Умершие и еще живущие... посвешается

Урод рода человеческого
Персонаж страшной русской сказки – мучительница крестьян Салтычиха могла бы стать иконой феминизма: всю жизнь искала любви и ломала навязанные обществом рамки. Но куда бежать из той темницы, которая у тебя в душе?

«В селе зажитном двор широкий, тесовая изба…» Замкнут и закрыт от мира был мир русских усадеб крепостного времени, и удивительно ли, что за глухими заборами творились безобразные преступления?

Здесь, точно в мутных морях мезозойской эры, рождались на свет кровожадные чудовища – сильные и своеобразные личности, в которых, казалось бы, не было ничего человеческого. Годы спустя писатели будут возмущаться тем, что некоторым из этих монстров удалось завоевать себе место в истории не великими делами и помощью людям, а запредельным моральным безобразием.

Такова Салтычиха, печально известная убийствами своих крепостных дворянка, ещё при жизни превратившаяся в героиню продававшихся за копейку лубочных картинок и страшных легенд.

Москвичи рассказывали, будто она похищала детей, жарила их и ела, что изувер-повар готовил для неё кушанье из грудей, которые она отрезала своим дворовым девкам. Казалось бы, простой народ должен злодейку ненавидеть.

Ничуть не бывало: в преданиях и сказках жестокую помещицу ставили в один ряд с Разиным и Пугачёвым. Нам, современным людям, такая логика кажется непонятной только потому, что мы смотрим на всех этих персонажей через призму официальной советской историографии. Разина и Пугачёва историки-марксисты записали в народные избавители, Салтычиху, понятное дело, в изуверы-эксплуататоры. В народном же сознании и Стенька, и Емельян Иванович были разудалыми разбойниками: руки по локоть в крови, в душе ничего святого, ради копейки не пожалеют и родного отца. Но тем и интересны!

Крестьянская Россия хранила вполне средневековое отношение к маньякам-душегубцам: ужасалась ими, но и восхищалась. Когда очередного кровопийцу отправляли на эшафот, собравшаяся толпа восторженно улюлюкала, обменивалась с ним шуточками, провожая под топор палача.

И Салтычиха для народа была из тех же героев: всё у неё было, могла бы спать и есть на золоте, так нет же – нарушила все законы, божеские и человеческие, выбесила императрицу до того, что та устроила над ней показательный суд. А значит, пыталась сломать систему, шла наперекор власти. В России таких всегда любили.

Окружал Салтычиху и мистический ореол – ещё один элемент, необходимый для популярности среди простых людей. Стенька Разин был колдун, Пугачёв – чудом спасшийся царь, а Салтычиха – нечто вроде Бабы-яги – патологически жестокая представительница потустороннего мира, живущая в глухой избушке за оградой из человеческих черепов.

Но кем же она была на самом деле – главная героиня жуткой сказки, подмосковная помещица Дарья Николаевна, владелица шестисот душ? Полтораста из которых она, кстати, истребила своими руками, заставив и крестьян, и публицистов, размышляющих об исторических судьбах России, на протяжении многих поколений вздрагивать от страшного имени: Салтычиха.