Город грез. Сквозь реальность

Одним пыльным июльским днем Ан и Мир стояли на балконе. Девушка проснулась буквально пять минут назад и сонно терла глаза, держа в зубах еще не прикуренную сигарету. Знойный ветер то и дело влетал на балкон, приносил со двора приторный запах цветов и пыль, путал растрепанные волосы Ан и улетал, грохоча створками окон.
В дворе играли дети. Малыши шумели в песке: кувыркались, кидались формочками, выхватывали друг у друга цветные кепки - мальчишки постарше гоняли мяч, воздух вокруг них был тяжелый и плотный от пыли; тетка в красном халате выбивала ковер, дяденька неподалеку чинил машину. Где-то на нижнем этаже играло радио, с соседнего балкона доносился гомон голосов. Заволоченное тучами небо опускалось все ниже и ниже, вдалеке уже касаясь высоких крыш.
Ан прикурила сигарету и, снова взяв ее в зубы, скрутила волосы в пучок, надеясь, что он хоть немного продержится без резинки.

- Смотрю я на все это, - сказала девушка. – И почему-то вспоминаю школу: ряды потертых парт, яркие открытки вперемешку с бумажными листьями на стенах, зеленую разлинованную доску. А давай представим, что мы в школе? У меня – два огромных банта, у тебя – портфель с цветными треугольниками. Мы сидим на первой парте, прямо перед учителем, который почему-то запаздывает – конфеты, наверно, в учительской трескает – а класс галдит, на втором ряду дерутся линейками, на последних партах самолетики из бумаги мастерят и кидают в распахнутые окна, и ветер, так же как сейчас, прилетает то и дело, шелестит страницами тетрадей, путает волосы девчонок, щекочет веснушчатые щеки и наполняет класс приторным запахом осенних цветов. И приходит учительница – статная такая женщина в юбке-рюмочке и рубашке с воротничком. У нее смешные круглые очки и красивые колечки с камушками. Раздает нам листки, пишет на доске крупным почерком: «Сочинение». Кем я хочу стать, когда вырасту. Кем ты хочешь стать, Мир? Что ты напишешь?

Мир задумался.
Ан стряхнула пепел сигареты в окно, прислонилась боком к стеклу и уставилась на парня, ожидая ответа. Мир понимал, что ему достаточно назвать любую профессию, дальше девушка заговорит сама, но в голову лезли какие-то бестолковые и совершенно неромантичные варианты: полицейский, пожарный, врач… кем там вообще мечтают быть дети?

- Космонавтом, - догадался Мир.
Ан рассмеялась и, развернувшись, высунулась в окно по пояс. Играющие в песке девочки заметили ее, начали прыгать на месте и размахивать руками – вчера девушка играла с ними в классики, а потом рисовала драконов и котов мелом на асфальте, чем покорила их сердца. Ан помахала рукой им в ответ и как-то неуместно тяжело вздохнула.

- Я бы хотела держать цветочный магазинчик в каком-нибудь маленьком городе. Это был бы пряничный домик: аккуратные окна, резной заборчик, ухоженные клумбы. Я была бы веселой такой, загорелой теткой под сорок возрастом, болтливой и озорной как тринадцатилетняя девчонка, носила джинсовые комбинезоны и яркие рубашки, убирала пушистые кудри под шляпу с большими полями, много смеялась, общалась с клиентами, как с давними друзьями, мастерила красивые букеты и яркие венки. Меня бы знал весь город. На ежегодную ярмарку я бы выносила корзины с душистыми цветами и угощала покупателей печеньем с карамелью, которое пекла сама. Холодными летними ночами ветер разносил бы запах растущих у меня в саду цветов по всем улицам – это ведь так здорово. Так здорово гулять по улицам, пропитанным сладкими ароматами цветов. А знаешь… знаешь, нет, - Ан затушила окурок о подоконник и кинула его в стоящую рядом жестяную банку. – Я бы танцевала. Жила бы практически в этих классах хореографии с белыми стенами и огромными зеркалами. Тренировалась постоянно. Носила разноцветные гетры до колен и перчатки без пальцев. И танцевала… все время. На сценах театров, на улицах, в клубах, на вечеринках друзей, учила бы танцевать детей, вместе с коллегами устраивала флешмобы на площадях и в торговых центрах, школу бы свою, может, открыла. Научилась бы играть на гитаре и синтезаторе. Музыку бы свою начала писать, - Ан вдруг замолчала, посмотрела на играющих детей грустным взглядом. – Знаешь… я бы могла быть и учительницей. Носила бы огромные круглые очки, цветные свитера и драные джинсы. Учила бы детей нетленным истинам. ИЗО бы преподавала, а лучше – литературу. Хотя я б и математику смогла, причем так, чтобы никто не прогуливал и на задних партах не спал. Выработала бы свою какую-нибудь методику, чтоб полезно и интересно, а не нудно и бессмысленно, как нас с тобой учили. Нет, я бы в определенный момент забила на все и ушла в путешествия. Цветной рюкзак, пыльные кеды, джинсовая куртка с парой смешных значков, солнечные очки и мятая карта. Я бы моталась по странам, делала классные фотографии, изучала культуру разных народов, вела путевые заметки в интернете, да хоть влоги снимала. Собрала бы толстенную книгу рецептов «Блюда с разных концов света», а потом бы кафе открыла в каком-нибудь тихом уютном городе. Нет! – вдруг вскрикнула Ан. – Нет, Мир, круче! Я могла бы быть летчиком. Такой бойкой девчонкой: красивой, молодой, не боящейся ни черта. Я была бы военным летчиком-испытателем. Родители бы называли меня дурой, крича, что не женское это занятие, а мне бы было наплевать. Потому что я безумно люблю небо: осеннее, зимнее, пасмурное, светлое, облачное – любое. – Ан резко замолчала, поняв, что вот-вот расплачется. Торопливо достала из кармана джинсов пачку сигарет и зажигалку, закурила и отвернулась к окну. Улица уже почти опустела, тучи спустились совсем низко, и все просто испугались надвигающейся грозы. – У меня никогда не получалось писать эти сочинения, Мир. Я просто не знала, о чем. До сих пор не понимаю, как можно выбрать что-то одно. Знаешь, лет в тринадцать на Новый год даже желания загадывала: дайте мне тысячу жизней, если не тысячу, то хотя бы сто.

Мир осторожно взял ее за талию, девушка тут же выпрямилась и прижалась к нему спиной.
- По совершенной случайности мой дядя – директор школы, - заговорил Мир тихо, будто рассказывая сказку, чтобы девушка заснула. – Если хочешь, я могу поговорить с ним, и он возьмет тебя учительницей.
Ан усмехнулась.
- Если очень постараться, то можно найти кого-то и среди летчиков-испытателей, - продолжал парень. – А уж найти цветочный магазинчик точно не составит труда. Только знаешь, что интересно?
- Что?
- Ты такой садовод, что у тебя даже кактусы не выживают.

Девушка тут же отпрянула и, развернувшись, толкнула его кулачками в грудь:
- Не смешно!
Мир рассмеялся, снова привлек ее к себе и поцеловал ее в висок.
- Ну, а если серьезно…
- Ты сегодня что-то слишком разговорчив.
- Тебе не нравится?
- Нравится, конечно, глупый, - Ан обняла парня еще крепче. – Что ты там еще придумал?
- Если серьезно, то ты могла бы продолжать список занятий до бесконечности, верно?
Девушка закивала.

- Смотри, - Мир чуть отстранился, достал из кармана кулон – причудливой формы стеклышко на веревочке. Из-за гуляющего по балкону ветра он болтался из стороны в сторону и ярко переливался, отражая солнечный свет.
- Это же стекло, - непонимающе произнесла Ан. – Оно будто светится на солнце, но солнца ведь давно нет, - девушка даже обернулась через плечо, чтобы еще раз убедиться: за окном лишь хмурые тучи.
- Свет внутри этого стекла. Присмотрись внимательнее: солнечные лучи расходятся от него во все стороны, образуя тонкую сетку. Это границы реальности. Перейди их – и кулон отнесет тебя в любое место или даже сделает другим человеком.

- Почему ты им не пользуешься? – изумилась девушка.
- Потому что у меня есть ты.
- А когда меня не было?
- А может, меня без тебя тоже не было.
Мир смутился, сообразив, что говорит лишнее, но лишь Ан с радостным визгом повисла у него на шее:
- Это же так здорово! Бли-и-и-и-ин! А мне можно?
- Это твое.

Девушка осторожно взяла кулон и замерла. Мир снова рассмеялся:
- Ну? Чего ты ждешь?
- Я смогу поменять жизнь в любой момент? – недоверчиво уточнила Ан.
- Да. Но я не думаю, что, взяв какое-то дело, стоит бросать его на полпути. Это просто невежливо.
Девушка понимающе закивала.
- А ГлавРеальность не будет ругаться?
- Будет. Но он нас не поймает. Это такая игра.

…Ан просыпается в теплой комнате. Пытаясь собрать разбегающуюся по углам реальность в более-менее приличную картинку мира, выходит на маленькую кухню, а затем и на улицу. Звенит музыка ветра у двери. Ан удивленно смотрит на палисадник с высохшей землей и завядшими цветами.
- Ага, - говорит про себя. – Это все мне надо привести в порядок.
Возвращается в дом, смотрит в зеркало и вместо себя видит высокую худую женщину с выгоревшими на солнце волосами. Интересная игра.

…Ан доплетает очередной венок: еще два синих цветка, один желтый – и готово. Отдает его светловолосой девчушке, с улыбкой смотрит, как она крутится у зеркала, чуть ли не визжа от счастья.
- Я поняла! – хочет закричать Ан, но видя толпу покупателей, продолжает ликовать мысленно. – Я поняла, Мир! Это же не может быть просто так. Мои путешествия сквозь реальность должны приносить какую-то пользу. Они делают мир лучше. Женщина, которая владеет этим магазинчиком, которая сейчас я – она же всегда хотела цветы разводить, но у нее то времени не хватало, то затея вдруг казалась бессмысленной, то в жизни случались одни несчастья, и руки сами опускались. А сколько радости она могла бы подарить людям! И себе, конечно же. Теперь все по-другому. Когда я уйду, она уже это не бросит, слишком жалко будет бросать. Я поняла, Мир! Сегодня же приснюсь тебе и все расскажу, пусть ты и так знаешь.

Мир стоял на балконе своей квартиры и с улыбкой смотрел за детьми, играющими во дворе. Мальчишки гоняли мяч, взбивая воздух с пылью, малыши возились в песке, девчонки играли в классики и рисовали драконов и котов мелом на асфальте. Лето, казалось, и не думало заканчиваться: сухие пасмурные дни сменяли друг друга, смысла в них особого не было, из бурной реки время превратилось в вязкую приторную карамель и не думало куда-то убегать.
Мир ждал.