Прощание. 14

За столом было шумно. Все знали - куда, зачем и на что уходит Захар, но выпитое уже успело сделать своё дело. Речи, полные советов - как быть, и что делать, когда совсем прижмёт, как говорится, «по самое не балуй», лились рекой. Никто никого не слушал, даже сам «виновник торжества», если так можно было выразится о проводах…

- Главное, Захарка, носи побольше патронов. Патроны – это главное в жизни! Никто тебе свои не подаст: патроны нужны каждому, кто ещё жив! – стонал после следующей Фрол, но Макар уже перебивал его:
- Но не тем,  кто уже мёртв. Вот им патроны точно ни к чему. Когда бой сильный – патронов всегда много валяется. Успевай собирать.
- Нееет, патронов много не бывает. Главное – стрелять точно. Один выстрел – один труп. Это называется «снайпер»! Я в книжке читал.

- Главное, Захарка, сам под пулю не лезь – так живым легче остаться!
- Ну ты, Спиридон, и дурак, как я посмотрю… Не зря сказано: «Смелого пуля боится. Смелого штык не берёт!»
- Ха, так это когда сказали? Когда пули из свинца лили да штыки булатные были. А щас? Один лазер да ядрёна бомба к нему в придачу! Шлёп - тысяч трёх таких смелых, как хреном сбрило, словно и не было никогда! Ни сапога не останется, ни косточки…

Захар сидел, прислонившись к своей любимой Марийке, и они никого не слушали. Это был их последний вечер вместе. Впереди была их последняя ночь. И они знали об этом. Впрочем, в нашем мире это уже стало давным-давно нормальным. Этого даже как-то ждали, ведь надеялись, что случится что-то если не невозможное, то особенное, таинственное…
- Горько! Горько! – всегда среди гостей находились те, кто рвался вперёд всех, не рассчитав своих сил, а потому и выходил из боя первым… На пьяного зашикали женщины.
Захар с Марийкой переглянулись, а Виктор, как бы извиняясь, сказал:
- Ты это, главное, одёжу тёплую ему, Марусечка, подай: там холодно по ночам. Да ещё, говорят, частые туманы.
- Это какие такие туманы? – обдал перегаром повернувшийся Спиридон. – Про туманы ничего не сказано!

Однако, Виктора стоило послушать. Он был одним из тех немногих, кто, как и мать Захара, был родом оттуда. И пусть его привезли к нам, сюда, ещё мальчишкой в самой начале войны, но он был и есть единственный, кто из всех присутствующих на проводах Захара «на нашу войну» был там, где кончается жизнь. Там, где начинается и больше уже никогда не кончается смерть. Там, куда завтра нужно ехать Захару.

- Остальное - не важно. Там есть еда и питьё. И патронов там уже горы, – Виктор, словно не замечал, что никто, кроме Захара и Марийки, его не слышит: все были заняты своими советами. - Главное не в этом.
- А чём тогда? – Фрол попытался повернуться к Виктору, да выпитое не давало.
- Не знаю, – спокойно ответил тот. – Но там почему-то холодно. И постоянные туманы.
- Позвольте! – Фрол скосил в сторону Виктора левый глаз, поскольку правый у него уже не доворачивал до фокуса: - война, это вообще-то южнее, чем мы… И, стало быть, там должно быть теплее, чем тут, у нас! – в принципе довод был серьёзный,  и Виктор спорить не стал: о чём спорить с пьяным…

- Позволь, завтра на заставу я тебя провожу… - сказал он Захару.
- Так, вроде как, жена меня провожать собралась… - начал  Захар, пытаясь отнекаться от неудобного для них провожатого.
- Ты детей спать уложил? Уложил. Вечер был их, детей ваших. Жене ночь отдай. А следующий день полностью твой должен быть.
- Так что думать, Виктор? Никто ещё с блок-постов обратно не возвращался! Я вот, было, хотел, да Марийка отговорила, – Захар улыбнулся, вспомнив недавнюю истерику жены.
- А коли так, то и не мучь поутру жену. Уйди ночью, пока она спит. Пусть потом в спину голосит. Это не в лицо рыдать… Я сам тебя провожу.

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/05/07/1352