Неудачливый кооператор Пётр Аверичев

Пётр Александрович Аверичев по жизни был неудачником. Такой вывод можно сделать, последив биографию этого мелкого золотопромышленника и торговца из Джалиндо-Урканского приискового района.

Родился он примерно в 1859 году (в 1929 г. ему, по его словам, было шестьдесят). Его отец, Александр Германович, хотя и был когда-то подхорунжим Амурского казачьего войска, успешно занялся торговлей и выбился в благовещенские купцы 2-й гильдии. Но в 1900-м году он умер, и, кроме торговых лавок и участия в золотопромысловом деле, Пётр Аверичев получил в наследство необходимость воспитания и содержания младшего брата Ефимия (род. 16 октября 1884 г.).

Сам он о своей родословной писал несколько в ином свете: «Я внук каторжанина, сосланного на Петровский завод, и отец мой ещё на Амур пришёл так называемым штрафным, но там получил звание обязательного и мещанство. Я же в жизни больше работал и служил, чем золотопромышленничал»…

Янканский прииск, открытый на имя жены подполковника Буйвида ещё в 1867 г. и принадлежавший Верхне-Амурской компании, перешёл затем в собственность товарищества П. Аверичева и М. Бродовикова и оставался подконтрольным Петру Александровичу вплоть до установления советской власти.

В 1896 г. участие Петра Аверичева в Янканском прииске было сравнительно небольшим — 40%. Другими шестьюдесятью процентами владел известный в то время благовещенский купец и золотопромышленник М. С. Бродовиков.  В тот год на прииске золота было добыто почти 3 п. 31 ф. 4 з. 61 д.

Позже Аверичевы стали единственными владельцами этого прииска. Вероятно, они выкупили паи Бродовикова, но когда и как это произошло, мне установить не удалось. Возможно, паи выкупались постепенно, возможно, их выкупил Александр Германович. В «Деловом мире Приамурья» сообщается, что А. Г. Аверичев оставил наследникам 50% паёв в Янканском прииске. А в документах Съездов золотопромышленников 1910, 1911 годов совладельцами указываются трое Аверичевых: П. А., А. А. и А. И. По-видимому, сам Пётр Александрович, младшая сестра Анна Александровна и Анерия Ивановна, его жена.

Однако странности по отношению к владению прииском Янкан на этом не заканчиваются. В ведомости о действии приисков Амурского горного округа в 1914 году рядом с названием этого прииска стоят те же инициалы. Но с пометкой — «арендаторы». Аверичевы продали убыточный прииск, но продолжали разрабатывать его, взяв в аренду? Такое было возможно, наверное, лишь в одном случае: если Аверичев вёл на прииске торговлю, которая покрывала убытки от владения прииском и от его аренды.

А торговцем Пётр Александрович действительно был. Не очень успешным и разворотливым, ведь он так и не стал именоваться купцом, не вступил в купеческую гильдию, как некогда его отец. Но мелочную торговлю всё же вёл. Об этом свидетельствует отчёт чиновника переселенческого управления В. И. Кривошеина. Этот отчёт включает в себя ведомость припасов и товаров, ввезённых в 1910 году на прииски Джалиндинской системы, и по ней можно получить представление о размерах торговли на приисках золотопромышленниками.

Так, например, Титов завёз в том году около 25,5 тыс. пудов муки-крупчатки, Топаз — 40 тыс. пудов, столько же Ларин, а Аверичев только 3,5 тысячи. Примерно такое же соотношение прослеживается и по другим продуктам: рису, мясу, рыбе и пр.

То есть, плохо ли, хорошо ли, но торговля всё же шла. А чтобы было кому продавать товар, Пётр Александрович и позволял золотничникам перекапывать старые отвалы, получая за это свою небольшую долю.

В 1910 году, когда, по данным Кривошеина, Аверичев добыл за год на своих и арендованных приисках 1 пуд и 3 фунта золота (Титов почти 18,5 пудов, Топаз 26, Ларин 10,5), на него работало 4 служащих, 11 русских рабочих и 138 китайцев.

Как и другие золотопромышленники, Пётр Аверичев обзаводился новыми участками, в надежде, что и золота там добудет больше. Только и новые прииски не принесли ему больших доходов. В том же  1910 году на Янканском прииске добыли 14 ф. 53 з. золота, на Случайном прииске — 17 ф. 54 з. 51 д. золота (после этого Случайный прииск был объявлен свободным для других заявок), а на арендованном у Ларина Антониниском прииске — и того меньше, всего 11 фунтов 26 золотников.

Так и набежал с трёх приисков последний пуд Аверичевых. В последующие годы золота добывалось на оставшемся единственным Янканском прииске всё меньше.

Правда, в 1915 году была сделана ещё одна попытка расширить производство включением в разработку Весёлого прииска, записанного на Анерию Ивановну. И этот Весёлый прииск дал золота вдвое больше, чем Янканский — почти 18 фунтов против неполных девяти. Но богатства семье Аверичевых он не принёс.

И когда пришло время революций, мне думается, Пётр Аверичев достаточно легко расстался со своими золотыми промыслами, а заодно и с торговлей, и уже не возвращался к этому бизнесу, решив служить новому обществу. То есть, стать служащим.

Служащим он считал себя и раньше, подвизавшись в разного рода общественных делах. Его, например, несколько раз избирали на съездах золотопромышленников в техническую комиссию по Амурскому округу и доверяли денежные средства для общественных дел. Правда, при этом иногда случались казусы. Так, будучи в 1910 году председателем исполнительной комиссии золотопромышленников Джалиндо-Урканского приискового района, он, отчитываясь по расходам, не предъявил вместе с отчётом оправдательных документов, и немалая сумма 7 тыс. 798 рублей была записана ему в качестве подотчётной на следующий год…

Но зато эта его общественная активность, по-видимому, была учтена, когда он обратился в совет съезда с просьбой списать, по причине убыточности его приисков, половину задолженности по обязательным сборам, ходатайство было удовлетворено. При условии, однако, что вторую половину долга он внесёт немедленно. Совет, чей бюджет состоял из собираемых с золотопромышленников процентов, пытался бороться с хроническими недоимками, поскольку всё время были нужны деньги. То на строительство или ремонт общих дорог, то на постройку зимовий, то на содержание горной стражи…

Активным служащим и общественником Пётр Александрович остался и при советской власти. Он служил кассиром в рухловском поселковом кооперативе, помощником ревизора на Амурской железной дороге, делопроизводителем Военно-инженерной дистанции, заведывал торговлей в Дальгосторге, Нюкжинским приисковым районом при Снабарме, поработал школьным сторожем в Ларинском посёлке… В конце концов, когда в стране стало развиваться и поощрятся кооперативное движение, Аверичев возглавил крестьянский комитет в Ларинском посёлке и организовал при нём кооператив возчиков «Грузовоз».

Извоз в то время был едва ли не главным занятием тамошних крестьян. Оставшись после строительства железной дороги жить в долинге реки Большой Невер, они не могли успешно заниматься хлебопашеством или овощеводством, не позволял местный климат. Но здесь в изобилии росла трава, и для перевозки грузов на прииски, да и для работы на приисках всегда требовались лошади и сено. Спрос породил предложение. А опыт Аверичева устанавливать нужные контакты с представителями власти и находить заказы позволил извлекать максимум выгоды от коллективной работы оказался востребованным. Все, казалось, были довольны, но однажды Петра Александровича арестовали…

Впрочем, арестовали его не в первый уже раз. Впервые — вскоре после ухода из Амурской области японцев и повторном установлении здесь советской власти, 29 июля 1920 года. Он оказался среди подозреваемых а контрреволюционных действиях. Но ровно через семь месяцев постановлением Амурского областного ревтребунала П. А. Аверичев был по амнистии освобождён, а его уголовное дело прекращено.

Вторично он попал под арест в 1930 году. На этот раз Амуро-Зейский окружной суд приговорил его к двум годам лишения свободы и трём годам поражения в правах…

Арестовали Аверичева не сразу. На общем собрании Ларинского кооператива возчиков, состоявшемся 8 января 1929 года, с докладом выступил председатель кресткома П. А. Аверичев. Присутствовали, кроме 95 членов кооператива, серьёзные люди: сам председатель АО «Союззолото» А. П. Серебровский, Председатель окружкома Д. В. Зацерман, окружный прокурор Островик.

Пётр Александрович, расчитывая на помощь высоких гостей, рассказал о насущных проблемах кооператива возчиков: дорога плоха, не зватает овса для лошадей и муки для людей, мало заявок на перевозку груза и возчики сидят без работы — и попросил помощи для решения этих проблем.

А следом прозвучал содоклад председателя ревизионной комиссии окружного кресткома товарища Клетченко. И в резолюции по докладу прозвучало, что в Ларинском кресткоме наблюдается: 1) грубое извращение классовой линии (кредиты выдавались не только беднякам, но и зажиточным крестьянам, и тем, кто был лишён гражданских прав), 2) затирание лица крестьянского комитета (все вопросы единолично решал председатель Аверичев) и так далее, всего девять пунктов. И тут же выяснилось, что сам Аверичев, как бывший золотопромышленник, тоже лишён права избирательного голоса, поэтому его необходимо немедленно снять, а дело передать прокурору для расследования.

Так с января 1929 года Аверичев стал «лишенцем» и безработным. И начал писать. Его жалобы и заявления хранятся сейчас в Российском государственном архиве Дальнего Востока, в его личном деле.

Писал Аверичев в разные инстанции, и вначале это были обычные жалобы недоумевающего человека: за что? Я же ничего плохого не сделал!

7 мая 1929 г. Аверичев обращался в Дальневосточный крайисполком, пытась убедить, что он хороший: «Я, будучи Председателем Ларинского с/Кресткома, проявил большую активность созданием большого коллектива, оказанием большой помощи бедноте, школе, принимал деятельное участие в постройке клуба в Ларинском посёлке и в ремонте здания Ларинской школы… Я, в качестве Председателя Ларинского Кресткома оказал большие услуги Золотпромышленному О-ву «Союззолото» в деле организации перевозок его грузов, за что получил от его Правления благодарность и денежное вознаграждение»…

Он, по-видимому, не осознавал, что не случайно оказался среди отверженных, среди париев, и пытался объяснить своё тяжёлое положение: «Работать мне нужно для того, чтобы поднять 3-х моих детей, иначе жить не чем… Лишение меня права голоса очень нервирует, в начале революции я горняками был принят в Союз, потом состоял в Союзе работников просвещения, и последнее время в Союз С.Т.С и заверяю, что ни в чём перед трудящимися не виновен»…

Письмо в Далькрайисполком от 26 декабря того же года с копиями в избирком и прокурору края было более пространным. Оно раскрывает как некоторые не упомянутые ранее факты его биографии, так и причины, по которым, как считал Аверичев, его лишили права голоса. Выясняется, что расставание с золотопромышленностью прошло не так безболезненно, как это казалось.

«Далеко от нас шла гражданская война, в окрестностях приисков появилось много фунфуз, начали грабить прииска Нюкжу и другие. Начали носиться тревожные слухи. Тогда мы, мелкие золотопромышленники с отдельных приисков, съехались на центральный Стрелку, и послали телеграмму к Горному Исправнику, прося охрану, но он никого не посылал, и мы заказали на ст. Невер лошадей, чтобы всем населением выбраться на Невер. Но лошадей долго не подавали, всё население с детьми и жёнами нервничало и не спали. В это время сообщили, что в 12 верстах на Соловьёвском приехал отряд японцев, нас и послало население просить их до выезда взять под охрану. Но японский капитан, фамилию его не помню, без разрешения генерала не соглашался, и мы послали [телеграмму генералу], и генерал разрешил. И когда приехали лошади, мы под охраной японцев выехали на Невер, и я встал в трудовое русло и принёс своим трудом только пользу Советам, совесть моя чиста и умирать буду спокойно. Зацерман ещё обвинял, что мы посылали телеграммы по делам Генерал-Губернатору, а кому же мы их могли тогда посылать?»

А уже через три дня он получил в ответ телеграмму из секретариата Далькрайисполкома с коротким текстом: «Аверичеву Избирательных правах постановлением Крайисполкома отказано».

Затем было ещё письмо, ещё, ещё…

В личное дело подшита записка, в которой говорится: «Ходатайство Аверичева Петра Александровича о восстановлении в избирательных правах удовлетворено. Об этом сообщено просителю»…

Записка датирована шестнадцатым сентября 1930 года.

Казалось, правда восторжествовала. Но сразу за ней, на следующем листе дела — новое заявление Аверичева. Датированное третьим ноября. И в нём — уже отчаяние.

«…Амуро-Зейский суд… приговорил мне два года лишения свободы и три поражения в правах. Крайсуд не рассмотрел документы, дело оставил без последствия. Подал прошения крайпрокурору и просил в прокурорском надзоре пересмотреть дело, но ответы более двух месяцев не получаю и сижу в Свободненском Доме заключения уже давно… Прошу вас во имя правды и революционных законов просить далькрайпрокурора пересмотреть моё дело выездной сессией суда, но при ином составе, и собрать согласно моего заявления все документы».

И — ответ из крайисполкома.

«г. Свободный, Дом Заключения. Гр-ну Аверичеву Петру Александровичу. Орготдел ДКИК сообщает, что Ваше дело по обвинению Вас по 109 ст. УК рассмотрено Крайпрокуратурой в порядке надзора и оснований для пересмотра не обнаружено».

На угловом штампе — 12 января 1931 года…

Видимо, так и отсидел неудачник Аверичев в городе Свободном все два года.

А может наоборот, ему повезло? Ведь именно в эти годы многие его коллеги, бывшие мелкие золотопромышленники, были осуждены по дело о вредительстве и, получив большие сроки, были отправлены на Колыму или даже расстеляны. Аверичев же, отсидев небольшой срок, освободился и даже устроился на работу.

В августе 1933 года в новом Джалиндо-Урканском приисковом управлении треста «Амурзолото» управляющим Кругловым был подписан приказ №132. Первый параграф приказа — о приёме П. Н. Аверичева на должность заведующего золотоскупкой в посёлке Ларинском. Один из инициалов не соответствует, но это, видимо, ошибка машинистки…

В чём неудачник Аверичев преуспел — наверное, в детях. У него было шестеро дочерей: Лилия, Таисия, Мария, Тамара, Софья и Конкордия — и два сына, Александр и Илларион. Их имена прозвучали в книге Софьи Аверичевой «Дневник разведчицы».

Софья Петровна рано пошла на работу. Ей было четырнадцать, когда отец оказался в тюрьме. И она стала обучаться профессии слесаря. Через некоторое время, когда она была уже слесарем шестого разряда, объявили набор на шоферские курсы, и Софья стала учиться вождению автомобиля. Затем она перевозила грузы на Алдан, а в Алдане увлеклась спектаклями театра рабочей молодёжи (ТРАМ) и сама стала его актрисой. А затем уехала с Дальнего Востока покорять публику на западе России. Играла на сценах Уфы, Ленин¬града, Орла, Ростова-Ярославского, пока не оказалась в труппе Волковского театра в Ярославле.

Когда началась война, актриса Софья Аверичева добровольно пошла на фронт, предварительно обучившись на курсах мотоциклистов и получив уроки немецкого языка. Добилась, чтобы её приняли в моторазведку в составе Ярославской коммунистической стрелковой дивизии. И была разведчицей до конца войны, после которой с боевыми наградами вернулась в ярославский театр, где долгие годы потом оставалось примой. А в сентябре 2014 года театр отметил столетний юбилей Софьи Аверичевой.

Спустя семь месяцев, 10 мая 1915 года, Софья Петровна Аверичева умерла.

Дневник на фронте писал и её брат Илларион. Илларион Петрович Аверичев был начальником штаба 42-й стрелковой бригады, сражавшейся на Мамаевом кургане. Сам он был тяжело ранен, и, чудом выжив после скозного пулевого ранения в голову, потерял речь, память и зрение. В сведловском военном госпитале ему сделали операцию, после которой утраченные функции восстановились. А его фронтовой дневник хранится теперь в музее обороны Сталинграда.

Иначе сложилась судьба старшего сына Петра Аверичева, Александра. Рождённый в 1905 году на прииске Уркан, в 1930–1931 годах он работал учителем в Ларинской школе, затем переехал в райцентр Рухлово и был учителем там. Правда, однажды навлёк на себя недовольство некоторых коллег, нарисовав «политически неверные» дружеские шаржи на них на школьном вечере.

Затем Аверичев стал бухгалтером вагонного участка, проработав до ареста, случившегося 5 ноября 1937 года. А арестовали его по обвинению в принадлежности к конттреволюционной организации. Обвинение было основано на единственных показаниях арестованного ранее контролёра-нормировщика. И напрасно Аверичев отрицал своё участие в заговоре, напрасно писал жалобы во все инстанции. Его, «сына крупного золотопромышленника», обвинили в подрыве финансовой группы участка.

Несмотря на то, что проверяющие не нашли ни перерасхода денежных средств, ни хищений, они всё же усмотрели в его действиях состав преступления. Он был обвинён в том, что он «перерасходы по той или иной группе перебрасывал на другие группы, например с группы материалов на группу топлива, или с группы рабсилы… на группу материалов… Вредительские действия нашей организации Аверичев умело скрывал в своих отчётах».

Тройка УНКВД по Дальневосточному краю 7 декабря 1937 года своим постановлением приговорила Александра Петровича Аверичева к заключению в конлагеря на 10 лет. Это постановление отменено 3 августа 1956 года определением военного трибунала Дальневосточного военного округа. Дело было рассмотрено после обращения его самого…

О других детях Петра Аверичева мне ничего не известно. Как не известно и то, что стало с ним самим после поступления на службу в Джалиндо-Урканское приисковое управление. Его имени, как и имени его сына Александра, нет в Книге памяти жертв репрессий Амурской области. И в Невере, в Сковородине и Соловьёвске этого имени тоже не помнят…

 

Источники

1. Аверичева С. П. Дневник разведчицы. Изд. 2-е, перераб. и доп. Ярославль: Верхне-Волжское кн. Изд-во, 1976. 352 с.
2. Афанасьев Павел. Актриса и разведчица из Большого Невера отметила 100-летний юбилей//Амурская правда, 27 сент. 1914.
3. Бисарнов М. Список главнейших русских золотопромышленных компаний и фирм по официальным данным. СПб, 1896. 181 с.
4. Дурнев А. Я., Стасюкевич С. М. Рядовые кооператоры и судьбы Новой экономической политики// Россия и АТР. № 4. 2011. С.27–31.
5. Золотые прииски Амурского горного округа и добыча на них по 1899 год. Благовещенск, 1899. 158 с.
6. Протоколы заседаний общего съезда золотопромышленников Амурского и Буреинского горных округов. 1911 г. Благовещенск, 1911. 185 с.
7. Протоколы заседаний соединённого съезда золотопромышленников Амурского и Буреинского округов. 25 февраля – 23 марта 1913 г. Благовещенск: Т-во Залесский и Ко, 1913. 175 с.
8. Протоколы заседаний общего съезда золотопромышленников Амурского и Буреинского
горных округов, 1914–1915 гг. Благовещенск, 1915. 227 с.

Архив ОАО «Прииск Соловьёвский»
Приказ № 132 по ДУПУ «Амурзолото». 2 августа 1933 года//Книга приказов по Джалиндо-Урканскому приисковому управлению, 1933 г.

Государственный архив Российской Федерации
Ф.8131. Оп.31. Д.74675. Аверичев Александр Петрович. 11 февраля – 28 августа 1956 г. 20 л.

Российский государственный исторический архив
Ф.37. Оп.81. Д.304. Донесения окружного горного инженера Амурского горного округа Горному департаменту с приложением ведомостей о количестве золота, добытого на приисках округа за март 1915 – январь 1916 гг. 31 дек.1915 – 21 марта 1916 г. 310 л.

Российский государственный исторический архив Дальнего Востока
Ф.702. Оп.2. Д.256. Отчёт Кривошеина (Владимира Ивановича) по обследованию золотых предприятий Амурского и Буреинского округов. 81 л.
Ф.р2413. Оп.3. Д.56. Список лиц, лишённых избирательных прав по Рухлово и Рухловскому району на 1931 год. 18 л
Ф.р2413. Оп.3. Д.83. 49 л. Дело о восстановлении в избирательных правах Аверичева П. А.1928-1931  г.


Примечание. Публикуется впервые.