Аэропорты. из книги избранное

        Аэропорты бывают всякие. В большинстве безликие. Колорит проявляется только в говоре персонала и публики. Но все они имеют свою репутацию у летающего люда.

        Хабаровск. Богом проклятое место. Сюда слетаются бродяги со всей восточной Сибири. Скапливаются в невероятных количествах. В буфет не пробиться. К справочному не подойти. Сесть в кресло – величайшее счастье. Люди спят на полу на расстеленных газетах. Застрять в Хабаровске – смерти подобно. Мне его не миновать - пересадка на сахалинский рейс.

         Однажды. В здании относительно пусто. В кассе извиняются – ваш рейс только завтра. Возьмите направление в гостиницу. В гостиницу! В Хабаровске! Ошарашенный, бросаю чемодан в номере. Плетусь в ресторан. По дороге покупаю «Монинг Стар» и плюхаюсь за пустой столик. Симпатичная официантка (!), увидев на столе английскую газету, лопочет на беглом английском. Дескать, что желаете? Что есть, пить будете? С перепугу отвечаю ей пару раз на английском. Затем наобум:

-  Ду  ю рашен?
-  О, ез! Ай эм рашен!

        Выясняется. Она студентка иняза. Аэропорт подготовлен к перевалке пассажиров, летящих на олимпийские игры в Японию. Большинство рейсов распихали по другим портам. Потому и пусто. Потому и сервис. Хоть раз я вкусил нормальный ненавязчивый аэрофлотовский сервис.

            Бина. Аэропорт Баку. В то время забит беженцами. Гвалт, рев, вой. В здании и вокруг него – цыганский табор. Автобусы не ходят. Уговариваю частника и катим в город. До метро, предупреждает он.
-  До метро? Мне в Академгородок. Плачу!
-  Не проедем. На улицах танки. Все перекрыто, кроме метро.
И точно, танки. Бронетранспортеры. Десантники в полной амуниции. Зрелище, не из приятных. Баку бурлит.

         К вечеру, выполнив служебное задание, рванул в авиакассы. Там то же, что и в аэропорту. Только еще теснее. К любому окошечку не подойти. Летят куда угодно, только бы из Баку. Захожу к дежурному диспетчеру. Показываю документы. Вот приказ по Аэрофлоту. Вы его знаете. Дайте команду в кассы. Диспетчер тяжело смотрит на меня.
- Команду дам. Записку дам. Все дам. Но к кассе вы не подойдете. Люди не пустят. Некоторые здесь живут уже неделю.

         Делать нечего. Иду в воинские кассы. Там чуть больше порядка, но очередь не меньше. У самого окошечка замечаю капитана второго ранга. Проталкиваюсь к нему и шепчу на ухо:
-  Севастополь? – он молча кивает. Глаза красные. Видно долго не спал.
-  Сколько билетов берешь?
-  Два.
-  Вот паспорт. Деньги. Командировка. Возьмешь еще один.
Моряк пожимает плечами.
-  Если успеем. До закрытия касс остается пятнадцать минут. Кассирши тоже с ног валятся. Ни одной минуты не задержатся. Уж я- то знаю!
-  Ничего, морской. Скажи, для нас есть команда диспетчера. Тут уж я тебя выручу. И требуй на ближайший рейс. Хоть в кабине полетим. Это уж мое дело. Жми на приказ. Он написан на моей командировке.
Так и получилось. Билеты мы все-таки взяли. Провожали нас в Бина сотрудники отдела перевозок не через терминал, а какими-то задворками. Чтобы народ не видел. Улетели. Но не дай бог еще такой экзотики.

       Учур. Середина шестидесятых. Маленький аэропорт. Отношения здесь домашние. Постоянно улетаю и прилетаю. Ко мне привыкли. Тем более, я оплачиваю спецрейсы на свои таежные посты. А это солидный приработок летунам. Билеты  давно уже не беру. Если надо – бегу к диспетчеру.
-  Куда на этот раз?
-  Алдан. И надо срочно.
-  Вон Аннушка уже вырулила на взлет. Опоздал.
-  Тормози его! Но не темни. Скажи, что это мне очень надо. 
Недолгая перебранка по связи. АН-2 возвращается по рулежной дорожке. Второй пилот орет из открытой двери:
-  Такси подано! Залезай Георгич, но мест нет.
-  Болтун ты Севка! Лишу я тебя стакана, будешь знать.
Пассажиры в недоумении. Бросаю в проходе сумку и прохожу в кабину пилотов. Пристраиваюсь на откидном стульчике.

-  Никакого сервиса у вас, мужики. Места не припасли. Не уважаете!
-  Вечно ты опаздываешь, ворчит командир. Вчера не мог сказать?
-  Смешной ты человек, Вася! Ты что, не знаешь, что билеты еще неделю назад были раскуплены? И это все дезертиры. Летят на юга. А нам еще с тобой два месяца работать. Но ты не огорчайся. Я там инспекцию проведу и мне наверняка выставят. Так что в восемнадцать ноль ноль будь на месте. С Севкой. Мы там его и женим. А то распустился. Но вот завтра с утра придется тебе везти меня обратно в Учур. Такая она наша распроклятая служба.