Да уж! Бывает...

               
Это было со мной какое-то наваждение, какое-то затмение разума, я долго ещё находился в шоке от своего … Как я мог забыть этого человека, просто не поддаётся никакому ни объяснению, ни оправданию. Ну, а объяснить-то, с одной стороны, очень просто: алкоголь в больших количествах враг не только здоровью и общественному по-рядку, но имеет ещё и моральную огромную составляющую, вклю-чающую и затруднения в работе головного мозга, как было в данном конкретном случае.

Отправили нас в командировку на Дальний Восток, в посёлок Лондоко Еврейской автономной области, что находится на другом конце страны в Хабаровском крае. Мы «оптимизировали» свой мар-шрут на своё усмотрение, благо нас в скорости прибытия на место работы никто не контролировал. Главное «бумага» о выполненной работе с места командировочного дислоцирования, в которой была указана требуемая сумма за наши услуги. А когда и как это будет сде-лано и сколько времени на это уйдёт, по большому счёту никого «в конторе» совсем не «колышит». Отметки о дате прибытия и отбытия с места для командировочного, ну, это элементарно. Правда, товарищ Ватсон?

«Оптимизация» выглядела так: до Москвы из Новороссийска по-ездом, от Москвы до Хабаровска самолётом (а первый раз добирались  и до Хабаровска поездом, чтобы посмотреть страну из вагонного окна), а до места уже чем придётся, смотреть будем на месте по сложившейся обстановке, которую нам предложит местные особенности «гостеприимства».

А перед посадкой в поезд, на перроне встретили мужиков из своей «конторы», которые этим же поездом направлялись то ли в Белгород, то ли в Харьковскую область. В общем, неожиданные, однако весьма приятные попутчики. Нас трое, их трое – вот и классная компания в дороге, а ещё, вдобавок ко всему прочему, как сказал в одном очень популярном своём монологе Михаил Жванецкий, «у нас с собой было». От себя добавлю – немало. Правда, во всей нашей компании ни Григория, ни Константина не было, чтобы схема была максимально приближена е авторской, но это абсолютно не оказалось нам помехой в дальнейшем «мужском задушевном разговоре».
Гульбище протекало весь световой день с захватом не сильно  позднего вечера, а потом все гости нашего гостеприимного купе отошли от стола в свой вагон, одновременно и ко сну: им выходить под утро, а отправился поезд из начального пункта, каким являлось наше местожительства, в 11 часов утра. Погуляли хотя и без шума (по нашим собственным представлениям, а они могут быть весьма ошибочными), но на славу! Проснулись на следующее утро не совсем в адекватном состоянии, болели верхние части наших тел, точнее, головы, которые предназначены, однако, ещё иногда и мыслить, а не только пить водку, но «в здравом уме и кое-какой ещё  памяти».

Колёса нашего состава уже стучали по рельсам Московской облас-ти, приближаясь к столице нашей Родины, когда я остановил прохо-дящую мимо нашего купе проводницу и совершенно серьёзно ей сказал:

- Мне, пожалуйста, верните половину денег за постельные принадлежности, - и показал на  вторую простынь так и оставшуюся лежать на моей полке нетронутой «в заводской расфасовке».

Но она, сделав возмущённо недовольное лицо, не поняв моего «солдатского» юмора, посмотрела в мою сторону с нескрываемым возмущением и презрением на своём каменном лице и пошла дальше по своим делам гордой походкой королевы по ковровой дорожке вагона, как по дорожке за получением своего «Оскара».
И вот тут произошло как раз то самое, из ряда вон выходящее со-бытие, про которое мои одноклассники ещё долго и часто напоминали мне, про мой необъяснимый конфуз.
Как только прошла гордая проводница к своему рабочему купе, а двери нашего были открыты довольно широко «на проветривание» после вчерашнего, в них показалась незнакомая (?!) женщина и обра-щаясь, как мне показалось, ко мне, требовательно произнесла:

- Можно вас на минуточку, - но, видно, мысли у меня были где-то в прострации, я повернул от неожиданного предложения пару раз голо-вой, что не ошибся, что обращаются именно ко мне,  но она тут же  в ответ на мою «непонятку» повторила, - вас, вас.

Возможен вариант: «Тебя, тебя».

Я, немного сконфуженный своим общим состоянием, не предна-значенным для постороннего общения, встал и вышел за ней в коридор, не понимая, что ей «из под меня надо». Она сразу же поняла, что я ничего не понимаю, что происходит вокруг в данный момент, спросила:
- Не узнаёшь?
Я, наверное, минут пять морщил свой лоб, изображая (а что оста-валось делать) активно напряжённую мыслительную деятельность, но никак не мог вспомнить хотя бы приблизительно, кто это мог быть, из «какого кина это могёт быть»? И вообще, мало ли бывает случаев, что малознакомые люди выдают себя чуть ли не за того, с которым «хле-бали вместе щи (кстати, которые я никогда не пробовал) из одной миски? И попробуй, узнай человека, если видел его всего лишь один  раз или максимум два.
Эта активная мыслительная деятельность продолжалась до тех пор (а могла продолжаться ещё дольше, потому что деятельность мозга была нулевая, в связи с «объективными обстоятельствами»), пока из соседнего купе не вышла другая, более старшая женщина. И вот тогда пазл сразу и полностью сложился! Эта была Антонина Петровна, мама Тамары, моей одноклассницы, она у нас была учительницей физ-культуры.

Но главное заключалось в другом: это была моя школьная юноше-ская любовь, и она совершенно за последние семнадцать лет даже не изменилась в своём облике! Вот это был самый главный шок! Стыд сковал меня окончательно. Как я мог себе такое позволить?! Я простоял в каком-то ступоре ещё некоторое время после того, как её позвали сразу после «опознания» по каким-то своим делам в купе, и поговорить нам хотя бы на банальную тему «Как дела? – Ничего…» так и не полу-чилось, подъезжали к Москве, нужно было всем паковать вещи «на выход». Упущены были те немногие минуты, ушедшие на  мои бесполезные воспоминания. Даже не попрощались.

Когда я об этом конфузе в поезде рассказал своим друзьям одно-классникам, это произвело у них фурор, они при каждом удобном случае напоминали:

- Так это ты и не узнал Тамару? Молодец!

На это у них оказалась отличная память, да и забывать об этом моём конфузе они себе не позволяли. А мне, с одной стороны, было слушать неудобно об этом случае, а с другой стороны, был рад, что напоминали о приятной, хотя и конфузной встрече.
Ещё как-то раз через пару лет поздоровались в троллейбусе, но опять куда-то оба спешили, куда-то опаздывали, да и я про тот случай в поезде не забыл (а имел ли право вообще забывать?), он действовал на меня тогда всё ещё отрицательно. И вдобавок, я всё ещё, с самой школы стеснялся ЕЁ! А ведь уже был далеко не мальчишка. Очень со-жалею, что так и не пообщались, а жаль … Да, впрочем, о чём?