Сказание о громких барабанах

На острове Молокаи, в Калуааха, недалеко от пролива, разделяющего Молокаи и Мауи, жил человек по имени Камало. У него подрастало двое сыновей - мужественные и смелые, чьи сердца бились созвучно с морским прибоем и глаза любовались красотой облаков над горными склонами берегов Е-еке; мальчишки ловкие и быстрые, как течение в проливе меж островами.
В горной долине, над гаванью,  стоял поселок со многими богатыми домами, а из всех домов самым большим был тот, что принадлежал вождю по имени Купа, мастеру игры на барабанах из кожи ската. Барабаны, как уверяли старики, могли предсказать будущее.

Камало говорил сыновьям, что в некоторые места на острове лучше не заглядывать, но дети есть дети, уж очень интересно им было слышать, как на вечерней заре бьют таинственные барабаны вождя, "Мано-мано, мано-мано"….  Выбрав момент, когда правитель отправился осматривать свои угодья, они проникли в дом Купы и стали играть, "Мано-аху, мано-аху!". Увлекшись, они не заметили, как Купа возвратился. Увидев незваных гостей, он пришел в ярость и приказал умертвить детей, дерзнувших прикоснуться к священным барабанам.

Злое дело! Мёртвые тела возложили на алтарь беззаконного Купы.
Горе и ужас поселились в доме Камало. Сердце упрашивало голову о мести, но как может маленький человек тягаться с правителем?…. Он обратился за поддержкой к большим людям с Молокаи, но никто из них не желал связываться с Купой, одному он был зятем, другой у него одолжился.... Послушай меня, ты сам обращался к большим людям? Тогда ты должен знать, что смысла в этом немного. Наконец, в месте, где скалы отвесно обрываются в море, где стекаются два ручья и где обитают нищие, калеки и отмеченные богами, в поисках правосудия богов, Камало набрел на шалаш служителя Акульего Царя.
- Я сам не в силах тебе помочь, - сказал похожий на рыбу-ваху жрец, - ступай на юг от Калавао, там ты найдешь место, которое называют Пещерой, Что-Выкопала-Рыба-Плеть .
- Я слышал о том месте, - сказал Камало, - говорят, что там живут драконы, да и тех никто не видел вживую.
- Верно. – ответил жрец, - не ты увидишь их, так они тебя…. Те драконы, это стражи, они присматривают за пещерой, пока Царь Каухуху спит или охотится. Возьми приношения Царю, а то они могут пожрать тебя. Если ты все так же исполнен решимости идти - иди, твоя жизнь стоит дешево. Думаю, ты погибнешь.
Долго брел по скалам и берегам измотанный Камало через насыпи, пропасти, горбы стылой лавы, неся за плечами жертву – черную свинью. Шёл, пока не увидел отверстие пещеры Аонапуи и двух человек в ней, чья плоть была зыбкой, так, что порою только казалось, что это обыкновенные канака, было видно – то мелькнет чешуйчатое кольцо, то плавники, то когти  вместо конечности.
- О! О! Не здесь живущий и свинья с ним, оба - пища для Царя Акул! – радуясь, заголосили драконы, уставившись на Камало.
- Убейте. Съешьте. – сказал им несчастный, - только не оставьте мою просьбу без внимания.
- Да ты сумасшедший, тебя и есть зазорно, - ответили драконы, - Е-хеле, е-хеле! Иди прочь!  Знаешь же, что пришел в запретное место, чего же ты хочешь от нас, стражей? Смерть ждет тебя тут.
- Пусть и так, если бы моя смерть могла послужить Царю Акул радостью хоть на миг, я бы попросил его только об одном….
И он поведал дракону Вака и дракону Моо, так звали стражей, о своем горе.
Осмысленное промелькнуло в яростных обличьях несказанных жильцов пещеры, услышав рассказ Камало, они зашептались на чуждом для уха людского подводном наречии.
- Если Царь увидит, что ты пришел в его пещеру и остался жив, – он не пощадит ни тебя, ни нас. – сказал дракон  Моо. - А возвратится он вот-вот. Видишь в углу пещеры гниющую кучу отбракованных клубней таро? Спрячься в ней и жди восьмой волны прибоя, этой Матери-Всех-Волн, вместе с ней придет грозный Каухуху, Акулий Царь Мауи. Мы намеками спросим у него, что бы он стал делать, если бы узнал о такой несправедливости. Если ответит во благо для тебя – тогда появишься из отбросов, если нет – сиди там до утра, пока Каухуху не уплывет!
Вечером вздыбился прибой, валы подступали все ближе и ближе и, самый громадный, восьмой вал принес на берег неописуемого Царя Акул. Грянув оземь Каухуху обернулся человеком. Темное туловище его было разрисовано изображениями извивающихся хищных рыб и покрыто рубцами, полученными в схватках с кошмарными порождениями бездн, в которые никогда не проникали солнечные лучи. Каухуху глянул на Вака и Моо белыми, немигающими очами.
- Здесь пахнет человеком! – каждое слово падало за словом, как камни с Каукатепе.
- Нет, Царь, человека здесь нет, - задрожали драконы.
- Если солгали, вы оба разделите его участь, - предупредил Каухуху.
И тогда быстрые крабы принялись обшаривать пещеру. Долго длились поиски. Каухуху стал успокаиваться. Сдалось же несчастной жертвенной черной свинье завизжать! Прыгнул Царь Акул, воссев на куче гниющих плодов таро, разметал ее и извлек наружу смятенного Камало.
"О, велик гнев Царя!
О, пылающие глаза! "
Так пели потом сказители и на Факаофа, и на Рангарева.
Ни о чем не подумал Камало, видя перед собой пасть, усаженную треугольными зубами. Взмолился только: «Лишь выслушай меня, Царь Акул!».
Тут обнаружил, что Каухуху вновь выглядит как человек, а он стоит на полу пещеры пред ним. 
- Если есть, что сказать – скажи, - раздался  голос.
- Царь правый, царь сильный, - начал Камало, - нет равных тебе ни на Факаофа, ни на Рангарева, ни на Молокаи, ни во всех видимых пределах этих вод….  У меня было двое сыновей. Душа моя парила, глядя на них, ожидая посмертного упокоения, я знал, что старость не застанет меня в одиночестве, а род мой не прервётся.
Как беззаботные рыбы резвились они в морских волнах….
…. Много раз предупреждал я их, дабы не приближались к дому верховного вождя Купы. Они ослушались….. Били, били мои сыновья в барабаны, били так, что Купа услышал и возвратился….  Тут силы изменили ему, Камало упал на колени и горько заплакал.
Драконы, убежавшие в самый дальний угол пещеры, воспряли духом, глядя на своего повелителя. Царь Акул слушал Камало без гнева. Драконы приступили к Каухуху, нашептывая ему о том, что случилось далее.
Молча, как недвижимая темная скала, восседал Царь Акул, Каухуху, много часов, безмолвствуя, а после изрек:
- Человек, если бы ты попусту пришел в мои владения, то был бы уже не жив. Единственный ты, кто из смертных находился в присутствии Акульего Царя и выжил. Горе твое неизбывно. Просьба твоя выслушана. И вот тебе моя воля - возвратись в свой дом. Возьми служителя, указавшего дорогу сюда и посади его к себе на плечи. Ступай с ним в Калу-ааха, вместе с домашними. Выстройте там белый шатер, обнесенный белой изгородью. Возложите подношения мне: черных свиней - четыре по сто, красных рыб – четыре по сто, белых кур – четыре по сто.
С тем ожидайте. А знаком будет облако, белое, как пена, что покажется над проливом Мауи, облако двинется против ветра, и, вскоре охватит маленький остров, и дойдет то облако, разрастаясь в тучу до Молокаи, и придет оно в горную долину, где дом того Купы. И увидишь, ты, о человек, радугу, и она будет знаком тебе в том, что обидчик твой наказан.

Не шел, а бежал домой Камало. Исполнил он все в точности, как сказал ему Акулий Повелитель, уведя выше, в горы, служителя его, семью и всех близких своих. Недели и месяцы прошли с той поры, медленно-медленно, ах, медленно тянулись. Но Камало верил слову Царя Акул и ждал терпеливо, всматриваясь в каждое облако над проливом, разделяющим два острова.

И когда пришел тот День, никто вначале не осознал, что он пришел. Возникло облако ослепительной белизны над пиками Мауи. И было то облако отличным от иных облаков. Со стороны пролива шло, растеклось, преобразуясь в тучу, увенчанную сверкающей радугой! И смотрел Камало, и знал – то невыразимый Каухуху, Повелитель Акул, сдержал своё страшное слово.

Правитель Купа играл на барабанах, он тоже заметил радугу и счел ее благим знаком. «Смотрите! – говорил он, - Богам на самых высоких вершинах гор нравится моя музыка! Я угоден богам! Небеса и воды торжествуют!»
Все пребывали в довольстве, когда внезапно налетела невиданная буря. Ветры заплясали, завертелись в диком хороводе. Хищным оскалом Неба сверкнула молния, и задрожала Земля от громовых раскатов. И мелькнули в клубах мятущихся облаков хохочущие, звероподобные  тени, в которых старики признали описываемых легендами драконов.

Ни на Факаофа, ни на Рангарева не знали еще такого ужаса. Сверху, с горных пиков, ринулся сметающий все на своем пути поток грязи и камней, ломавший деревья, как ветхие палочки. Он обрушился с Е-еке на шатры продолжавшего играть на  барабанах Купы, на его семью,на его присных. Повлек их, как жалкий, бесполезный мусор к лагуне, опрокинул в ревущие, злобные волны, туда, где невыразимый Каухуху, Акулий Царь, уже собрал свой народ на страшное пиршество.
 И был "Великий Жор в алых водах", о котором с содроганием повествуют расказчики всех островов южных морей, резня, в которой не выжили ни Купа, ни единый из домашних, соратников, ни одна живая душа из прислуги. 
И плавали в «алой воде» ставшие никому не нужными знаменитые громкие барабаны Купы, а волны стучали в них, "мано-мано, мано-мано!"…..
С той поры люди зовут это место «Аи-канака» - Бухта, в которой Съели.
Говорят старики - «Если великие тучи средь гор и радуга в них, ты жди бури, ветра и ливня,  в тот день, если несправедливо и жестоко относился к людям – берегись, не за тобой ли идет Царь-Всех-Акул, не уготовил ли он тебе "алые воды".