ЯСЛИ

ЯСЛИ

Советская власть с самого начала своего существования принуждала всех работать, выкинув лозунг "кто не работает, тот не ест". Но при этом заработная плата была так низка, что не давала возможности существовать семье, и женщина, чтобы увеличить доход семьи, вынуждена была идти на производство. Власть принуждала ее идти на всякую работу, даже на вредную и тяжелую, сделав ее "равноправной". В пропагандных же целях власть много говорила об охране матерей и детей и открывала в отделах здравоохранения подотделы "охраны материнства и детства", а сокращенно "Охматдет".

Этот охматдет устраивал в городе детские ясли при производствах и в районах, а также детские сады. В такие детские ясли работающие матери, идя на работу, заносили своих маленьких детей (до четырех лет) и забирали их домой в конце рабочего дня, а детей старше четырех лет отдавали в детские сады.

С введением нэпа деньги приобрели большую ценность, но заработать их стало еще труднее. Я была уже специалистом – врачом-педиатром. Много раз подавала заявление в комиссию охматдета о предоставлении мне места педиатра. Но каждый раз проходил кто-либо другой, а не я. Ясно было, что комиссия, состоявшая преимущественно из большевиков и сочувствующих им, отдавала предпочтение своим, близким партии людям. Получая каждый раз отказ, я решила более энергично постоять за себя. Я пошла в охматдет. Заведующей там тогда была Раиса Ивановна Треполова, в прошлом работница-текстильщица, большевичка, а ее заместительницей была врач Елена Николаевна Федотова, тесно сотрудничавшая с большевиками. Я сказала Треполовой, что я специалист-педиатр, а в прошлом – дочь рабочего Брянского завода, очень нуждаюсь сейчас в работе, но получить ее никак не могу, так как у меня нет знакомого в комиссии, который бы поддержал меня при обсуждении кандидатов. Треполова выслушала меня и сказала:

– В следующий раз при выборе кандидатов вы получите место врача, а еще лучше будет, если вы до выборов поработаете бесплатно в открывающихся яслях и поможете там все подготовить к их открытию.

Я взяла адрес этих ясель и пошла туда. Ясли открывались при конфетной фабрике (в прошлом Кромского) на Конторской улице. Там нашла я полный штат: и заведующая, и воспитательницы, и сестры, и весь вспомогательный персонал до прачки и кухарки включительно были налицо. Меня приняли приветливо, а заведующая оказалась понятливой, она прислушивалась ко всем моим предложениям. Так сообща мы проработали целый месяц, не получая ни копейки, за исключением заведующей, которая получала полностью жалованье. Меня должна была утвердить комиссия. Я чувствовала себя уже более уверенной и надеялась, что, проработав усиленно целый месяц над подготовкой ясель к их открытию, я получу при них же должность врача. Но на другой день после заседания комиссии я увидела в списке утвержденного персонала опять не себя, а другую фамилию.

Я побежала в охматдет к Треполовой и чуть ли не закричала:

– Опять не я! До коли же будет такое безобразие!? Куда мне идти еще выше жаловаться?!

Треполова смутилась и сказала:

– Я же велела Федотовой провести вас! Не волнуйтесь, я улажу это недоразумение.

Тут же вызвала к себе Федотову и определенно сказала:

– В новых яслях будет работать доктор Кузнецова.

Так я получила это место и начала работать. В 6 часов 30 минут утра я должна была уже быть на работе и принять к 7 часам всех детей, осмотрев их быстро, но тщательно, чтобы не пропустить кого-либо больного, и таким путем не подвергнуть других детей заражению. Потекли мои рабочие дни в большом напряжении: рано утром я поднималась, приводила моего полусонного малютку в порядок, а потом шла вместе с ним на работу во всякую погоду. Позже Яков стал доносить его до трамвая, а от трамвая я уже сама, спеша и запыхавшись, добиралась до ясель, сдавала малютку сестре и начинала осматривать детей при матерях, которые тоже спешили сдать своих детей и бежать на работу.

Так проработала я в яслях № 16 два года и, по правде сказать, эта работа меня, как врача, мало удовлетворяла: много времени и внимания уходило на поддержку равновесия и спокойствия в отношениях с заведующей (надо сказать, что все заведующие во всех яслях, как правило, назначались из простых необразованных коммунисток – работниц или так называемых "выдвиженок"). Хорошо бывало, когда эта выдвиженка еще не зазнавалась, тогда она прислушивалась к мнению врача и выполняла его предложения: в таких случаях налаживалась и профилактическая медицинская работа врача, и административная работа в яслях. В противном случае возникали трения и скандалы между врачом и заведующей (примеров тому было много).

Все заведующие яслями часто встречались друг с другом в охматдете и там подуськивали одна другую, как укрепиться в положении заведующей (самостоятельной и независимой). Среди них выделялась своим нахальством одна заведующая – Сколис Мария Казимировна. Ее семья была почти вся партийная – муж, сестра. В них она чувствовала поддержку, а поэтому была нахальна. Она считала себя вполне подготовленной к ясельной работе, была уверена, что умеет не только составлять смету, но и держать весь персонал в руках. Она была уже раз переведена из ясель № 3 при текстильной фабрике, где у нее был какой-то скандал, в районные ясли № 4.

В этих районных яслях были дети безработных матерей, в большинстве партийных. И вот Сколис, чтобы ладить с ними, начала их поддерживать в недовольстве то одним, то другим сотрудником, особенно доставалось врачу ясель – Анне Трофимовне В. Дело дошло до скандала, и Анна Трофимовна обратилась в охматдет к Федотовой, прося ее защиты. Федотова обещала дело уладить, переведя Анну Трофимовну в другие ясли, а на ее место наметила меня, потому что у меня в яслях дело было поставлено хорошо и недоразумений с заведующей не было.

Вот Федотова и вызвала меня в охматдет, а чтобы предупредить мои возражения, начала льстиво говорить мне, что она хочет мне сделать приятное, хочет дать другую работу, более интересную – работу врача и в яслях № 4, и в родильной больнице по соседству с ними – в отделении новорожденных. Работать придется полдня в яслях и полдня в больнице № 15. Жалованье же буду получать пока в яслях, так как там проведена по смете полная врачебная ставка. Я подумала-подумала и согласилась, надеясь со временем перейти целиком на работу в больнице, что казалось мне много привлекательней. Анна же Трофимовна В. заняла мое место в яслях № 16. Сына я уже не носила больше в ясли, так как он вырос и стал тяжел. Он оставался чаще дома с Яковом, пока я была свои шесть часов на работе. Затем я погружалась в домашнюю работу.

Заведующая Сколис, действительно, была очень склонна к интригам и восстанавливала одного против другого: матерей – и против врача, и против воспитательниц, а санитарок – против тех и других. Первое время я старалась не вникать в эти склоки, да и работы было много. Детей в яслях было человек сорок. Всё до обеда, с шести тридцати до двенадцати тридцати, я бывала в яслях, а потом спешила в больницу. В отделения новорожденных в городе впервые назначались детские врачи: я попала в 15-ю больницу, а доктор Починкова Леонила Николаевна – в 1-ю Александровскую. Раньше новорожденных в родильных больницах обслуживали акушеры и акушерки. Мне, чтобы усвоить хорошо эту область педиатрии, пришлось много читать и работать. Яков постарался достать для меня в Москве у букинистов редкую и ценную книгу о новорожденных профессора Гундобина. Эта книга была долгое время моей настольной книгой. Со временем я так основательно все изучила о новорожденных, что стала в городе заметным специалистом в этой области.