Четыре танкиста и собака

- Маруся!- громко крикнул мужской голос.

«Зачем так кричать?»- подумала я и с досадой и потерла виски. Голова
гудела как чугунная болванка, каждый звук, что долетал из окружающего
мира, отдавал болью в затылке, которая потом разливалась внутри моей
черепной коробки и пульсировала. Рейс снова отложили, и я понимала, что
сидеть в аэропорту придется еще целых три часа. Хотя снегопад и
прекратился, но нужно было ждать, пока расчистят летное поле.

-Маруся!- мужской голос был грубым, но в нем звучали немного странные
нотки детскости и какого-то удивления.

«Надо же, голова болит, а умудряюсь анализировать вибрации чужого
голоса. Вот он, профессионализм! Его просто так головной болью не
заглушишь!»- подумала с гордостью. И тут же новая волна боли отбила
желание думать и анализировать дальше.
- Маруся! – услышала я в третий раз и невольно вздрогнула и остановилась –
Маруся! Огонек!
Я почувствовала, как кровь хлынула в голову. Стало жарко. Боль замерла,
как будто испугалась и притихла. Я медленно повернулась и увидела, как
вдоль очередей регистрации на рейсы ко мне бежит мужчина. Невысокого
роста, полноватый, с лысой макушкой и развевающимися позади
пушистыми прядями, заправленными за уши.
- Маруся!- еще раз позвал он.
Я присмотрелась, узнавая:
-Густлик, тыыыыыы?
-Я!- он улыбался радостно. И только эта улыбка напомнила мне
десятилетнего пацана из моего детства Володьку Олейника с «походной»
кличкой Густлик.
- Маруся!- он распахнул объятья и кинулся ко мне – Какая встреча! А ты
совсем не изменилась! Такая же красивая, наша Маруся - Огонек!
-Ну, скажешь тоже! Не изменилась! Лет-то сколько прошло?- я аккуратно
выпуталась из его объятий, испытывая радость, удивление и небольшую
неловкость. Ведь глядя на Володю, я могла только предположить насколько
изменилась сама.
- Но я же тебя узнал!- сказал он с гордостью – значит ты такая же, как в
детстве. Вот ты бы меня признала?- хохотнул.
- Ну…не знаю…
-Ладно, ладно. Не смущайся. Я знаю, что нет. Я очень изменился. Ну,
расскажи, как живешь…
- Что рассказать? Живу. Работаю, Муж, взрослый сын. Все как у всех. А ты
как?
-Ой, Маруся… Ничего, что я тебя так называю?
- Ничего. Приятно даже. Как в детстве…
-Да. Как в детстве…- эхом повторил он – А помнишь нашу команду?- добавил
– Янека, Томаша, Гжеся и Шарика…
-Конечно, помню.
Я посмотрела мимо его головы и вдруг мысленно перенеслась туда, сорок
лет назад, в маленькую украинскую деревню с красивым названием -
Елизаветка.
В этой деревне жила моя бабушка. Туда же, каждый год на каникулы
отправляли и меня. Ребята, с которыми я дружила, были деревенские,
местные. Четыре парня и я: Володька Олейник, Толик Полевой, Валик
Мельник, Гриша Ткачук и я - Олеся Черненко.
В те годы очень популярным был польский сериал, что шел по
телевидению, о героях войны – «Четыре танкиста и собака».
У бабушки жил пес по имени Шарик. Он был добродушным, лопоухим
существом, любящим играть и бегать по огороду.
Бабушка часто ворчала:
- С такой собакой и весь дом и хозяев ночью вынесут, а она лаять не будет.
Однако я Шарика очень любила.
Однажды после просмотра очередной серии фильма мне пришла в голову
идея - играть в танкистов. Я собрала своих друзей и мы решили создать свой
собственный экипаж танка «Рыжий». Толик стал командиром Янеком,
Володька – башнером Густликом, черноволосый Валик стал грузином
Гжесем, а Гриша - радистом Томашем. Сама я с той минуты превратилась в
санитарку Марусю - Огонек, в честь которой и назван был танк нашего
знаменитого экипажа. Собака Шарик как нельзя лучше подошла на роль
«киношной овчарки» с таким же именем.
В качестве танка было решено использовать земляную яму с большой
тяжелой дверью, в которой обычно осенью и зимой хранилась сахарная
свекла. Летом же яма пустовала.
Каждый день мы сначала встречались в штабе - на огороде под старой
грушей, где принимали важные «стратегические решения». Например,
вылазка на соседский огород за арбузами, или сражение с неприятелями, в
роли которых выступали гуси бабы Пелагеи, что жила недалеко. Но совсем
недавно мы узнали секрет: оказывается у бабы Глаши, нашей соседки кто-то
«страшный» живет.
Наш Гришка-Томаш услышал как его мать говорила отцу:
-Бедная Глаша, так всю жизнь и мается. Ни тебе поехать куда, ни пойти.
Сидит на ее голове это чудище…
Конечно, этим же вечером Томаш нам все рассказал. Мы посовещались и
решили, что завтра днем, когда бабушка уедет работать на колхозное поле,
мы проведем спецоперацию по обнаружению «чудища, которое сидит на
голове у бабы Глаши».
Решили так: Янек вместе с Густликом пойдут на разведку. Томаш, я и
Шарик будем сидеть в засаде. Потом по команде, придем смотреть
«чудище». Гжесь приготовит пути экстренного отступления. На всякий случай.
День был удивительно жаркий и солнечный. Мы прошли через огород и
спрятались в зарослях, пока Янек и Густлик осторожно пошли к хате бабы
Глаши. Гжесь открыл дверь земельной ямы или лучше сказать нашего танка.
Но дверь не держалась, и поэтому, он подставил под нее толстый
деревянный сучок.
Возле хаты рос яблоневый сад. Ребята подкрались незаметно и спрятались
за деревьями.
Я, сидя в засаде, видела, как баба Глаша пошла через дорогу на выгон,
доить козу. Янек махнул рукой и мы с Гжесем и Томашем осторожно двинули
вперед.
Дошли до белой стены и заглянули в окно. Но там ничего не было видно.
Тогда Янек, как настоящий командир танка, принял решение - идти в хату.
Благо в деревне никто никогда двери не закрывал.
Мы выстроились в шеренгу и осторожно пошли в темные сени, стараясь не
шуметь. Горница встретила прохладой и запахом сушенной травы. Большая
печь, домотканные половики на полу, белые крахмальные занавески.
Половицы тихонько поскрипывали под нашими босыми детскими ногами,
от волнения и любопытства, которое распирало наши детские головы, щеки у
всех были красными.
Мы дошли до большой занавески, которая отделяла часть комнаты, и за
которой виднелся угол кровати.
- Там!- показал Янек на занавеску.
Мы были почти у цели. Янек протянул руку и приготовился, чтобы
отодвинуть занавеску. Но в это время в хату с радостным лаем влетел
непонятно откуда взявшийся Шарик.
Занавеска резко отдернулась, и мы увидели серое старушечье лицо с
маленькими недобрыми глазами и большой родинкой на носу.
- Ааааааа….воры!!!!!- завопила старуха.
-Гав- гав-гав – вторил ей радостный Шарик и прыгал на нас по очереди.
- Полундра!- закричал Гжесь во все горло непонятное слово.
На секунду мы все замерли, а затем развернулись и что есть мочи начали
удирать.
- Аааааа….- звучало вслед.
- Гав-гав - вторил Шарик. Ему очень нравилась эта игра.
- Хулиганы, паразиты… вот я вам покажу!- баба Глаша возвращалась с дойки.
Мы метнулись через огород прямо к нашему танку-укрытию. Первым влетел
в яму Томаш, затем Гжесь. Густлик и Янек добежали следом.
- Маруся, давай, быстрей!- кричал мне Янек.
- Бегу!!!- я мчалась со всех ног и наконец-то тоже заскочила в яму.
Шарик, который продолжал лаять и подпрыгивать, почти меня догнал. Но в
тот момент, когда я спустилась в яму, пес неудачно приземлился на дверь
нашего укрытия. Толстый деревянный сучок, которым была зафиксирована
дверь, резко смялся под этим ударом. Дверь с хлопком закрылась, и мы
услышали щелчок засова, который закрылся силой ударной инерции. Мы все
оказались в западне.
Через несколько мгновений стало темно и тихо.
- Маруся! Ты где?- услышала я голос Янека.
- Я..здесь…И…мне страшно….
- Не бойся Маруся, я с тобой - Янек нашел меня в темноте и обнял за плечи –
я всегда буду с тобой.
- А тут мыши есть?- вдруг услышали мы дрожащий голос Томаша.
- Мышей боишься? Ха-ха- ха – презрительно захихикал Густлик.
- А змеи есть? - со слезами в голосе спросил Гжесь.
-Ревеш? Рева-карева – опять храбрился Густлик.
- А если нас не найдут?- вдруг спросила я - что делать будем?
Ребята замолчали. Кажется, на этот раз испугались все.
- Давайте в дверь стучать. По очереди - вдруг предложил Янек – сначала
Томаш, потом Гжесь за ним я, потом Густлик…
- А Маруся?- спросил Гжесь.
- А Маруся девочка…санитарка. Стучать не должна. Она нам песни петь будет
и раны лечить – глубокомысленно заметил Янек……
- А давай кофе попьем, прошлое вспомним - услышала я голос Володьки -
Густлика и очнувшись от своих мыслей снова оказалась в салехардском
аэропорту.
- Давай.
Мы направились к небольшому кафе.
- А как Томаш?- спросила я по дороге.
- Хорошо все. Он бизнесмен. Живет в Киеве. Дети, семья, большая
строительная фирма.
- А Гжесь?
- Ты не знаешь? Гжесь погиб…он же потом, после школы в Донецк уехал…
- А ты как?
- Да, хорошо. После армии сразу сюда, в Салехард. Так и остался. Уже дочь -
невеста. И сын взрослый.
- Обратно не планируешь?
-Куда? Я теперь у себя дома уже не гражданин… Там все теперь не так, как
было в детстве. А про Янека….
- Знаю - прервала я.
В это время объявили, что начинается посадка на мой самолет.
- Ну все, мне пора – сказала я, поднимаясь из-за столика.
-Маруся!- засуетился Густлик - давай телефонами обменяемся, может,
встретимся когда-то, поговорим, детство вспомним….
Я посмотрела в его глаза, узнавая знакомое выражение:
-Запиши – и начала диктовать номер. Он аккуратно набрал его и сразу
перезвонил:
-Ну, все, порядок!
- Мне пора. Пока - я махнула ему рукой и пошла на регистрацию.
Уже стоя в очереди думала о том, что много-много лет жила и не помнила
про то, что я Маруся- Огонек… Почему? Может потому, что Янеку так и не
исполнилось сорок. Погиб при невыясненных обстоятельствах. Я очень
тяжело перенесла эту потерю. Помню, новость мне сказала мама. Ведь
Янек… был моим старшим двоюродным братом….
Однако слова Янека про то, что я - девочка и должна «песни петь и раны
лечить» помнила всю жизнь. Может именно поэтому стала психологом.
Реализовала себя и всегда радостно и позитивно воспринимала мир.
Именно поэтому создала свое счастье….И помогала другим создавать его
тоже. В память о тех счастливых минутах в далеком украинском селе
Елизаветка в компании друзей, моих дорогих ….«четырех танкистов и
собаки».