Свято место. Глава 33

С Мишкой Исаковым созвонились тем же вечером, Семён спросил его телефон у Славяна, с которым они когда-то были в приятельских отношениях, тренировались вместе, и обменялись телефонами. Договорились встретиться назавтра в одном из недавно открытых баров. Мишка сам его предложил.

– А что, посидим, молодость вспомним. На людей поглядим. Ты, что пьёшь-то?
– Да мы – люди простые, предпочитаем водку, – в тон ему ответил Семён.
– Ну всё, в семь часов подъеду. А может за тобой заехать? Ты где обитаешь-то?
Семён назвал адрес.
– И эту твою… матрёшку, бери. Может, и я какую лебядь возьму?
– Нет Миха, поговорить надо, – осадил его Семён.
– Не вопрос, побазарить, значит побазарить. А девок, если захочется и там подцепить можно. Только резину не забудь, а то и от них тоже можно подцепить, – рассмеялся над собственным каламбуром Исаков, – ладно, я подъеду. Это же событие… Елы-палы, Сёмка, сам выпить зовет. Кому скажу – не поверят… – Исаков отключился.

К Ане Семён, предупредив её, не пошёл, остался ждать. И конечно в назначенное время Мишка не приехал.
– Это… Сёма, извини, я задержусь децл… на полчаса, – позвонил он, когда Семён уже выходил из подъезда.
– Так, может, отложим. Или будь завтра в спортклубе, я как раз Аньку пойду провожать, – предложил альтернативу Семён.
– Да ты, что… Пацан сказал – пацан сделал… Я сказал, подъеду, значит подъеду. И не грузись, я угощаю. Понял… – Мишка отключился.

Редко пролетали мелкие снежинки, высвечивая над дальними фонарями причудливые световые столбы. Обратно домой Семён подниматься не стал бродил по замаскировавшему на зиму все свои прелести двору, по расчищенным и сейчас вновь принимающим снежное подношение дорожкам.

Первыми замерзли ноги, и Семён ходил уже быстрым шагом, ругая себя, Исакова, зиму и снег. Похабный поток мысленной нецензурщины прервал, завибрировав, телефон. Звонил все тот же Исаков.
– И где ты?
– В Караганде… по двору гуляю…
– Я тут стою. Машину-то мою знаешь?
– Это «Форд», белый такой.
– Белый такой, – передразнил Мишка, – да я его продал давно. «БМВ», черная, на выезде смотри, я тебя уже вижу…

Семён, повернувшись, сразу увидел Мишкину машину и тут же направился к ней. Дверка водителя открылась, Мишка высунулся улыбаясь.
– Здорово, – он протянул руку.
– Привет, – сердито ответил Семён.
– Садись, только, это… с пьянкой не получится… В другой раз, давай. Без обид, ладно, – Мишка вроде как извинялся.
– Да без проблем, в другой, так в другой, – с облегчением согласился Семён, погружаясь в теплое кресло.
– Сейчас пацана отвезем, потом и поговорим, – Мишка мотнул головой назад.
Семён, обернувшись, разглядел скорчившегося на заднем сидении человека. Задавать вопросы по его поводу почему-то не хотелось.

Долго ехали, сворачивали в какие-то незнакомые Семёну переулки. Проехали несколько развязок. Город, сияя огнями, оставался в стороне. Мишка свернул в один из пригородных поселков. Теперь петляли уже по узким, почти деревенским, улицам.

Несколько раз Мишка выезжал из тупиковых переулков, с нетерпением глядя в зеркало заднего вида и резко выворачивая рулевое колесо…
– Сто лет бы в этот Багдад не ездил, – сквозь зубы ругался Мишка.

Наконец он остановился у присыпанного снегом деревянного дома. Одно из окон светилось. Мишка достал телефон, долго искал номер.
– Тётя Вера, здравствуйте, это Исаков…
– …
– Да не важно какой. Пашку своего заберите…
– …
– Да тут, у вашего дома стою…
– …
– Он вообще никакой…

Мишка спрятал телефон.
– Сёмка, помоги это тело выгрузить, – обратился он уже к Семёну.
– В смысле «тело»? – насторожился Семён.
– Да не ссы ты, он пьяный вусмерть. А ещё, может и вколол чего? Это же Паша-нарик.

Вдвоем вытянули Пашу-нарика в дверку открытую в сторону дома. Тело было живым, хотя и действительно «вусмерть». От тела воняло чем-то кислым, оно булькало при дыхании, его мелко бил озноб…

– Вот, горе моё, – причитала появившаяся маленькая женщина, – опять опоили, козлы…
– Куда его? – спросил Мишка.
– А ты не знаешь? Не на снег же, – она открыла перекошенную калитку.

Мишка взял под мышки, Семён за ноги. Паша оказался совсем не тяжёлый. Вдвоем затащили его в низкие сени. Женщина уже открыла дверь, из которой сшибло густой смесью запахов: прокуренного жилья, вчерашней жареной картошки, ещё чего-то застарелого. Пашку занесли в комнату и уложили на диван. Вышли не прощаясь.

– Спасибо Сёма, – Исаков мыл снегом руки.
Семён последовал его примеру, талая вода показалась живой, будто стеной отгородив от недавнего прикосновения к этому вонючему и грязному существу – Паше-нарику.
– Поехали отсюда скорее, а то сейчас разорется, – Мишка метнулся к машине.

Уехать не успели…
– Стоять, – визгливо вопила с крыльца хозяйка, – у него три тыщи было. Суки... Ошманали всего, сволочи.
– Тётя Вера, не ори. Я его уже никаким нашёл. Спасибо скажи, что доставили… –
Мишка садился за руль, – ну ты, шевелись, – крикнул он уже Семёну.

Семён скачками добежал до пассажирской дверки, вскочил внутрь. Как следует расположиться, не успел, машина резко рванула вперёд. В окне маячила машущая руками тётя Вера.
– Вот всегда одно и тоже, только тысяч у Пашки пропадает всё больше. Прошлый раз полторы было… – наконец, заговорил Мишка.
– И часто у тебя такие приключения?
– Да это разве приключение…

Мишка надолго замолчал, наверно, вспоминая, не наболтал ли чего лишнего. Семён не выдержал первым. Заговорил.
– Я, что тебе позвонил-то, может, слышал уже? Музей обокрали…
– Что, весь?.. – изумился Мишка.
– Ну, в общем, умыкнули ценные вещи. Следствие уже неделю идёт и, похоже, не туда… Меня подозревают…
– А ты, как думал? Тебя, само-собой. Ты молодой. Мужик. Тебе зарабатывать надо. А в вашей конторе не заработать, вот и продал эти, как их там у вас?.. Экспонаты. Все логично…
– Короче, Миха, если можешь, узнай там, по своим каналам...
– Для тебя, Сёмка, узнаю. Потом позвоню… А водки-то мы с тобой всё равно попьем... В другой раз, ладно…
– Я тебя не сильно напряг?
– Да не, всё равно этого хмыря надо было отвезти, – Мишка отнёс вопрос ко времени их разговора.

Разуверять его Семён не стал. Подъезжали к Аниному району.
– Тебя где высадить? По дворам я не поеду, – Мишка уже в который раз поглядывал на светящееся табло часов.
– А вот тут и высади…