Присяга. Начало службы

  Присяга. Накануне навязали ленточки на бескозырки и нашили погоны «СФ» на суконки.  Учебку, переодетую по «первому сроку» выстроили на причале вдоль борта нашей «ПээМки» с личным оружием.  Матросы вынесли четыре столика. На каждом в красной папке текст присяги. Напротив, тоже в парадной форме, вдоль высокого борта «ПРЗ-11» выстроился весь состав объединения плавучих ремонтных заводов – головной плавбазы «ПРЗ-11» и двух плавучих мастерских. Во главе с флаг механиком флотилии, контр адмиралом Зинкевичем в центр вышло командование. К столикам подошли наши старшины и капитан-лейтенант Верх. Только на погонах у него уже не четыре маленьких, а одна большая. Буквально вчера ему присвоили капитана третьего ранга. Выходим по очереди к столику, зачитываем текст присяги и расписываемся. Вот и пригодился «подход-отход». Всё кончилось очень быстро.

     Учебка закончилась досрочно. Служба началась буднично. На карман робы нашит боевой номер «Т-4-11», в шхере у меня свой стол с тумбочкой, банка – табурет, при нужде крепящийся цепочкой с талрепом, к скобе в палубе каюты. В специальном шкафчике спецодежда «РБ» - промаркированная чёрная спецовка – комбинезон и яловые сапоги с белыми треугольниками маркировки на носках.
      Выход на заказ ребята мне устроили в первый же день. Где то на пирсе стоит борт. На борту в шестом отсеке гидросистема. Слесаря раскидали неисправный клапан. Надо отдефектовать, при необходимости, укомплектовать новыми деталями.
      На робу одеваю комбинезон «РБ», на ноги вместо лёгких тапочек маркированные сапоги, в карман блокнот, цанговый карандаш, резинку и штангель. В нагрудный карман, похожий на авторучку карандаш дозиметра. Меня никто не сопровождает.  Вахтенный у трапа на меня ноль внимания. Выхожу на пирс, иду по знакомой дороге. Метров через триста околюченная зона. Меня пропускают тоже без вопросов. Рядами выстроились «заказы».  Огромные крылатые и хвостатые корпуса, проект «667-А». Пара старых трёхракеток.
     Где же мой борт? Пришлось спросить. По трапику поднимаюсь на борт, захожу в рубку. Люк открыт. Спускаюсь в чрево лодки. Получается не быстро. Люк в свету 65 сантиметров,  шахта спуска ненамного шире, да ещё и скобы вертикального трапа. Уж очень мои ноги длинны. Коленки цепляют за стенки шахты. Понятно, почему длинных не берут в подводники. Мои метр восемьдесят пять – предел. Внутри народу не густо. Все при делах. Решил никого не спрашивать. И на меня ноль внимания. Чужие здесь не ходят. Долго блудил и шатался по отсекам и палубам. В конце концов добрался. В шестом дизельном вахтенный дизелист показал мне размонтированную систему. Клапан оказался старым знакомым - ЦКБ «Знамя Октября». И голова спецэлектромагнита – привет из гражданской жизни, от «родного завода». 
      Разобрался быстро. На месте рисовать не стал, дефектную деталь в карман и назад. Нагулялся.
      Выход из зоны сложнее. Запустили меня прямиком, а назад через пост контроля радиационной безопасности. Узкий проход через стойку. Ноги на отмеченные на площадке следы, руки на уровне груди, на стенке для них место, для головы тоже место. Зажигается зелёная лампа. Значит – не светишься.
       На своём борту снял «РБ», умылся в душе. В шхере не спеша заэскизировал деталюху. Джунусов оформил заказ. Говорит, служба у меня пойдёт.
      В конце смены складываем свои карандаши – дозиметры в коробку. Их каждый вечер сдают в лабораторию дозиметрического контроля. Там на каждого, в журнале учёта своя страница,  листок – отметки выходов на заказы и накопленная доза.  Впрочем, шутят ребята, на лодках чище, чем в Ленинграде на Невском. Там не только гранит мостов и домов, а даже яйца коней Клодта «светятся». Но это, если всё чисто. Для того и контроль.
      Дня через три дефектный клапан собрали и систему протестировали, уже без меня.

На фото. Страничка из дембельского альбома.