Продолжение Взросление главы 21-25

  Глава 21 О личной жизни.

Как я уже упоминала, за делами и хлопотами на работе, я упустила главное, общение с детьми и естественно расплата не замедлила последовать. Я не заметила сразу, что с дочкой неладно. Она забивается в углы и старается не попадаться на глаза. Это происходит оттого, что когда я дома, она в школе, в тот момент, когда я провожаю её в школу никого нет, все на работе, а бабушка спит и она чувствует себя раскованно, а о том, что происходит в момент, когда я на работе, а она дома с бабушкой или с обеими мегерами до прихода отца, мне неведомо.

Потому я и не напрягаюсь, а зря.
Ведь сигналы были и мне следовало обратить на них внимание. Неоднократно, обе вместе или по отдельности, они мне жалуются на то, что Иришка изрисовала лифт, я иду отмывать, не обращая внимание на слова дочери, что она этого не делала. Или Иришка не приходила с гуляния, а проторчала у подружки. Мне бы поинтересоваться у дочери, почему она не хочет идти домой, но вспоминаю , как сама заигрывалась у подружки и меня это не встревожило. У самой-то не было причин избегать дома бабушкиного, оттого и не думаю о плохом.

 Или жалуются, что она ни с кем не здоровается, хотя от соседей таких жалоб не поступает, ну и прочие, вроде бы мелкие ,но весьма ехидные кляузы. Счастье ещё, что я не ругала её и не читала дочери нотаций, видимо сильно уставала на работе и пропускала их наветы мимо ушей.

А вот о том, что они оказывается поколачивают ребёнка, не дают ей во-время поесть, постоянно третируют и грозятся сбросить с балкона, если она пожалуется мне или отцу, я не подозреваю, Иришка молчит и не говорит, только становится всё менее весёлой и всё более замкнутой.

Вина моя и в том, что приласкать и поцеловать младшего, укладывая его спать, у меня сил хватает, а обнять и приласкать дочь, не догадываюсь. Что это, как не равнодушие к её личности? Видимо так она это и воспринимала. А ведь любила я обоих одинаково, только видно слишком рано посчитала дочку взрослой и самостоятельной, а младшего слабеньким и беззащитным.

Не у одной меня случаются такие перекосы, но это не служит мне оправданием. От того дочка и молчала, зачем делиться с мамой, которой она безразлична, по её разумению.
Но рано или поздно, нарыв вызревает и прорывается. Так случилось и у нас.

 Видимо, устав постоянно бояться, постоянно недоедать и скитаться, не всегда у подружек, иногда просто по улицам, в ожидании прихода отца. Ко мне на работу она не шла, оттого, что воображала себя ненужной и нелюбимой, а потом в другое отделение идти видимо ещё и стеснялась. Девочка однажды разразившись потоком горьких слёз, рассказала всё отцу, а он немедля мне.

Я расспросила у неё всё досконально, пожурив за то, что она так долго молчала, мы давно бы с папой защитили её.
Потом естественно возник скандал, при котором обе яростно всё отрицали и выкручивались, но всё было понятно из их грязных реплик и намёков, а мне не оставалось ничего, как отнести заявление в милицию и пригрозить им судом, за издевательства над ребёнком.

 Дело в том, что они не давали ей притронуться к нашей собственной еде, гнали её с кухни, не допуская к холодильнику. Откуда столько ненависти к ребёнку, я не могла понять. Ведь моя дочка была такой ласковой, такой открытой и приветливой. Её все вокруг любили, а здесь жуткое неприятие, словно она малолетняя преступница. А может неприязнь ко мне самой, так выплёскивалась на ребенка.

Короче участковый передал моё заявление в товарищеский суд и в конце апреля, нас на него вызвали в ДЭЗ, в красный уголок. Помимо нашей семьи, туда подтянулись и кумушки с лавочки у нашего подъезда, так сказать группа поддержки наших женщин.

Только вот получилось всё совсем не так, как наши задумывали. И вышло так, оттого что я вела себя как обычно, просто рассказала обо всём, что узнала от дочки, без прикрас, без комментариев, просто рассказала.  А Саша сидел рядом с жавшейся к нему Иришкой и Женей на руках.

А наши, вот уж верно говорят натуру не спрячешь, даже там распоясались, обзывали нас грязными словами, мы и хабалки и воровки и я не мужняя жена, а гулёна бесстыжая, вышедшая замуж за Московскую жилплощадь, а не за человека , ну и прочее в таком духе.

А на резонные вопросы председательствующего, привести факты всему перечисленному, они кричали одно, да об этом все говорят и все знают, даже её родня.
А на вопрос причём тут ребёнок, над которым они издеваются, последовало столь гнусное ругательство, которого я в жизни от них не слышала.

В общем вывод суда явился следующим, что они во всём виновны, для первого раза их штрафуют на сто рублей,а в случае повторения подобного поведения и обращения с ребёнком, дело будет передано в народный суд, а они выселены принудительно, а ещё и срок могут получить, добавил председательствующий.

Кумушкам от подъезда сказать почти ничего не удалось, кроме того, что я ежедневно бегу на работу и с работы в одно и тоже время, с сумками, здороваюсь, но гордячка, никогда не остановлюсь поговорить. Это единственный отрицательный факт, который они знают.
 Участковый и характеристики полученные им на моей работе, говорили в мою пользу.

Каково идти после такого суда в одну и ту же квартиру? Как смотреть друг другу в глаза, как общаться? Мы вчетвером сразу пошли домой, куда нам ещё идти, а дамы остались у подъезда ругаться с кумушками, почему их плохо поддержали.

Позже, возвратившись домой, они молча, гуськом с недовольными минами проследовали к себе в комнату, откуда слышались рёв, редкие реплики раздражения и тихий бубнёж. А перед сном, мать выплыла на кухню и через губу процедила: "Спасибо за всё, со своим бл...шем ковыряйтесь теперь сами". И уплыла в комнату.

На следующий день, а это был четверг, я взяла Женю с собой на работу. Насчёт Иришки, я договорилась с мамой её подружки, чтобы до нашего прихода она была у них и предложила деньги за питание. Та замахала на меня руками" Ты что, ты что и не вздумай, что считаешь я не знаю, чего стоят твои? Я же с ними в одной квартира на Пятницкой жила, насмотрелась. Если бы ты знала, как я вас жалею, что вы в такую семью попали. Сама от них натерпелась, из проституток не вылезала."

Вот так открываются тайны Мадридского двора, а раньше она не говорила мне, что они из одной квартиры, но Саша потом подтвердил, что это так и что Лида теперь от того с ними и не знается, что натерпелась от них.

На пятницу я отпросилась с работы, с тем, чтобы побегать насчёт детского садика. В Роно,на Автозаводской, как ни странно мне сразу пошли навстречу и дали путёвку в детский сад, правда в дворовом мест не было, а дали в новый, сзади моего отделения связи.

 Туда идти 20 минут, но это нормально и я согласилась. В понедельник с волнением  повела сына в первый раз в детский садик, а бабушка билась в истерике, от того, что в ноги ей не поклонились, а быстро нашли выход. Не удалось наказать строптивую невестку, по чьей милости и деньги потеряли и языки привязали, не распоясаешься теперь.

В садик Женя проходил четыре месяца и всё это время бабушка ежедневно устраивала демонстративный рёв возле решётки детсада, чем напрягала ребёнка во время прогулки и он естественно тоже плакал. Вдобавок в группе нашёлся один мальчишка, в два раза сильнее, Женечка долго мелкий был, который его забивал и воспитательница не успевала иногда доглядеть.

В общем долго это продолжаться не могло, оба извелись и наконец мать взмолилась, чтобы Женю вернули ей.
Я не злопамятна и не садистка, в отличие от них, поэтому забрала ребёнка из садика и бабушка снова сидела с ним, счастливая и довольная.

 Иришка на лето как всегда уехала в деревню и дома было тихо и пусто. А я вспоминала, как ещё со старой работы прибежала домой и застала в квартире громкий плач. Женечка запер в туалете ушедшую туда бабушку на защёлку-шпингалет. Она запала в паз, а он не мог сообразить, как открыть и ревел, что бабушка не выходит.

А бабушка рыдала, не имея возможности выбраться и утешить его. Вспомнила, как сразу мы побежали брать поворотные ручки, чтобы больше такой беды не было. Вот ведь и неприятности её не отталкивали от внука. Любовь сильная.

Но всё это не могло пройти бесследно и именно тогда, хотя я этого ещё не подозревала, прозвенели первые, пока ещё слабые звоночки конца моей счастливой гармоничной жизни с мужем. Видимо эти события и последующие за ними, разбудили, так тщательно подавляемую тягу к алкоголю, которой, как я узнала позже он страдал с пятнадцати лет.

 Но все годы нашей жизни этого не было, оттого я и не знала.
Так что за срыв, я тоже могу благодарить нежно любящих его маму и сестру. В своих порывах на право владения сыном и братом, они не учли ни его собственные интересы, ни его желания, ни его склонность к этой слабости. Короче они ломали и крушили всё, что нам удалось построить, все его и мои мечты о спокойной семейной жизни.

 Сначала редкими эпизодами, а потом всё чаще и чаще, он стал приходить домой поддатеньким.
На мои недоумённые вопросы, он придумывал разные уважительные причины, короче перенос порток с одного на другой гвоздок, тоже становился причиной праздника.

В начале я уговаривала его по хорошему, потом он стал падать на колени и умолять простить, это последний раз, в ответ на мои обещания уйти от него. Но проходила неделя, вторая и последний раз снова повторялся. Слаб он оказался, да и я не лучше. Зачем обещать уйти, если идти -то некуда. Однажды в запале собралась и укатила на платформу Красный Строитель, где он меня догнал и уговорил вернуться, а я ведь даже про детей в тот момент забыла.

 В Серпухове за выбытием меня с очереди сняли, ни матери ни сестре я не нужна, со своим выводком, как они выражались, а к дедушке мне идти было просто стыдно. Так и получилось, что отдыхая в июле в Серпухове, я скрывала ото всех свои проблемы, мне было неловко и пока ещё стыдно. Лелеяла слабую надежду на то, что Саша не сопьётся, остановится и всё будет здорово. Эх, надежды юношей питают, а розовые очки долго застят нам истинное положение вещей.

Он приезжал, как и раньше на выходные, всегда трезвый, так что скрыть было легко и все были довольны и уверены, что мы живём дружно и счастливо. Особенно бабушка. Скрывать правду от неё, прямой и правдивой, мне было тяжелее всего.

Однажды, когда мы всей семьёй собирали смородину, к дедушке пришли и Надя с Серёжей и сыном Павликом.
За обедом дедушка объявил, что он решил подписать свой дом на моё имя, оставить его мне с детьми в наследство.

После обеда мы снова были в смородине и тут и Надежда и мать дружно набросились на меня, бабушка уже ушла к себе и не присутствовала, с упрёками, что я змея подколодная, подговорила деда, хочу всё себе захапать, а не подавлюсь ли я куском и всё в таком духе.

 Я уверяла, что так же как они впервые об этом услышала сегодня и никаких интриг не плела ни за чьей спиной. Саша тоже подтвердил, но они не верили.
В итоге довели меня до слёз, и я захлёбываясь ими, бросилась в дом, где в комнате, в прохладе отдыхал дедушка.

 Я упала возле дивана на пол, обхватила дедушку за колени и умоляюще попросила:-Дед, я тебя прошу, не надо не подписывай дом на меня, не наживай мне врагов при жизни, я же тогда никому не буду нужна"- Хорошо-ответил дедушка-не хочешь, я подпишу на Иришку.
-Нет, не надо, тогда её возненавидят. Дед подпиши на мать, а? Она же мать, она нас своих детей не обидит, дед ну пожалуйста.

Видимо дедушка понял, чего я боюсь более всего и обещал, что подпишет на мать. Он обнял меня, утёр мне слёзы и сказал
-Какая же ты всё-таки дурёха. Всю жизнь ото всего отказываешься в пользу других, а о себе, когда будешь думать? И я ответила'"никогда". И это была чистая правда.

Я вышла во двор и сказала своим "успокойтесь, дом будет подписан на мать", а они довольно переглянулись. Что ж они снова победили и ликовали теперь. Тон разговора стал довольный и журчащий, как у сытых кошек и даже игривость появилась. Надежда тут же устроила с мужем возню.
Они всё заранее просчитали.

А в конце лета, когда мы уже давно были дома и снова работали, заехала в выходной мать. Она как обычно, приехала за продуктами и заглянула к нам. Обедая она поведала, что они с Сашкой теперь живут у дедушки. На мой вопрос , почему, мать объяснила, что Надя с Серёжей попросту выжили её из квартиры мелкими придирками, а Сашу она взяла с собой тоже из-за их нападок.

Мать рассказала, что она становится забывчивой, то шампунь на полочку не поставит, а оставит на краешке ванны, то расчёску не туда положит, то ещё что-то по мелочи, а Надя с Серёжей, в целях воспитания внимательности и аккуратности, всё оставленное не на месте выбрасывают в мусорное ведро и выносят на помойку.

 Мама от этого устала, надоело покупать всё заново и дедушка в ответ на её жалобы, предложил перебираться жить к нему.
Вот так моя мама оказалась без квартиры, являясь её хозяйкой, видимо многие мои черты, неумение бороться за себя лично, от неё.

За других и она и я постоять умели, а за себя нет.
Зато любимая дочь была счастлива. У неё теперь есть комната для сына, спальня и зал. Да и на кухне троим не тесно. Чем плохо?
Такие вот грустные времена наступали в нашей жизни.








                Глава 22 Зарисовки тогдашнего быта.

Многие наверное помнят, как нелегко нам удавалось выглядеть красиво, обустраивать дом, делать так, чтобы и ты отличался и дом имел своё лицо. Куда не придёшь, мебель однотипная, квартиры однотипные, набор стереотипов-ковёр, холодильник, телевизор, хрусталь и т.п.

А хотелось индивидуальности.
 В одежде то же: то повально пальто одной серии, то плащи болонья, то платья и костюмы одного фасона. Как будто бы целью Государства было, втиснуть нас всех в одну униформу. Наверное от этого многие женщины нашего времени и шили и вязали и вышивали, рукодельничали скорее по нужде, а не как хобби.

Нужда она тоже разной бывает, какая-то от неимения средств, а какая-то от нехватки индивидуальности. Вот вторая чаще встречалась, потому что купить одежду относительно недорого было можно, но она вся была одинаковой, одинаково нелепой и одинаково безликой, а женщина хочет отличаться, такой уж она на свет родилась.

В Серпухове я шила на маминой ножной машине, не помню польская или чешская, помню называлась “Минерва”.
Машина была невероятно капризная. Мама сядет, машина рвёт сбоит, петляет строчку. Я сяду ничего не меняю в регулировке-шьёт как по маслу. Поди ты, капризы такие.

Когда я уезжала и оставляла маме стиральную машину, я попросила у неё взамен швейную, мол всё равно тебя она не слушает, а Надежда вообще не шьёт, но мама отчего-то пожадничала и не отдала. Может памятна или дорога чем-то была ей эта вещь, всё ведь бывает.

Но нечего на чужой каравай рот разевать, и первое время в Москве я шила на Нининой ручной. А для меня это было целой проблемой. Я же привыкла к ножной, а тут руки свободной не хватает, она ручкой занята. Мучилась я.

 А вот когда стали с Сашей своим хозяйством жить решили купить первым делом, при случае швейную машинку. Конечно выделить такую сумму, а это ни много ни мало 180 рублей из своих зарплат разом мы не могли. Всё-таки и дети требуют своего и самим жить нужно, питаться и прочее.

Вот я и вступила на работе в чёрную кассу. Это было строго запрещённым делом, но по сути везде практиковалось, так как Касса взаимопомощи, в которую мы исправно платили взносы, почему то в нашем узле никогда, или за редким исключением, не предоставляла больших сумм простым работникам. Самое большее на что мы могли рассчитывать, это помощь в 25 рублей.
Нам обьясняли,что могут предоставить нам не более четверти оклада, то есть от ста рублей, это и было 25, потолок.
 Главное такой потолок был установлен только для простых связистов, а начальство могло получить деньги и на загранпоездку и на крупную покупку, хоть три оклада, а мы только исправно платили отчисления из зарплаты.

А уж на случаи свадьбы или похорон, и думать не моги. Собирали со всех, кто сколько даст, в помощь друзьям. Такие порядки существовали у нас, может где и по другому, но у нашей Нины, на фабрике, Парижской Коммуны, тоже самое было.

 Нас на почте 58-60 человек постоянных работников, временные не участвовали, вот мы и устроили себе свою взаимопомощь. Отдавали с зарплаты по десять рублей и в два приёма, в аванс и получку, нужную сумму то есть по 300, или за два раза 600 получали.

Жребий тянули, кому когда получать и всё хранилось у одного человека дома. У нас этим Сан Васильна заведовала. С помощью этой кассы я и купила себе швейную машину Подольского завода. Хотелось Веритас, но их на тот момент не оказалось.
Правда и за этой мы по всей Москве поездили, помучились, но на Хорошевке нашли и купили, да и доставку оплатить пришлось, так что она нам в 230 рублей, с доставкой обошлась.

Хорошо ещё и на иглы запасные и на нитки и на материал хватило. Я счастлива была безмерно. Послужила она мне верой и правдой более тридцати пяти лет.

А мама свою вскорости продала, ну могла бы и мне сказать, за так не отдам, только за деньги, ан нет, стыдно видимо было дочери продавать. Ну, да ладно, что Бог не делает, всё к лучшему выходит.

Старая только прямострочная была, а эта и обмётывала зигзагом и строчку фигурную делала. Я всех своих обшивала, даже мальчишкам костюмчики шила.

В книжном, “Молодая гвардия”, углядела книгу модельера, техника кроя и конечно купила. Теперь сама могла моделировать одежду на основе базовой выкройки, достаточно было приглядеть интересный фасон, а уж разработать его самой и деталями дополнить ничего с таким знанием не стоило. Само моделирование уже раньше изучила.

Вязать я тоже умела, сама по журналу Работница основы освоила, а дальше заработало воображение и не только модели ,но и рисунки свои личные создавала. На это моя фантазия вообще хорошо работала.

А потом мать, то ли вину свою загладить пытаясь, то ли ещё по какой причине, приехала в Москву и позвала меня с собой в магазин, ничего мне не говоря, зачем и куда. Ездили мы куда-то в район Семёновской, в небольшой магазинчик, где она купила мне вязальную машину Северянка.

 Пришлось пойти на курсы, осваивать её. Курсы платные, но того стоили. Кстати она и Надежде такую же купила. С пряжей тогда большой напряг был. Толстой грубой, в магазинах много лежит, а Северянке тонкая, нежная нужна. Тут тоже выход нашёлся. Контрабандой, нужные люди, своим знакомым везли из Индии пряжу, кашмилон, невероятных расцветок.

 Она в пасмах была, нужно было перематывать. Или станок для намотки покупать, или на газету наискось крутить, клубок, при нужной сноровке, не хуже промышленного получался.
 Я отлично натренировалась, клубочки, как рисованные выходили, ровненькие и рыхлые в меру. Пряжа не путается, не ломается и вяжется ровно и красиво.

Потом и с толстой для ручной вязки также делала. Удобно, вяжешь из середины, клубок не бегает, на месте стоит, пряжа не пачкается и изделие прекрасно получается.
Носили и нашу отечественную, с фабрик воровали и на курсах продавали.

Но эта и расцветок помрачнее и качеством похуже была. На рейтузы или колготы годилась, а на костюм или платье уже не очень, обрывов много и неровностей. К тому времени, когда Саша мне станок для намотки приобрёл, он уже и не особо нужен был.

А с остальным тоже также всё было. Что-то типа мелочей, мочалок, закаточных машинок, различных умных приспособлений для кухни, носили работники разных предприятий по всем учреждениям. Крали на своих производствах и несли на те, где ничего не производилось. И ведь все мы брали, в магазинах не найдёшь, либо в тысяче мелочей полдня в очереди отстоишь, и не факт, что достанется, а тут на работу несут.

Несли и икру красную, с завода Холодильник, прямо в бидонах, а по банкам развешивали, кому сколько нужно, и рыбу и мясо, с Мясокомбината. Вот оттого в магазинах всё меньше, а в холодильниках всё есть.

А в самих магазинах, переплатишь, за хорошую вещь, тебе из под прилавка выложат, а на витрине нет, как нет. Так и обливные кастрюли и хорошие наборы посуды и отличное бельё, и косметику, всё с рук или из под прилавка. Тошно было, унизительно и ничего не сделаешь, иначе никак.

Крупные покупки, я уже упоминала по открыткам, на предприятиях и то выделят несколько открыток на весь коллектив и дерись за них, жребий тяни, а те кому не досталось, волком на счастливчика смотрят, удавить готовы. Ну и где тут людям добрыми друг к другу быть, зверели потихоньку.

Так вот мне однажды ковёр 3;4 достался. Мне-то он вроде и не нужен, но у наших глаза разгорелись, Русская красавица, ты что нельзя отказываться. Я и не отказалась. А пришла открытка, у них денег не оказалось, когда придёт не знаешь, а они только перед этим крупно потратились. Ну я на работе и сказала, кому нужно, берите.

Львова загорелась, начальник наш. А ехать-то и мне нужно, открытка на моё имя и получать с паспортом. Я ей говорю "бери своих, купим, оплатишь и повезёте". А она без них пришла. На Волгоградском проспекте магазин, не ближний свет. Купили, Сан Васильна заявляет," ты мне тащить поможешь". Вот так и не откажешься.

Как мы эту тяжесть на Азовскую через всю Москву волокли и рассказывать тошно, еще и на пятый этаж затаскивать, а он раскоряка несгибаемая, плюс пролёты в пятиэтажках узкие,там даже больных на носилках не снесёшь, не развернуться, а мы корячились. И ведь даже спасибо за мои труды не сказала.
Снова поиздевалась, неисправимый человек, или я своей покладистостью к этому располагала таких людей, не знаю.

А вот когда мне открытка на холодильник Зил пришла, она за мной три дня ходила, уговаривала уступить ей, и я ведь чуть не уступила, не было у меня 400 рублей,но тут подружка моя, Танюшка, почтальон, в позу встала "не смей, она опять на тебе проедется, я тебе денег дам, постепенно расплатишься'.
Я её послушала и стали мы с холодильником, вернее с двумя. Юрюзань своим в распоряжение полностью отдали, а этот только наш стал, чтобы больше ссор не было.

А вот телевизор свой мы купили в кредит, на справку с Сашиной работы. И купили отличного качества, благодаря соседу Жене, Зоиному мужу. Он подсказал, чтобы ехали покупать, предварительно посмотрев объявления в Вечёрке, где проходит выставка-продажа. Туда и ехать.

На такие выставки товар привозят лучшего качества, ведь это лицо предприятия,а в простом магазине можно на брак нарваться, особенно, если в конце месяца выпускали, тогда план гонят и за качеством не следят.
Мы так и сделали.

 На счастье такая выставка оказалась в магазине Сигнал, на Чонгарском бульваре, между метро Каховская и Варшавская, то есть близко к нам. Поехали туда и приобрели цветной телевизор Рекорд, Воронежского завода. И правда качественный 16 лет, без единого ремонта прослужил, день в день. Потом уже и цветность терять начал и звук забарахлил, отслужил своё.

А наши сначала к нам в комнату гуськом на телевизор ходили, ссоры ссорами, а посмотреть-то хочется.
Потом Ладыгину загорелось свой купить. Наш нам в 655 рублей обошёлся, да пятёрка за доставку, а он за 710 Горизонт взял, три месяца не пил, копил, и 25 за доставку,на ВДНХ ездил, правда не на выставку, просто на распродажу.
Ну и каждые полтора года ремонтировали, то одно из строя выходило, то другое.

Вот так все и жили. Был правда ещё один источник поставки, алкаши. Те из дома, пока жены нет, чего только не вытащат и тоже по нашему комплексу ходят, всем предлагают. Но на почте мы их гнали , ничего не покупали, ведь у многих свои такие ханурики, ты у него возьмёшь, а у тебя дома свой такой несун, твоё добро утащит. Каково это?

 А в магазине девчонки брали у них, не гнушались, особенно в винном. Они у них что-либо хорошее к рукам приберут, взамен бутылки три водки сунут, а те и рады. Потом у нас Мария Петровна, начальник отдела доставки, когда это увидела, стала у этих хануриков вещи забирать. Сунет им мятых трёшек и спровадит, а сама, в лицо почти всех знала, и кто где живёт тоже, звонит потом жене, говорит, приходи забирай свою вещь. Так вот многим спасла вещи, а если алкаш сопротивляется, она ему милицией пригрозит, милиция-то через дорогу, он и убежит, клянёт, но убегает. Так-то вот "хорошо" мы жили в то время.










                Глава 23 Разные гости и последствия. Разное.

В сентябре моя сестра с мужем возвращаясь из отпуска на югах, конец августа там провели, решили две недельки побыть у нас. Павлик оставался с двумя бабушками в Серпухове, половину побыл у мамы, половину у мамы Сергея. А они наметили погулять по Москве, по магазинам, по выставкам, если удастся. Две недели они прожили у нас в Иришкиной комнате, а Иринка с нами. Так уж у нас повелось, как гости, так Иринка к нам, а куда ещё-то.

По магазинам они побегали, а вот на выставки не попали, не было их пока, и театры ещё не все с гастролей возвратились. Так что весь план осуществить не удалось. Надежда ходила недовольная, словно мы в этом виноваты. Но у неё вообще чаще всего надменно недовольное выражение лица было, в этом они с Сашиной сестрицей, ровно из одного гнезда выпали, даже натуры схожие, чуть что, виноватого искать.
Они уехали, а у матери с Нинкой на такие же две недели есть о чём судить и рядить, ну хоть не скучно и то хлеб.

Не успели эти гости убыть, брат младший приехал. Ему уже семнадцать, а он в первый раз к сестре приехал. Господи, вырос-то как, всё ж таки малыш малышом был, а сейчас под 1,80 волосищи по плечи, сальные немытые и перхоть на сантиметр по плечам. Первым делом я его в ванну погнала, башку мыть и самому помыться, как чуяла, что необходимо.

 Правда мытьё со смешного началось. В Серпухове, я рассказывала, мы на болотах жили, там и лягушки и мыши и черви, всё как говорится рядом. Но вот чего никогда в жизни мы не видели, так это тараканов. А в Москве с этой прелестью в обнимку жили. Тараканы от дома к дому пешком ходили, и никакущая отрава их не брала.

 Утром на кухню выходишь, свет включаешь, а их несчитано-немеряно по щелям с потолка и стен разбегается. Потравишь, неделю в покое проживёшь и снова пошли-потопали.
Вот Сашок в ванну-то пошёл, да вдруг оттуда бежит огромными скачками с вытаращенными глазами" Верка, Верка...там...."  Я сразу поняла о чём он, говорю " Саш, не бойся, это таракашечки, они не кусаются. Ты вон какой большой, а они малявочки, от света сейчас убегут". Успокаиваю, а сама свою первую реакцию на эту мерзость помню, понимаю его.

Помылся он, телевизор посмотрели, поужинали, ребят уложили, посидели на кухне поболтали. Потом он говорит "у тебя нет таблеточки какой, что-то живот побаливает".
Я отвечаю, съел что не то или ещё как живот-то болит?
-Не знаю, говорит, тянет.
-Таблетки-то есть, а вот при боли в животе пить вообще-то ничего не рекомендуют, может врача вызвать?"
-Да, нет отвечает-я посплю пожалуй.
И ушёл спать, а мне неспокойно как-то.

Я прилягу, а немного погодя иду к его двери послушать, слышу постанывает вроде-бы, предложу опять врача, отказывается. Так до утра проковырялись, а под утро он бледный, перекошенный. Я с ним рядом присела, говорю:- Саш, коленочки согни лёжа на спине.
Он выполнил, а я резко на левый бок внизу живота нажала и отпустила. Он чуть под потолок не взвился. Я спрашиваю: где больно -то?  Он отвечает "в правом боку"

-Ну, вот Сашенька-говорю,-я так и подозревала. Врача вызываю, аппендицит у тебя, наверняка и температура есть.
Померяли пока скорую ждали 38'1.
Приехала скорая быстро, диагноз подтвердился и повезли в 13 больницу, на Автозаводскую. Мы с Сашей провожали. Благо суббота была, Саша выходной, а у меня вечерняя смена. Забрали его из приёмного покоя, сразу в операционную. Потом сказали, ещё немного протянули бы и перетонит случился бы. Вот как я почувствовала, не знаю.

В общем десять дней отлежал, а потом ещё две недели у нас оправлялся после операции. Мы к нему ежедневно ездили, матери сообщили, чтобы не волновалась, присмотрен он.
Она была вполне спокойна, знала я не брошу в беде.

Поправился Сашка, уехал, потом ещё в апреле следующего года приезжал. В первый-то раз по Москве погулять не удалось, потом и восполнили.
Уехал Саша, а через два дня, рёв и причитания из их комнаты, а потом обе дамы на пороге нарисовались и в унисон кричат " Воровская семейка, обокрал нас твой братец. Плакали денежки наши".

Я в шоке, какие денежки, где он мог обокрасть, когда они на минуту из комнаты не выходят. Что за наговоры?
А мать отвечает, что у неё три тысячи накоплены, на чёрный день, они во встроенном шкафу, напротив ванны лежали, а теперь их нет.
-Да зачем ему лезть в тот шкаф, где порошки и разные принадлежности инструменты хранятся? Что он там забыл?
-А вот и забыл, пронюхал про денежки и увёл их.
-Интересно, я знать не знала, Саша не знал, а Сашка, который впервые у нас, вдруг узнал? Чушь собачья-говорю.

Ну чушь не чушь, а вижу, ревут не просто так. Значит правда деньги пропали, но не мог Сашка их взять, никак не мог даже подозревать о них. Я решила сама начать искать их в этом шкафу. Где они точно лежали, спрашиваю. Они отвечают, в резиновый сапог были спрятаны, сапог есть, а денег нет. И сапог-то только один, второго нет, вот он наверное его и выбросил, а денежки пригрел.

А куда выбросить-то мог, если к мусоропроводу не выходил, не в окно же.
Показали на самое нижнее отделение, там где разный хлам, не так уж необходимый складывали. Там и сапог лежит пустой. Стала я всё вытаскивать, психую, руки трясутся. Всё вытащила, горой сложила, нет второго сапога. Я снова всё на место укладываю.

- Вот, видишь сама, нет ничего.
А у меня свербит внутри, ну не бывает такое. Я по второму разу всё перебираю. Стала уже не выкладывать, а со злостью выбрасывать всё. Вот когда в третий или в четвёртый раз, всё с места на место перетряхивала, брезент свёрнутый про запас тряханула, оттуда сапог выпал. Я поначалу думала это всё тот же и сватила его за мысок, чтобы отшвырнуть,а там твёрдое.

Я руку в сапог и вытаскиваю кошелёчек, маленький но тугой. Не открывая спрашиваю "этот?".- Этот, этот, -засуетилась мать и ручки тянет.
Такая меня злость взяла, что я этим сапогом, вместе с кошельком в неё запустила: " Забери и чтобы я дома этого больше не видела. Нормальные люди деньги в сбербанке хранят, а не в сапоге. Там ещё и проценты на сумму идут. А здесь ты будешь рассовывать, забывать куда, а потом всех ворами обзывать? Не бывать этому. Неси в сбербанк и точка."

Такой они меня впервые видели, да я и сама такого взрыва от себя не ожидала. Видимо и детские обвинения меня самой в воровстве, и обида за брата, и все их издевательства чашу терпения переполнили. Вот и разоралась. Но главное что и поиски и обнаружение пропажи на их глазах происходили и никак не могут они обвинить меня, что я кошелёк подбросила.

И ведь вот, что смешно, они тут же собрались и в сбербанк сходили, а вернулись, она мне книжку показала, что вот мол, отнесли. Я ответила, вот теперь книжку и храни, чтобы никого в воровстве не подозревать, кроме тебя никто с неё не снимет, а ты ещё докладывать деньги можешь.
В общем это была моя первая маленькая победа над их дуростью.

Потом в ноябре у нас нарисовался залётный гость из Екатеринбурга. Так же по телеграфу девочка попросила брата её приютить на две недельки, он в Москву по делам. Водить его по Москве не надо, он мол сам всё найдёт, только угол нужен.
Да, уж, гость гостю рознь. Этот такой странный оказался.

Приехал парень 30 лет, в рубашке косоворотке, из ткани примерно 20 годов, в костюме тоже примерно тех же времён. Смотрит исподлобья, ходит бочком, почти не разговаривает. К столу не идёт, мне мол только кипяточку. Сырую воду не пьёт,ну это понятно. Мы когда в Питере были тоже тамошнюю воду пить не могли, вкус у неё и запах иной, а здесь из Сибири человек, у них там поди вода, как слеза, наша ему хлоркой пахнет.

Так что это нормально. А вот остальное всё со странностями. Целыми днями по разным молельным домам, не по храмам, а именно по подпольным, оказывается таких много, молельным домам ездит. Только ночевать приезжает. Перед сном библию открывает, читает её, двумя перстами крестится. В общем старовер оказался.

Уехал молчком, тишком, как и приехал. Я после его отъезда пошла бельё собрать, комнату опять Иришке приготовить, а там на столе часы лежат, наручные. Он в плату за постой оставил. Мне так неловко и неприятно стало. Взяла эти часы, отнесла на работу, отправила девчонке той бандероль и записочку туда вложила, чтобы более таких гостей не посылала и приношение ему вернула, мы не нищие с паперти.
Трудно объяснить, но тяготил меня этот презент, словно дома у нас, что-то мрачное осталось. И наши притихшие, словно пришибленные ходили во все дни, что он гостил.

На работе между тем тоже не всё гладко было.
Маришка, та девочка, что с телеграмм на телефонку пересела, отмочила номер. Пришла на работу в полупрозрачной кофточке без бюстгальтера. А кофточка на пуговичках, если сбоку смотреть то отслоняется и вся грудь наружу. Клиенты в шоке. Один мужчина замечание сделал, а она ему "не нравится, дядя, не смотри".

Это же грубость, на жалобу рвётся. Дело в вечернюю смену было, Сан Васильна уже ушла и Валентина ко мне :" Вер, мол сделай что-нибудь".
Я ей говорю, ты пока посиди на телефонке, а я с Маришкой в комнату отдыха отойду. Ну что с шестнадцатилетней девчонки взять, сама такой была, помню, как чудила. Ругать, только обозлишь, нужно тонко подходить, чтобы и не унизить и на место мозги поставить.

Вот сидим мы с Маришкой, она чай пьёт, я курю и между делом рассказываю про свои когда-тошние подвиги, а она слушает. Закончила я, она и замечает: "Вер, а что я сейчас такой же наглой и распущенной смотрюсь?"-" А ты как считаешь?"-отвечаю.
-Ой, я кажется всё поняла, больше такого не будет.
-Ну и умница-говорю-пока кофту или шарфик накинь сверху и проехали, договорились?
Вот так спокойно поняли друг друга и разошлись, а я ненароком для неё авторитетом стала, чуть что за советом бежит.

Через неделю другой случай. Шум, крик в зале, я выскочила.
-Что случилось?
-Да вот,- Валентина-телефонистка отвечает-клиент кошелёк на стойке барьера забыл, а Маришка его кажется сцапала.
-Подожди, не шуми, сейчас разберёмся, погоди обвинять-то .
Говорю, а сама под стол лезу, вроде бы искать и Маришку за юбку дёргаю. Смотрю, кошелёк передо мной на пол падает, поняла значит.

Я не спеша из под стола вылезаю, волосы приглаживаю и обращаясь к клиенту говорю-Ну, вот смотрите, нашла кошелёк, под стол завалился, видимо его с бумагами с барьера смахнули, когда бланки брали. Извините, проверьте, всё ли на месте. Он кошелёк открыл, проверил, отвечает всё, извините за обвинения и уходит.

Валентина только рот раскрыла закричать, я ей говорю:" Валь, не шуми, садись работать, а Маришку внутрь зову.
В комнате доставщиков говорю ей: "Мариш, я всё понимаю, соблазн он и есть соблазн, только прошу тебя, у нас в коллективе принято, всё потерянное клиентам возвращать. Вон у девочек в смену женщина забыла кошелёк набитый валютными чеками и сертификатами. Они ей всё вернули, а она им по чеку в Берёзку подарила.

Девочки себе зонтики складные и платочки красивые приобрели. Им хорошо и слава о нас хорошая. Другой раз врач папку с больничными незаполненными забыл, мы его разыскали, никому ничего не говоря и отдали, он опять всех отблагодарил подарками. Так что честность выгоднее выходит, поняла?-Поняла, прости меня.-Да, ладно, со всеми бывает.

С Валентиной позже с глазу на глаз поговорила, говорю, никогда никого не позорь перед клиентами. С девчонкой беда случилась, оступилась, ей помочь нужно, а не озлоблять и позорить. Она же с глухонемыми родителями инвалидами, вдвоём с братишкой живёт. Лишены многого, вот и соблазнилась, а ты могла бы её на худшее сподвигнуть.

 От злости подростки такое сотворить могут, или на себя руки наложить от стыда и обиды. Бережнее с ними нужно.
 Поняла или нет не знаю, но Львовой обо всём рассказала, ещё и на меня нажаловалась.

В декабрьскую зарплату я платила в сбербанке за квартиру, только деньги получила и со всеми побежала платить. Народу человека три в кассу стояло, да один приличного вида мужчина таблицу лотерейную просматривал. Я квитанции из целлофанового пакета вытянула и не видела, как деньги на пол скользнули.

 Только краем глаза заметила, что мужчина этот быстро мимо нас прошёл, нагнулся и ушёл. Мне квитанции пробили, сумму называют, я за деньгами лезу, а их нет. Тут я и сообразила, куда деньги делись и зачем мужичок нагибался, но поезд ушёл, ищи ветра в поле.

Я девочкам говорю, я сейчас быстро прибегу и на телеграф.
Прибежала, рассказала. Мне Татьяна Степановна сразу 25 рублей дала, иди мол, плати. Пока я платить бегала, девчонки все кто по-скольку скинулись и к моему приходу деньги мне суют. Я даже разревелась, а они, не горюй, говорят, всё будет нормально. Позже я им всё постепенно вернула

Вот только с Сан Васильной всё чаще стычки происходить стали и перед Новым годом я уволилась. Допекло! Наступил 1979 год









                Глава 24 Новая работа. Соперницы.

Ушла из-за разногласий. Может создаться впечатление , что это капризы, но последние два случая переполнили чашу терпения и унижения.
Первое тот журнал на кассе, где Сан Васильна изменила графы. Когда начальство из узла обнаружило самоуправство и ей пригрозили лишением премии, если всё не приведётся в надлежащий вид, она свалила этот грех на меня.

Но счастье, что узловский начальник по телеграфу знала руку и сразу указала ей на обман "Саша, не лги, я твой почерк знаю". Так что это не прокатило.

Только вот второй случай уже пообидней и понахальней.
Мы с Наташей работаем, Сан Васильевна отвечает на телефонный звонок.

-Нет, нет что вы, никак нельзя. Да она абсолютно не готова, мало ли что все операции знает, но она не умеет работать с людьми и с клиентурой. Она грубит и всю работу вам завалит, вы от жалоб не отбрешетесь. Да, конечно, да я обещаю с ней поработать, но не думаю, она такая несобранная, говорю же не годится. Ну, что вы меня убеждаете, я с ней уже пять лет проработала, всё о ней знаю. Ну да, заменяет меня, а кого мне ещё ставить, таких универсалов нет. Но я ни одного отпуска не провожу спокойно, всё время жду подлости. А в последний отпуск и с подменой чуть не подвела, с выходом из отпуска задержалась, болела видите ли, хотя прекрасно знала, что я её жду.

Сан Васильна кладёт трубку, а мы с Натальей смотрим ошеломлённо друг на друга. Мы обе поняли о ком вёлся разговор. Я вижу,что Наталья возмущена и сейчас ринется в бой, но и Сан Васильна это видит.

-Ну, да, вы обе поняли всё верно. О тебе, о тебе разговор-говорит она поворачиваясь ко мне.- Ты что думаешь, я тебя вот так просто и отдам в начальники в другое отделение? Ну да ты и в 208 заменяла и в 519, но насовсем я тебя не отдам. Поэтому не возмущайся. Я нарочно так говорю, чтобы тебя не забрали. Ну да, обсераю, и что, где я себе другую такую найду..?.

-Дуру-подхватываю я.- Банальную дуру, которая пашет и ничего взамен не требует. Это уж точно, что нигде. Только вот про последний отпуск вы совсем зря. Я же приходила и показывала вам, что не притворяюсь и не прогуливаю, а заработала жуткий коньюктивит и гной не даёт смотреть. Да и вышла до конца не долечившись, всего на три дня вас задержала.

 Нет хватит с меня. Это уже через край, поэтому, вот моё заявление.
-А я не подпишу-отвечает она и демонстративно рвёт заявление.
-Хорошо, я напишу другое и отнесу Екатерине Николаевне, с объяснением, почему действую, через голову.

И хлопнув дверью, я ушла писать заявление и обосновывать к начальнику почты. Та всё поняла, она видела, какая у нас сгущенная атмосфера и всегда говорила, что двум медведям, в одной берлоге не ужиться. Вот гнойник и вскрылся.

 И главное это именно Екатерина Николаевна, так быстро нашла мне новое место работы. У её мужа сослуживец искал работника на телетайп. Позвонили ему и он сказал, что возьмёт сразу, без раздумий. Вот поэтому сразу после праздников, 3 января, я вышла на новое место работы.

Новая работа находилась на расстоянии нескольких трамвайных остановок, в сторону центра, примерно 35-40 минут езды. Естественно ежедневно едешь в потоке и на работу и с работы и так же ежедневно занимаешься пришиванием пуговиц на пальто. Давка при посадке и давка в трамвае. Транспорта катастрофически не хватает, хотя население выросло раз в десять.

Предприятие носит название НИИЭИР, расположено на территории другого института . Мы занимаем чердачный этаж, а они всё остальное. Для москвичей, чтобы было понятно, это то здание, где в 90е, будет располагаться знаменитый обирала и первый обманщик МММ.

Это уже было не совсем удобно, долго добираться, не работа шаговой доступности, к которой я привыкла. А так более часа каждый раз выпадало из дня на дорогу.
Вдобавок, когда я начала работать, если это можно назвать работой, то очень быстро поняла, что это не моё занятие.

В чём заключаются мои обязанности с 8 утра до 17 вечера, смешно сказать. До одиннадцати просто сидеть, в одиннадцать включить зарядку по радио для всего института. По окончании отключить.
 Принять за день 2-3 телеграммы и столько же передать. При этом мне положен оклад 115 рублей, плюс ежеквартальная премия опять же в размере оклада. И это практически за обыкновенную отсидку на рабочем месте и ничегонеделание.

Вот бы сюда нашу приснопамятную Нину Михайловну, которая давно на пенсии, а на её месте энергичная Евгения Ильинична, а на месте Иринки, уже уехавшей в Орёл работает Таня, тоже сильный работник.
Вот по таким , как Нина Михайловна данная работа, а мне это хуже ярма на шею. Смена тянется , как резина.

Начальник, Иван Сергеевич, он со мной в одной комнате числится, на месте бывает крайне редко, постоянно в разъездах по предприятиям и я большей частью вынуждена сидеть одна. Всего и выйдешь-то на обед в столовую, на два этажа ниже в другом институте, да к начальству отнесёшь поступившие телеграммы и заберёшь у секретаря пару-тройку на передачу.

Господи, я и читала, и вязала, и даже кроила и модели разрабатывала на работе, лишь бы время убить. Потом с девочками из АХО, хоз отдела, подружилась и с ребятами механиками. Время, то у одних то у других проводила, но долго не посидишь, их начальство косо смотрит, ходят тут лодыри, отвлекают.

За три месяца этих мучений я извелась от ничегонеделания и тосковала по нормальной работе, как по счастью. Так вот в сравнении познаётся всё.
Правда через месяц я остыла от обиды и по просьбе Сан Васильны прибегала вечерами часа на два-три помочь на своём телеграфе. Очень уж по девчонкам и настоящей работе скучала, а они по мне.

Так я узнала, что Маришка следом за мной уволилась, сожрала её Валентина Гусева, всё-таки.
Вот так и работала. А однажды на основной работе встретила Маришку. Надо же, обе в одном месте оказались. Правда она именно в этот большой институт устроилась, на коммутатор и была очень довольна работой. Обрадовались мы друг другу, как родные. Потом связь уже не теряли. В девяностых  разбежались уже, в конце их, у неё бизнес свой нарисовался, занята по уши была, только осваивалась, а где-то с двухтысячного и звонить перестала.
Жизнь это, вполне естественно.

Между тем жизнь текла и новые события в личной жизни тоже случились. Под 8 марта, самая работа запарная на телеграфе в предпраздничные дни, я там была, девочкам на передаче помогала. Уже 22-00,телеграф закрылся для клиентов, а мы всё долбим передаём, как в дверь  кто-то застучал. Пошли посмотреть, а это Саша, за мной пришёл. Пришлось закругляться и домой собираться.

Идём домой, а он напряжённый какой-то чувствую, сказать что-то хочет, да не решается. Потом с духом собрался и говорит: "Там у нас гостья, Римма Михайловна приехала".
Я не сразу врубилась, бабушка у меня Римма Александровна, а тут Римма Михайловна. А потом поняла, Римка, его первая девушка приехала. Вот такие дела значит.

Пять лет прошло с их разлуки и её замужества, с чего бы это пожаловала? Иду размышляю, волнуюсь, готовлюсь к встрече с его прошлым. Не могу сказать, что приятно,но нужно принимать факты, как есть.

Я вам расскажу, что ещё давно, в бытность работы на телеграфе в Серпухове, была у нас одна еврейка. Вот она нам и вдолбила:
- Девки не будьте дурами, не поступайте, как русские бабы. Не бросайтесь на соперницу с кулаками, не выпихивайте взашей.

Еврейская женщина всегда поступает мудро, она соперницу или любовницу мужа, приютит приветит, за стол усадит, угостит, беседу поведёт. А муж между тем посмотрит на свою жену умницу, да и скажет себе, и чего мне при такой жене не хватает, вон она какая у меня умница-разумница, хозяюшка, а в этой, чего я нашёл.

 Не знаю почему, но разговор этот тогда мне в душу запал и сейчас я шла и думала, а мне -то как поступить? Ведь одно дело теория, а на практике? Но уже то, что Саша встретить меня пришёл и о гостье сообщил, в его пользу говорит, значит тоже волнуется он, чего ж мне нагнетать?

Пришли, дверь открываем и видим следующую картину. На одинокой табуреточке у дверей, сидит гостья, подле неё сумки с вещами, а перед ней две наши росомахи соловьями разливаются. Увидели меня, язычки спрятали, глазки растопырили, напряглись. Представления ждут.

-Здравствуйте-говорю, и к своим-а что же вы гостью в дверях держите, да баснями кормите. Вон она явно по магазинам за покупками бегала, значит и поесть и попить хочет, а вы ей предложить не могли?

У моих морды вытянулись, рты пораскрывались, дар речи потеряли. Они -то скандала с мордобоем ждали и клочков-по-заулочкам, а тут им на невнимание указывают.
Раздевайся-говорю-Рим, проходи, поужинаем, чайку попьём.
-Да я если только чайку....
-Ну вот и отлично, проходи на кухню, я мигом.

Нашим деваться некуда, они в комнату поплыли с надутыми губками.
А потом всё-таки выплыли на кухню, любопытство сильнее обиды.
 Мы посидели, почаёвничали, поговорили. Время полночь, гостья домой, точнее к тётке засобиралась. А ехать на Сходненскую. Это от метро Тушино ещё на автобусе. Саша мол, проводит. Ага разбежались. Метро до часу работает, туда Саша успеет, а обратно утром?

-Нет-говорю-не выдумывай. Время позднее, никуда я тебя не отпущу, у нас переночуешь.
Попросила Сашу Иришку к нам перенести спящую, а сама ей в её комнате постелила:-Вот, отдыхай, а утром Саша тебя проводит, всё равно по пути ему, выедет пораньше и проводит.

Устроила её и ушла в комнату, спать ложиться, пусть мол они поговорят, есть о чём. А у самой кошки на душе скребут, не спится, да и кто в такой ситуации спокоен будет. Сколько не храбрись, а как оно повернётся? Время долго тянется, минуты часами оборачиваются. Они сидят разговаривают.

Она, как села к столу письменному, а Саша сбоку, так и сидят. А дверь открыта, чтобы никто ничего плохого не подумал. Вскоре Саша пришёл лёг, я делаю вид, что сплю, а потом не выдержала, встала, пошла курить. А он ,стоит голову на подушку опустить, засыпает моментально.

Покурила, в окно посмотрела, думаю всё. На седьмое, то есть на завтра, у нас на почте вечер запланирован. После закрытия, решили в отделе доставки погулять немного, праздник отметить. Я тоже, как полноправный член коллектива приглашена, а Саша должен наш магнитофон принести и усилители наладить.

 А Римма уезжать в Ижевск должна этим же вечером и просила его прийти на вокзал, проводить её. Вот я и думаю стою, что он сделает, как поступит. Всё-таки первая любовь. Отговаривать его нельзя, пусть сам решает. Ой, болит душа-то.

Пошла в комнату, да попутно к ней заглянула. Она, как сидела, так и сидит. А время-то уже три утра.
-Чего не ложишься-то, отдыхать нужно.
Она ко мне повернулась и говорит:" ой, стыдно мне!"
-Да, чего ж теперь стыдиться-то раньше думать надо было, когда ехала, а теперь поздно уже.

Вижу, слёзы у неё в глазах, зашла, присела рядом и разговорила её. Так до самого утра до шести, когда уже ехать им пора, да и мне скоро тоже, и проговорили. О жизни, о семьях, о детях. Она сказала, что иначе меня себе представляла, а я вон какая.
-Это какая же?-спросила я.
-Уверенная и самостоятельная. Я говорит старше, а ты более к жизни подготовленная ,чем я, оттого и уверенней.
-Ой, говорю-что ты обо мне знаешь, о моей уверенности. И рукой махнула.

Весь день, я как на жареных угольях провела. Отработала, на телеграф пришла, а сама так ничего и не знаю, придёт или не придёт Саша. Ничего никому не говорю, но на лице у меня тревога написана, все видят, что я не в себе,а когда дверь открылась и он вошёл с магнитофоном и пошёл всё налаживать, я в комнату отдыха убежала и разревелась. Прорвалось напряжение.

Только вот посещение это ни для меня, ни для Саши даром не прошло. Чаще он стал к выпивке прикладываться и круче. С пьяным у нас никакой любви, это я с первого дня так поставила и вскоре получилось, что на любовь всё меньше времени приходиться стало. Больше поста, чем любви.

Вот такое в жизни было. А с Риммой мы до сих пор дружны. Она к нам ездит, дочки её отдыхали. Одна сейчас в Подмосковье замуж вышла. Муж у неё, у Риммы умер недавно, сильно и долго болел, энцефалитный клещ, лет в 35 укусил и всё время до прошлого года на инвалидности жил. Так что теперь она к младшей частенько ездит и с нами видится заодно. Такие вот дела.







                Глава 25.

За перипетиями с работой упустила события личной жизни зимы 1979 года. Так что немного возвращусь назад.
Чем запомнился Новый 1979 год? Вернее сам Новогодний праздник. Встречали его мы вдвоём с Сашей.
Иришка в деревне. Наши уехали в Тушино к Ирининым родителям, прихватив с собой Женю.
Тем дали новую квартиру на Химкинском бульваре и Новый год совпал с новосельем.

Так и получилось, что мы встречали праздник, как холостяки. Правда ненадолго заглянули к нам соседи, Зоя с Женей, поздравить с праздником, чуть -чуть поговорить. У них после смерти Владика, через два года дочка родилась, Катюша, так что Зоя духом воспряла. Нет не то чтобы горе забыла, оно не забывается, но смысл жизни вновь обрела, а это того стоит.


И ещё он запомнился тем, что это был последний год суровой зимы, потом зимы все хлипкие, мокрые и тёплые пойдут, а эта -сорок в Новогоднюю ночь выдала. В новых районах Москвы, там где электроплиты стали ставить, взамен газовых, крупная авария в эту ночь случилась. Без отопления и света они остались. Кое-где неделю аварию устраняли, вот люди помучились. Переживали мы за них.

В то время ещё так широко не оповещалось. О таких происшествиях, задним числом, либо через знакомых попавших в такую ситуацию узнавали, в общем по сарафанному радио. А у нас в квартире лёд на балконной двери висел слоем сантиметров пять, мы как раз осенью асфальт с балкона сбили и плитку положили, да не увидели, что между плитами дыра, с балкона под пол задувает, от этого и лёд на двери образовываться начал. Вот ведь как строили-то.


На Старый- Новый год, мы были приглашены к дяде Юре, тоже на новоселье. Вот написала старый-новый год и смешно стало. Ведь это только нам понятное выражение. Это ж только у нас Новый год отмечают по новому и старому стилю. Любит гулять народ, дай только повод.

 Дядька много раз жильё в Москве менял, много адресов у него было, все и не упомнишь. Оно и понятно, министерским работникам легче было, это не простому человеку, годами в очереди стоять. Вот на очередную квартиру, на Парусный проезд мы и были приглашены. Оказалось в двух шагах от Ирининых родителей. Так вот судьба иногда распоряжается, большая Москва, а родня в одних районах оказывается.


Нелишне рассказать, после смерти тёти Ирочки, мы с дядей Юрой виделись редко, пару раз у дедушки и всё, поэтому я очень этому приглашению удивилась.
Вскоре после смерти тёти Ирочки, мать сказала, что он очень сильно эту смерть переживает и стал попивать, я и написала ему письмо.

И ведь не грубое, не наглое, а очень душевное и человечное письмо написала, где и поддержать его попыталась и сказать, что тётя Ирочка была бы рада, если бы он себя не хоронил вместе с ней, а полной жизнью жил, что она его очень любила и хотела бы, чтобы он был счастлив.

 А некоторое время спустя, мать после очередной поездки к дяде Юре, я тогда с Иринкой маленькой по гостям не ездила, вернулась и выговорила мне по первое число, что дядя Юра знать меня хабалку не хочет, что я грубо влезла в его личную жизнь, что я сопля взялась его поучать и всё такое прочее.

 Не знаю почему, я тогда поверила, что дядя Юра так сказал. И ни разу спросить его не решалась об этом. Выглядел он хмурым и неприступным, я и не лезла с разговорами.
А он между тем вскорости приболел, лечился в ведомственной больнице, рана на ноге, от старого ожога открылась. Вот там у него и случился роман с молоденькой медсестрой, а потом и жениться пришлось, ребёнка она от него ждала.

Это как раз в то время случилось, когда я Женей беременная ходила. Женя мой в сентябре родился, а Миша, сын дяди Юры, а значит брат мой двоюродный, в апреле того же года, на полгода старше Жени выходит всего.


Вот сейчас они нас и пригласили. Капу, жену его я уже у дедушки видела и Мишу тоже, но мельком, познакомиться толком не пришлось. Они приезжали на день, два не более и Капа всё время с Мишей, как с писаной торбой носилась, дышала на него и все необходимые ребёнку предметы, вплоть до горшка с собой возила.

Она и Мише тогда с нашими ребятами общаться не дозволяла, вдруг инфекцию какую подцепит? Пунктик у неё такой был. Так что Женя с Павликом вдвоём всегда, а Мишу особицей держат.
Бабушка Капу не любила, называла её наседкой и квочкой, а я никакого представления о ней составить себе не могла, кроме того, что видела, дядя Юра обращается с ней грубо, словно с прислугой, чего никогда не позволял себе с тётей Ирочкой и  постоянно унижает, подчёркивая разницу в образовании и воспитании. Честно скажу, мне это было неприятно. Но я помалкивала.


А теперь вот в гости к ним, вместе с матерью едем и мать по дороге нотацию мне читает, чтобы я ни в коем случае о прошлом с дядей Юрой разговоры не заводила, а то он мол, до сих пор на меня обижен.
У меня и в голове таких мыслей не было, а она напоминает, с чего бы? Я этой мыслью даже не задалась, а надо бы было.
Странно, но отчего -то Надя с Серёжей и Павликом в этот раз не приехали, хотя обычно, насколько я знаю, просто паслись у дяди Юры и дома, на старой квартире и на даче тоже.


Против старой громадной, эта квартира такая же, как и наша, малогабаритная, так тогда везде строили, но Капа объясняет, что лучше поменьше, но отдельная, чем большая коммунальная. Видимо так и есть, хочется самой хозяйкой побыть. Там же и дядя Геня с женой на новоселье оказались. Так что компания собралась хорошая.

Женя с Мишей быстро подружились и вместе играть затеялись .  Миша хвалиться стал, что вот мол, какая у него железная дорога, а Женя ему отвечает, а у меня целых две таких, у меня и пассажирская и товарная. Миша тут же к отцу, я мол тоже две хочу, как у Жени. Ему пообещали.

Мальчишки они и есть мальчишки. Зато вот роботом радиуправляемым похвалился, Женя в восторге был. Такого у нас не было, но был большущий пожарный катер, модель с отцом месяца два собирали и потом на пруду испытывали. В общем и Женя похвалился своим. Так и играли.


А мы время хорошо провели, я родню редко видела и теперь рада была и песни снова послушать и шутки-прибаутки и умные разговоры. Мама потом у них ночевать осталась. А мы домой ехали, Саша очень доволен был, много говорил. Вот мол какие они у тебя весёлые и дружные, и праздники по другому справляют. Было с чем сравнить, дома то бесконечные свары, а тут дружественная обстановка. И главное мы себя непринуждённо, а не скованно чувствовали.


Потом в феврале Капа у нас в гостях побывала, наших родных увидела, в шоке была. Такого, чтобы за каждым шагом твоим наблюдали, толком поговорить не дали и непрошенными в комнату бесцеремонно лезли, она нигде не видела и когда я её провожала, она искренне мне посочувствовала, как трудно жить в такой атмосфере, на что я ответила, что уже стерпелась видимо и стараюсь внимания не обращать.


О своей жизни и о своём "странном" поведении Капа рассказала так, что дядя Юра в общем то не любит её, женился только ради сына, а она напротив любит его всем сердцем и как первого своего мужчину и как отца ребёнка. Оттого и пытается и ребёнка холить и ему жизнь полегче делать, быт обустраивать, но чем больше старается, тем он хуже становится.

Сама Капа всего на пять лет старше меня, так что с дядей Юрой она видимо себя маленькой девочкой ощущает.Я ей сказала, что наверное она сразу себя очень приниженно повела, оттого он и распоясывается. Ты говорю пригрози ему, что уйдёшь вместе с сыном, глядишь он и опомнится. Но нет, характера ей видимо не хватало, так и продолжала любить и обожать Юрочку и Мишеньку и терпеть обиды.

 Миша, когда подрос также с матерью пренебрежительно обращаться себе позволял. Отцов пример перед глазами. А вот со мной он себя так никогда не вёл. Смешнее всего то, что он меня побаивался и до сих пор так осталось.

Сестра, а разница в возрасте будь здоров, он меня всю жизнь за тётку взрослую считал. И вот что странно, если с Надеждой он может вполне, как и с матерью свысока и пренебрежительно говорить, то со мной нет. Может чувствует, что добрая-то я добрая, но хамства не потерплю.


Из личной жизни уже сейчас и расскажу далее, потому что далее перейду опять к работе, недосуг будет. В мае у нас в квартирах затеяли от ДЭЗа капитальный ремонт дома.
Когда дом строили, я уже говорила, много материалов разворовали и сейчас затеялись исправлять. Навезли паркет-доску, полы перестилать.

Привезли обои, я как их увидела в ужас пришла и решила для своей и Иришкиной комнаты свои купить, а они на коридор и на свою комнату на строительные согласились. Ну это их дело, не моё. Я себе в комнату нежно голубенькие, в белёсых потёках, словно водопад и с редкими букетиками нежных полевых цветов, обои купила, а в Иришкину салатовые с кружевным белым узором. Невероятно красивые.

Еще и бежевые такие же про запас купила, убрала, но потом они в другое место ушли. А строительные в коридор бежевые,, в их комнату сиреневые обои в полоску, как на матрасе. Конечно строителям такое клеить удобно, подгонки продольные полосы не требуют, но само помещение с ними смотрится, как казарма. Впрочем хозяин барин, сами захотели.


Вот когда стали строители делать ремонт, тут все прорехи и обнаружились во всей красе. И дыры, и отсутствующие углы и разбитые плиты, всё как из рога изобилия попёрло. Они раствор кидают, чтобы дыру заделать, а он им на голову выпадает. По потолку, где нестыковка плит, банально доску заделали, она ходуном ходит и раствор обратно вылезает.

 И травмировались и покалечились, пока бригада другая не пришла, и как следует другой толстой доской щель не закрыла. Потому как штукатур, халтуру строителей устранить не может.
А стену на кухне заделывать стали, кусок стены у соседей выпер. Снова пришлось специалистов вызывать. Вот такие неполадки изо всех щелей поползли. Во всех пятистах семидесяти пяти квартирах. Не дом, а сплошное недоразумение.


Я всё время, пока ремонт шёл, с вечера обед большущую кастрюлю варила и второго тоже много готовила. Оставляла матери, чтобы она строителей кормила. Говорю, если мы их кормить будем, они нам и сделают хорошо. Так и вышло. Единственное, что тяп-ляп сделали, это плитку на кухне уложили.

 Но её не наша бригада клала, а другая, за три часа пришли и наляпали, а потом за три месяца всё по очереди на полу оказалось, а то что девочки маляры и парень паркетчик сделали, хорошо послужило.


Но кухня это вообще отдельная песня. Стена над плитой и половина потолка ни побелкой, ни краской, ничем не покрывались, всё сползало. Там во время строительства протечка сильная была и стену и половину потолка покрыли каким-то составом, они его называли, но я запамятовала, чтобы первый слой лёг и скрыл огрехи.

А вот когда его потревожили, всё сползать и сворачиваться начало. Вот помучились, пока справились. Но сделали, а как потом нам быть?
А стены до половины покрасили ехидного цвета зелёной краской. Такой раньше и в больницах красить любили. Жуть получилась, а по этой жути голубую плитку выложили, где голубую, где сиреневатую, даже оттенок подобрать не удосужились. И лепили ее на коричневую половую краску.

 По четыре лепёшки краски, смешанной с цементом, на плитку и шлепком на стену. Естественно, что за три месяца плиткопад и случился.
Но они начальству о проделанной работе отчитались, на момент сдачи всё держалось и ладно.


В общем-то сделали по сути устранение кое-каких недоделок и косметический ремонт квартир, а обозвали всё это дело капитальным ремонтом. И что самое главное в документации указали, что произведена замена труб и всей сантехники, хотя на деле этих работ не проводилось. Так что денежки списывались и уворовывались и тогда, не менее успешно, чем теперь.

 А паркетную доску прямо на деревянный пол, не снимая его, только настелив сверху рубероид, уложили. В результате высота потолка была 2.50, стала 2,45 ещё ниже потолок опустился.  'Хорошая" жизнь у нас была.