Душечка Чехова

     Есть такая игра под названием литература. В ней автор предлагает читателю поверить в обстоятельства, которые он описывает. Это  нетрудно, если  автор – писатель.
     Так, Антон Павлович Чехов предлагает нам поверить в то, что Оленька – Ольга Семёновна – в отсутствии любви не имеет никаких мыслей и не в состоянии составить собственного мнения ни о чём. Логика сопротивляется. Ведь на момент знакомства с антрепренёром Кукиным Оленька была вполне совершеннолетней девушкой, раз в итоге и вышла за него замуж . И эта девушка дожила как-то до своего совершеннолетия в ладу с самой собой и окружающим её миром, который, вообще-то не очень добрый, полюбил её и дал ей ласковое имя «душечка». Как бы это удалось бездумному существу?
     Логика сопротивляется ещё и потому, что человек, живя, приобретает жизненный опыт, и этот опыт формирует личность на протяжении всей жизни. Автор предлагает нам поверить, что опыт Оленьки никоим образом не формирует её как личность и как только один этап в её жизни  заканчивается, этот опыт тут же уходит в небытие.
     Но игра есть игра. Если Антон Павлович Чехов, моя первая и вечная любовь в русской литературе,  предлагает в это поверить, я покоряюсь и верю ему.
     На момент написания рассказа «Душечка» Чехову было 38 лет. Много это или мало? Смотря с чем сравнивать. Для Чехова, прожившего 44 года, это много. К этому времени Чехов уже много написал, а ещё больше продумал.
     Задавал ли Чехов философские вопросы: о смысле жизни и о том, что нас ожидает после смерти? Да, задавал. В своей пьесе двадцатипятилетний Треплев рассуждает: души всех существ, живших на Земле, сольются в одну, и «… материя и дух сольются в гармонии прекрасной и наступит царство мировой воли». В любимых персонажей автор вкладывает часто и свои чувства, и свои  мысли.
     Но если человек задался вопросом о смысле жизни, то, решая его для себя, он рано или поздно приходит к выводу, что самая большая ценность в жизни – это любовь.
     Трагедия Треплева заключалась в том, что его не любила мать. Предательство Заречной – вторично. Трагедийно, но вторично. Он знал, что мать его не любит, но была девушка («Волшебница, мечта моя...»), своим явлением обещавшая избавить его от этого злого рока. Треплев искал в любви Нины несостоявшуюся любовь матери. Но оказалось, что от рока избавиться невозможно. Зачем тогда жить?
     Вот такое значение Чехов придавал любви.
     Оленька же вне состояния любви к кому-либо переставала существовать. Она жила для человека, которого любила, она не только забывала саму себя – она, по Чехову, самой собой и не была никогда. Оленька была не в состоянии обидеть любимого и никогда не смогла бы предать его. Образ идеального человека? Почему же в школьных учебниках литературы  Оленька трактуется как отрицательный персонаж?
     Только в этом коротком рассказе любовь Оленьки придала смысл жизни нескольких людей, скрасила жизнь этим людям. А как любили её жители городка, возвращая тем самым Оленьке её любовь к людям.
     Мы не найдём в рассказе подтверждения тому, что сам Чехов не любил Оленьку. За исключением, разве, тех мест, где он описывает лишённое смысла существование своей героини вне любви. Чехов очень сдержанен, он старается остаться на нейтральной территории, предоставляя читателю самому определиться в своём отношении к Оленьке. Приговор же читателя неутешителен: угадав седьмым чувством нелюбовь автора к своей героине, читатель разделяет мнение автора и отказывает Оленьке не только в любви, но и в уважении.
     В чём же Оленька провинилась? Почему  её жизненный подвиг – жить ради любви к другому человеку – не заслужил уважения?
    Может быть, потому, что Чехов  показывает нам героиню, которая не делает выбора? Она живёт так, как живёт, потому что не умеет жить иначе. Если бы она сделала сознательный выбор в пользу такой жизненной позиции, тогда бы вслед за автором её полюбили  и читатели.
     С одной стороны, отсутствие любви – это трагедия. Несостоявшаяся любовь матери – разрушительное оружие, способное убить ребёнка. А тут – пожалуйста: любовь без конца и края, – но никто не видит её красоты. Потому что обаяние личности автора так велико, что читатель охотно разделяет его мнение. Ведь литература – это игра, в которой мы верим автору безусловно, если автор – писатель. А Чехов – великий писатель.
     Тридцативосьмилетний Чехов не смог оценить феномена образа собственной героини. Так бывает. Созданные образы живут уже сами по себе. Их можно любить или не любить, но изменить уже ничего нельзя. «Над вымыслом слезами обольюсь» - написал Пушкин, тоже в какой-то момент понявший, что созданные автором образы не принадлежат ему.
     Семидесятилетний Чехов облился бы слезами над образом своей душечки. Когда все тщетные ценности, связанные с утверждением своей самости, отходят на десятый план и истинной оказывается только любовь. Но судьба не дала ему такой возможности. 
      Антон Павлович, я поплачу о судьбе Оленьки. И о Вашей судьбе тоже.