Say you love me или спасать

     Долгая Дорога, грунтовая,шоссейная – монотонная… на обочине фигура мальчика, - щуплого, одинокого, потерянного, в себе и в этом большом безумном, безумном,безумном взрослом мире взрослых людей,- под проливным дождём; кое-как одет и кое-как обут, даже не голосует – просто стоит и ждёт, когда его собьёт блестящий на солнце Линкольн , груженый кирпичами пыльный Камаз , - или подберут , как дохлую собаку или полугодовалого слепорожденного щенка японской болонки.
     - Куда и от кого?
     - От мамки с папкой.
     - Пьют.
     - …И бьют.
     - Кто сильнее?
     - Оба!..Когда напьются.
     - Не любят?
     - Ненавижу!
     - Кого сильнее?
     - Всех!..Всех больше ненавижу!
                (пауза)
     - В Москву?
     - В её…Кремль!
                (пауза)
     - Сразу?
     - После душа – 3 дня не мылся.
                ( легкая улыбка водителя)
     - И не брился.
                ( легкий пушок на впалых мальчишеских щеках)
     - Куришь?
     - Балуюсь…
                ( многозначительная пауза – оба смотрят в противоположные стороны)
     - Давно?
     - Да нет…
                (пауза)
     - Из-за « Кремля»?
     - Да не-а…
     - А из-за чего?
                (вздох)
     - С 7-ми лет – как отца посадили, а мать запила, а сосед…
     - Понятно ( со вздохом)
     - Чего тебе понятно?!. ( резко, очень резко … и тут же, спохватившись) Про-сти-те!..
     - Ничего, бывает.
                ( пауза , «долгая» - 5 секунд)
     - Я в Москву за японской йеной.
                ( пауза)
     - А что так?
     - У меня малая – сестренка – 7-ми лет…
                ( на глазах появляются слезы)
     …осталась – с этим – Парнасом…
                ( сдавленные рыдания)
     - Я хочу! – я заработаю йен – побольше йен – или я не знаю –хоть где, хоть как – и выкуплю её у него – у этого п-п-подонка – Я поэтому и сбежал…Он каждую ночь – у нас 1 комната на 4-х – а мать пьет – он и её – когда сестренка в школе, на проленке, а я на кухне, уроки делал…
                ( пауза – непростая, долгая, мучительная – 5 секунд)
     - Про-сти…я могу тебе чем-нибудь помочь?
     - Только довези.
                ( пауза неопределенная – выбирает ответ)
     - …до «Кремля»?
                ( смешок-ухмылка)
     - Все вы такие взрослые – смеетесь –когда страшно…У меня все равно денег нет…довези…только не Отпарнась!..
                ( странная, страшная пауза)
     - А ты ершистый.
     - Да, я не прстой, а с «характеризной» - так, улыбаясь и поглаживая по моим волнистым волосам говаривала одна училка – классная – в училище – говорила…
                ( опять стр-ранная пауза)
     - Красивая?
     - Не старая – но одинокая.
     - Печально.
     - … и её.
     - Что её?
     - И её спасу.
     - А меня спасешь?
     - Ты …вы не Парнас – кажется ...
     - Обижаешь…
                ( печальная, грустная улыбка)
     - Просто…здесь духами приторно пахнет…или одеколоном – я никак не поиму.
                ( водит «жадно» носом)
     - Дорогие?
     - Что?
     - Одеколон.
     - Прилично.
     - Какой?
     - Armani – « Poverta».
     - По-вер-та…Нравится?
     - Что?
     - Душиться?
                ( полупауза)
     -Не знаю – ( с улыбкой) – женщинам нравится!
     - А мужикам?
                ( пауза)
     - …и мужикам…я не знаю…( неожиданно, зло, с вызовом в голосе)…А тебе?
     - Не знаю, - наверное, нравится, - я не знаю – не поимеешь вас, взрослых – кто Парнас, кто нет, кто Антихрист, кто Герой – и тех и других – не-на-ви-жу!
                ( пауза – загадка, вопрос, утверждение)
     - А ты злой!
     - Злой …как вы!
     - Почему?
     - Улыбаетесь, а глаза злые – как у Джоконды – училка рассказывала.
                ( водитель посмотрел в зеркало, улыбнулся)
     - Да, - злые.
     - Ну, не злые, это я так – к слову – скорее печальные – как у Тёрнера в « Голубом мальчике» - училка рассказывала.
     - Спасибо, утешил.
     - Осень утешит…осенние снегопады.
     - Любишь осень?
     - А что?
     - Так, к слову.
     - У тебя всё к слову…Как у вас, у всех, взрослых…
                ( «срыв», неожиданно)
    …чего у вас рука дрожит?
     - Где?
     - А глаза бегают?
                ( зеркало)
     - А горячий пот на лбу?
     - Да ты что, совсем…
         ( рука на джинсовое колено, - чуть выше коленки + кривая ухмылка)
     - Что,всё ещё «механика» или уже «полуавтомат»?!.
     ( ужасная пауза; переполох в душах обоих, чуть ли не переходящий в «рукопашную»)
     - Выходи!!! Достал уже со своим « Парнас – не- Парнас» - тебе какое дело?!.ВЫХОДИ!
     Они оба вышли – под дождь – со снегом – хлопнули , синхронно, свинцово-черными дверьми – постояли, отвернувшись друг от друга. Юноша снова задрожал, затрепетал как осенний- последний лист – желтый или красный – не понятно – на пронзительном, холодном ветру.
     - Садись!!. ( резко, очень громко, перекрикивая гром и молнию) Полудурок!..
     Дальше ехали молча. У МКАД он вдруг « не выдержал напряжения» и разразился – как гром, ураган, гроза, смерчь, цунами, песчаная буря, северный циклон – или всё сразу.
               
     - Парнасы!!. Весь мир Парнас – и люди в нем Парнасы! Парнасыыы!!!...( Истерика?У юноши, с вьющимися,- как у седого, на небе, барашка-облачка,- волосами, начинается грандиозная истерика. Он начинает бить рвано-грязными и великоватыми для 14-ти летнего подростка кроссовками о лобовое стекло и , замедленно, расстегивать и застегивать сверкающую, как молния на небе, молнию на рвано-грязных серо-грязно-голубых джинсах. У водителя тоже приступ- пароксизм осенившей догадки. Он начинает , смотря на мальчика, то вилять из стороны в сторону, то чуть не врезается то в столб, то в стальной отбойник,то бросает бешеный взгляд то на ненормального юношу, то на «лунную» дорогу- то на красный, желтый и ,наконец, зеленый- крокодиловый- свет светофора. Машины –слева и справа – чуть не врезавшись в взбесившийся Мерс, сигналят,объезжают- и, поравнявшись с Черной Тенью, изумленные водители крутят пальцами у виска…
     - Зна-ешь…(тихо, неуверенно)
     - Что!..Что!..Штооо!?
     - Знаешь…что, давай я тебя отвезу в одно место –
     - В Кремль?
     - Нет…лучше – к моей хорошей знакомой.
    - Она тоже училка?
     - А ты откуда знаешь?!.
     - …она не Парнас?
     - …поживешь у нее какое-то время, а там посмотрим…
     - « Будешь или не будешь?»
     - Посмотрим.
     -… опять злые.
     - Что?
     - Глаза.
     - Достал ты меня!!.
     - Прости-те.
     - Ничего… Злые – очень злые?
     - Что?
     - Глаза?
     - Нет, не очень – но когда думаете – злые – очень злые, и печальные, - скорее печальные, - когда не думаете…
     На Баррикадной – знаменитой высотке у Зоопарка – как раз мимо проходила молодая женщина с 2-мя огромными белыми пластиковыми пакетами – из Универсама. Он посигналил – она, вздрогнув, испуганно заулыбалась, - и , поставив пакеты на мокрый асфальт, приветливо замахала розовыми ладошками.
     Я поспешно вышел, сперва взяв ключи-зажигания, и , пристально посмотрев в испуганные, затравленные светло-серо-голубые глаза подростка – сжавшегося в черно-кожаное-мокрое кресло – оценил глаза белокурого юноши- придурка.
     …Она подошла, стуча острыми, будто заточенными молниями, каблучками по серо-синему асфальту.Поставила огромные белые пакеты на пожухлую листву , и,постучав розовым ногтем по запотевшему стеклу, чуть приоткрыла тяжелую дверь могучего авто.
     - Как тебя зовут?
     - MAX!!.
                (пауза)
     - Максим его зовут.
                ( кивнул – усмехаясь)
     - Иди, MAX, - хуже не будет.
                ( мобильный – в левой руке)
                (пауза)
                ( ласково-нежно, «женским» голосом, по-девичьи)
     - Максим, идем я покажу тебе твою комнату.
     Несмотря на все его сомнения и сжатый «намертво» мобильник в левой руке, «ненормальный» юноша послушно и тихо, без слов, покинул кожаный салон ненавистного черного лимузина, - не пнул ногой ненавистную черную дверцу, а легко и ловко, тихо, даже аккуратно, прикрыл,- как швейцар у отеля –« до щелчка»; потом, как-то понуро, побежал вслед белому плащу – потом вдруг, неожиданно замедлил шаг, приотстал, - резко развернулся – как перед стрельбой в тире – и показал черному-пречерному воронку «средний» палец правой руки,- и , громко – на всю улицу,рассмеялся, расхохотался как гром среди ясного неба – и побежал за уходящим в прозрачный осенний туман за единственным уцелевшим после Армаггеддона живым существом « внезапной цивилизации»- побежал, выхватил большой белый пакет и, припрыжку, зашагал радостный и удовлетворенный «незнамо чем», что-то напевая себе под нос и бормоча нелепицы про скорейший Новый год и чарующие Крещенские морозы…
     Я всплеснул руками, как блюдцами, хотя в них ничего не было, ударил по ещё теплому, отделанному крокодильей кожей рулю, гром-ко, очень гром-ко рассмеялся среди осеннего полуясного неба, утирая неожиданно появившиеся в уголках глаз посеребренные слезинки – бусинки- жемчужинки.
     - Сам ты…ну ты Артист!!!
     Потом резко, неожиданно, нажал на сцепление и газ – одновременно – потом резко, неожиданно, повернул «ненаглядный» , непобедимый ничем – ни осенней листвой на крыше, ни зимней стужей и порывистым северным ветром – черный-пречерный лимузин – и помчался , нарушая все мыслимые и немыслимые правила и «кирпичи» - через забытые Богом дворы, задворки и закоулки старой Москвы и вечереющего Замоскворечья – гонимый мучительной, утомительной, невозможной, непослушной, вездесущной, неуправляемой и направляемой главной магистралью Жизни  - проспект  им. ЛЮБВИ…