отрывок из романа Судьба и воля

                Отрывок из романа "Судьба и воля"

В тот первый день в Нью-Йорке он остановился в отеле «Вальдорф-Астория» на Парк-авеню. Весь вечер бродил по улицам Манхэттена, впитывая в себя ощущения от окружавших его величественных зданий, от потока машин, не виданного им прежде в Европе. Запах гари сожженного бензина, серых стен, насыщенных влагой океанского ветра, дымом тысяч труб. Несмолкающий гул всеобщего движения.

Вопрос: что он должен в этой жизни совершить? Этот вопрос был отодвинут остановкой в Париже, этими месяцами передышки после кошмара лагерей, потерей всех близких ему людей и судорожным стремлением вернуться в рядовую, обычную жизнь среди тех, кого он должен был бы ненавидеть, встречая на улицах немецкого города – колыбели того, что превратило в ужас его жизнь.

Его мюнхенский период казался теперь нереальной картинкой чужой судьбы, словно незнакомый ему двойник совершал движения вместо него в немой пантомиме под светом прожекторов.

Париж стал реабилитационным центром, санаторием для его больной души. Париж, «легкие люди» оживили его.

Он вернулся в отель. У барной стойки толпились постояльцы: аперитив перед тем, как отправиться ужинать в ресторан, сигара в курительной комнате после ужина. Множество хорошо одетых преуспевающих мужчин. Несколько дам в вечерних нарядах.

Борис занял столик, заказал виски, потом еще. Курил, рассматривая людей сквозь дым сигарет, вслушиваясь в гомон многоголосого разговора.

Нью-Йорк обладал совершенно другой, отличной от Парижа аурой. Он доверял своим чувствам, обостренным ожиданием очередного поворота судьбы. Ему хватило этого дня и этого вечера, чтобы ощутить ритм жизни населявших Большое Яблоко обитателей.

Это был ритм мощного двигателя, не знающего отдыха, требующего непрерывного потока человеческих усилий в достижении целей – тысяч, миллионов целей для каждого человека в отдельности и для всех вместе. Это был марафон на дистанцию в жизнь, и он был готов в нем участвовать.

Что он должен совершить? Он должен жить. Жить за всех тех, кого у него отняли. И он сможет это сделать, а потом… там, где они теперь, он им об этом расскажет.