День рождения

   Ярким солнечным летним днем, одна тысяча девятьсот сорок пятого года, на перроне Рижского вокзала было тесно. Взволнованные жены, дети, мамы, папы, - встречали своих близких возвращавшихся с войны.
   Прозвучал длинный гудок приближающегося паровоза. В воздухе повисло напряжение. Люди, успевшие за время ожидания сделаться почти родными,- прекратили говорить.
   Анна стояла возле билетных касс. С ней были дети, - старшая дочь Вера, которой уже исполнилось тринадцать и сын Толя восьми лет. Младший, Лёня, - остался дома, гонять по двору с такими же мелкими мужичками, как и он.
   Анна волновалась.Четыре года ожидания, страха, безысходности и неведения закончились. Она ждала своего мужа Василия.
   Паровоз стал отстукивать последние метры пути, длинно громко прогудел еще раз и замер.
К вагонам украшенным березовыми ветками хлынула толпа, давшая волю чувствам, обезумевшая от радости и слез.
   Через открытые створы, фронтовики стали дружно сыпаться на перрон.
Крики, рыдания, смех - все смешалось здесь и не было слов, которыми можно было описать происходящее.
   Все уже разошлись, а Анна с детьми так и продолжала стоять. Его не было.
Она подумала, что не так поняла, что произошла какая то ошибка, что перепутала с датами. Взяла детей за руки и грустно поплелась домой, в городок Моссовета, в Ростокино.
   Дома было все готово к встрече, стол накрыт. Она села устало на стул и просидела некоторое время.
Открылась дверь и на пороге появился он, - ее Вася, с маленьким Лёней на руках.
Она просто не узнала его на перроне, а он просто не увидев ее, отправился домой, по дороге посидев с часок на берегу Яузы,глядя на течение реки.
   Анна многое хотела сказать, но ее грудь сдавили нахлынувшие чувства. Она бросилась к нему, упала в его руки и разрыдалась. Вера и Толя тоже побежали на перегонки к отцу, крутились вокруг него, обнимали, бурно радовались его приезду.
   Они простояли некоторое время, успокоившись пригласили соседей и по-русски отметили встречу.
   Прошло время,Анна ждала ребенка, а Василий, трижды раненный на фронте, скитался по военным госпиталям.
- "Три раза проливал кровь, во имя нашей Священной Родины", - так написано в его наградном листе (и думая об этом, уже в сегодняшнем времени, понимаю, что эти слова не были пафосом).
Каждое его ранение, было несовместимо с жизнью. Жизнь не покинула его, только благодаря здоровью, заложенному предками.
   Василий в очередной раз слег в госпиталь, а Анна готовилась рожать. В роддом ее провожали брат Иван и дочь Вера.
Анна жаловалась Ивану на какие то боли в животе, говорила о каком то предчувствии, но доктор сказал что ночью родит, что все будет хорошо.
   С самым рассветом, в четыре часа утра, Иван с Верой пришли в роддом. Поднялись на родильный этаж, сели на деревянную лавку, ждали.
Подошла медсестра, обратилась к ним:
- Вы к кому?
- Мы к Анне Мартиновне Мальцевой, - полушепотом ответила Вера.
Медсестра несколько замялась, опустив глаза произнесла:
- Подождите, я доктора позову.
Доктор, остановился напротив, спросил:
- Кем вы ей приходитесь?
- Я брат, а это дочь, - произнес Иван.
- Пройдемте в кабинет, - задумчиво, устало, прохрипел доктор.
Посмотрел на Веру:
- А ты пока посиди на лавке.
Вера сидела и рассматривала дверь, которая была белого цвета, деревянная  с большой  матовой стеклянной вставкой. За дверью происходил разговор, но слова сливались и Вера с любопытством прильнула ухом к стеклу.
Последнее, что она услышала:
-...пытались бороться, сделали все что могли, но открылось сильное кровотечение....ребенок выжил....мальчик. Его пока переведем в дом малютки. Документы получите в регистратуре.
   Нахлынула сильная щемящая душевная боль, беспомощность. Девочка открыла дверь и закричала на доктора:
- Вы убили мою маму!
                -      -      -      -
Госпиталь находился недалеко от роддома. Василий сидел на лавке весь бледный, ждал известий. Подбежавшая Вера, с перекошенным лицом  пропела:
- Папа, папа, мамы нет больше.
Он потерял сознание и упал набок.
Врачи уже торопились, сделали какие-то уколы.
                -      -      -      -
    Анна лежала в гробу словно живая. Василий стоял у изголовья, весь высушенный сутулый и постаревший. Вера не плакала, а просто шатаясь держалась рукой за гроб. Толя сопел часто, как то по-девичьи. Один  только маленький Лёня, не до конца понимая произошедшего причитал:
- Давайте мы маме дадим хлебушка с маслицем и тогда она встанет.               
Мальчика назвали Сережей.
                -      -      -      -
   На банкете было оживленно. Мы много говорили, радовались, обсуждали события, выпивали. Вспоминали детские встречи с двоюродными, троюродными братьями, делились.
Был юбилей.
Дяде Сереже, - младшему брату отца,  исполнилось 70 лет.