День Победы

   Сейчас утро, всего около одиннадцати ,на столе у меня гори свеча , я занимаюсь разными хозяйственными вещами и плачу, плачу, плачу…Сегодня 8 мая 2017 года, завтра День Победы, а сегодня у меня поминальный день…так получилось. Сама не знаю почему. Правда, последних лет десять девятого мая я всегда вспоминаю и плачу. Но не накануне. Так впервые со мной. Плачу я обычно очень редко, а из-за житейских трудностей и вовсе никогда.Преодолеваю их. Тут уж не до рыданий.Я вспоминаю папу-Бокова Александра Ильича, провоевавшего всю войну с 41 по 45 год, а затем служившего в Австрии в качестве  секретаря  военного трибунала западной группы войск.Освобождавшего практически все европейские столицы от фашистов.Оставшегося в Австрии ещё на несколько лет, до тех пор, пока работал Военный Трибунал.Разъезжавшего с военным судом по Чехословакии, Польше, Венгрии. Везде, где требовался суд. Чаще-над мародерами. Реже-над изменниками родины. Ещё реже, и это было ужасно для него, над теми, кто заключать желал брак с иностранками. Но, такой суд  бывал редко и это было несправедливо. С наших позиций людей 21 века. А тогда время было военное, необходимо было восстанавливать  полуразрушенную страну и закон был суров. Не нам его комментировать с осуждением.
Я вспоминаю маму, окончившую в 41 году ташкентский университет и принятой на работу на ташкентский хладокомбинат заведующей лабораторией. Лаборатория проверяла качество продуктов отправляемых на фронт. Вагоны с едой фронтовикам отгружались даже по ночам и даже мороженое отправлялось на фронт. Туши мяса, масло, мука, фрукты. В Ташкенте в сезон всегда море фруктов, но на зарплату мама могла лишь один килограмм яблок купить. И, конечно, не покупала. К слову, работникам хладокомбината не выдавались карточки на продукты по какой то непонятной причине. И вынести за пределы комбината продукты было нельзя через проходную. Охрана была военнезированная. Работники, конечно, пытались выносить продукты-ведь дома их ждали голодные старики-родители и дети, но…многих ловили, не расстреливали, но суд бывал и приговоры были суровые.Маме иногда удавалось под телогрейкой пронести мороженную кость и она бежала с этой костью до дома по железнодорожной насыпи  со страхом. Ведь в любой момент её могла остановить милиция и проверить. Но обошлось. Все пять лет ей удавалось время от времени выносить кости мясные. А дома её ждали старики-родители, бабушка была парализована, а у дедушки обострился залеченный после гражданской войны туберкулез. В лаборатории же были не просто продукты на анализы, а и спиртные напитки. Ликеры, коньяки, вина. Их добавляли в мороженое. И, по причине таких яств в голодное время практически ежедневно в лаборатории у мамы бывали с визитами поэты, писатели-очень знаменитые, которых эвакуировали в Ташкент из Москвы и Ленинграда.Их приводил в лабораторию директор комбината, мама их угощала, а они, в свою очередь, давали работникам комбината замечательные концерты.
В 45 году отец приехал за мамой в Ташкент и забрал её в Австрию.И там уже она по настоящему отдохнула от военного голода и разрухи. Красиво оделась, вкусно ела, даже на конные бега ездила в Вене. И через несколько лет родила там меня.
Я родилась в военном госпитале в самом центре Вены. Роды у мамы принимали полевые хирурги, тоже прошедшие войну и к роженицам до того момента не прикасавшиеся. Поэтому мама промучилась со мной трое суток, пока они не разобрались что к чему.
А папа был так счастлив моему появлению, что помчался в цветочный магазин и потребовал букет белой сирени. Надо сказать, что это было 19 февраля, шел снег и сугробы достигали человеческого роста. Откуда могла быть белая сирень?
Но хозяин цветочного магазина её через два часа добыл в какой то оранжереи. С советскими офицерами-победителями связываться и перечить им никто не хотел. И в палате, где лежала мама со мной были белые стены, белое постельное шелковое белье и огромный букет белой душистой сирени, а за окном всё валил белый пушистый снег…
И вот я всё это вспоминаю и плачу, плачу, плачу. У меня никто в семье не погиб во время войны, папа был ранен, конечно, была уйма орденов и медалей. Поэтому я не могу идти на шествие БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК. Я просто одна в комнате тихо молюсь за них и плачу, плачу, плачу…