Лишай

3наешь,почему я не люблю кошек? Сейчас расскажу.
Когда я был маленьким,то частенько скармливал часть
обеда,предложенного мне щедрой бабушкой, этим самым
четвероногим  хищникам.Кошки сбегались со всего нашего
двора,стоило мне выйти на улицу и произнести заветное
"кыс-кыс-кыс". Преисполненные надеждой,они бросали
свой кошачий промысел и со всех лап неслись на встречy
мне-такому доброму,щедрому мальчику,карманы
которого источали запахи настоящей еврейской  кухни.
Кошки были очень разные:серые,черные,пятнистые...
Ветераны уличных сражений, потерявшие в схватках с
собратьями глаза,уши и хвосты. Худые и не очень,хромые
и быстролапые. Всякие  кошки стремились ко мне -
спасителю,который,отрывая от себя недоеденные котлеты
и куриные пупочки, готов был разделить всю роскошь
человеческой трапезы  с ними. Успевшие домчаться
первыми, бездомные,ободранные и больные,животные
набрасывались на немногочисленное лакомство.
Мгновенно поглотив  его, урча, подходили ко мне и
благодарно  терлись своими  грязными лишайными боками
о брюки.Конечно,будучи в детском  возрасте, я не мог
заподозрить неладное.Поэтому, глядя влюбленными
глазами, протягивал  свои рyки и перебирал мягкую
шерстку, не думая,чем мне это может обернуться.
 
Так я попал  в бокс инфекционной  больницы. 3аведения
этого типа не рассчитаны  на маленьких  мальчиков  с
ранимой душой и, глядя сегодня с высоты прожитых  лет, я
понимаю,  что это был сильнейший  стресс, оставивший  след
Одному, взаперти,  с лысой  головой. А Тобик,  наверное,
скулит  в собачьей  тоске,сидя у двери  моей кoмнаты.
Конечно,  не ест и не пьет, а ждет  меня,бедненький.  Как же
так получилось? Почему жизнь такая  несправедливая? Я
ведь хороший и добрый  мальчик! Слушаюсь  дедушку и
маму. Всегда выношу мусор.  Мама даже дала  мне
прозвище - "главный ведронос".  Ну,как же так!

Рано утром,внезапно загyдев,включается люминисцентная
лампа, залив белоснежные стены холодным светом. Я
открываю  глаза. Воздух в боксе пахнет кварцевой лампой,
серной  мазью  и еще какой-то  медицинской  гадостью. 
Моя железная  койка надежно  привинчена  к полу и установлена
напротив  стеклянного  окошка  в двери.  3а окошком  шлюз,
через  который человек в маске  и резиновых  перчатках
передает поднос.  На нем алюминиевая миска с  пахнущей
отходами пищей и стакан безвкусного  компота. Очень
скоро  щелкнет  замок, откроется  дверь,  из шлюза выйдет
тот же человек в маске и, вращая глазами, начнет
проделывать с моей лишайной  головой манипуляции. Не
говоря  ни слова, человек пропитает  мои волосы мыльным
раствором. Он достанет  из своего тазика  опасную  бритву и
ею обреет мою детскую  голову. Станет холодно  и жутко.

Мне не скажут, что это не на долго, что волосы вырастyт, я
буду здоров, увижу  маму, а дедушка  снова будет  со мной
мастерить  в коридоре нашей большой  квартиры. Я больше
не буду играть с мальчишками во дворе ни в  городки,  ни в
прятки,  ни в фантики. Теперь  мне придется  жить здесь.
               
Время растворилось.  Расползлось по белизне  комнаты,
размазалось  бумажной  лентой  по раме окна. Там, снаружи,
тоже тоска. Мне хорошо  видно из окна второго этажа
больничный  двор, усыпанный  жухлой, сырой листвой.

Вдруг, кто это? Мама! Мамочка! Стоит внизу,на дорожке,
смотрит  на меня и улыбается.  Что-то  говорит,  но я не слышу
через двойные  рамы. Очень хочу услышать!  Но, нет! Не
слышу  совсем. Да что же это такое! Мамочка, забери  меня
отсюда! Мне тyт так  плохо, плачу я. Она  видит, чувствует
мои слезы.  Куда-то  показывает рукой. Не понимаю.  Ничего
не понимаю! Куда же она...  Нахлынувшая  на миг надежда
отстyпила  и уже кажется, что мне приснилось,  почудилось.
Вот сейчас откроется  дверь,  войдет  мамочка, прижмет
меня к себе и скажет,  что это все была какая-то ошибка,что 
мы уже идем домой,что Тобик заждался и совсем не
обижается  на то, что я дернул  его за поводок. Тобик,прости
меня милый!
 
Лампа  все  гyдит, синея на потолке  и потрескивая.  Из
крана вываливается  толстая ленивая  капля. Она  шлепает  о
раковину  и сползает в дырку. И еще,  и снова. Надежды
больше  нет, лишь отчаянье.  Я, как загнанный  зверь,  забит в
угол,  раздавлен огромным  каменным  шаром. И вдруг в
форточку  что-то ударило.  Эврика!!!

Холодный  воздух окатил дыханием зимы.  Холодно!Вниз по
лесам  спускаюсь, не чувствуя  ничего.  Прыжок и я уже в
луже.  Бегу по двору в пижаме.
Вокруг тихо и только стyк сердца  разносится  по всему
моему существу.  Свобода! Слышу лязг трамвая,сирену
скорой  помощи,  плачет ребенок,  каркают  вороны...
Накаркали!

"Мамочка,  здравствуй!  Меня поймали  и вернули  в
холодный  каземат,  чтобы  снова мазать серными мазями  и
кормить  отходами.  3десь  очень  злые люди и все вокруг
белое. Пожалуйста,  забери меня домой.  Я буду слушаться  и
хорошо  учиться.  Какая несправедливость!

Шли дни, полные  отчаянья,  и ночи мокрых подушек.  Со
временем  я привык к атмосфере  замкнутого  пространства,
научился  занимать  свое  время  и все уже не выглядело
таким  фатальным  и трагичным.  Спустя несколько  недель
меня перевели  из бокса в общее  отделение.
 
 Удовольствие от общения  понемногу  размыло  тягость  недалекого
прошлого  и уже очень  скоро я  резвился  с другими
выздоравливающими  деткам и разрисовывал стены
фломастерами, играл в морской бой. Вечерами, пока врачи
отделения  пили  чай в кругy своих  семей, мы с мальчишками
играли  в докторов, заимствуя  черты  и манеры  взрослых.
Мир,  казавшийся  поначалу  таким  суровым  и  чужим,стал
пробуждать  интерес,  а окружение  врачей, мазей и пилюль
из неизбежности  проистекло  в обыденность. Даже  уколы
стали не такими болезненными. И лишь только вспоминая
Тобика, я по-прежнему  чувствовал  укол  совести  и плакал.

Прошли  годы и сейчас я понимаю,  что многие  события
детства  откликаются  в моей взрослой жизни. Анализируя  и
размышляя,  нахожу  связь с вещами,  которые  происходят
сегодня.  Я думаю,  что имея желание,  любой  опыт можно
оценить  и использовать.  Подумай и ты.