Дорога в детский сад

 Куда-то собирают... Вот уже сижу в санках на мягкой подстилке. Слегка откинувшись на спинку от рывка при старте, всё вокруг начинает оживать. Набегает волна необыкновенных ощущений от сочетания неподвижности тела и вдруг ожившей картины мира. Мимо проплывают в белоснежном убранстве могучие ели, и когда-то зеленые поляны сейчас укрыты пышной периной, на которой оставили следы своей жизни обитатели зимнего леса. Чарующий хруст снега озвучивает эту киноленту, ещё более погружая в восприятие таинства бытия. Сидя на санках при взоре снизу, появляется ощущение какой-то уязвимости, тем самым, приоткрывая новые впечатления от происходящего. Поочерёдно мелькающие впереди снежные подошвы обуви с падающими от них кусками их отпечатков,притягивают и завораживают внимание. Это визуальное однообразие напоминает монотонный звук механических часов, из которого сознание преобразует угодные ему ритмы.

  Сухой морозный воздух приятно бодрит и разгоняет последние остатки дневного сна, выносит на поверхность происходящего и пробуждает сознание. Куда так целенаправленно мир бежит навстречу? Почему стопы так уверенно продвигающихся вперед ног порождают предчувствие нарастающей тревоги? Произнесённый сверху ответ столь родного и близкого существа убаюкивает встревоженное сознание. Просто прогулка –  как великолепно! Счастье мигом разливается по телу и наполняет то духовное, что есть у каждого, а трёхлетнее существо на санках иного и не ведает. С новой силой накрывает волна волшебства и таинства бытия, возвращая сознание к созерцанию картины мира, а сущность к истокам происхождения. Как же мир прекрасен, особенно, когда рядом уже ставший таким родным аромат светло-серого пушистого воротника маминого пальто…

  Великолепное разнообразие зимних пейзажей гармоничной чередой в этот воскресный день проносятся перед светлыми очами малыша. Эти глаза наполнены той неземной любовью, от мудрости и глубины которой возникает некая оторопь, мурашки будоражат тело, парализуя сознание и призывая к чему-то. Когда ловишь такой взгляд любого малыша на себе, казалось бы, неведующего и беспомощного существа, то возникает уверенное понимание, что поймал взор Творца. Им Он, подобно учителю, оценивает твои деяния, как тобой был потрачен великий дар жить, а ты, как провинившийся ученик, теряешься, опускаешь глаза вниз и входишь в стопор от осознания невыполненного задания…

  Тропинка плавными зигзагами уверенно выводит из леса. Внезапно дневного света становится явно больше, и внутренняя тревога вновь проявляет свои очертания. Какая до боли знакомая местность... Вдали угадывается тот самый водоем, на том же месте неповторимые контуры высоких елей и в подтверждение всему, то самое бетонное ограждение... В этот момент возникает странное чувство пустоты, нахождения в вакууме. Дыхание останавливается. Происходит воскрешение из такого родного и естественного гармоничного состояния души и тела в реалии этого мира, этого уходящего воскресного дня. Лавинообразно нарастающий ком в области груди сжимает горло и ищет путь к воплощению в нечто. Но что им может быть, как не взрывающий тишину спящего зимнего леса крик плачущего существа, на душе которого в этот момент невидимой рукой ставится клеймо реалий сего мира, обрезаются крылья и открываются двери в мир обмана, «терпи», «надо», «как все» и т.п.

  Трудно передать словами происходящее далее вокруг и внутри, те чувства и переливающиеся через край эмоции. Возможно это из-за того, что память или что-то иное не хранит или так далеко запрятало этот шокирующий и неестественный момент жизни. Но точно были ускорены движения ног к тому месту, название которому «Детский сад». Слезы заливали глаза, и при расставании маленькие ручонки не желали расцепляться на шее у того, кто по сути является родным пристанищем до и после появления на этот свет. Возможно, нет ни одного живого существа, кроме человека, будь то птица, кошка, собака или ещё кто, которое, видя, слыша и чувствуя всем своим нутром страдания своей родной частички, и при этом могло быть способно подчинить свои действия холодному, расчетливому и в этот момент чуждому своей натуре разуму. Он прекрасно аргументирует, используя спасительные «так надо», «у всех так», и заставляет быстро, как только отцепили от тебя это орущее нечто, развернуться и бежать прочь от распирающих своих чувств от этого противоестественного самой природе момента. А малышу остается на пять дней и ночей до прихода мамы смириться, встретить самостоятельно, лицом к лицу этот мир, созданный сообществом людей таким, какой он есть, со всеми его «нельзя», «надо», «терпи». Затем со временем, облекая себя в эти условности, забыть о том, кто ты, откуда, зачем ты здесь, продлевая своим существованием цепь бессмысленной жизни, будучи не в состоянии ее порвать и возродиться, не боясь одиночества…