Бессмертная деревня

Сжимается, съеживается страна, словно "Шагреневая кожа" Бальзака - вымирает, выгорает пожарами, разъезжается по городам и чужим странам, зарастает непроходимыми чащами и буреломом, которые уже не страна, а сторона. Растут города ввысь, в песни и танцы - чужие песни и чужие танцы. Даже русские народные песни и танцы, переместились с околиц на столичные площади и сцены - стали чем-то необычным, их стали показывать профессиональные певцы и танцоры. То, что раньше умели все - стало уделом избранных, на это стали дивиться, как на далекое, не родное, странное. Только лишь где-то в уголочках души порою возникнет отзвук, почудится вдруг Родина и тут же замрет, подавляемая навязчивым блеском современности.

Где они - эти околицы деревень, блестящие холодной росой поутру и пахнущие молоком, возвращающихся с пастбищ коров, вечером! А нету их - ушли они в прошлое, а те, которые задержались еще - мечтают, уже не только уйти - убежать и подальше. А, ведь, большинство из тех, чьи портреты понесет "Бессмертный полк", ушли именно с этих околиц, и туда же стремились их души в их мечтах и чутких снах в передышках между боями. Туда именно и мечтали они вернуться, чтобы и дальше пахать, сеять делать землю краше и достойнее. И их портреты теперь несут их потомки по незнакомым тесным переулкам незнакомых им городов. Не странно ли все это, не больно ли было бы тем, что заросли их поля и околицы, потерялись их речки, оскудела их земля, которую они так нежно любили и лелеяли, заброшенной стала и ненужной.

Может полезнее было - собрать сохранившиеся портреты всех этих околиц, да пройти именно с ними по городам и весям, да вспомнить то, как это было. Как млели под солнцем заливные луга, с их пахнущим медом разнотравьем, как бежала тропинка через ухоженный лес к заветному дому, как мила была родимая сторонка - может и шевельнулась бы, тогда в душе тоска и ответственность за все то потерянное, ради чего и положили свои жизни те, кто пошел защищать именно это. Может и было бы самым достойным - возродить ту жизнь, ради которой они воевали. Понятно, что в одну реку дважды не войдешь - так ведь, мы и не стремимся - наоборот, уходим все дальше от неё, нашей и их реки жизни все дальше и дальше. Пустеет наша нива жизни, стягивается в города, устремляясь своими безликими, блестящими этажами ввысь. А вместе с пустеющей и зарастающей нивой жизни и неминуемо пустеет и оскудевает наша душа, делаясь тоже однообразной и безликой. И только ветер, да случайная кукушка чуть нарушат мертвую тишину той стороны, которую ушли защищать ОНИ.