Они до сей поры...

Война, оккупация. Что знаем мы, люди сегодняшнего дня, пережившие децеребрацию с казалось бы, недавней историей. Фильмы, фотографии, тексты учебников, романы. Всё это как рафиды, - кристаллы, пусть и покалывающие эмоции, но все же мертвые.

Совсем другое дело, когда ты слушаешь воспоминания родного, близкого человека. И слушаешь их много раз, из года в год, как колыбельную, как поздравления с днем рождения, как пожелание хорошего дня...

Я слушала воспоминания матери.

Она родила меня поздно, в 40 лет. На годы войны приходится ее юность. В июне 1941 ей было 22 года. Она была уже студенткой Московского института стали и сплавов.

Почему в солидном возрасте она все возвращалась и возвращалась к этим событиям?

Почему эти воспоминания стали для нее сакраментальными? Ни окончание института и получение диплома после войны, ни новая квартира, а эти, страшные, тревожные, голодные...

Когда началась эта война? В 1941?

 Можно взять за дату начала тот момент, когда Германия напала на Польшу. 1 сентября 1939 года. Но логичнее все же вспомнить Мюнхенское соглашение, заключенное премьер-министром Великобритании Невиллом Чемберленом, премьер-министром Франции Эдуардом Даладье, рейхсканцлером Германии Адольфом Гитлером и премьер-министром Италии Бенито Муссолини. 30.09.1938 г. немецкие войска вошли в Судетскую область.Прага. Посол Польши вручил мид ультиматум польского правительства с требованием передать в состав Польши Тешинскую область. Вечером в Тешинскую область вошли польские войска.

Если захват территории — это не война, тогда что?

Не с молчаливого попустительства, а с открытого соглашения, с кивания головы и активного махания руками- ату их, ату — войска вошли в Чехию.

Вы скажете, война это вооруженный конфликт. Так и территорию Чехии оккупировали солдаты. А не то чтобы она мирным образом приросла к Германии.

Как, к примеру, Крым. Или Крым - это война?

Как трансформировалось, растянулось и стало расплывчатым понятие войны.

Удивительно, как по — разному у разных стран идет никтинастия.

Кремль говорит — Крым — проголосовал и присоединился. Киев в ответ — это аннексия. Однако в 38 году никто не кричал об аннексии Судетской области. Еще Кремль кричал везде, что Крым наш. Однако российского референдума по присоединению Крыма никто не проводил.

Релятивизм. Арлекинада.

Моя мать была в оккупации 11 дней. Большая семья — отец и семеро по лавкам, - жили в деревне Манихино, в Истринском районе под Москвой. От бомб, что сыпались на головы, они вырыли землянку буквой Г. Эта же землянка спасла их, когда дом сгорел от прямого попадания снаряда. Изгиб окопа спас их и тогда, когда солдаты простреливали земляную нору из автомата, зачищая. Когда кругом все затихло, мать первая выбралась из окопа и пуля просвистела, задев мочку уха. Солдатский смех выдал траекторию. Стреляли с соседского крыльца. Потом, ее взяли переводчицей. Потом они бежали прямо под взрывами катюш, волоча за собой швейную машинку отца.

Столько лет прошло. А судьбы мира и народов, вопрос - быть им, или не быть,- все еще решаются где-то и кем-то. Без участия самих носителей этих жизней. Никто не спрашивает мнения, оценку, точку зрения тех, чьими судьбами манипулируют.

Любой вопрос, будь то присоединение Крыма, снос хрущёвок, или начало войны в Сирии ,- разрешается в параллельной системе координат.

Это неудивительно. Удивительно другое. Когда наступит время дефлорации сознания людей. Когда мы поймем, что это наши жизни, наша земля, наша судьба, и громко скажем свое мнение и оценку.

«Дадим отпор душителям Всех пламенных идей, Насильникам, грабителям, Мучителям людей!»

В моем семейном архиве сохранились фото из госпиталя МПС. Там во время войны работала моя тетка. Вот они. В 42 году они были еще живые.