Из темноты к свету. Часть 1. Глава 38

       - Ты, Валюша, за нас не переживай, поезжай домой и попроси начальника дать мне три дня отгулов, а я с Олечкой ещё на пару дней здесь задержусь,- сказал жене Николай Иванович, протягивая ей только что купленный билет на рейсовый автобус «Донецк-Херсон».- Мне надо будет в Раздольное смотаться, ведь Люба в больнице с ребёнком лежит, а дом брошенный остался.

      - Ничего не поделаешь, если надо - значит надо,- добродушно ответила Валентина Ивановна, глядя на мужа печальными глазами.

       Николай Иванович посмотрел на ручные часы и предложил жене и младшей дочери:
       - Пойдёмте на лавочку присядем, до отправления автобуса ещё пол часа, посидим, поговорим. Про внучка хочу послушать. Как он там чувствует себя?

       Они втроём подошли к освободившейся лавочке и присели, чтобы хоть немного снять напряжение и усталость, нахлынувшие от постигшего горя.

       Несмотря на свои сорок семь лет, Николаю Ивановичу до сих пор тяжело вспоминать потерю своего отца, которого он лишился в детстве, в таком же возрасте, как и его внук. Через полтора месяца маленькому Серёжке исполнится четыре годика, как когда-то и ему было, когда отец ушёл на фронт и не вернулся. Ему всегда так не хватало отца, а теперь та же участь постигла и его внука. В сердце у деда почему-то поселилась тревога за будущую жизнь мальца, от предчувствия которой он не мог никак избавиться.

       - Сейчас он уже герой, а поначалу у меня сердце кровью обливалось. В палату захожу и смотрю; на кровати лежит Серёжка; подхожу к нему поближе и... обомлела,- начала свой рассказ Валентина Ивановна.- Его веки, синюшного цвета, надулись так, что не открываются, и меня он совсем не видит. Тогда ему и говорю: Серёженька, я твоя бабушка Валя. По ножкам глажу его, а он улыбается, думаю: значит узнал.

       - Это от того, что он головой сильно ударился,- разволновался Николай Иванович.- Хотя бы  не осталось никаких последствий.

       - Травма, конечно, серьёзная, но всё самое страшное уже позади,- успокоила мужа Валентина Ивановна и продолжила:- Говорю ему: мамочка твоя завтра приедет, она к бабушке Тамаре поехала, а он мне в ответ: бабушка Валя, а мы на машине разбились. Я - в слёзы...

       Валентина Ивановна, не сдержавшись, расплакалась. Чтобы как-то снять возникшее напряжение, супруг заботливо обнял её, положив ей на плечи руку.
       Оля же всё время сидела молча, не проронив ни слова, она никак не могла придти в себя от того ужаса, который испытала от потери дорогого и всеми любимого человека. Прибывая в своих мыслях и одновременно слушая мамин трогательный рассказ, она незаметно смахнула рукой скатившуюся слезу и отвела взгляд в сторону.

       - Женщины, лежавшие в палате, стали утешать меня,- продолжила Валентина Ивановна, немного успокоившись,- а я плачу, остановиться не могу, говорю им: как могло случиться, чтобы погиб такой хороший человек и молодой совсем. Ему всего месяц назад только двадцать четыре года исполнилось. Они мне и говорят: да-да, хороший был, спокойный, учился хорошо, институт закончил.., мы с ним из одного села, из Константинополя. Оказалось, что они родителей его хорошо знают, но мне ничего о них не говорили. Стали угощать меня рыбой жареной... И давай рассказывать, что все они знали о смерти Сергея, только всем им и медперсоналу строго-настрого было запрещено говорить Любе о смерти мужа по просьбе его родителей, чтоб она якобы не волновалась. Несчастная Люба его по всем этажам и палатам искала, места себе не находила, а женщины ничего не могли ей сказать, ей даже позвонить не давали, тоже запрещено было.

       - Они даже хотели Сергея без неё похоронить,- сказал Николай Иванович и полез в карман за пачкой сигарет,- мне об этом Фёдорович сказал, мол не стоит её расстраивать. Говорю ему: не дело вы затеяли, немедленно надо ехать и везти её на похороны, а с ребёнком останется моя жена.

       Он достал из пачки сигарету и, не вставая с лавочки, нервно закурил. Наступило короткое молчание, которое он же и нарушил:
      - Я очень не доволен их поведением и поведением их родственников, ходят и всё время улыбаются. Пришли с кладбища и давай планы строить, как машину новую купить. Люди смотрят на них, понять не могут, куда они попали, то ли на поминки, то ли на свадьбу. Но я, собственно, за внука переживаю.

       - Коля, ты за Серёжку так сильно не переживай, всё образумится.- перебила мужа Валентина Ивановна.- Правда, вчера у него брали пункцию спинного мозга, кричал он так, что слышно было метров за сто, такой длинющий там коридор. Но где-то через час его привезли уже спящего, а когда он проснулся, куда всё и делось, улыбается,  что-то бормочет, щелочка еле заметная между век появилась, стал что-то видеть. Давай я ему машинки  показывать и спрашивать, какого они цвета, называл правильно, значит, со зрением будет всё в порядке. В добавок, врач обход делал и не один, а с группой студентов-практикантов, среди которых был негр, да такой  чернющий, что когда он подошёл к Серёжке и склонился над ним, тот, словно резаный, как заорёт, с перепугу у него сразу и второй глаз приоткрылся. Врач попросил негра отойти в сторону и ребёнка стал осматривать  сам. Когда они вышли, в палате хохот стоял.
 
       Разговаривая между собой, взрослые даже не догадались и не обратили внимания на то, что маленький Серёжка тоже знает  о  гибели своего отца, впервые услышав от женщин, окружающих его в палате и разговаривающих о трагедии в то время,  когда мама покидала его и уходила на поиски его любимого папы. Бабушка Валя тоже невольно поведала о смерти, когда разговаривала с женщинами и плакала, сидя у ног своего внука. Его маленькое сердечко всё понимало, но только оно  ещё не знало, как реагировать на всё это.
       
       Отправив жену домой, Николай Иванович вместе с Олей вернулся в село Константинополь. Солнце в небе поднялось уже достаточно высоко, начиналось приближение сильной жары и ему хотелось поскорее вырваться в дом старшей дочери. Подойдя к свату, возившемуся в гараже, он сказал:
       - Фёдорович, мы сейчас в Раздольное едем, так что вы садитесь за стол без нас.
       - Зачем вам на попутках добираться?- чисто символически спросил сват.- Скоро племянник с Курахово на своей машине подъедет, отвезёт Григорьевну в поле  корову подоить, и потом все вместе поедем. Мы тоже ехать туда собрались.

       Сопротивляться Николай Иванович не стал, но находиться рядом со сватами ему было очень тяжело по многим причинам, одна из них - отсутствие сострадания к кончине сына, словно он и не умирал, другая - сама сваха, которую он считал настоящей ведьмой.
       Оля испытывала те же чувства, что и её отец. Выйдя за ворота, она присела на узенькую лавку, вкопанную вдоль забора и стала задумчиво смотреть по сторонам, как вдруг услышала уже знакомый звук приближающегося  мопеда.

       - Привет, Ольга!- почти официально поздоровался с ней Витька со странной фамилией Шемпермет, представившийся ей так, когда приходил проститься с покойным Сергеем.

       Оля ему сразу приглянулась и вошла в его душу, потерявшую свой покой. Теперь его маршрут резко изменился и стал проходить мимо дома Тамары Григорьевны, работавшей директором школы, в которой он отучился последний год. В школе все дети боялись её и старались не попадаться на глаза, обходя стороной, если это было возможно. Но в этом году Витька школу уже закончил и свою бывшую директрису больше не боялся, поэтому подогнал мопед прямо к калитке её дома, где на лавке сидела девушка его мечты, светловолосая и с большими глазами, красавица - глаз не отвести.

       - Привет!- ответила Оля, не меняя выражения своего лица.
       - Сколько не проезжаю, ты всё время дома сидишь,- начал с далека Витёк.- У нас здесь много мест интересных есть, предлагаю показать.
       - Что-то типа экскурсии?- иронично спросила его Оля, изобразив улыбку.
       - Ну да, типа того,- не растерялся Виктор и сделал предложение:- Как только жара спадёт, я вечерком заеду и покатаемся, покажу тебе наши достопримечательности. Договорились?
       - Ладно, посмотрим,- ответила Оля, лукаво взглянув ему в глаза,- только сначала доживём до вечера.
       Сказанные ею слова окажутся пророческими, больше Витька Шемпермет не увидит её никогда, так и останется она для него девушкой его мечты.


       В село Раздольное выехали после обеда. Николай Иванович сидел на заднем сидении, с ним рядом сидела Оля и Станислав Фёдорович. Переднее сидение, как обычно, заняла Тамара Григорьевна, которая вела оживлённую беседу с племянником мужа. Оля с отцом ехали молча, разговаривать не было никакого желания.

       - Сейчас будем проезжать место Серёжиной аварии,- вдруг сказал Станислав Фёдорович.- Дерево, о которое он разбился, мы красной лентой обвязали.

        Сердце Ольги моментально сжалось, Николай Иванович тоже разволновался, когда их машина на сниженной скорости стала проезжать это злополучное место, на обочине которого росли огромные деревья с толстыми стволами, одно из которых было перевязано лентой красного цвета.

       - Видите, как сильно ствол наклонился?- продолжил беседу Станислав Фёдорович.- Это такой силы удар был.

        Николай Иванович едва удержал слёзы, ведь мужчины не должны плакать, а Оля, наоборот, своим слезам дала волю и сказала:
      - Люба мне говорила, что именно это место ей приснилось перед аварией, что у этого дерева маленький домик стоял, как на железнодорожном переезде и она в него заходила, там мух дохлых много было...

       Как только прибыли на место и вошли в дом её сестры, Олю сразу обдало каким-то непонятным холодом и противной сыростью, не смотря на то, что вокруг было сухо и жарко, ощущение оказалось довольно неприятным.
       Оля наблюдала, как Тамара Григорьевна открыла шифоньер и стала выгребать из него вещи своего погибшего сына, бросая их на рядом стоящую кровать.
       - Станислав,- обратилась она к мужу,- ковры снимай и занавески тоже. Это всё наше!
       Николай Иванович не выдержал, глядя на всё это безобразие и сказал:
      - Остановитесь, прошу вас! Ваши вещи никуда от вас не денутся, заберёте их позже. Душа умершего сорок дней домой является, что же ваш сын увидит, когда душа его явится сюда?
      - Наше всё,- последовал ответ Тамары Григорьевны,- и мебель тоже.
      
       Оля выбежала на улицу, она не могла больше слушать весь этот бред. Прижавшись к стене летней кухни, за которой был вход в подвальное помещение, она увидела вишню, растущую совсем рядом и стала рассматривать её, понимая, что это именно та  необыкновенная вишня, о которой ей рассказывали мама и сестра.

       Подойдя к ней поближе, она решила сорвать несколько крупных и очень аппетитных на вид вишен, но сделать этого не успела, среди ветвей вдруг послышались громкие жужжащие звуки, которые сразу же её насторожили — это из кроны дерева наружу стала пробиваться пчела. Однако, отходить Оля не стала, надеясь, что опасность её минует.
       Неожиданно жужжание раздалось совсем близко и чёлка Оли зашевелилась. Запутавшись в её волосах, пчела стала жужжать ещё более угрожающе. Оля попыталась её стряхнуть, но безрезультатно - пчела всё же добралась до своей цели и ужалила её прямо в левую бровь.

       Жало помог вытащить Станислав Фёдорович, в этом деле у него был большой опыт, потому что имел несколько своих ульев. Больше никакой помощи оказано не было и к вечеру у Оли глаз так опух, что навис на щеку.

       Весь вечер Витька Шемпермет мотался мимо дома бывшей директрисы, учительницы по биологии и химии, всё высматривая очаровательную её гостью, но Оля так и не вышла к нему. Виктор знал, что поселили её в спальне, выходившей окном на улицу, до этого он несколько раз видел её в окне при включённом свете.
       Этим поздним вечером он сидел на мопеде и сигналил ей под окном, теряя последнюю надежду на долгожданную встречу. Уехав ни с чем, парень так и не нашёл никакого объяснения её такому странному поведению...


       На следующее утро Оля с отцом отправились в Донецк, чтобы навестить Любу с сынишкой. Ей казалось, будто все люди шарахаются от её вида, потому что вся левая сторона её лица распухла так, что свисала уже на область шеи.

       Подойдя к больнице, Оля категорически отказалась идти на встречу с сестрой, ей не хотелось, чтобы она видела её такой, не хотелось её расстраивать. Ожидая отца, она спряталась в кустах, чтобы лишний раз не пугать людей своим видом.
       На третий день опухоль стала заметно спадать и домой, в Новую Каховку, Оля уезжала с большим облегчением, даже не обращая внимания на подшучивания своего отца.

       Спустя  некоторое время отец снова привёз её в Константинополь, чтобы она на первых порах поддержала свою старшую сестру, которую на тот момент вместе с ребёнком уже выписали из больницы.
       Николай Иванович поступил очень правильно, когда привёз меньшую дочь в гости к старшей дочери. Он сразу же уехал, но был спокоен за её душевное состояние, ведь общаясь с Олей, она будет освобождать своё сердце от душевной боли и страданий.

       - Ты знаешь, Олечка, а ведь Сергею было предречено умереть ещё до того, как мы познакомились,- делилась своими размышлениями Люба.- С самого начала нашего знакомства он сон мне рассказывал о девочке Марине, которая любила его, но умерла и пришла к нему во сне, к себе звала. Испугался он, идти отказался, пообещал придти потом. Сергей знал, что обозначает этот сон, и я тоже знала, но почему-то о плохом тогда мне думать не хотелось.

       - Мама наша за него всегда переживала. Она что-то знала, не раз с отцом разговор вела на эту тему,- с грустью сказала Оля.- Как-то, незадолго до аварии, сидим за столом, обедаем, вдруг в окно птичка стала биться, как ненормальная, мать и говорит: не к добру это, как бы с Сергеем чего не случилось.

       - Мне ведь сны снились вещие, предупреждающие о его смерти, но я не замечала этого. Женщина, которая снимала нам порчу, просила его приехать, чтобы молитву над ним от смерти прочитать. Она сказала, что у него жизненный код стёрт, но к ней он так и не поехал. Что это за код такой и кто его стёр, никак понять не могу.

       - Странно всё это,- задумчиво произнесла Оля,- после такой страшной аварии все живы остались, один он умер.

       - Его тоже можно было спасти, но спасать не стали, ты же знаешь, как всё было,- сказала Люба и закрыла глаза, но слёз уже не было; открыв глаза снова,  она продолжила:- Вернувшись после похорон в больницу, я  почувствовала резкую боль в шее со стороны затылка, не могла голову не положить, не поднять. Это было растяжение мышц после удара, когда машина врезалась в дерево. Удар был боковым, левой стороной. Сидела я сзади, а слева от меня лежала целая гора детских вещей, малышу гипс сняли и везли его от бабки домой. А ещё там же стояла деревянная решетка в ванную комнату, это я об неё руку разодрала. Вот и все мои повреждения, вещи меня спасли.

        Две недели, проведённые ими вместе, для Любы были как нельзя кстати. Девчонки никогда не разлучались и много времени проводили за разговорами, не зависимо от того выполняли они домашнюю работу или совершали прогулки вокруг села.
       - Как-то Серёга привёз и подарил мне машинку коллекционную, игрушечную модель «Хонда» жёлтого цвета,- делилась своими воспоминаниями Оля,- подарил и тут же отобрал, сам играть стал. Я забирать стала, а он не отдаёт, и начали мы дурачиться. Просто не верится, что его больше нет.

       - В прошлом году он сынишке на день рождения подарил игрушечную железную дорогу,- поддержала разговор Люба.- Что было, не представляешь - писк, крик, шум такой, что уши закладывает. Собрал он эту дорогу и сам в неё играет, а ребёнку не даёт. Малый орёт, из себя выходит, а Сергей - ни в какую, лежит на полу и паровозик запускает. Одному - три года, а другому - двадцать три, не знаю, как их разнять. В детстве он всегда мечтал о железной дороге, но родители так её и не купили. Получилось, что он купил игрушку прежде всего для себя, наигрался и только потом сыну отдал.

       - С Сергеем было интересно, он был для меня, словно старшим братом. После подаренной им жёлтой «Хонды» мне захотелось коллекционировать машинки и я купила «Жигули» красного цвета.

       - Любил Сергей подарки дарить,- сказала Люба и с грустью вздохнула.- Очень нравились ему настольные электронные часы и решил он подарить их на день рождение своей матери. Стоили они не мало, но деньги на их покупку мы всё же выделили и очень радовались их приобретению. Однако, подарив часы, мы были очень разочарованы, потому что пришлось выслушать кучу недовольств по поводу их ненужности и бесполезности. Но спустя какое-то время, свекровь своё мнение всё же изменила и за подарок поблагодарила, сказав: среди ночи проснёшься, приоткроешь глаза, на время глянешь и дальше спишь, очень удобно - не надо  вставать, как раньше, да и вместо ночника служат. Потом мы и себе такие же купили...

          Пролетели две недели, как два дня и пришло время девчонкам расстаться, увёз отец меньшую дочь назад домой, а старшая дочь после долгого перерыва вышла на свою прежнюю работу.
          С огромным желанием окунулась Люба в своё любимое дело. В каждую машину она вкладывала частичку своей души, поэтому автомобили после покраски выглядели так, словно они сходили с конвейера. Такая работа, несмотря на всю её тяжесть, приносила Любе большое удовлетворение, потому что она смотрела на каждую из машин и радовалась, видя результат своего труда.

          Однажды случился на работе переполох - исчез с площадки «Запорожец», ожидающий своей очереди на покраску. Руководство в панике - пропала машина, которую за машину никто и не считал. В итоге оказалось, что стояла она на том же месте и никуда не исчезала, просто искали автомобиль белого цвета, а он оказался красным, потому что работа над ним уже была завершена.
         О том, что ищут пропавшую машину, Люба не знала, а когда подошли и спросили, она ли красила, то почему-то удивились.
         А объяснялось всё просто. Чтобы не выбрасывать остатки шпатлёвки, Люба шла на площадку и выбирала машину либо сложную, либо «Запорожец», которых не хотели брать другие мастера, и начинала параллельно готовить с основным заказом. Покрасив такую машину вне очереди, она ставила её на место. Так был покрашен и этот «Запорожец», ожидая своего хозяина.

        Его хозяином оказалась женщина средних лет, которая никак не ожидала увидеть свой заказ уже выполненным. Результат превзошёл все её ожидания, перед ней стоял автомобиль, словно только что произведённый на свет. Её радости не было предела и всё руководство, стоявшее рядом, с облегчением вздохнуло.

       - Девушка, это просто чудо! Неужели это моя машина?- разводила руками изумлённая клиентка.- Я обязательно приеду и отблагодарю вас.
       - Ну что вы, не стоит,- ответила, смущённая похвалой, Люба.- Я очень рада, что вам понравилась моя работа.
       - Нет-нет, я приеду обязательно!
       Но женщина не приехала. Однако Любу это вовсе не расстроило, потому что самым главным подарком для неё была радость этой женщины, наполнившая и её сердце.

       Вскорости произошла ещё одна курьёзная история. Незадолго до Серёжиной смерти, по его просьбе, Люба готовила к покраске соседскую машину. Её хозяином был мужчина средних лет, работал он преподавателем в школе. Он и его жена не раз приглашали Сергея с Любой к себе в гости.

       На станции техобслуживания их старенький москвич не стали принимать на покраску из-за ужасного состояния, только лишь при условии замены кузовных частей, менять которые клиент напрочь отказывался, так как у него не было столько денег. Тогда ему дали понять, что если он хочет, то пусть сам занимается подготовкой машины, брать на себя ответственность никто из них не будет.
 
        Много вечеров провела Люба с мужем у соседей, живущих через дорогу. С помощью марли и эпоксидного клея Сергей заделал на их автомобиле все щели и дыры. А его жена пускала в ход всю сэкономленную на работе шпатлёвку и делала всё, что было в её силах. Но случилось горе и Сергей погиб, а Люба надолго пропала с их поля зрения.

        И вот машину всё-таки пригнали. Принимать её на покраску руководство по-прежнему не хотело. Тогда директор вызвал Любу к себе в кабинет и поинтересовался, согласна ли она взять на себя ответственность за работу над этой машиной. Согласие она дала и сразу же принялась доводить прежде начатую подготовку до нужного конца.

       Много сил было вложено в эту машину и, когда она была покрашена, директор лично пришёл в цех, чтобы на неё взглянуть. Перед ним стояла белая красавица, ничем не выдававшая своего прежнего вида.

       - Глазам своим не верю, передо мной стоит совершенно новая машина,- сказал восторженно директор.- Надо срочно повесить стенд и вешать на него фотографии автомобилей до и после покраски, чтобы все видели.

       Когда Любин сосед пришёл забирать автомобиль, собрались все, в том числе и директор, всем хотелось посмотреть на реакцию клиента - узнает он свою машину или нет и, что он скажет о грандиозно проделанной работе.

       Реакция оказалась непредсказуемой.
       - Это что, моя машина?- недовольно спросил клиент и начал ходить вокруг неё, причитая.- Мне не нравится как она покрашена... Это совсем не то, что я хотел... Я буду писать на вас жалобу!

       Все испытали шок, но больше всех была шокирована Люба. Понять, что двигало этим человеком, она не могла. В машину она вложила всю свою душу, ей так хотелось порадовать человека, сделать для него приятное, тем более что это была просьба её мужа, которую она  исполнила в память о его смерти, не взяв с него ни копейки.

        Мгновенно все покинули неблагодарного клиента и Люба тоже ушла, чтобы продолжить свою работу.

       Вдруг раздался громкий треск со старческим свистом и чиханием - это кто-то пытался завести автомобиль. Попытки продолжались одна за другой, но безрезультатно, машина кашляла, словно древняя старушка, и заводиться не собиралась.

       Люба выглянула из цеха на площадку и еле удержалась от смеха. По среди двора стоял новый на вид белый москвич, а в нём сидел её сосед и никак не мог завести машину. Вокруг собрались ребята и стали в отместку подшучивать над ним, но потом сжалились и, толкнув машину, помогли её завести. Смех стоял на всю станцию.

      После покраски автомобиля сосед с Любой перестал здороваться и делал вид, что не замечает её, а если она стояла на остановке в ожидании попутки или шла пешком до трассы, всегда проезжал мимо. Такому его поведению Люба нашла лишь одно объяснение - человеческая жадность.
       «Он, наверное, думает, что мне надо заплатить за шпатлёвку, за грунтовку, за то время, которое я потратила, когда вечерами готовила его машину, за то, что Сергей тоже много времени провозился с ней,- думала Люба, сожалея о его заблуждении,- только мне ничего от него не нужно, как он этого не понимает? Ведь он был одним из Серёжиных друзей».

       На работе у Любы всё  складывалось как нельзя лучше, а вот отношения со свекровью почему-то складывались странно и не понятно.
        Перед выходом на работу Люба перебралась в Раздольное, в дом, в котором она раньше жила с мужем. Забрать с собой ребёнка свекровь не дала, сославшись на то, что после такой опасной травмы, с сильнейшим сотрясением головного мозга, ему нужен присмотр и покой, а в садике его могут толкнуть и он снова может удариться, а плакать и расстраиваться ему нельзя категорически. Пойти против здоровья малыша Люба не решилась и согласилась на время оставить его у свекрови, приезжая к ней в гости, чтобы повидать сына.

         Как-то приехав в Константинополь, Люба шла из магазина в дом свекрови напрямую через огороды, чтобы сократить путь. Вдруг её подозвала к себе жена одного из Серёжиных друзей, живущих в конце огорода, со стороны противоположной улицы, и сказала:
       - Люба, это, конечно, не моё дело, но я должна тебя предупредить. Дело в том, что Тамара Григорьевна собирается лишить тебя материнства. Она сказала, что это ты виновата в смерти её сына и внук заменит ей его.
       - Этого не может быть!- возразила ошарашенная Люба.- Как такое возможно? Я не могу в это поверить!
       - Она говорила это буквально на днях,- продолжила молодая женщина.- Я ей сказала, что для этого нужны веские причины, на что она ответила: причина есть - гулящая она, ещё узнаешь о её похождениях.
       - Это наговор, самый настоящий наговор!- возмутилась Люба.
       - Держись, я тебя предупредила,- сказала соседка и быстро скрылась за своим сараем.

        Поверить в такое Любе было не просто, тем более что свекровь после случившейся трагедии стала относиться к ней доброжелательно, была улыбчивой и приветливой, но всё же неприятный осадок на душе после этого разговора у неё остался.
        «Получается, что свекровь прикрывается маской, за которой скрывается  одно лицемерие»,- с грустью подумала Люба и невольно вспомнила, как из её дома, пока она лежала с ребёнком в больнице, Тамара Григорьевна вывезла все вещи покойного сына и всё то, что посчитала нужным.

        Но даже это не огорчило Любу, она понимала, что вещи чужие и их имеют полное право забрать. Только лишь об одной вещи сожалела она, которую  свекровь забрала не справедливо и, набравшись смелости, попросила её вернуть.
       - Мама, среди хрусталя, который вы забрали, была небольшая вазочка в форме фужера с высоким и зауженным к верху горлышком, а внизу — пятачок, как у рюмки, мне её подарил Серёжа, привёз из командировки. Я вас очень прошу, верните её, она очень дорога мне.
       - Ничего я тебе не отдам,- недовольно ответила свекровь и добавила:- Я её нечаянно разбила.
       Больше никогда разговор на эту тему Люба с ней не заводила.
 
      Однако вдруг стали происходить странные вещи. Находиться одной в своём доме Любе становилось с каждым днём всё более невыносимо. С наступлением ночи на неё нападал необъяснимый страх, особенно, когда она выключала свет и ложилась в постель. На чердаке, прямо над ней, начинало твориться что-то невообразимое, кто-то бегал, поднимал грохот и топал ногами. От страха у Любы внутри всё холодело, и она проводила ночи без сна, прислушиваясь к непонятным звукам и шорохам.
       - Женя, представляешь, даже не знаю, что делать,- пожаловалась она своей соседке, живущей напротив,- домой идти не хочется. Можно я посижу у тебя немного?
      - Конечно, посиди,- ответила Евгения и сразу же предупредила:- Дела плохие, кто-то выживает тебя отсюда, не будешь ты здесь жить.
      - Я обо всём рассказала Анне, ведь у нас общий чердак, а она говорит, что никогда ничего не слышала и не замечала. Но как можно не слышать такой шум?- удивлялась Люба.
      - Я же говорю, что тебя кто-то выживает из этого дома,- снова повторила Женя, сделав свой вывод:- Кстати, бороться с этим бесполезно. Да и Сергей твой как-то странно умер, хороший человек он был. Бабы, работавшие в его подчинении, до сих пор плачут. Всем на похороны по рублю собирали, а Сергею собирали по три рубля, потому что любили его. Деньги передали его родителям.
      
       Ночевать в своём доме Любе не хотелось, но перебираться жить к свекрови ей не хотелось тоже. Она находилась в замешательстве и не знала, что ей делать, её спасением оставалась работа, но ненадолго.
       Всё начало завязываться с маленькой и безобидной истории, а закончилось таким кошмаром, что не приснится и в страшном сне.

       Подходит как-то к Любе одна молодая сотрудница из конторы и спрашивает, улыбаясь:
       - Разве ты не замечаешь, как по тебе Олег сохнет?
       - Какой ещё Олег?- удивилась Люба странному вопросу и, бросив в ведро с водой деревянный брусок, обвёрнутый куском водостойкой наждачной бумаги, выпрямилась, оставаясь стоять у машины:- Маринка, ты, вообще, о чём говоришь?
       - Парнишка из рихтовочного цеха влюбился в тебя, уже совсем исстрадался,- уже серьёзным тоном заговорила Марина.- Посмотри, снова вышел и глазами тебя сверлит.
       - Ты что, смеёшься надо мной?- спросила у неё Люба и посмотрела в сторону ребят, вышедших из соседнего цеха.
      - Сейчас он сам тебе всё скажет,- услышала в ответ Люба, но ответить ничего не успела, потому что Маринка уже позвала парня, махнув ему рукой, а сама быстрым шагом направилась в контору.

      Стояли последние деньки августа. В тёплое время года машины готовили к покраске прямо на улице, на площадке перед цехом. Никогда Люба по сторонам не смотрела и не следила за тем, кто на кого смотрит, она полностью отдавала себя только работе.
       Люба стояла и смотрела, как к ней приближался молоденький парнишка высокого роста и довольно симпатичный, который оказался очень стеснительным и робким.
       - Это правда, что ты в меня влюбился?- первой начала разговор Люба.
       - Да,- ответил молодой человек и, покраснев, опустил глаза.
       - Олег, тебе сколько лет? Ты даже в армии ещё не служил,- взяла она его в оборот.
       - Я уже этой осенью в армию иду, мне восемнадцать исполнилось,- оживился парень.
       - Ты знаешь сколько мне лет? Да я на целых шесть лет тебя старше!
       - Ну и что! Я люблю тебя!- не сдавался парнишка, воспрянув духом.
       - И что мне твоя мать скажет, когда узнает?- спросила его Люба, что первое пришло ей на ум и, не дожидаясь ответа, сказала:- Олег, забудь меня, мы никогда не будем с тобой вместе.
       Наверное, Люба говорила с ним жёстко, но зато честно. Она заметила, что за ними наблюдает много глаз. Отвернувшись от него, она принялась за работу, дав понять, что разговор исчерпан.
 
      Дальше дело пошло ещё хуже. Оставаясь наедине с ночными  пришельцами, разгуливающими по чердаку, Люба легла в постель с включённым светом и работающим радиоприёмником. Вдруг среди ночи к ней в окно стал кто-то стучать, сначала тихо, потом всё сильнее и настойчивее. От испуга её сердце колотилось так, что она почти не могла дышать. Вскочив с кровати, она быстро выключила свет и отключила приёмник и, прижавшись к стене у окна, замерла, затаив дыхание.

       Окно спальни выходило внутрь двора. Стук сразу же прекратился и за окном послышались мужские голоса. Волосы на голове у Любы зашевелились, а в висках начало пульсировать, когда она поняла, что пытаются вытащить стекло из рамы. Но, видно, соединения стекла с деревянными переплётами Любина мама замазала намертво, когда делала ремонт. Выругавшись, они бросили затею, и Люба услышала их удаляющиеся голоса. На сердце сразу  отлегло и она опустилась от бессилия вниз, присев на корточки.
       Вдруг раздался грохот в дверь, казалось, что её вот-вот выбьют. Шок поверг Любу в состояние истерики, и она заорала не своим голосом, она визжала так, что те, кто ломился к ней в дом, разбежались кто куда, а её до самого утра трусило от нервного перенапряжения.
      
       На работу Люба приехала с радостью и сразу же окунулась в заботы трудового дня, по-прежнему ничего не замечая вокруг. Вернувшись домой, первым делом, она побежала к соседке Анне, с которой у неё была общая стена, так как дом был построен на два хозяина. Муж Анны работал профоргом, и Люба знала, что у них в доме имеется телефон.
       - Анечка, у меня к тебе огромная просьба, если вдруг среди ночи я начну стучать к вам в стену, сразу же вызывайте милицию,- попросила Люба и рассказала историю прошедшей ночи.
      - Ничего себе,- выслушав весь рассказ, сказал её муж, выходя из соседней  комнаты,- обязательно дай нам знать, мы на них управу быстро найдём.
      "Как хорошо, что у нас есть эта общая стена,- подумала Люба,- а ведь когда-то мне это очень не понравилось".

       Этой ночью Люба свет уже не включала, она затаилась в темноте и стала ждать. Долго ждать не пришлось. Вскорости подъехала машина и из неё вышли несколько человек, направившись во двор. Люба отошла от окна и, выйдя в маленький коридор, услышала сильный грохот в дверь. Она в страхе побежала в спальню, схватила баллончик из-под лака для волос и стала истерически колотить в стену...

        Милиция приехала, как ни странно, очень быстро и всех «налётчиков», вместе с их машиной, забрала в отделение. Но каким удивлением была для Любы новость, когда она узнала, кто оказался организатором ночных похождений. А был им никто иной, как начальник станции техобслуживания, где работала Люба, мужчина средних лет, армянского происхождения, правая рука директора.

       Эта история Любе покажется ничтожной после всего того, что ей предстояло пережить дальше...