Сердце из воровства и войны...

Столыпин  не обращая внимания на недовольство сановников, взялся наводить порядок в огромной, неповоротливой России.

Программа была всё та же, только масштабы стали другими. Столыпин стоял за развитие сельской кооперации, за сохранение сильных крестьянских общин, за реформу местного самоуправления, за экономическую свободу крестьян, считая, что любой труженик будет лучше заботиться о своём, собственном, чем о том, что ему выдали во временное пользование. Его земельный закон, введённый императорским указом без одобрения Думы, увеличил сбор зерна в несколько раз, и покупать за границей зерно Россия перестала. Наоборот, начала кормить зерном Европу.

Он выступал за неукоснительное соблюдение законов всеми, включая депутатов Государственной Думы, за жёсткую власть, но против военной диктатуры, и за конституционное проведение реформ. Он безжалостно гонял тех, кто желал ввергнуть Россию в смуту.

«Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»
Петр Столыпин


Характер

Овен шутить не любит. И если его делу угрожает опасность, мало никому не покажется. Столыпин не только был способен на самопожертвование, но и при необходимости легко отправлял на тот свет всех, кто, по его мнению, стоял на пути к светлому будущему России.

«Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада», – говорил он, когда бомбисты и прочие безнадзорные террористы бегали по городам и взрывали как представителей власти, так и простых обывателей.

Столыпинские военно-полевые суды приговорили к каторге десятки тысяч человек и тысячи отправили на виселицу, накинув им на шею петлю – «столыпинский галстук». Сам премьер-министр аналогий не любил и однажды вызвал на дуэль одного из допустивших такое сравнение. Острослов, конечно, принёс извинения, но про «галстуки» говорить не прекратили. Однако, пока все живо обсуждали кровожадность премьера и выступали с протестами, в государстве был наведён порядок.

С личным мужеством у Овнов тоже проблем нет.

Столыпин мог в одиночку выйти и к разбушевавшейся толпе, и к недовольному императору. Проведение реформ вынуждало его противоречить монарху.

Николай II, в котором обаяние уживалось с ослиным упрямством, весьма болезненно реагировал на успехи и славу своего премьер-министра. Едва крупная германская газета назвала Петра Аркадьевича «героем-рыцарем, на чьих плечах покоится будущее России», как государь набычился и перестал одаривать премьер-министра высочайшим вниманием и дружеским расположением.

Были даже моменты, когда Столыпин подавал прошение об отставке и ожидал решения государя о своей дальнейшей судьбе. До тех самых пор, пока государева матушка не вправляла мозги своему нерешительному сыну и не заставляла того вернуть Столыпина на службу. Вернуть-то тот возвращал, но с уколами самолюбию справлялся с трудом – ни одна царствующая особа не простит подданных, которые идут вразрез и вырываются вперёд.

Не отступил Пётр Аркадьевич и когда его пригласили поучаствовать в показательных полётах только зарождающейся русской авиации. Мало того что летать на «этажерках» было жутко, так ещё и лётчик был эсером и, по данным разведки, не только имел на Столыпина зуб, но и готовил покушение.

А уж покушений было предостаточно.

Террористы не только приговаривали к смерти двухлетнего сына Столыпина, писали угрозы его дочерям, но и приводили свои угрозы в действие. Они взорвали его дом, где в приёмной сидел народ, убили и искалечили больше сотни человек, включая детей, но и здесь он не отступил.

Когда Николай II предложил ему деньги на лечение дочери, атлант отказался. Дружеских отношений с императором премьер-министр не хотел, сострадания не ждал, от ответственности не бежал и чувства долга у себя не вытравливал.

Он был ранен в покушениях, но ездил без охраны, с металлическим листом в портфеле, чтобы защищаться им от пуль.

Он мог выйти к террористу в распахнутом пальто, один на один, предлагая тому стрелять в упор.

Он часто был в одиночестве против всех: императора, либерально-революционной интеллигенции, которая жаждала переворота и слышать не хотела об усилении государства и жёстких мерах.

Он стоял один против помещиков, которые обижались на его аграрные преобразования, и против своих сослуживцев.

Рассказывали, что однажды Саратовская городская дума намеренно заказала портрет губернатора Столыпина Илье Репину, чья кисть, как говорили, приносила несчастья позирующему. Атлант уже держался из последних сил, но груз свой не сбрасывал, потому что считал себя в ответе за страну.

«Для лиц, стоящих у власти, нет греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности»
Петр Столыпин
.

Личное

Овны умеют любить и если встречают человека, который близок им по духу, то продолжают идти с ним по жизни, какие бы она ни ставила ловушки и ни воздвигала барьеры.

Спутницей Столыпина стала Ольга Борисовна Нейдгардт, девушка из семьи давно обрусевших немцев, праправнучка Суворова и фрейлина императрицы. Она была невестой старшего брата Столыпина, но того ранили на дуэли, дойти до алтаря он так и не смог и, как говорили, на смертном одре благословил двадцатилетнего Петра Аркадьевича на заботу о безутешной девице. Пока Ольга была на положенном по такому случаю двухлетнем «карантине», студент Столыпин направил прошение ректору на вступление в брак.

Брак посчитали слишком ранним, в прошении отказали, но целеустремлённый юноша по своему обыкновению не сдался, на время оставил университет и женился. Женатый студент по тем временам считался великой редкостью. К тому же новобрачная была постарше его на три года, что вообще ни в какие ворота не лезло, и на будущего премьер-министра, по его собственным рассказам, показывали пальцем все кому не лень.

Однако жену свою Столыпин любил, писал своей «душке ненаглядной» милые письма, досужие разговоры о её честолюбии, бестактности и о том, что она вертит мужем как хочет, не слушал. Они вместе с Ольгой Борисовной родили пятерых дочерей, сына Аркадия и считали свой брак счастливым.

При финансовых проблемах, которые тогда часто испытывали предводители дворянства, Столыпины не жалели денег на здоровье и образование детей, нанимая иноземных гувернанток. Отпрысков своих они воспитывали в любви и религиозном духе, читали им вслух сказки и Тургенева, особенно любимого отцом семейства, и сидели с ними над задачками.

Столыпин, рассказывая о семейных порядках, шутил: «У нас староверческий дом – ни карт, ни вина, ни табака».

Жили скромно, без помпезности. Например, Маша Столыпина, старшая дочь, получала на карманные расходы двенадцать рублей в месяц, а когда папа стал премьер-министром, ей добавили ещё восемь. Сумма, чуть меньше, чем среднемесячный оклад рабочего, но больше, чем у домашней прислуги. У Машиного папы насчёт чиновничьего благосостояния было своё мнение: «Родина требует себе служения настолько жертвенно чистого, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и парализует работу».

Семья была с Петром Аркадьевичем всегда – и в относительно спокойные годы в его литовском имении Калнабярже, которое отец Столыпина давным-давно получил в уплату карточного долга, и в лихолетье, когда покушения сыпались как из ведра. Ольга Борисовна пережила своего мужа на три десятка лет и умерла в эмиграции. Дети Столыпина, которым с юных лет постоянно угрожала опасность, уехали за границу, где четверо из них – Мария, Елена, Александра и Аркадий – дожили до глубокой старости.

Рождённые под знаком Овна обладают развитой интуицией и хорошим чутьём. Но, даже предчувствуя жизненные бури, всё равно идут навстречу судьбе с высоко поднятой головой.

Говорили, что Столыпин знал, что смерть бродит рядом с ним, и иногда видел вещие сны. Вроде бы перед отъездом в Киев, на открытие памятника Александру II, он увидел во сне приятеля, который известил о своей смерти и просил позаботиться о жене. Назавтра пришла телеграмма с плохой вестью.

Премьер-министра уже подальше отодвинули от императора, одной ногой он был в отставке и иллюзий никаких не строил. Слишком много было недовольных его политикой: от императрицы до полицейских генералов, чьи финансовые траты Столыпин распорядился проверить. Ему доложили, что опять вокруг вьются террористы, не только планирующие убийство премьер-министра, но и замахнувшиеся на самого царя.

Говорили, что после того, как в Столыпина дважды выстрелил террорист Богров, Пётр Аркадьевич ещё успел предостерегающе махнуть императору и перекрестить его. Говорили и о том, что Николай II потом стоял на коленях перед умершим, молился и просил прощения.

Столыпин, который долгие годы держал на своих плечах государство, был похоронен в Киево-Печерской лавре. Согласно своему завещанию – быть похороненным там, где его убьют.

«Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!» – говорил Пётр Аркадьевич, русский дворянин, премьер-министр императорского правительства и великий