Смычка

1975 год. Четвертый штурман т/х "Эгершельд"в моем лице  начинает медленно покрываться ракушками и совсем уже оперился и  встает на крыло  - появился опыт и уверенность в своих силах и все бы ничего, работай, дерзай в меру своих  возможностей  -  дудки! В начале сентября приходим во Владивосток и следом приходит предписание  -  смычка города и деревни священна и нерушима и посему от вашего судна надлежит...Вызывает к себе кэп, вызывает официально, по громкой связи, но ничего не ёкает в селезенке и моих кишках  и не предвещает беды. -Василий Васильевич! На вас возлагается большая ответственность и я, как капитан, и помполит и экипаж  в целом, надеются  что не подведете ....и я начинаю медленно парить в воздухе от собственной важности!  Зря. В  селе Шмаковка  солидный совхоз  -  побратим нашего управления "Востокрыбхолодфлот", они нам свежие овощи  и прочий "сельхознавоз"  -  мы им кормовую рыбную муку для живности. Пригородный поезд. Бригада из пяти варягов едет в Шмаковку и в бригадире все кипит и пузырится  -  меня! Меня, дипломированного спеца, как простого ( от возмущения даже не могу подобрать слова)   - и в колхоз! Все!  И карьера и амбиции  -  все прахом. А сотоварищи - электрик и моторист с двумя матросами, в отличии от меня, бодры и веселы. Средний морской оклад идет  -  идет! Надбавка и выслуга тоже  - а природа, ягоды-грибочки, цветочки-девочки!  Пять часов езды и к вечеру мы в Шмаковке  -  пока находим начальство и оно сплавляет нас  к агроному, тот в свою очередь бригадиру полеводческих звеньев...наконец идем на постой  к Парфенихе  -  тетке за полтинник, гонит самогон и крепко сидит на крючке у местного участкового. Вышла на крыльцо вся квадратая как  комод:  - "Кроватев  у мэни нет, тильки комната!" И бригадир ведет нас почему -то в детский сад, подбирать койки.  -Ну и куда мы ноги денем в сей колыбели  -  рычу я, еле сдерживаясь:  тогда уж выделяй на каждого по ночному горшку для полного счастья!                Наконец нашлись раскладушки , а с легкой руки нашего Ромы-электрика, который захватил с собой пару банок пресервов иваси, появились и подушки-одеяла. Пали замертво  -  так все устали. Зато на утро! Настоящая хохлятская яишница на сале, да с лучком-укропчиком ждала нас на столе в саду и Парфёниха, порхая вокруг нас, успела за завтраком рассказать нам все свое житье-бытье...Оказывается,когда  еще в прошлом веке Столыпин пообещал украинским крестьянам  землю и достаток  в здешних краях  -  мои предки,  дед с бабкою и многочисленной родней,  двинулись на Дальний Восток. Пароходами через Одессу шли целыми деревнями и селами в поисках лучшей жизни  люди в ту далекую пору, потому и Шмаковка  -  все что осталось в памяти от "ридной Украйны" , да фамилии  и язык.. много в Приморье сел и деревень с причудливыми  гоголевскими названиями....А вот и начальство пожаловало! Поинтересовавшись, нет ли среди нас спецов с крестьянским уклоном, сразу потеряли они к нам интерес и понеслась сельская трудовая житуха. Чем только мы не занимались:  дергали кормовую свеклу и турнепс, выгребали навоз из коровников на тракторные тележки, лопатили на току зерно и овес. В конце концов агроном сплавил нас зоотехнику, а тот ветеринару. Кульминацией был процесс осеменения телок-первогодок  -  или все-таки оплодотворения, вот как-то я путаюсь  в терминологии биологии, которую уже смутно помню из школьной программы. Все выглядело прозаично  и деловито  -  телка-молодушка загонялась в коробку, голову скобу, хвост на бок  -  три минуты и оно уже "заряжено и на сносях".Это был то ли шприц, то ли клизма  -  и вот держу я очередную молодушку за рога, чтоб не брыкалась и не нанесла увечье своей интимной части в "процессе таинства соития", держу весь в телячьих нежностях и слюнях и размышляю...Ну ладно,секса в нашем образцовом социалистическом обществе никогда не было и нет, это уже свершившийся факт, но чтобы братья наши меньшие вот так!  А как же любовь и прелюдии с молоденьким бычком на ночном пастбище при полной луне  -  и тогда счастливая телушка глядишь и разродится кучерявым теленочком со звездочкой на лбу, спустя положенное время, и станет законной коровой-мамой. А тут просто конвейер какой-то...Ай-яяй!                Кончилось мое терпение и вечером иду я искать правду   -  у силосной башни директор совхоза в обыкновенной фуфайке и резиновых сапогах кроет сочным и вкусным матом своих бригадиров за сегодняшние огрехи, народ помалкивает и согласно шмыгает прокуреными носами. - Ну чего тебе, флотский  -  излагай? Слушает. Молчит и жует свои запорожские усы.  -Все? Сынок, да вся твоя зондер-команда мне и на хрен не нужна, поверь! Горком, партком шлют вашего брата откуда только можно  -  а толку! Мне спецы нужны   -  спецы, а ...и махнул в сердцах рукой. -Придумали понимаешь  -  смычка -случка, город и деревня  -  братья навек!  Вот скажи мне, завтра-послезавтра прибывает целый курс медучилища из Уссурийска на картошку  -  ну и где мне их расселить?  И без них тоже ни как  -  ты командир  наше поле картофельное видел-нет?  -Да уж, впечатляет  -  начало только видел, а вот конец-то у этого поля есть , или он уже в Китае. -Тьфу на тебя, хер морской!  -А можно я во Владик съезжу, в контору  -  а, пан-директор?  -Да поезжай, только правды не найдешь, парень....В ночь с воскресенья на понедельник еду во Владивосток в надежде вырваться из этого колхозно-навозного заключения и плена.                В отделе кадров устраиваю полнейший разгром, благо терять мне нечего  -  и тут подарок судьбы. Наш зам по кадрам неосторожно спросил, чем же все-таки мы там занимаемся, и я обреченно начал рассказ о телячьих нежностях и превратности любви  -  все пятеро сотрудников во главе с начальником ухохатывались до почечных колик,держась за животы, а испуганная секретарша смотрела на меня своими глазищами, как на злодея-извращенца и что творилось в ее голове, можно было только догадываться! В конце концов, утерев слезы и сопли, начальство построжело лицом и бровями...-Ну полно! Теперь всерьез  -  я тебя включаю в состав экипажа дизель-электроход "Гранитный", приходит с новостроя из Калининграда, понятно?  -Не верю, обманете.  -Ну ты и паршивец!  Хорошо, вот пишу тебе направление: Вершинин В.В. назначен в качестве третьего помощника капитана на д/э "Гранитный"  -  подпись,печать. Держи и позжай-ка ты в Шмаковку  к вашему орденоносцу  -  вам и осталось-то всего неделя с небольшим, успеешь. -Как орденоносцу?  - Да директор совхоза Гуревич, Герой Соц. труда  -  не знал?  -Как! Вообще-то он круглые сутки в фуфайке и кирзачах  ходит , а ругается матом так, что наш боцман  с "Эгершельда" супротив него   -  просто мать -Тереза. -Ну это Степан Георгич может  -  не отнять,бывший старшина особой бригады морской пехоты на Халхин -Голе может и не такое.И  тут на радостях я чуть не порушил свое светлое будущее ...    завтра ждет  Георгиевич  курс медучилища из Уссурийска  на картошку.Да-а? А оплодотворение не намечается ....и присутствующие  падают на и под столы ,рыдая и плача    в конвульсиях смеха. -Ой парень, однако зря я тебе дал сейчас направление  - а если ты сгинешь  в этом студенческом  "медкурятнике",а?! -Да ни за боже мой! Да я готов поклястся на уставе ВЛКСМ... или даже на Библии, если она у вас есть! - Иди! Иди клоун и помни - твоя карьера в твоих руках! Уходя, я еще слышал , как дребезжали стекла на окнах  нашего отдела кадров от визга и хохота  тамошнего люда и спустя положенный срок колхозной ссылки, начался новый виток в моей жизни  -  меня ждал новый пароход...                И вот прошло с тех пор чуть более года.                Внутреннее  Японское море  -  таково полное название "лужи"  между островами Хонсю и Кюсю.Зима. Начало декабря, но здесь вполне комфортно и даже тепло. Из древней Осаки мы снялись на юг  -  следующий порт у нас Фукуока. Русские,  привыкшие к воле и просторам, зажатые узким фарватером и в полном грузу, мы ползем еле-еле  между буями и бакенами в плотном потоке разнокалиберных судов и пароходов  -  впереди  круизный лайнер в огнях и музыке, за нами шведский балкер с какими-то "железными дровами", да еще каждый час проходят огромные железнодорожные паромы с острова на остров и ты просто обязан уступить им дорогу. Командир наш собран, спокоен , немногословен  -  редкие команды в тишине рубки отдает спокойным отчетливым голосом:  -руль лево десять, ложимся на курс один-три-восемь. Рулевой матрос обязательно "репетует" команду капитана громко и отчетливо  -  все поняли и приняли. Не знаю как у мастера, а у меня уже вся спина мокрая от напряжения...В 4 утра сменил меня, а заодно и капитана, наш старпом  -  сплю вроде бы и глаза закрыты, а огни буев стоят передо мной:  левый-красный, правый зеленый, левый -крас....проваливаюсь в сон и все равно  -  красный-зеленый, зеленый-красный и ты должен провести 150-метровую тушу парохода между ними!                11 утра или дня и 6-7 часов сна вполне за глаза для молодого второго штурмана  -  сполоснув заспаную рожу и пригладив перья на голове, смотрю придирчиво на себя любимого в зеркало...а надо бы бороденку поскоблить паря,а?  Надо, да и кэп может и просто размажет тебя "ревизор" по столу в кают-компании при всех   -   ой, как может! Вздохнув обреченно, бреюсь. Обед. Это священнодействие, к которому надо привыкнуть  -  ну просто какой-то Ватикан! Входишь в кают-компанию и просишь разрешения у капитана на присутствие твое в сем благородном собрании  -  командир кивает тебе благосклонно и многозначительно и ты чувствуешь задницей и хвостом своим, который вдруг  вырос и тебе хочется им повилять  -  в фаворе ты   нынче или надо готовить мыло для той же задницы. С той сопливой поры я привык к тому, что  "пистон" в попу тебе обеспечен всегда  -  а вот хвала и медали крайне редки.                Обедаем. Все буднично -  и щи, и котлеты и компот...и  вот мы плавно втыкаемся носом парохода в мягкий ил и валимся на борт. Капитан бледнеет на глазах, но встает спокойно и выходит. Конечно все побросали свои тарелки и чешут на палубу  -  я и старпом в рубку. Пролив Симоносеки между островами Хонсю и Кюсю вообще представляет собой, как говорит старпом, половую узкую щель  -  и думай как хочешь, то-ли "половая", то-ли просто половая.  И еще течение и приливы наносят постоянно ил и песок из Японкого моря. Сыпятся команды одна за другой:  - ревизору в носовой трюм, отследить возможную течь и пробоину в корпусе, старпому на телеграф  -  машине полный назад! А  в трюме у меня красная икра в 25-литровых бочонках для фирмы "Тамаци" в Фукуоке и Нагасаки  -  пропал бурят, ой пропал! Посадят  за такую кучу деликатеса и сидеть придется долго,  уж лучше бы я стал трактористом в родной деревне после школы. Ил. Вязкая, почти болотная каша и мы, виляя кормой, выползаем из отмели и наш третий штурман отделался икотой  и несварением желудка от своей оплошности, а скандинав, что шел за нами, изрек равнодушно в эфире: -Нормално ррэбьята! Все карашо, бутем жить!  Оказался эстонец  капитаном   на "Эстрён-фрик" шведской  судовой компании  -  летучий голландец по жизни и морю.  И  действительно  -   все хорошо и мы не порвали днище парохода о камни...Порт Фукуока. Наконец мы у причала и тут я спокоен  - фирма "Тамаци" имеет безупречную репутацию и порядок и, дисциплина при выгрузке будет на высоте. А теплынь стоит и совсем не декабрь и наши моряки собираются в город   -  йены в кармане и впереди море удовольствий за ваши деньги.И вот тут начинаются вещи просто невероятные  -  на борту суета и грузчики ставят наш товар из трюма прямо в рефрижераторы и вдруг я слышу в трюме матюки, наш родной и всеми любимый до тошноты русский мат, только с сюсюканьем и японским акцентом. Я аж замер с накладными в руках  -  такого "сю-сю" еще слышать не доводилось, кто? Длинный и тощий японец с железными зубами, увидев, что я открыл от удивления свою "варежку", начал мне кланятся, как у них принято:  - Я русика знаю, я русика был! И вот как наш мир тесен  -  Аки Сагава, бывший унтер Квантунской армии осенью 1945 года попал в плен. Лагерь, пересылка, потом еще лагерь  -  этот дядька прошел все прелести советского гулага и в Улан-Удэ  строил дома и дороги, сплавлял лес по Уде и Селенге. Бараки, зверский холод и потеря зубов, еще не самое худшее в моей прошлой жизни  -  мы говорили с ним вечером у меня в каюте и пили русскую водку вперемешку с сакэ. Бригадир грузчиков Акати Сагава в плену звался просто Катей и в последние годы передвигался свободно и без конвоя, да и бежать особо не куда  -  кругом тайга и главное женщина, простая русская женщина с простым именем Маша, или как он говорит  - Мася, Масенка приютила, а потом и сама прилипла к "японской оглобле"  Катьке. А в 1953 году их недолгое счастье закончилось , как и плен  -  Акати Сагава отбыл на родину  в Японию. Жалеет сейчас  -  здесь он изгой после плена и до сих пор не женат, снимает комнату и с грустью вспоминает свою Масенку....Узнав, что я сам родом из Бурятии, засуетился  и загорелся передать весточку Маше:  -Она там, там  живет, я знаю, я чувствую! Это на Дивизионке в бараках  -  я тебя очень прошу, найди и предай...  -Ты ведь ни адреса не помнишь, ни фамилии её и даже фотографии наверняка нет. -Нет. Что же я наделал, а ведь просила остаться тогда моя Мася  -  не решился...                Все-таки собачья должность у второго помощника капитана, сидишь рядом  со своей будкой и караулишь хозяйское добро...Наши все поехали на экскурсию  в Нагасаки, заказан автобус и все проплачено  -  на борту только вахта и я. Груз висит тяжким бременем  на моей шее и его надо сдавать "Тамаци" весь, до последнего бочонка, а ведь хотел побывать  -  если не в Хиросиме, так хоть в Нагасаки. 30 лет назад  оба города были стерты и размазаны  атомными игрушками под кодовым названием "Малыш" и "Толстяк"....                Не повезло  - не повезло мне, а уж как жителям  этих городов неповезло  -  один бог знает. И сказывают, есть до сих пор стена жилого дома или  простого здания   -  при вспышке взрыва  на ней  остался отпечаток силуэта человека...он сгорел мгновенно и в одночасье  - стена оплавлена, а силуэт  -  единственная память  о безымянном клерке  префектуктуры Нагасаки....                Прибыл народ с экскурсии, прибыл поздно вечером  и все кинулись сразу на камбуз  -  в дороге кормежка не была предусмотрена, а свою, кровно заработанную валюту-йену, тратить на собственный желудок  ни кто не захотел. Сидят, мать  их, трескают макароны по-флотски! Пытаюсь распросить, что там и как. -Да обычный город, построек много свежих и новых.  -А атомная бомба?  -Да там памятник стоит, а вот мохер дешевле намного, чем в Осаке и Фукуоке и набрали все  -  цветная пряжа шла влет на барахолках Находки и Владивостока, а двести тысяч жизней простых японцев, что ушли в небытие в 1945 году, это уже просто свершившийся факт истории, не более. Так я ничего и не выпытал толком, а на следующий день капитан отпустил меня с двумя матросами в город:  -Что не поехал в Нагасаки, это правильно  -  слишком многое напоминает  о гибели тысяч простого люда, тяжелый город. А ты ревизор, сходи пива попей и зоопарк здесь богатый  -  проветрись. Зоопарк! Мне еще только карусели и мороженого не хватало...                Вернулись рано и вовремя  -  капитаном порта Фукуока объявлено штормовое предупреждение и нам рекомендовано выйти на рейд  -  очередной тайфун тащит с юга непогоду. Отошли. Встали на оба якоря  в шести  кабельтовых от причальной линии порта  -  имеем по пять смычек якорь-цепи в воде, ждем. Не совсем понятно, зачем оба якоря  -  хватило бы и одного, но мое мнение игнорируется презрительным молчанием капитана и я затыкаюсь. -Иди уже, отдыхай, ревизор  -  ночь будет тяжелой: -обронил командир. Моя вахта с 00.00 до 04.00   -  и вот началось!  Завыло  -  завертелась и закружила по рейду и акватории порта "свадьба чертей и морских драконов"  -  все суда вытянулись в тугую струну на своих якорях и клочья пены по волне и бешенный ветер и только слабые огни соседних пароходов говорили о том, что мы еще не в аду  -  тайфун уже здесь! Прошел час. Жалобный стон и скрежет якорных цепей и тяжелые, увесистые удары волн по корпусу парохода держат всех в рубке в тягостном напряжении  -  капитан, лишь обронив -звони,если что  -  уходит к себе. В эфире радиостанции неспокойно, даже тревожно и какафония из слов и фраз на различном наречии и языке,заставляет вздрагивать и прислушиваться  -  кто же там, о чем говорят и чем живут странники волн и ветра сейчас,сию минуту ?  И вдруг, громко, где-то совсем рядом:    МЭЙДЭЙ-МЭЙДЭЙ!                МЭЙДЭЙ-МЭЙДЭЙ!  - истошным голосом завопил на ломанном английском  международный сигнал о помощи малазийский лесовоз,захлебываясь и перескакивая на свою родную тарабарщину и повторяя снова и снова. Плохо дело  -  надо кэпу звонить, а по коже мурашки  - впервые слышу SOS  в жизни, вот как это бывает. Капитан, схватив бинокль, кричит: -хватай второй и смотри впереди по левому борту  -  я беру правый, этого "дровосека" тащит прямо на нас и точно!  Через  какое-то время темную громаду лесовоза медленно и беззвучно пронесло мимо нашего борта метрах в 100, не больше и пароход расстворился в темноте по корме, вопя и стеная о помощи в эфире. Прикуривая дрожжащими руками,командир произнес как-бы между прочим: -Поленился капитан на малазийце встать на оба якоря, вот и сорвало его  -  успеет запустить двигатель и уйти в открытое море, подальше от берега  -  хорошо, не успеет  -  разобьет о причалы. Вот так-то, парень  -  и хлопнул меня по плечу. А мои уши наверное горели и светились в темноте от стыда по поводу якорей и смычек, и в голову лезли мысли о смычке города и деревни  -такая каша! -Ну ладно  -  бди и звони, ревизор  -  пойду прилягу. И снова мы вдвоем с рулевым матросом против шторма один на один...Смена. Не стал я старпому рассказывать про лесовоз, лишь пожелал спокойной вахты и спать.                Днем все оказалось не так уж и    мрачно,подтих ветер и тайфун сейчас мчался галопом к родному Владивостоку, а порт Фукуока и пароходы, и мы считаем потери  -  сорваны кое-где крыши домов и повалило портовый кран на причалах и нам приходиться ждать очереди на рейде   -  а вот лесовоз ушел, повезло бродяге и вскорости должен вернуться снова под выгрузку. Вот и мы через пару-тройку дней уходим в зиму  -  на север. Впереди порт Вакканай....