Типа, новое начало новой книги не Шахерезады

                Альяне Джеймс            
     Не представляя, что у меня может выскочить в следующей фразе по самой манере творчества, видимо, именно из - за этого и сделавшей меня самым центровым таким автором виртуального мира, на всю башку необычайным, словно самый первый анальный секс маленькой Дакоты Феннинг с усатым азербайджанцем Эрдоганом, подходит она, значится, на рынке за укропом и петрушкой, баушка послала, мол, тыр - пыр, девка, шуруй на базар и притарань специи, а я пока рыбки боговой салакушки поджарю, да, сучка, не забудь ведро самогону у дяди Арама взять и три литра бражки у тети Паши из рыбколхоза, оформи подписку на " Комсомолку " по пути, купи полкила узюму и сразу домой, подходит, а азер усами шевелит и бормочет тихо : " Хочишь я тэбе вечером новое кино с Жони Дэпом покажу ? Он там голый " и цокает языком, подмигивая жутко вытаращенным глазом. Ну, Дакота, само собой, плавится и тает, типа как Готфрик таяла, когда я к ней забегал и расчленял, а она думала, что это я так стихи ейные обожаю. И вот вечером, в одиннадцать часов и пятнадцать минут, на улице Бабушкина свершилось. Поэтому с тех самых пор Путин и знает, как надо.
     Е...ть, о чем я ?! Я ж проклинал адресат сказочки, исходил на говно и бесился, ревнуя до ужаса к сучьему Урганту, бездарю и пидарасу, но мудро вырвав антенну, избавился не от этой длинноногой, наоборот, приобрел еще одну тощую, с маленькой грудкой, как мне объяснили знающие : играющей роль дуры, но дуры веселой, а это самое то, особливо опосля грядущих выборов в императрицы Алины Лимоновой. Интересно, дед кем станет при правительнице Кукуйской слободы, может, гофмейстером и оберштальтгальстером ? Ништяк бы. Вылетает такой к приехавшему с визитом Трампу в шинели и шапке ушанке, с посохом патриарха, в чугунных коцах Чойболсана со шпорами петушиными, мешок за спиной и вместо очков - примотаны синей изолентой баночки из под майонеза с просверленными политруком Бабченко при помощи шила дырочками, но украинскими, то есть, зирочками, прет такой, шарит руками страшно, нащупывает дядю Дональда и начинает трогать его пальцами за лицо, изучая впадины и выступы под париком. Потом стукнет каблуком и скажет нечто такое, от чего все зашатаются, впервые прочувствовав мудрость отцов мозжечком и гипофизом, выловив напрямую космические эманации внеземного разума нового кремлевского мечтателя. Реально ведь круто. Еще сорок тыщ курьеров и вумат просто. Можно легко идти в Твиттер к Алехиной и с наслаждением харкнуть в рожу Борисовой, возвышаясь гневом над ползающими внизу гадами.
     Хотя, можно и иначе. Можно включить утюг и прижать его к животу. Еще можно попробовать засунуть в жопу палец, пошевелить им там, в глубине и сакральной темноте российской действительности, вздохнуть печально о закрытых ПТУ, подумать пару минут о космических технологиях, украденных до нас, и откушать буженины, нашептывая себе под нос, что евонная фамилия, на самом - то деле : Шапиро. Шапиро, бля. Володя Шапиро. И от этого станет тебе настолько п...дато, что, хочешь, не хочешь, но сделаешь революцию. А самое лучшее : да ну его на х...й. Лучше признаваться в любви, хотя, и ненависть полезна, лишь бы не уныние и притягивающий зов Евы Браун, до сих пор не понимаемой моими читателями, воспринимаемой как символ суицида, а это : символ верности, как Розенберг - символ глупости, а Дита фон Тиз - красота и хорошее настроение всегда.
     Побитым псом, скользя на брюхе я шебуршал блохастым хвостиком у ног, прекрасных длинных ног моей богини, кроссовкой попирая твердь она стояла, словно Марс, среди уродов и людей, рождая новый безупречный стиль моих ублюдочных стишков, что словно патока влетят и в рот, и в нос, и даже в сраку любому прочитавшему абзац, и сразу побелевшему, а лбом - не буду продолжать. Футфетиш, тонна ахинеи, мне не хватает порнололикон, трех негров, Месси и Роналду, сирийских беженцев абцуг, протяжный стон одесских тихарей, Навальный и страна абхаз, а сверху, полируя, пусть будет борода Белковского, шершаво, косно, несогласно воткнется в глаз и возгласит : " Се бамбр рукосуйный, обетом свыше и глумясь, ползущим в землю трактористом, зажавшим ключ от рая в кулаке " и охнут, ахнут, охренеют и те, и эти, и падут к твоим ногам, где я уже.
     Я задрал голову и увидел смеющиеся глаза, схожие по цвету с моими, будто мы были братом и сестрой. Наверное, такой же будет встреча с Богом, когда придет мое время.