Дама с собачкой

           Однажды,   в  июньское  воскресное  утро,  я  собрался  к  друзьям  на  дачу.  На  Финляндском  вокзале  сел  в  вагон  электрички  в  направлении  Зеленогорска  и  приготовился  погрузиться  в  чтение.  На  скамейке,  напротив  меня,  сидели  две  дамы  бальзаковского  возраста,  которые  своим,  достаточно  громким  разговором,  привлекли  мое  внимание.  Судя  по  внешнему  виду  и  деталям  разговора,  это  были  преподавательницы  колледжа,  и  одна  из  них,  которая  чуть  моложе,  ехала  в  гости  на  дачу  к  другой,  которая  чуть  старше.
        На  коленях  у  старшей  дамы  лежал  ухоженный,  недавно  побывавший  в  груминг – салоне,  немецкий  шпиц   черного  цвета  с  рыжей  мордой,  грудью  и  животом.  С  осознанием  собственной  значимости  на   морде,  он,  с  высоты  дамских  колен,  надменно  озирал  окружающую  публику.                Дама,  в  порыве  страстной  любви,  приподняла  его  и  зарылась  лицом  в  шерсть  шеи:
       -   Бонечка,  милый,  ты  не  устал  сидеть  в  одной  позе?
       Пес  в  ответ  что-то  негромко  прорычал,  что,  очевидно,  означало:
        -   Отстань,  надоела.
       Дама  вернула  его  на  колени  и  повернулась  к  своей  соседке:
        «   Ты  знаешь,  Ниночка,  с  появлением  Бони  у  меня  вся  жизнь  пошла  по-другому.   Когда  у  меня  появился   этот  теплый,  пушистый  комочек,  я  будто  перенеслась  на  двадцать  лет  назад,  и  у  меня  снова  появилась  радость  материнства.   Это  же  такое  удовольствие  кормить,  играть  с  ним,  даже  убирала  за  ним   я   с  удовольствием.   Он   ни  в  какую  не  хотел  признавать  лоток,  да  и  терпеть  от  прогулки  до  прогулки  не  собирался.   Он  мне  описал  весь  диван,  а  когда  я  начинала  его  ругать,  он  смотрел  на  меня  с  таким  укором,  как  будто  хотел  презрительно  бросить  мне  в   лицо:
       -   Неужели  старый,  прописанный,   вонючий   диван  тебе  дороже  меня,  единственно  близкого  тебе  существа ?
       И  мне  становилось  стыдно,  и  я  просила  у  него   прощения,  хотя  диван  был  не  такой  уж   и   старый,  и,  кроме  Бони,  на  него  никто  не  писал.
Кормила  я  его  строго  по  инструкции:   варила  рисовые  кашки  с  добавлением  до  тридцати  процентов  мелко  нарезанного  мяса.  Так  он,  хитрец,  мясо  вытащит,  а,  оставшуюся  в  миске  кашу,  лапой  мне  придвигает,  теперь,  мол,  ты  поешь.   Я  стала  увеличивать  процент  мяса  в  каше,  пока  не  довела  его...  до  ста  процентов.  И  это  еще  был  не  предел.  Дальше  мы  начали  перебирать  мясо,  пока  не  остановились  на  телячьей  вырезке.
       Не  поверишь,  Нинуль,  ни  перед  одним  мужиком  я  так  не  прогибалась,  как  перед  этим  маленьким  эгоистом.  По  мере  его  роста,  росли  его  претензии  к  окружающим.  Когда  он  достиг  годовалого  возраста,  произошел  конфликт  с  мопсом  моего  бой-френда,  доходящий  до  кровавой  грызни.  Пришлось  Володе  вернуться  на  свою  квартиру.
       Да  и  меня  он  держал  в  ежовых  рукавицах.  Представляешь,  он  запомнил  время,  когда  я  прихожу  с  работы,  и,  если  я  задерживалась, хоть  на  час,  он  устраивал  в  доме  такой  кавардак,  что  еще  час  требовался  на  наведение  порядка.  Однажды,  я  засиделась  у  подруги,  у  которой  жила  болонка.  Мы  давно  не  виделись,  посидели,  немного  выпили.  Домой  я  пришла  поздно  и  сразу  легла  спать.  Утром  встаю  и  вижу: Боня  учуял  запах  болонки  и  вчистую  сгрыз  новые  туфли,  в  которых  я  ходила  в  гости.  Так  я  узнала,  что  ему  не  чуждо  чувство  ревности.
       Но  больше  всего  нервных  клеток  я  потратила  в  груминг   салоне.  Бонечке  уже  полтора  года,  а  я  его  еще  ни  разу  не  стригла.  В  салоне  Боне  не  понравилось.  Шум  машинок  и  фенов,  лай  собак  его  нервировали.  Когда  нас  пригласили  на  стрижку,  Боня  сразу  укусил  груммера  и  забился  под  диван,  и  не  я,  ни  груммер,  ни  колбасой,  ни  уговорами  выманить  его  оттуда  не  смогли.  Пришлось  использовать  швабру.  Когда  его  удалось-таки  поставить  на  стол  для  стрижки – он  забился  в  истерике.  Ему  надели  намордник  и  закрепили  на  шлейке,  а   мне  накапали  валерьянки.
Во  время  стрижки   Боня    демонстрировал  невыносимые  страдания,  я  будто  слышала,  как   он   говорит:
       -   Вот,  видишь,  во  имя  тебя  я  готов  на   любые  жертвы.  А  ты  меня  предаешь!  Эх,  ты…и…
       Я  попросила  еще  рюмочку  валерьянки.
Когда  все  закончилось,  я  попросила  у  Бони  прощения,  за  все  мучения,  которые  ему  пришлось  претерпеть,  и  мы  с  ним  пошли  в  кафе,  есть  сосиски.
       Впрочем,  результатами  стрижки   Боня  оказался  доволен  и  в  кафе  с  большим  удовольствием   демонстрировал  себя  окружающим.               
       При  этом  пес  зевнул,  показал  окружающим  острые  белые  зубы,  и  заулыбался.
       -   Знаешь,  Нин,  порой  я  не  знаю,  кто  из  нас  в  доме  хозяин,  я  или  он…,   -   дама  задумалась.  В  это  время  поезд  подошел  к  их  станции,  они  поднялись  и  вышли  из  вагона,  при  этом  Боня  торжественно  сидел  на  руках  своей  хозяйки.
       Я  проводил  их  взглядом  и  подумал,  как  хорошо,  что  дама  отдала  свою  жертвенную  любовь  собаке,  а  не  мужчине.  Какой  бы  это  был  несчастный  человек!
               

                Май  2017 года