Техникум 13. Прощание со старшим курсом

По окончанию третьего курса нас ждала как и всех прочих, обучающихся в других подобных учреждениях, производственная практика. От старших курсов мы уже имели некоторое представление об этом.

– Братва, представляете, как только узнали, что я немного могу материально-денежную оценку делать, так меня в конторе оставили с бумагами работать! А я тут за неё выше тройки не получал, но там, в лесничестве, вообще некому с бумагами работать!

Мы внимательно впитывали каждое слово вернувшегося с преддипломной практики старшекурсника.

– Они меня в конторе поселили, спал на двери, уложенной на чурбаки. Тут же и с бумагами работал, тут же и ел, тут же и спал.

–- Ну, а как выпивка, девушки?
–- Не поверите, бухал каждый день, а местные девки сами ко мне пёрлись, как будто им мёдом было намазано! Приходилось с ними кувыркаться прямо на этой двери!

Подобных рассказов было много, слышал их не от одного парня, бывшего теперь уже на четвёртом курсе и готовившихся к государственным экзаменам. Ребята вернулись с заработанными деньгами, хотя и не большими. Заселились согласно традиции, на пятый этаж, беспрестанно ходили за выпивкой в магазин посыльные с младших курсов, а потом, как и часть наших парней, зависали у своих земляков, узнавая дополнительные подробности, которые потом пересказывали остальным.

Не все из них вели себя благодушно. Был один мерзавец, Коротков, если правильно запомнил его фамилию, ходивший по молодым и показывающий свою власть. Маленький, убогий, он врывался к первогодкам в комнаты и начинал «бугровать», ударами ног переворачивая столы, сбивая подвешенные на стенках полки, разбивая носы молодым. Они, привыкшие к нашему миролюбию, сильно тогда натерпелись от этого подонка.

Я ходил мимо их комнат и мучился от своего бессилия. Всё же он был со старшего курса, а вписываться за молодых перед четвёртым курсом не было никакого резона. Тем более, что никто из молодых, которых я наблюдал, даже минимального сопротивления не пытался оказать.

Три месяца, время, когда с нами был четвёртый курс, пролетели довольно быстро. В конце февраля они сдавали «Гос-ы», затем было распределение и им выдали дипломы. По давно заведённой традиции на входе в общежитие, прямо в фойе было поставлено ведро с водкой, в котором обычно выпускники «обмывали» свои «поплавки». Не помню, выдавали ли тому выпуску эти знаки окончания техникума, но ведро традиционно стояло и дежурный, назначенный из молодых, обязан был каждому входящему, не взирая на чины и ранги зачерпнуть алюминиевый кружкой и предложить выпить за студентов, успешно закончивших обучение.

Когда они получили дипломы, большинство уехало сразу, а некоторые задержались в «родной» общаге на день или два. Наш курс «братался» с покидающими технарь, радуясь халявной выпивке, благодушно вспоминая дружеское общение последних месяцев. Теперь уже только у нас оставалась реальная власть над общежитием и его окрестностями.

Не все отнеслись к прощанию с бывшими угнетателями столь благосклонно. В одной из комнат я услышал, как ребята сокрушались, что не смогли отловить Короткова:

– Смылся, гад! А он нам должен за молодых, которых обижал по беспределу!

Мне лично удалось вернуть один маленький должок, испытав небольшое моральное удовлетворение. А дело было так.

Основная масса получивших дипломы уже уехала, я брёл по коридору, поглядывая по сторонам, в открытые двери комнат нашего этажа в поисках своих. А на встречу шли в обнимку, как два самых хороших друга, Слоник с Циклопом! А этот самый Циклоп был у меня в долгу за тот случай, когда меня втроём в самый первый месяц учёбы прессовали. Об этом я писал ранее. Но не только у меня он был в долгу, и я об этом напомнил:

– Серёжа! А это вроде как тебя, вроде как Циклоп пол в своей комнате мыть заставлял?!

Слоник, до этого момента державший Циклопа за талию, счастливо улыбавшийся безмятежной улыбкой, вмиг потерял благодушное выражение лица, вынырнул из-под руки обнимавшего его Циклопа, ухватил за грудки, и….

Циклоп летел с лестницы, мимо которой они как раз до этого проходили, а я молча загнул один палец. «Один – ноль»!

Много было их, на курс старше нас, которые на первом году притесняли, но вот таких ублюдков, которые считали возможным бесконечно унижать других, не имеющихвозможности   им ответить, были единицы. И если бы это было в моих силах, то каждого из них лично наказал бы. Хотя, как показывает жизнь, наказание их всё же настигает.

Коротков, кстати, вначале избежавший нашего наказания, через несколько недель вдруг заявился в общежитие. Он был призван на службу и нагрянул в «родную» общагу с двумя своими новыми сослуживцами. Очевидно он уверовал, что в общежитии его примут так же, как всегда принимали своих выпускников, о которых оставались хорошие воспоминания. Но на что мог рассчитывать Коротков?!!

– Мужики, что делать будем? Этот гад заявился как ни в чём небывало, да ещё и ребят с собой припёр, – собрались самые подготовленные бойцы на малый совет.
– Мы парней спать уложили в другой комнате. Сейчас этого вытащим в умывальник, а их предупредим, чтобы за него не лезли, так что всё будет нормально.

Несколько ребят ушли и довольно быстро вернулись, разочарованные и обескураженные.

– Вот сволочь, представляете, Коротков после первого же удара завалился на пол, стал кровь и сопли по лицу размазывать, плакать, что ему в таком виде нужно будет появиться перед командиром части. Ну, не добивать же его лежачего! Отпустили.

Ещё немного пообсуждали этот момент и разошлись. Очень я тогда пожалел, что не участвовал в этой разборке. Я просто бы ему напомнил, что те пацаны, над которыми он последние годы издевался, ехали домой с разбитыми лицами к мамкам родным, а не к чужому дяде-командиру.

«Деды» общагу покинули, а нас вовсю захлестнула учёба, а потом и учебная практика. Это вам не всякие разные общие, непонятно какой полезности дисциплины, а конкретные направления учёбы, которые каждый примеривал к себе, насколько конкретный изучаемый предмет будет нужен потом, когда потребуются знания в процессе настоящей работы.

Те из нас, у кого родственники или хорошие знакомые работали в лесном хозяйстве, смотрели на предлагаемые возможности более практично, стараясь освоить всё по максимуму. А возможностей во время учебной практики было не так уж и мало.

Была, например, возможность освоить строительные приборы: теодолит, нивелир, ну, и нашу родную буссоль. Немного представляя будущую работу, мы благосклонно отнеслись только к буссоли, откровенно халтуря при работе с первыми двумя приборами. Кто же думал, что кому-то в армии знание таких приборов может понадобиться, а многим из нас придётся самим заниматься строительством, где знания строительных измерительных приборов оказались очень нужны?

Ещё официально выдавали «корочки» вальщика леса и тракториста-машиниста. От последних я отказался, так как понимал, что с моим угасшим зрением медицинскую комиссию мне не пройти. А вот корочки вальщика получил, правда самого низшего из возможных разрядов — четвёртого, наивно думая, что допуск к бензопиле у меня будет, а от более серьёзных работ смогу отвертеться. Наивен был, каюсь!

Подготовка у нас была разная, обучением особенно не занимались. Корочки давали по потребности, очевидно исходя из того, что раз уж ты диплом техника-лесовода получишь, то сообразишь, как с механизмами разобраться. Но минимум навыков каждый должен был всё же продемонстрировать.

Невзирая на отказ от получения прав тракториста, меня усадили за рычаги трелёвочного трактора ТДТ-55 и обязали проехать небольшое расстояние. Зря они так со мной!

Был у меня к тому времени уже один негативный опыт управления механизмом. Не трактором, а легковым автомобилем. Представляете, сесть за руль, до того только на велосипеде катаясь?

Это в нашей школе мы автодело изучали. И мне пришлось, хотя по зрению права мне были не положены. Но кого это волновало? Кроме изучения самих железок ещё были обязательны уроки вождения. На стадионе. Зимой.

Сел за руль, инструктор рядом на педальки свои жмёт, подсказывает. У меня в голове главная мысль: «Газануть немного, а потом быстро переключиться на вторую и отпустить сцепление, чтобы машина не заглохла», это мне наши парни как главное напутствие вдалбливали. Им то что, у них папки многие сами с машинами, на худой конец с тракторами. На них, да на мотоциклах, они эти «газ-сцепление» уже освоили.

Всё у меня получилось, завёл, тронулся, даже на вторую передачу смог переключиться. Едем себе по накатанному снегу.

Вдруг лыжник прямо перед нами дорогу пересекает. Я быстро жму, как мне показалось тормоз. Оказалось, что даванул на газ. Но лыжнику повезло. Инструктор успел отреагировать. Правда побледнел он бедный, и мне что-то пару раз сказанул, неласковое что-то. Впрочем, я его вполне понял и совсем даже не обиделся.

Немного справившись с волнением, сажусь за руль. Инструктор опять настаивает, чтобы я сам проехал до конца всю дистанцию по кругу стадиона. Я ему честно предлагал за руль сесть, но он решил рискнуть. Собой или мной, это уж кому как может показаться.

Опять вспоминаю, что нужно быстро «газ-сцепление», всё у меня получается, еду себе, радуюсь. Руль слегка придерживаю, он туда-сюда вихляет, прямо как у завзятого водителя, я же в кино что-то такое видел. А оказалось, что нужно руль на этой снеговой колее крепче держать, чтобы он не вихлял. Пока до меня это дошло, пока понял, что об этом мне инструктор уже кричит, нас выкинуло со всего маха из колеи в ближайший сугроб!

На моё счастье завалились на правую сторону, где инструктор сидел. Пока он выбирался, я уже на дальнем краю стадиона был! Ребята без меня машину вытолкали, несколько лишних кругов за это по стадиону нарезали. К чему я это всё вспомнил?

Вот представьте, сижу я за рычагами трелёвочного трактора, а в голове всё крутиться «ценная» информация: «Нужно быстро газ и сцепление»!

У гусеничного трактора органы управления несколько другие, руля нет, рычаги и педали, управление фрикционами, но по сути, чем не «газ-сцепление»? а я главное помню, что всё нужно переключать быстро!

Представьте эпическую картину. На асфальтовой площадке стоит многотонный трактор, спереди у которого ещё и полуторатонный корчеватель пней со всякой гидравликой навешен. Даю «газ», быстро жму «сцепление» …

Трактор взревел, вздыбился, а потом со всей своей массой ударился корчевателем о площадку! Сам он заглох или потом уже, когда я пулей из-за рычагов управления вылетел, не помню. Помню только очень «неравнодушное» лицо нашего обычно очень спокойного преподавателя.

Да, есть что вспомнить! О получении корочек вальщика леса расскажу в следующей главе.


Продолжение:
http://www.proza.ru/2017/05/11/2203

Начало воспоминаний о техникуме:
http://www.proza.ru/2016/04/20/1622