Мёртвый улей

Он жив, - душа его мертва,
как пчёлы мёртвые, молчат его слова.

- Отец, он вышел и вернулся, наконец,
из странствий, но тельца нам не отведать
на празднике: придётся отобедать
слезами и водой; он там лежит, отец,
там у порога... Выйди, если можешь
сдержать себя... или послать слугу?
А как возьмёшь, куда его положишь?
Уж больно он велик.

- Возьму всё, что смогу.
Освободим четыре кошеля.
Пила где?
- Взял сосед, сказал - к обеду,
как штык...
- Беги тогда к соседу!
- Ему должны мы...
- Много?
- Два рубля.
- Ну, дай ему. Пойди и дай, в чулане,
пока жена его с работы не пришла.
Знакомые дела...
Долг отдают не тем, что есть в кармане.

Но жив он, жив! Душа его мертва,
как пчёлы мертвые, молчат его слова.

- Какой-то автор... извращенец, мать.
Родного сына, вишь, велит пилить.
- Анчихрист. Как ещё назвать.
- Нет, тот из Данова колена должен быть.
- Как - из колена?
- Так. Бывают из полена,
одна так и вообще из головы
была.
- Кого несёте вы?
- Сынка. Родного. Знал бы, что ребёнка
такое ждёт - не стал бы и рожать.
Ты думаешь, мила нам расчленёнка?
Яжеотец (хэштэг).
- А яжемать!
А вы кто будете, прекрасная особа?
- А я ему... не знаю, кем была.
Мария Швабрина - не слышали?
- Мы оба -
не слышали. Нам новые дела
совсем не к делу. Нам бы до рассвета
закончить дело это.
- А ждала
его я, думала - вернётся, сядем, выпьем...
И заново начнём, ведь я всегда...
Ну, думаю, сойдёмся, приобыкнем.
Зачнём детей, не в облацех вода
темна. А тут, взамен ему - Алёша:
не всё ль равно, он, слышно, убежал
из крепости. Любовь моя - пороша,
метель ударит - кто нас обнимал,
кто миловал - след ошалевшей птицы,
вода на камне, взгляд из-под ресниц...
Как пилится? На память для девицы,
нельзя ли что?
- Вот, пара рукавиц.
Пили сама, что хочешь, эко дело!
Пили, бери, чтоб сердце не болело.

Трик, трак. Трик, трак.
Душа моя мертва.
Сидят собаки, кости поджидают.
Вот вам... запястье.
Голень.
Я мертва,
сожрите всю - здесь мёртвых обожают!

- А ты кто есть?
- Спасительный фигур!
- Fick dich ins Knie!
- Найн, я не из колена.
Моя из дерева простого голова,
мои глаза - всё халцедон и яшма,
и я могу себе позволить и не в рифму,
не от такого мира рифма есть моя.
Где положительная кривизна
уходит в бесконечность...
- Пили конечность!
И тому конец.
На холодец.
Возьми ещё - вон, девка допиливает,
с горем пополам - и всё, что там...
- Так ты теперь со Швабриным, Машуня?
- Да, он меня от Пугачёвой спас.
Он, в принципе, хороший, тащит в дом,
что подберёт, с таким душе не скучно.
У нас в углу - такой иконостас,
такая плазма. Мебель вся от Гамбса,
сидишь - и в попу лезет бриллиант.
У человека сызмальства талант.
- Но с ним же спать...
- А, полно вам... Кровать
у нас в саду. Когда захочет - свистнет...
- А если ты?
- Такому не бывать.
Я только о Петруше думаю.
И берегу ему **ду мою.

Мертва, мертва.
Но будет воскресенье.
Всем мальчикам там выдадут печенье.
А девочкам там выдадут варенье.
Пила, мертва,
пили-пили слова.

- Уж час пилю, а всё не золотое.
Так не пора ли сделать перекур?
- Ты кто, курилка?
- Я спасительный фигур.
Не в рифму я, и всё такое.
Мой рифма не от царства.
- Демократ?!
Ах, мать... смотри:
к нам гнида присосалась,
по нашей чистоте. А ну-ка, брат
мой Авель: там в углу стоял топор,
неси его сюда. Пожалуйте на двор,
передохнём, пожалуй, малость...
- Спасите, караул! Где ангелы, сюда!
- Ори-ори... сегодня день труда.

- Такой орёр... и мёртвого разбудит.
Опять они. И что им? Я проспал
полжизни. И вокруг всё те же люди.
Я, право, ничего не потерял.
Пить, есть, курить, ходить в продлёнку,
спать, делать ку, по службе подрастать,
купить мансарду, выходить гулять
в песочницу, носить с собой зелёнку,
читать, смотреть - бог весть, что и зачем,
играть "Шизгару" на блатных аккордах,
писать шедевры в память, на ракордах,
и улыбаться всем, - ну и... Эдем.
Найти себя однажды по кусочкам,
не Clementoni, но... соборность, дух...
Сложить, как пазл, по условным точкам
и линиям, излаженным на слух.
А эти всё дерутся и дерут...
Там новый кто-то? Впрочем, всё едино.
Раба спасать - напрасный труд.
Спасать - так господина.

Но мёртв сей улей. Входишь, и мертва
сама душа. Лишь кости, крылья, жала
тупые. Да вчерашние слова
горланит дьякон. Этого искала
твоя душа? Входи, тебя здесь ждут,
обрадуются - на закланье тушу
пригнали... Я давно себя не трушу,
пилите, милые: да пчёлки оживут...


2, 10 мая 2017 г.