблуждения. Потому пришлось закрыть гневные слова глубоко в себе, пока ноги несли меня на выход.

— Идем, — Люциан, когда мы уже практически добрались до джипа, неожиданно свернул на другую аллею.

На улице уже знатно стемнело, и на небе появилось громадное количество горящих звезд. Вдохнув ночной запах, я поровнялась с Люцианом, беззаботно шагая по местами неровной дороге. Правда, эта беззаботность почти сразу же вышла мне боком, как это бывало почти всю мою жизнь.
Угодив подошвой в маленькую ямку, я повалилась в бок, цепляясь пальцами за рубашку Фадеева в надежде удержаться. Но вместо того, чтобы таким странным способом устоять на ногах, я сорвала с нее несколько пуговиц, оголяя парню грудь.
Придержав меня за талию, Люциан глянул на меня своими прозрачными глазами, не сумев подавить ухмылку.

— Если ты хотела, чтобы я разделся, могла бы просто попросить.

— Что? — невольно вырвалось у меня после его слов.

Опомнившись, я тут же отскочила от Фадеева на несколько шагов, с хмурым выражением на лице наблюдая за тем, как парень прыснул со смеху.

— Больно надо! — обижено фыркнула я, складывая руки на груди. — Завязывай со своими грязными фантазиями!

— Ладно-ладно, — он показал свои ладони в знак примирения. — Лучше расскажи, что ты думаешь о сюжете пьесы?

— Ну, — я задумалась, снова приближаясь к нему.

Признаться, у меня было очень много соображений на эту тему.

— Мне понравился сюжет и грамотное исполнение. Особенно было интересно наблюдать за тем, как изменились персонажи после перехода за грань. Парень, до этого оскверненный несправедливой судьбой, смог очистить душу, а девушка, напротив, проняла его грех на себя, тем самым показывая силу своей любви. Но в конечном итоге все осталось таким же, каким и было. Лишь герои познали, что значит любить, вот только все равно потеряли эту любовь. Потому что за грань, не позволяющую им быть вместе, нельзя было переступать.

— Думаешь, они поступили неправильно?

— Нет, но… — я прикусила нижнюю губу, размышляя. — Я не представляю, насколько сильно нужно любить человека, чтобы пойти на такое.

— А хотела бы узнать? — вкрадчиво спросил Люциан, останавливаясь.

Я остановилась тоже, оборачиваясь к нему. Лицо Фадеева было скрыто тенью, и лишь некоторые участки освещал тусклый свет фонаря. Единственное, что я видела отчетливо, были его горящие глаза.

— Я не уверена, — я пожала плечами, разворачиваясь к парню спиной. — Людям свойственно лгать, и когда ты любишь, другой может лишь притворяться.

Я возобновила шаг, с облегчением замечая, что Люциан идет следом. Поднятая тема казалась мне немного странной и то, что он решил не спорить, помогало расслабиться.

Молча добравшись до трамвайных путей, мы остановились лишь около остановки. Мельком глянув на часы, я отметила, что время было уже довольно позднее.

— До твоего района отсюда ходит двойка, — Фадеев подошел ближе, и спустя секунду я почувствовала, как его грудь легко соприкасается с моей спиной.

От неожиданности сердце пропустило пару ударов, и я резко развернулась, решив попросить Люциана немного отойти. Но вместо этого моя неуклюжесть снова поставила меня в неловкую ситуацию. Споткнувшись во время поворота, я уткнулась носом прямо в его ключицы.

Запах парня мгновенно ударил по мозгам, на миг лишая возможности думать. Повезло еще что, моя маленькая системка смущения все же пришла в активацию, позволяя телу автоматически сделать шаг назад.
Благо, говорить ничего не пришлось. За спиной послышался рев приближающегося трамвая.

Юркнув в открывшиеся двери, я примостилась около окна, наблюдая за тем, как Люциан медленно садится рядом. Расплатившись с кондуктором, парень достал из кармана телефон, быстро набирая кому-то сообщение. Проследив за его вдруг посерьезневшим лицом, я поняла, что смс было явно не для друга. Но не успела я об этом подумать, как Фадеев мгновенно убрал телефон обратно.

Сейчас, наблюдая за ним с этого расстояния, я думала лишь о том, каким на самом деле был этот скандальный молодой человек. Воспроизводя в голове благодарные речи артистки из театра, я могла бы сделать о нем положительные выводы, но все же с этим не спешила.

— Можно задать несколько вопросов? — тоном журналистки спросила я, когда тишина начала давить на виски.

В трамвае кроме нас и кондуктора больше никого не было, и мне вдруг отчаянно захотелось узнать несколько важных моментов. Хоть я и не планировала вообще сегодня разговаривать с этим человеком, его правильные ответы могли изменить все.

Дождавшись медленного кивка, я развернулась к Люциану, желая полностью видеть его.

— Как ты узнал обо мне и почему решился на тот странный поступок?

Парень, склонив голову к плечу, на мой вопрос от чего-то улыбнулся, разглядывая с открывшегося ракурса мое лицо. Стараясь не стушевываться под его кошачьим взглядом, я сомкнула губы в тонкую линию, ожидая ответа.

— Мой отец с завидным энтузиазмом ищет мне невесту, — заговорил Фадеев, тяжело вздыхая. Улыбка мгновенно слезла с его лица и Люциан отвернулся, глядя прямо перед собой. — Но все выбранные им пассии обычные бездушные куклы, чья цель получить мое состояние. И мне стало интересно, неужели все девушки такие. Я не буду раскрывать перед тобой всех карт, зато одно скажу точно, — он посмотрел мне прямо в глаза с легкой улыбкой на губах. — Ты очень интересный человек, Мая. И я не успокоюсь, пока не узнаю о тебе все.

— Не боишься очередного разочарования? — так же заглянув ему в глаза, спросила я без тени усмешки. Люциан быстро моргнул, но взгляд не отвел. Время на долю секунды вдруг остановилось, возобновляя свой ход лишь после того, как его губы шепотом выдохнули:

— Нет.

И тогда мой мир начал медленно рушиться.

— Остановка «улица Декабристов»! — проговорил привычный металлический голос.

— Моя остановка, — пробормотала я, в последний момент выбегая в уже закрывающиеся двери.

Обернувшись к окну, у которого сидел Люциан, я около секунды смотрела на задумчивого партнера моих сегодняшних приключений, после чего быстрым шагом направилась прямиком к своему подъезду, отчаянно пытаясь стереть отпечатавшееся под веками лицо печального и до одури загадочного парня.