Год сорок пятый

Яркой вспышкою в памяти год сорок пятый.
Нет бомбёжек,уходят кошмарные сны.
И всё чаще возвращаются с фронта солдаты.
Будем жить,я ещё не жила без  войны.

Мама в старой солдатской шинели,
Нет одежды,нет обуви,но не беда.
Лишь бы были все живы и дома не горели.
Лишь бы не было больше войны никогда.

Новый враг на Дону-голодуха.
Тени ползают вместо людей.
Не блокада,но люди от голода пухнут,
От столиц вдалеке,это значит -нигде.

За похлёбкою очередь длинной змеёю,
Мне четыре минуло едва.
Я "качаю права",я отчаянно вою,
Почему мне половник один,папе-два.

Ждём тепла с нетерпеньем,там конец голодухе,
Столько сладких корней на зелёном лугу,
Сок берёзовый,жмых,(что в народе зовётся макухой)
Ждать осталось недолго ,и я тоже могу.

Половодье ушло,луг-ковёр из тюльпанов,
Там,где раньше стояла вода,
Разбросали шатры гастролёры-цыгане,
Погалдят,пошумят и уйдут в никуда.

На углу,возле парка фотограф пройдоха
Зазывает людей,начинается торг.
Сунешь голову в дырку,ты в черкеске,в папахе,
На коне,и с кинжалом,,детям просто восторг.

У столовой ларёк, словно центр притяженья,
Сладкий морс и "коммерческий"сахар кусками.
Ну и что,что мы можем на всё лишь смотреть,
Наши ноги упорно идут туда сами.

Это-память,которую трудно стереть.
С той поры миновало побольше пол-века.
В магазинах мы,дети войны,можем вновь лишь смотреть,
нашей пенсией можно лишь унижать человека.