Медная монета. 3

Он сидел ссутулившись и частыми большими глотками пил пиво. По сторонам  не смотрел, душным июльским вечером его интересовала лишь наполнявшая вспотевший бокал живительная пенность хмельного напитка.

Лохматая грива русых с проседью волос, темные очки, несмотря на поздний вечер, синяк на скуле и сбитые костяшки искривленных пальцев с небрежно подстриженными ногтями. Признать в этом поизносившемся пятидесятилетнем мужчине хорошенького семнадцатилетнего паренька – первую любовь, не получалось. Под расстегнутой рубашкой в темных пятнах пота на груди мужчины поблескивал медальон, монетка на толстой нитке. При тусклом свете фонаря его узнала, да что там фонарь, в кромешной тьме почувствовала бы, он! Сердце заметалось испуганным зверьком в клетке: то замрет, пропустив удар, то  истерично затрепыхается, подпрыгивая вверх-вниз, то рванет в сторону и ухнет вниз, болью ударив в ребра. 

Ольга  с осторожностью посматривала на него, не хотела вызвать интерес у приятельницы. В конце работы спонтанно решили сходить в кафе, в прохладе надвигающейся ночи посидеть под платаном, выпить по бокалу  холодного пива за разговорами о всяком разном,  не осторожничая и не оглядываясь на дверь кабинета: вдруг клиент зайдет или  руководство нагрянет.

Ольга еще раз скользнула взглядом по мужчине. Приятельница Наталья все же заметила.
–Знакомый?
–Не знаю… не могу понять. Не похож, вроде бы, но больше тридцати лет прошло, мог сильно измениться.
–Это близкий тебе человек?
– Первая любовь.

Наталья с интересом глянула на Ольгу: «Первая любовь… и  замуж так и не вышла. И за десять лет дружбы  о  любви от нее не слышала, про придурошного любовника часто, а про любовь никогда. Первая… а похоже и единственная».

–Подойди и спроси. Ничего такого в этом  нет.
–Да как-то не по себе, а вдруг не он?
–А вдруг он! Потом себе не простишь. Мучиться будешь неизвестностью.
–Столько лет прошло… Ты подождешь, не обидишься?
–Иди уже.

Неуверенно подошла к столику и замерла в молчании, споткнувшись под тяжелым взглядом пьяных глаз. Мужчина усмехнулся.

–Чё надо?
–Прошу прощения, но мне показалось… Вас не Сергеем зовут?
–Ну зовут… Чё надо, спрашиваю.
– Сергей Васильев?
–Я чё,  неясно спросил? Чё надо?
–Вы ответьте, пожалуйста.
–Васильев. Ну?
–Сережа… вы ..ты не помнишь меня? Я Оля Коншева, мы с тобой в одном классе учились. Дружили…
–Не-а, не помню... Оля значит…Выпьешь? 
–Нет, спасибо, я не хочу. Вспомни,  классная учительница у нас по химии была, Мария Ивановна.
–Не грузи. Милая, принеси мне и дэвушке фужерчик водки, грамм триста. И закуси по своему усмотрению, овощей там, колбаски…
–Нет, нет… я ничего не хочу.
–Зато я хочу. Сколько стоишь, козочка? Пятьдесят баксов устроит?
–Да как вы…. Ты…как вы смеете!
–А чё ломаешься? Пришлепала к пьяному мужику знакомиться, так давай знакомиться. Поговорим после траханья, за отдельную плату. Ха-ха-ха, уже ты мне приплатишь. Поговорю, так и быть… ха-ха!

Посетители кафе начали оглядываться на пьяный смех. Ольга обмерла и побледнела.  Выпитое пиво рвануло наружу, брызнуло сквозь пальцы,  поднесенной ко рту руки.

Небольшой предмет  выпал и покатился, блеснув под фонарем медным отсветом.

–Нажралась, шалава!  Не хочет она,  да это я тебя не хочу! Пшла отсюда!

                ***

На возвышающийся  пивной живот шлепнулся камень. Камень разве что не раскалился докрасна, поглотив всю сброшенную на него энергию дурного южного солнца. Мужчина вздрогнул,  резко открыл глаза, но увидев любимые озорные искорки в глазах жены,  лишь вздохнул. Жена рассмеялась и повела подбородком в сторону  молодой пары, не обращающей ни на кого внимания и с упоением целующейся неподалеку.   

–Даже море не спасает, вода вот-вот закипит. Мама говорит, давно такого жаркого июля не было. Сержа, смотри,  монетки, две одинаковые.

Девушка тонкими пальчиками выудила из-под голышей на пляже медные монетки. И как разглядела?

–Олька, давай сюда, я просверлю дырочки, на веревочке будем носить, талисманами нам будут.
–Детский сад какой-то. Да у всех такие талисманы, не удивил. И читала и в фильме недавно смотрела. Да и  у Пети с Настюхой такие же, почти…
–Ну и что, что как у всех. Мне это все равно. У нас особенные, и все тут,– обхватил за плечи и поцеловал. Долгий и сладкий поцелуй молодости, длиною в жизнь…
–Сережка,  ты что, люди вокруг… За плечи не хватай, больно, обгорели! Придумала,  ты на моей монетке нацарапаешь букву «С», а я на твоей букву «О». Ты прав, эти монетки - только наши. Буду смотреть на свой талисман и знать, что ты всегда рядом.
–Оль, я и так буду всегда рядом. И без монетки.
–Обещаешь?
–Обещаю.

Девчонка нежно касалась мальчишеского лица,  вырисовала только ей понятные иероглифы, он пытался губами поймать ее пальчики. Звонкий смех оживлял монотонность прибоя, растворяясь в  зыбком  мареве измученного зноем моря,  вылинявшего неба и  унылых гор. 

–Ну и что? Мы так  тоже можем!– сказал окончательно проснувшийся мужчина.
–Не слабо, говоришь?
–Сейчас узнаешь.

Уверенно притянул к себе жену и поцеловал. И был этот поцелуй и  длиннее, да и  слаще, чем у молодой пары, с особенным  привкусом - нота сердца раскрылась терпкой полынью. Молодежь с улыбкой посмотрела на пузатого лысого дяденьку и  его пухленькую спутницу.

                ***

Были похожи как родные братья. Их так во взводе и прозвали – Братья. Оба Сергеи. На команду «Васильеву выйти из строя» шагнули оба. Потом вечером в казарме долго гадали о таком невероятном совпадении, но никаких пересечений по жизни ни у ближайших, ни у дальних родственников не выявили.

Сдружились, несмотря на разность характеров, воспитания и образования. Да и при ближайшем рассмотрении сходство не такое уж и сильное было, как у шампанского «Вдова Клико» и игристого местного винзавода. Оба русые, высокие, сероглазые. Только один статный парень с умными глазами на  красивом породистом лице. Пшеничные волосы на солнце отливали золотом, пряди седины как драгоценные жилы в пустой породе придавали лицу загадочности и шарма. Длинные пальцы  притягивали внимание аристократическим изяществом. Второй друг был высоким, худым и  угловатым с глубоко посаженными серыми глазами на простецком лице жителя средней полосы России, узкий лоб, ежик  тусклых серо –русых волос, короткие пальцы на руках –лопатах, ничего особенного, пройдешь мимо и не заметишь.

Чтоб не путаться одного звали Сержем, другого Серым.

–Серж,  расскажи еще про нее…
–Все, Серый, решено, отслужим свое и ко мне, за пару недель отдохнешь и девушку найдем тебе не хуже моей Ольки. Ох, у нас на юге девчонки красивые!
–Да, как-то у меня с телками не складывалось…
–Серый, про телок ничего не знаю,  а женщину  любить нужно, тогда и она всю себя отдаст без остатка. Только твоей и будет. Хотел просить…завтра опять к душманам вылазка…если со мной  что случится, Ольге отдай медальон, она должна знать обо мне. На словах передашь: «Я хочу, чтобы жизнь счастливую прожила в семье: парня бы хорошего встретила, замуж вышла, детишек нарожала. Не разрешаю ни реветь, ни страдать долго. Она обязана быть  счастливой, хотя бы ради меня».  Пообещай.
–Ты чего, Серж?! Жить будем, я еще на юг к тебе поближе жить переду, женимся, семьями дружить будем. Это же на всю жизнь! И не думай даже!
–Пообещай.
–Ладно, но все будет хорошо. Проскочим.

                ***

После скоропостижной смерти стариков их внучатая племянница заселилась в наследуемую квартиру. Спасибо мама уговорила тетку завещание оставить, едва успела, после гибели сына в Афганистане от тоски и горя за месяц от инфаркта умер дядька, потом и тетя  за полгода от рака сгорела.

И кто такая эта Коншина Ольга, регулярно раз в неделю присылающая письма, племяннице было не интересно. Вытаскивала и почтового ящика и бросала на тумбочку в прихожей. В одно тяжелое похмельное утро после славной вечеринки, затянувшейся до утра, смахнула стопку пыльных писем в мусорное ведро, да и выкинула нераспечатанными.

А квартиру вскорости продали, купив лучшей планировки в новом микрорайоне.

                ***

Мысли останавливающейся каруселью вяло ползли по кругу. Первый раз за всю свою правильную жизнь Ольга напилась. Сидела на полу спиной к дивану, пила не переносимую на дух водку и не замечала ни запаха, ни вкуса. Не закусывала и не пьянела. Истерика закончилась быстро.

« Как же так? Как он мог...Я толком и не поняла, так быстро все произошло...Стыдно, пошло...Забыл? Не узнал? Я  специально в руках монетку нашу держала, он ее заметил, по глазам видно было. Я никогда не значила для него ничего серьезного, потому и исчез из моей жизни? И все, что было между нами, со временем осталось лишь детским увлечением? Не узнал? Но зачем так жестоко со мной? Его так изменила жизнь? А может я его себе придумала? Как Ассоль... И всю жизнь жила в своей сказке...а жизнь...мимо прошла?»

Вялые мысли, вялые слезы. И ровный стук сердца, без перебоев.

С фотографии девчушка с копной непослушных пшеничных волос и серьезными серыми глазами  с удивлением смотрела на свою молодую бабушку.