Красивая британская жопа для Марин ле Пен

               
     Оставшийся в полном одиночестве, как Горец, медведь Пох тягуче размышлял о Бернардо Бертолуччи, точнее, он думал об итальяшках вообще, как о виде хомо сапиенс, две ноги - два уха, счастливых насельников Апеннинского сапога, слыхом не слыхивавших ни об избах очень средней полосы, ни о русских свиньях, озадаченных ситуацией на Балканах, ни даже о стройной девке Оле Бузовой, слепившей себя из говна и гноя, выжатых при помощи скакалки и пары минетов из загустевших соплей Солженицына, умершего от огорчения. Тут нужно уточнить специально для питерских, отличающихся особенным умом, позволяющим им производить кал, затопляющий постепенно мир, в геометрической пропорции сто к одному, то есть, говоря проще : из одного слова славные питерцы умудряются сделать три тысячи слов, а что при этом умрет такой человек, как я, им по хер. Да им, вообще, все по хер, питерским - то. Сразу видно, что произошли они от лошадей, все, скопом, ин масс, давно, еще в великую эпоху Эдуарда Витухновского, чугунно - шляпошную эру стремительного развития в манду революции - три ( я об этом писал как - то, о манде, революции и попе - батюшке, не согласным с таким развитием парадигма, он прямо сказал, мол, тыр - пыр, е...ся в сраку, никаких революций и оранжевых переворотов, даешь духовность мешками и малое предпринимательство кучами ) через малый полустаночек со стоящими в цветастых полушалочках скромными соснами, заповедными деревьями, также известными среди польских биологов как женщина советская, обычная, говенная. Ее характеризовала шпала на плече, оранжевая накидка на задорной фуфаечке, а чуть позже и колорадская лента, прибитая саморезом к впалой груди, вынесшей тяготы приватизации во славу Сатаны и сына его Прохорова, назначенного самим богом быть крайним в моих рассказиках, за что благодарить он должен сестру, Ирину, вуматную тетку, при виде которой я не просто ищу пистолет Геббельса или топор Паука, отнюдь, я сразу перехожу к мерам крайним, экстремальным : брею голову наголо и забываю родную речь, прикидываюсь енотом и бегу признаваться в любви Марии Шараповой, конфетной герцогине тоже из говна, что не должно вводить в искушение оставшегося в одиночестве Розенберга. А ты думал, что Пох ? Это я тебя обманул, Анатолий. Кстати, ништяк имя. Если раньше в голливудских боевиках типичный русский был Борис, то начиная с Риддика - Анатолий. Интересно, через пару - тройку лет какое русское имя обретет актуальность ? Может, Гейдар ? Или Аслан ?
     В общем, Розенберг думал об итальяшках, если быть вот совсем непредвзятым, то об одном из них. По фамилии Муссолини. А Муссолини в этот момент не думал ни о чем, он кряхтел под толстой рыжей девкой, скакавшей на дуче в бешеной гонке с препятствиями, перепрыгивая через каналы, речку Мойку, речку Фонтанку, речку Срачку, приближаясь целеустремленно к сумрачной гранитной глыбе Исаакия. Подскакав вплотную к грандиозному телу, дуче с неприязнью обнаружил, что Исаакий - еврей. Рядом с колоссом стояли его сын и внук, Аркаша, как Бабченко, и Костя, как Эрнст, тоже сделанные из говна, как вот это ни странно. Поэтому Муссолини умер. А баба евонная завербовалась на север. Лежневщицей на шасси от " Фордзона ". " Фордзон ", то еще, настоящий, локомобиль периода ускоренной коммунизации стоял во дворе Исаакия, а жил Исаакий в Бердичеве, служил рэбе в местном ТЮЗе, дружил с Невзоровым и Шаргуновым, короче, разлагался в быту наш Исаакий, оказывая тлетворное воздействие и на локомобиль, несколько заскучавший в ожидании весны, что обязательно в образе Евгении Альбац, голой, сойдет на всех ждущих некоей Годохмой, накрыв вонючей мандой либерализма весь Евросоюз, включая Бердичев, Шепетовку и Жмеринку, три отчаянных кантона и просто образца по наведению лоска на соску, украденную генералом Рагозиным из слюнявого рта олигофренического младенца, заросшего паршой до самых широко закрытых глаз, жадно изучающих внутренний мир, духовно развитый и богатый, как кальсоны Берии. И вот пришел один раз в Бердичев неведомый человек в смешной шапке, увидел чудо техники локомобиль и купил его у Исаакия за три рубли, транзитом переправил на север, где норд - осты поют и ходит олень замшевый, еще не знающий, что скоро, очень скоро грянут триумфальные салюты, раздастся звон колоколов и запах французской булки проникнет под бурку маршала Буденного, рождая Первую Конную одним фактом своего присутствия. И тут - х...як ! - баба дуче, прет такая по бездорожью, ищет общежитие, предоставляемое всем без исключения советским женщинам, прошедшим обкатку в ФЗУ и ЖБК. И видит она, сердешная, локомобиль, на х...й. Подходит и понеслось. Через год, между прочим, ее видели на отрогах Памира, внушающей потусторонние мысли одиноко стоящим воротам.
     А что же Розенберг ? Да ни х...я. Возвышается в гордом одиночестве в гугл - плюс среди хорошего музла, маяча Брину о том, что он все правильно сделал, не знает никакого Прохорова и не живет в чудесной стране России. Одну ошибку допустил Брин, всего одну, но ошибку чреватую. Не познакомил вовремя Марию Шарапову с Чарли Менсоном и Андреем Чикатило, что приходится исправлять уже мне, каждый день и ответственно, свинорезом и любя эти тухлые и поганые ноли и единицы, слепленные целиком из падали и говна.