Сорока-ворона кашки просила

Вышел я с Тимошей моим погулять.

А там - благодать осенняя.

Иду, на солнце жмурюсь...

Тимоша углы метит, деревья...

Глядь, а на пол-пути к дому – сорока!

Прыг, прыг – длинно так, размашисто - да прямо под ноги.

Тимоша смотрит на меня: «Видал? - храбрая какая!».

И нос отвернул - растерялся.

Сорока к ногам моим жмется - но от руки ускользает: я и так, и эдак - в воздухе повисает рука.

Соседка идет – улыбается:

- Видела уже ее,  дети рассказали. Попрошайка. Сейчас, сейчас, - булочка вот".

Покормила и пошла.

А у меня-то нет ничего.

И сорока не унимается.

***
Назавтра мы с Тимошей - с сосиской - снова на прогулку.

Тут и сорока наша невесть откуда на бреющем  на посадку заходит и у самых ног приземляется.

- Че принес?

Тимоша аж опешил, - смотрит на меня: «Может врезать ей?»

- Не-е, - говорю, - кормить будем.

«Сосиской что ли?! а морда у нее не треснет?»

- И где ты слов таких нахватался, Тимофей мой Александрович?

«Ну, не сосиской же! Булку пусть хавает, - знаем таких!».

- И не стыдно тебе, Тимоша?

Я пакетик разворачиваю, а уж сорока прыгает вокруг моих кросовок, тукает в них клювом:

- Поторопись,  а то другие спонсоры подоспеют, - да не с сосиской, как ты, жмот, а с мясцом куриным.

А сама и сосиске рада: кусочки подхватывает и шустро так по углам разносит - в кучку листьев, в клумбу...

Всё попрятала – не стала есть.

- Кончилась сосиска, - говорю ей, - смотри, честно, вот - пустой пакетик.

Поворочала его сорока - туда-сюда - и снова кросовок мой теребит.

Тимоша: "Глаза б мои не видели!" - отбежал подальше и только фыркает от возмущения.

Сосед с четвертого этажа смеется:

- Кто-то приручил, да кошка спровадила.

Другой сосед, с пятого - еще веселее:

- Кошки все равно доберутся до нее.

Так и не понял - чего веселились.