Шух и ших

   Больше всего на свете, я любила качаться на качелях. Жаль, что их не было около нашего дома и мне приходилось бежать через две улицы к Останинскому дому. Там висели сразу две качели: для маленьких – под старой раскидистой ветлой и для детей постарше – между двумя высокими стройными берёзами. Мне хотелось побыстрее вырасти, чтобы можно было качаться на взрослых качелях, стоять на самом краю доски и держаться руками за верёвки.
   Я всегда засматривалась на старших, особенно на девчонок, которые раскачивались так высоко, что у меня от их полёта замирало сердце! Качели подлетали то к одной макушке берёзы, то скрывались под кроной другой. Вот качели взлетели вверх, чуть касаясь веток – «шух» и ветки слегка взлохматили волосы подлетевших девчонок, которые с визгом изворачивались, сгибали колени, с силой толкали качели, те с огромной скоростью устремлялись вниз. Потом снова ввысь, касались листьев, а те, как будто ждали этого, – «ших» и хлёстко шаркали по раскрасневшимся лицам девчонок. Они начинали хохотать без удержу, как от щекотки, и с ещё большей силой с озорством продолжали раскачивать качели, а сидевшие в серединке дети, визжали от приятного страха. Общий смех и восторг! И мне тоже хотелось встать на качели и взлететь так же высоко, как они! Нет, ещё выше – до самого небушка, а на обратном пути схватить дерево за его зелёную бороду и покачаться на ветках. Это была пока только мечта…
    Однажды я собралась на Выселки, в гости к дяди Лёне. У него молодая жена – тётя Валя и маленький Славик. Я очень любила с ним нянчиться. Добежав до Останиных, решила покачаться на качелях, но одной качаться кому интересно? Все взрослые ребята были в школе.
   Соскочив с качелей, я поспешила к Славику. Я бежала быстрее ветра, но ещё быстрее мчались мои мысли о том, что когда я вырасту и смогу качаться стоя, то берёзы будут расчёсывать зелёным гребешком мои волосы, а я схвачусь за ветку и опущусь до земли, потом сильно оттолкнусь, и, поджав коленки, взлечу высоко-высоко, до самого неба!
И вдруг – «шмяк» и я на земле. Замечтавшись, я споткнулась о высоченные корни дерева. Они, словно жилы на бабушкиных руках, вздыбились над землёй.
   «Ух, ты! Да это же дом моей подружки, Вали Дубыниной.»
    Взглянула на дерево. Зачем оно меня тут остановило? Как я его раньше не замечала? Это был какой-то сказочный исполин. Высоченный. Ствол его был такой толщины, что даже впятером – нет, наверное, только вдесятером его можно обхватить. Ветки раскинул так, что два соседних дома, словно под мягким и пушистым одеялом, спрятались под его кроной. Дерево напомнило мне сказочного великана, подставившего кряжистое плечо под крышу Валиного дома.
«Но раз оно меня остановило, то я должна забежать к подружке.»
 Вбежав к Вале, я с порога выкрикнула:
  — Валя, ты дома? Пойдём на крышу.
    Она с недоумением:
  — Привет, Сонь. Зачем на крышу?
  — Мы сейчас будем качаться на дереве. Пойдём же скорее.
Она, ничего не понимая, но повинуясь моему напору, поплелась за мной. Мне надо было Вале как-то поведать о своей затее, но я не знала с чего начать.
  —Это ваше дерево? Как оно называется?
   Вот мы уже на заборе. Валя промямлила:
  — Да это дуб. Посадил его мой дедушка, когда был совсем молодым.
  — А... Вот почему у вас фамилия Дубынины.
 Вот и первая высота! Мы залезли на крышу двора, она была слегка покатой, но по ней можно было ходить, бегать, как по земле. Мы выпрямились в полный рост и стали глазеть по сторонам. Здорово, но хочется ещё выше, чтобы дух захватило. Тут я увидела лестницу, которая стояла, как раз там, где и нужно было нам. Я завопила от радости:
  — Валя, как нам повезло с лестницей!
Валя без особой радости пояснила, что она всегда там стоит. Папа по ней залезает, чтобы покрасить или подлатать крышу. Завтра он будет красить крышу в красивый красный цвет.
Мы подошли к лестнице.
   — Я полезу первой, а ты за мной.
   Вот я уже на коньке крыши, а Валя осталась на верхней ступеньке. Она глянула вниз и испугалась.
  — Может я не полезу, Сонь? Мне страшно…
А мне было совсем не страшно – мы так близко подобрались к моей мечте. С такой высоты я ещё не видела нашу деревню. Она была, как на ладони. Слева, за Ржавцем виднелась другая деревня – Коробиха; справа – подпираемая горой, расположилась ещё одна – Коноплянка, а впереди виднелась наша церковь. Её колокольня была выше, чем крыша Валиного дома…, и я подумала, что обязательно туда поднимусь… Если мама разрешит.
   — Валя, посмотри, какая кругом красота! Ты не бойся. Хочешь, я буду тебя держать за руку. И мы вместе пройдёмся по коньку. Видишь, у этого дерева целых две макушки. Это специально для нас. Твоя будет вот эта, а моя – вон та, что повыше и подальше. Мы потянем сначала твою и моя подтянется.
    Валя замахала руками и отказалась наотрез от моей затеи. Я была уже в двух шагах от заветных веток и, обернувшись спросила Валю, слышит ли она, как сейчас шумит дерево? Валя покачала головой.
  — Ты приложи ухо к крыше и слушай… Слышишь? Вот ветер пригнул ветки, листочки тяжело прильнули к крыше, сказали – «шух» и взмыли вверх. Через секунду прилетел лёгкий ветерок, залез под крону и зашелестел листочками. Они пролепетали – «ших» и успокоились, как солдатики выпрямились и замерли.
Вероятно, Валя стояла слишком далеко и ничего не слышала.
    Я наклонилась и потянулась за ветками, вдруг услышала голос:
  — Доча, доченька…
  Голос был слабый, тихий, какой-то далёкий. Это был мамин голос! Чуть покачнувшись, я выпрямилась и оглянулась назад. Там далеко за огородами, стояла мама и манила меня к себе. Рядом с ней была тётенька. Вот они уже вдвоём зовут меня.
  — Сонечка, спускайся. Иди к нам. 
   Я быстро вернулась к лестнице, на которой стояла Валя и крутила головой, то в мою сторону, то туда, где были мама с тётенькой.
  — Спускайся, я побегу к маме, наверное, у них что-то случилось. Видишь, они зовут меня. Моя подружка с радостью спустилась с лестницы и крикнула мне вдогонку:
  — Беги огородом, так быстрее будет.
   Тетенька поглаживала мамину голову, обнимала, как маленького ребёнка, и что-то ей говорила. Моё сердце разрывалось от жалости, и я закричала:
  — Мамочка, я тебя люблю! Я сейчас помогу тебе…
Обернувшись к Вале, сидевшей на крыше двора и наблюдавшей за мной, я пообещала, что мы обязательно с ней покачаемся на пушистой зелёной бороде их могучего дуба…