Сенокос

Во время войны, в Хакассии, в летние каникулы, старшие школьники  направлялись на работу в колхозы  для заготовки   и уборки сена. 
       И нас, 8-миклассников направили  косить траву в колхозе, расположенном в 20 км от нашего села. Среди нас были местные ребята, хорошо знакомые  с сельскими  работами, но была и значительная часть городских, впервые попавших на сенокос, в том  числе и я. Привезли  весь наш класс в  колхоз,  показали место для ночлега, а вскоре позвали на обед.
       Время было военное, питались все как придётся, а  у полевой кухни мы почувствовали  аромат вареного мяса и  у всех, что называется «слюнки потекли». Повариха щедро разложила большие куски мяса в наши миски и залила бульоном.  И всё, больше ничего не было.  Но мясо так вкусно пахло, что мы сразу  принялись за еду.   
       Тут обнаружилось, что ни мясо, ни бульон совершенно не посолены, и хоть мясо было  нежным и очень вкусно пахло, но  было абсолютно пресным.  Но голод – не тётка,  и все порции были съедены без остатка. Потом мы узнали, что это было мясо молодого жеребёнка,  а сварено оно без соли потому, что в колхозе её просто не было, как не было и хлеба.
       В оставшееся  до вечера время мы получили косы, бригадир подробно рассказал и показал, как ими пользоваться и особенно  обратил наше внимание на периодическую правку кос. Кстати, в Сибири косу на длинной рукоятке называют «литовка», она значительно удобнее и производительнее, чем русский серп. Заточить  косу – это целый кодекс правил, нарушать который – себе дороже.
       Нужно позади себя прочно упереть ручку заострённым концом в землю, проверить, хорошо ли она держится и встать так, чтобы косовище было под левой рукой. Затем левой же  рукой захватить косу за обушок, а  в правой зажать  оселок и медленными движениями, сверху вниз и от себя, начать заточку. Спешить, суетиться и отвлекаться нельзя – это чревато порезами.
       Это когда косишь траву и устал, начинает казаться, что   коса затупилась, а на деле она очень острая. Мы тут же   попробовали  косить траву вокруг полевой кухни.  Казалось – всё понятно, но косы не слушались наших неумелых рук  и, то вонзались носом в землю, то наоборот, скользили поверх травы.  Это только издали кажется, что косарь выполняет свою работу играючи. На деле всё гораздо сложнее и труднее. Бригадир сказал, что лучше учиться начнём завтра на лугу.
       Разместили нас в Правлении колхоза, где были положены охапки свежего сена. Мы распределились так: мальчики справа, а девочки – слева. До поздней ночи мы балагурили, шутили, смеялись, рассказывали были и небылицы, а  утром, чуть  свет  нас разбудил  Бригадир и повёл  после завтрака  на луг, где нужно было косить траву.
       Начали косить, и постепенно стало приходить умение: косы ровно над землёй скашивали густую траву. Периодически останавливаясь для правки косы,   мы проработали  часов пять  и   Бригадир сказал, что пора заканчивать, потому, что есть правило: «коси коса, полка роса», а сейчас пойдём ворошить вчера скошенную траву.   
      Я же наметил себе рубеж, до которого хотел выкосить траву и старался это сделать. Но  моя коса несколько затупилась, и я в спешке  забыл все правила правки косы.
       Поставив косовище вперёди   себя, правой рукой захватил обушок косы,  а левой начал точить лезвие движениями от себя. Косовище не было фиксированным, лезвие косы двигалось от моих прикосновений и в какой – то момент я на мгновение коснулся нижней частью левого предплечья лезвия. Боли не было, крови, в первый момент тоже не было, я отчётливо видел перерезанные  сосуды, из  которых появилась кровь.  Достав носовой платок, быстро перевязал порезанное место и плотно охватил его правой рукой. Пошёл к учительнице, приехавшей с нами, она отвела меня к бригадиру и попросила  йода и бинт и какую-нибудь подводу, чтобы  отвезти меня в районный центр, где мы жили. Бригадир  сказал:
- Йода нет, а руку парень уже сам перевязал. Дать  на целый день лошадь с телегой и ездоком  я не могу.
Он посоветовал мне идти пешком прямо по дороге.
Итак, около полудня я вышел  из колхоза и пошёл  по пустынной дороге. Ярко светило солнце, было жарко,  из густой  придорожной травы вспархивали жаворонки ,
а вдали, в зарослях синих ирисов и оранжевых саранок важно разгуливали дрофы. Иногда у дороги и поодаль от неё видны были прямоугольные, грубо отёсанные каменные плиты, поставленные вертикально с нечёткими изображениями человеческих фигур – в народе называемые «бабами».
       За весь путь следования мне не встретились и не обогнали  меня ни человек, ни повозка. Часов  через 5 непрерывной ходьбы я пришёл в село Аскиз, где мы жили, и сразу же обратился к папе. Моя ранка за это время склеилась, папа обработал её йодом и, присыпав ксероформом,  перевязал место ранения. Через десяток дней повязка была снята, я пользовался  левой рукой в полном объёме.  В колхоз меня больше не посылали, и я спокойно отдыхал всё оставшееся до  занятий в школе время.
       Правила для того и создаются, чтобы их выполнять.